Я суеверна и не верю в случайные совпадения, хотя думаю, между ними должно быть много общего.
Вся жизнь, состоящая из разного рода мелочей и событий, имеет свою закономерную основу, на которой строится абсолютно всё и, думаю, совсем не случайно.
Все мои друзья и знакомые, да и я в том числе, удивляются, как ни с того ни с сего, в преклонном возрасте, я стала писать стихи и прозу.
Не могу сказать, чтобы я ими очень увлекалась в детстве и юности, разве только читала много. Вот музыка занимала много времени и чуть не стала моей профессией. И это понятно.
Кроме меня, в моей семье имели великолепные голоса все: мама в детстве пела на "клиросе", случайно проговорившись мне однажды. Я даже не знала тогда, что это такое. Да и потом, очень редко, она напевала, и я уже понимала её певческие и музыкальные задатки. Её старшая сестра, со странной фамилией "Танетти", была музыкантом у знаменитого тогда в Ленинградском цирке музыкального эксцентрика "Бим-Бома". Вместе с родной сестрой киноактрисы Янины Жеймо - Еленой, они были ксилофонистами, и моя тётка, ко всему прочему, великолепно исполняла старинные русские романсы под собственный аккомпанимент гитары. Я до сих пор помню их наизусть и, думаю, что она не уступала моей любимой Нани Брегвадзе.
Мой брат стал солистом оперы только благодаря ей, её усилиям в развитии его таланта. Она отдала его в музыкальную школу при Ленинградской консерватории, правда, по классу скрипки. Талантлив он был невероятно и, закончив физический факультет Ленинградского Университета, всё равно стал солистом Мариинского театра.
От призвания никуда не денешься.
Одна я не имею певческого таланта, да и музыкантом не стала, хотя всё к
тому шло.
И вот сейчас, пытаясь понять, с чего, вдруг, я стала писать стихи и прозу, поняла, что предпосылки к тому были, что это не случайно.
Моя тётка дружила с известными тогда актёрами: Яниной Жеймо, Клавдией Шульженко, Вадимом Козиным и другими, которые бывали в доме и не могли не оказывать на нас с братом своего влияния.
А позднее, когда я уже работала следователем В Управлении Госавтоинспекции Ленинграда после окончания Юридического института, круг знакомых, случайных и близких, расширился в силу специфики моей работы. Ведь в 1950-60годы имели автомобили только люди известные, в том числе из театрального мира,
Так, в числе моих близких друзей оказались два известных в Ленинграде театральных журналиста - Н.З.Фрейдович (псевдоним Милин) и В.Л.Фомин.
Н.З.Фрейдович писал книги об известных актерах (Чесноков, Райкин...), а В.Л.Фомин, окончивший Ленинградскую Консерваторию по классу рояля у П.Серебрякова, часто приглашал меня в свою домашнюю компанию, где собирались после спектаклей все известные актёры и музыканты.
Оба считали меня "талантливым неандертальцем" и упорно занимались моим воспитанием, будучи намного старше меня. Они снабжали меня литературой, брали с собой на все спектакли, знакомили с интересными в мире искусства людьми.
Так я познакомилась с А.И.Райкиным. В.Л.Фомин привёл меня к нему в гримёрную во время перерыва, и потом я долго сожалела об этом. Такого уставшего и безразличного ко всему человека я не могла себе представить. Но именно тогда, увидев его один раз в жизни, я поняла каких усилий давалась ему его профессия.
Зато от следующего визита с В.Л.Фоминым я получила колоссальное удовольствие.
Как-то летом, когда Г.А.Товстоногов был уже главным режиссёром Большого Драматическогоо театра имени М.Горького, мы поехали к нему на дачу.
Калитку нам открыл сам Г.А.Товстоногов.
Увидев его перед собой, я оторопела: передо мной стоял невысокого роста, среднего возраста мужчина, плотного телосложения, с большой головой и крупными чертами лица, и явно непропорциональными конечностями.
Не говоря ни слова, он жестом пригласил нас пройти в сад, где усадил за большой стол, и только после этого представился.
И, как только он произнёс первые слова, я увидела совершенно другого человека - мужчину великолепного сложения, с несколько крупным носом на красиво посаженной голове, бесконечно обаятельного и мужественного. Голос, низкого бархатистого тембра, обволакивал, призывая себя слушать.
Видимо, он знал, какое разностороннее впечатление производит на собеседника.
Я, не отрываясь, слушала его, совершенно зачарованная, пока не появилась его сестра Нателла с мужем - Евгением Лебедевым, известным актёром того же театра.
За быстро сервированным столом в саду мы просидели весь день. Я не помню, чтобы получала такую массу интереснейших историй из театральной жизни известных актёров и режиссёров, хотя потом уже была знакома со многими.
И до сих пор вспоминаю Е.Лебедева, одного из моих самых любимых актёров,
его рассказ о первой зарубежной поездке с театром на гастроли. Он увлекался резьбой по дереву и рассказал, как привёз из этой поездки инструменты для своего хобби, вместо подарков членам семьи, встречавшим его на вокзале.
Я рассказала всего два маленьких эпизода из своей жизни, пытаясь понять, кого я должна благодарить за мою настоящую жизнь, наполненную поэзией. Кто пробудил во мне желание жить и творить тогда, когда я потеряла к жизни всякий интерес в силу сложившихся стрессовых обстоятельств. И почему этого не случилось раньше, когда я была молода и не потеряла всех тех, о ком пишу.