Старшина команды мотористов молодой мичман Валера Липко робко переступил порог кабинета старшего помощника командира и остановился в двух шагах от двери, понуро опустив голову и сложив руки на интересном месте. Носки его ног были сведены вместе, а пятки разведены врозь, что не в коей мере не соответствовало требованиям строевого устава Вооруженных сил. Расстёгнутый ворот кителя несвежей белизной окаймлял тонкую шею. А сам китель, до крайности зауженный в талии, едва сходился на его поджарой тоненькой фигуре. На месте отсутствующей пуговицы китель расходился и в прореху виднелась полосатость военно-морского тельника. Из-под широченных штанин шитых на заказ брюк клёш едва виднелись неуставные туфли на платформе с высокими каблуками. Обувь Валера носил тридцать седьмого размера, поэтому был всегда модно обут, так как покупал её в женском отделе обувного магазина.
Валера слыл франтом и очень много внимания уделял своей внешности. Но сейчас китель и брюки были покрыты слоем паутины и пыли, а лицо и руки царапинами и ссадинами. Как будто огромный дракон терзал его в своих когтях, а затем поднял и низвергнул со страшной высоты в кучу строительного мусора.
Валера шмыгал носом, молчал и с присущим ему чувством утончённого восприятия действительности размышлял о гармоничности мироздания, многообразии форм жизни, о торжестве разума и о том, что лысины бывают разные.
Бывают лысины абсолютные. Лысины и всё. Это серая кожа, обтягивающая череп со сложным рельефом геоида. Такие лысины принадлежат людям желчным, озлобленным и ехидным. С глубоко посажеными глазами и впалыми скулами. Эти лысины неприятны и ничего, кроме брезгливого отвращения не вызывают.
Матовые лысины, принадлежат людям посредственным, выделяющимся из общей массы только тем, что они лысые. Однако же эти матовые лысины обладают особой целительной силой. Ведь стоит лишь охваченному душевными терзаниями человеку аккуратно приложить к такой лысине ладонь, а затем, оттянув что есть мочи средний палец резко его отпустить, как на душе у этого человека сразу же станет спокойно и легко.
Есть лысины сверкающие, будто отполированный замшей капот автомобиля. Исходящее от них необыкновенное свечение присуще скрытому под ними мощному недюжинному интеллекту. Лысины эти восхищают, а их обладатели отличаются выдающимися математическими способностями и любят музыку и классическую немецкую литературу. Внутри этих лысин зреют великие идеи гуманизма и обязательно вынашиваются планы свершения добрых дел, которые нельзя откладывать назавтра...
Лысины, начинающиеся со лба и продолжающиеся чуть дальше макушки, гармонично обрамлённые с боков негустыми короткими волосами, покрытые сверху зачёсанным назад нежным мягким пушком, шевелящимся от каждого, едва ощутимого дуновения ветерка, вызывают особое чувство уважения. При виде такой лысины возникает непреодолимое желание прикоснуться к ней рукой, нежно погладить, а может быть даже поцеловать. Такая лысина существует как бы сама по себе, независимо от личностных качеств и характера хозяина.
Как правило, переносица и нос хозяина такой лысины являются продолжением крутого упрямого лба, и выдают в нём человека настойчивого, обладающего незаурядной волей и твёрдым характером. Такой человек в любую минуту готов стать на защиту слабого, способен вести за собой народные массы и всегда уступает место женщинам в общественном транспорте.
Именно такой лысиной обладал командир.
Похожий профилем на американского бизона, он, закинув ногу на ногу, сидел на стуле посреди кабинета, и курил сигарету, которую держал большим и средним пальцами правой руки. Изредка не глядя, он вытягивал руку в белом манжете с золотой запонкой в сторону и стряхивал пепел в пепельницу, стоявшую перед старпомом на столе, ловко постукивая по сигарете указательным пальцем.
Старпом сидел за канцелярским столом, молча, записывая что-то в журнал и изредка хмыкал, покачивая головой.
