Дом для одиноких и престарелых. Чисто убранная комната со скромной обстановкой. Хозяин немолод – война и время усердные скульпторы. Глаза его утопают в морщинах, но какие глаза! Голубые и ясные-ясные, как у ребенка. Всё понимающие и всех простившие.
Здороваюсь, представляюсь, прошу прощения за то, что времени на разговор всего ничего (удалось выкроить, «сэкономив» на официальном мероприятии) и – к вопросам-ответам. Интересно ведь, как жил-поживал Павел Алексеевич Соколов, как на войне оказался, как сложилась его военная и послевоенная судьба?
Он озадаченно сгребает в горсть подбородок. Долго рассказывать... Много... До войны работал комбайнёром. А в 1943-м, когда на войну пошел, сравнялось ему только семнадцать лет. Сначала отправили в учебную часть в Абакане, затем в Красноярск. В ноябре ему присвоили младшее командирское звание, обмундировали: выдали шинель, шубу, ватник – и отправили под Москву, на фронт. Целый эшелон младших командиров двинулся тогда на запад.
Прорыв на Ленинградском фронте изменил в те дни планы командования. «Высвободившиеся» войска, в том числе и ту часть, где служил Соколов, отправили на юг, на Малую землю. Экипировка зимняя, а там дождь и слякоть... Оттуда, через огонь, через бои и победы, дошел Павел Алексеевич до самого Берлина. А потом ещё дальше – утро 9 мая встретил в Дрездене.
Но до мирной жизни было еще далеко. Демобилизовался Соколов только в 1950-м. Еще совсем молодой, 25 лет, вернулся в родной район, в деревню Царицыно. А там опять бои и победы, уже трудовые. Работал кузнецом, механизатором, комбайнером, бригадиром комплексной тракторно-полеводческой бригады...
Теперь вот второй год здесь, в Доме ветеранов. Жили бы с Екатериной Семёновной у сына, в Новокузнецке, да климат задымленного промышленного города оказался не по здоровью, врачи посоветовали вернуться в родные места.
Вот, пожалуй, и всё, улыбается Павел Алексеевич, очень довольный тем, что уложил в пятиминутный разговор всю свою биографию. Он ни на кого не обижается, ни о ком не говорит плохо. Даже о власти, ругать которую стало теперь чуть ли не хорошим тоном. Зачем ругать, на что обижаться? На праздник вот по три тысячи рублей дали, открытки, медали... Спасибо...
И соседи замечательные, все как одна семья. Делить-то нечего. И пенсией своей он доволен – хорошая. И у жены тоже неплохая – 36 лет отработала Екатерина Семёновна продавцом в деревне. Больше полувека они вместе, и одним только огорчается Павел Алексеевич: хворает бабушка, совсем слабенькая стала в старости...
Он присаживается на краешек жениной кровати, поправляет одеяло, прижимается к плечу, и таким миром, такой любовью веет от этой неразделимой пары, что я оставляю без внимания отчаянную жестикуляцию чистоозерского «гида» (Ехать, ехать пора! Машина ждёт!) и задаю, как мне кажется, самый главный вопрос.
– Вы очень... Вы сильно любили друг друга?
– Конечно! – улыбается Екатерина Семеновна.
– Какой разговор!? – выдыхает Соколов.
– А сейчас любите?
– Ты любишь меня? – подаётся к жене Павел Алексеевич. – Я тебя – люблю.
Чистоозёрное, 2005.