Командир откинулся на жёсткую спинку стула и нарушил напряженную тягучую тишину:
- Так, ибиомать! Липко, доложьте, почему вас трое суток не было на службе?
Валера ниже опустил голову. Что-то сломалось в его душе. Глаза безнадёжно потухли. Горькая его поза говорила о великой несправедливости. Носком ботинка водил он по полу.
- Тхм! - Хмыкнул носом командир, будто продуваясь, - Липко, я кого, ибиомать спрашиваю?
Валера молча переминался с ноги на ногу. Тряс коленом.
- Да перестаньте вы трясти задней ногой! Стойте как положено!
Ветер из открытого окошка ласково зашевелил нежный пушок на командирской лысине. Красное лицо повернулось, и выпученные глаза уставились на Валеру в упор.
Валере, почему-то вдруг захотелось приложить руку к командирской лысине и что есть силы оттянуть средний палец. Представил последствия. Полыхнул ослепительный, леденящий душу ужас, полез под кожу. Защипало кончики пальцев и защекотало внизу живота. Вспотели ладони. Валера вздрогнул, прогнал эту мимолётную преступную мысль прочь.
- Что молчите, как партизан на допросе? Старпом, посмотрите на него! Тхм!
Старпом поднял голову и посмотрел на Валеру, ничего не сказав, вновь закачал головой.
- Посмотрите на него, ибиомать! Во что одет! Снять с него эту мутату! Докладывайте, Липко! Ждём, тэскать, аргументов в защиту вашей позиции.
От колокольного набата командирского голоса бесхитростная Валерина голова пригибалась, будто в покаянных поклонах. Слова долбили по темени. Валера готов был расплакаться, кусал губы, как кобыла удила и ёжился от страха, словно над ним пролетали тяжёлые снаряды. Начало дёргать веко.
- Вы что? Язык проглотили? Или как? Нам с вами некогда балясы разводить!
Задеты тонкие душевные струны.
Валера мужественно поднял голову, произвел судорожное глотательное движение кадыком.
- Товарищ командир! Я заболел!
- И чем это вы, ибиомать, заболели? Голова болит? Не допили? Перепелиная болезнь у него, Владимир Григорьевич, - обращаясь к старпому, сказал командир и постучал указательным пальцем по дорогой сигарете. - Личный состав у него брошен, матчасть не в строю, а он, видите ли, болеет! А где, кстати, механик? Зарылся, маслопуп хренов в железяки и подчиненных не воспитывает. И зам в отпуске! Так что у вас там, ибиомать?
Валеру душила обида!
Как могут они, эти грубые жестокие люди так обращаться с ним, Валерой. С весельчаком, гитаристом, певцом, поэтом. Душой любой кампании. Любимцем девушек.
Валерой, обладающим удивительно тонким эстетическим ощущением гармонии, естественности и музыкальности и особым внутренним миром!
Он чувствовал себя угнетенным.
Тираны!
Огромным усилием Валера сдерживал наворачивающиеся слёзы.
Узурпаторы!
- Да откроете вы, наконец, свой рот?
Валера верил в торжество свободного духа и победу человеческих идеалов.
Он решился.
- Товарищ командир!
- Ну?
- Товарищ командир! - Валера совершал подвиг. С решимостью политического лидера, готового применить ядерное оружие, он произнес металлическим голосом:
- Я триппером заболел!
Раздался оглушительный треск разрываемого огромного полотна!
Это мир треснул пополам!
Командир схватился за стул, чтобы с него не упасть. Во время! Удержался!
Старпом привстал, вцепился руками в край стола. Пальцы побелели. Он медленно поднял на Валеру расширенные от удивления глаза. Валера прочитал в их выражении чувство сострадания к себе, жалость и готовность принять участие в его, Валериной, судьбе. Все самое человечное, что можно только себе представить, прочитал Валера в этих удивленных серых старпомовских глазах. А ведь порой от их взгляда бросает в дрожь... Вот только челюсть у старпома отвисла. Очевидно, он потерял над собой контроль. Но хладнокровие тут же вернулось к старшему помощнику.
Командир встал со стула.
Мир замер.
Мир оцепенел.
Не глядя, командир положил недокуренную сигарету в пепельницу на краю старпомовского стола. Рука в белоснежном манжете с золотой запонкой слегка дрожала.
Нет. Сигарета выпала из руки командира на пол. Но он этого даже не заметил. Красное лицо его побелело. Он, вдруг почему-то как то не по командирски, а по домашнему, по отечески засуетившись, достал из внутреннего кармана свой ослепительно белый, пахнущий дорогими духами носовой платок и быстро-быстро начал промокать им выступившие на лбу и лысине мелкие бисеринки пота.
Некоторое время в кабинете стояла неестественная тишина.
Даже цикады за окном замолчали.
Старпом и командир молча переглянулись. Они поняли Валеру. Ведь они мужчины! Они поняли, что творится в его тонкой, легко ранимой душе! Поняли, как страдает его цельная артистичная натура!
Командир молча подошел к Валере, обнял его за плечи, словно отец.
- Мы тебе поможем, Валера! Мы не бросим тебя в беде!
Как, ошибался Валера, считая этого человека жестоким и бездушным! С суровым обличием командира странно контрастировали необычайная душевная кротость и мягкость. Оказалось, что его глубоко трогало страдание живого существа, особенно, если причиной была тупая незаслуженная жестокость людей. Чужую боль он переживал как свою собственную...
Не треснула пополам вселенная. И не качнулся мир. Бизона ранило.
- Я не спрашиваю вас, ибиомать, чем вы заболели! - Взревел командир. - Я вас, ибиомать, спрашиваю, почему вы три дня на службе отсутствовали! Триппером он заболел! Да мы тут все по три раза триппером переболели. Так что теперь, службу бросить? Теперь что, личным составом заниматься не надо? Матчасть, ибиомать, в строй вводить не надо? Заболел триппером - сиди в части! Выводи команду в отличные, занимайся матчастью и личным составом! И лечись заодно! Да если бы весь флот триппером болел... Тхм! Вы что думаете? Это я буду за вас работать? Или Владимир Григорьевич будет за вас работать? Ни х...я-с! Объявляю вам режим "Б"! Что такое режим "Б"?
Режим "Б" - это "Без дома!".
"Без схода на берег!".
"Без бл..." В общем, без всего остального!
Владимир Григорьевич! Где механик, маслопуп хренов? На корабль звонили? С заявками на базе? На топливо?
Вот вы триппером болеете, а начальник ваш по базам с заявками бегает. Бездельник! - Не известно о ком, то ли Валера имелся в виду, то ли механик. - Личный состав брошен сам себе. Спят в отсеках, как хорьки вонючие, вместо того, чтобы делом заниматься. Он триппером, видите ли, болеет!
Владимир Григорьевич! Ему вкатите по полной схеме! На строевом собрании разобрать и по комсомольской линии. Строгий выговор в карточку! Только формулировку соответствующую придумайте. Уже есть? Еще один! Обвешать его со всех сторон собаками. Тхм! Триппером заболел! От больных триппером флоту должна быть только польза! Да если бы весь флот болел триппером... Владимир Григорьевич!
- Есть, товарищ командир!
- Доктор где?
- Утром в госпиталь матроса повел. У меня отпрашивался.
- Эскулап. У него мор на корабле. Петренко ногу подвернул, этот триппером болеет. Да где механик?
Этого полового гиганта на корабль. Китель снять! Комбез одеть и по трюмам! На пузе! Пусть там сидит не высовывается, корабль учит! Ибиомать! Пусть ему доктор хрен на узел завяжет, и укол в жопу сделает!
У Валеры помутнело в глазах. Затошнило.
- С корабля не спускать! Флагманскому не докладывать! А то в статистику попадем! Через неделю в автономку, а он триппером! На гауптвахту бы его, подлеца! Да знаю, что людей нет... Что еще у нас? Тогда стройте команду и ведите на лодку!
Прикрыв лысину фуражкой, командир направился на доклад к командиру бригады.