Он был похож на Санта Клауса. Благородная седина. Мягкая улыбка и вкрадчивый голос. Ко всем обращался исключительно на “Вы”, при все этом мог быть строгим и даже жестким и всегда настоять на своем. На судне его уважали.
Ко мне в каюту он зашел на вторые сутки после выхода судна из Сент Джонса, что на Ньюфаундленде, Канада. В этих широтах Атлантический океан погодой не балует. А зимой и вовсе погода не радует. Судно шло в балласте и качка была выматывающей. Я сменился с вахты и собирался отдохнуть, когда зашел Хорошунов. А о нем сейчас и речь. Хорошунов Виталий Степанович был первым помощником и в просторечии помпой, как любили они себя называть , комиссаром. Он бывало захаживал ко мне, так как я был редактором и издателем комсомольского прожектора,стенгазеты.
Лицо его освещала улыбка Джаконды, а изо рта исходил явный запах алкоголя.
- Виктор Иванович, получил.
Радостно возвестил он.
-? Простите, что?
Поинтересовался я. Хотя мне и не было интересно. Я устал и хотел спать.
-Получил радиограмму от жены.
-Поздравляю, как она себя чувствует?
Он начинал меня раздражать.
-Да хорошо она себя чувствует. Машину купила. Жигули второй модели. Желтая. Ты представляешь?
Я представлял. Машина, тем более Жигули, было пределом мечтаний любого советского человека.
-Поздравляю!
Сердечно, с долей белой зависти, проговорил я.
-У тебя там бутылочка Смирновской есть, давай мою машинку обмоем.
-Простите, а причем моя водка до Вашего авто.
Про водку комиссар знал, так как купить без его ведома и разрешения через шипшандлера было нельзя. В магазине водка стояла от пятнадцати долларов, что почти равнялось моей месячной валютной зарплате. Через шипшандлера цена была четыре доллара. С водкой мне расставаться не хотелось, да и выпить особого желания не было. Но помполиту отказать я не мог.
- Несите бутылочку и обмоем.
Сделал я последнюю попытку откреститься.
- А нету....
Развел он руками.
И я полез в рундук в рундук за пузырем…
Через пару полу стаканов Смирновки комиссар поплыл. Стал повторяться. Начал говорить тост, как ему казалось, душевный. За моряков и вечную дружбу. И вдруг вспомнил повод по которому пришел.
- А где радиограмма?
Почти трезво, спросил он.
-Да здесь где-то. Вы ж ее в руке держали.
Виталий Степанович посмотрел на свою руку, раскрыв ладонь, та что без стакана. Ладонь была пуста. Он медленно развернул руку и посмотрел на нее с тыльной стороны. Пусто. Только выцветшая наколка изображающая якорь.
-и где ж она?
Не понятно то ли меня, то ли себя спросил он.
_ Сейчас схожу к радистам-новую напечатают.
Успокоил я.
- Нет. Мне эта нужна и другой не нужно...
Виталий Степанович пьяно икнул.
-Может упала.
Резонно подметил я. А качало, что говорится -голова-ноги.
Хорошунов нагнулся, заглядывая под стол. В этот момент качнуло так, что Виталий Степанович принял положение раком. Голова под столом, а все остальное наружу. Стакан с водкой он опрометчиво поставил на стол. Хотя на столе стоял специальный ящичек с ячейками-штормовка. Стакан, естественно упал ему на спину. Водка через съехавшие штаны потекла к пятой точке. Он не закричал, а судорожно всхлипнул и дернулся, как будто в задницу засадили вилку. Над головой была столешница. БУМ! Звук удара был приглушенным. События происходили так быстро, что я не успевал сосредоточиться.
Виталий Степанович с воем на четвереньках рванул к двери, потом резко развернувшись рысью помчал в мою сторону. И это все при сильнейшей бортовой качке. Так он мотался на четвереньках минут пять. Я сидел поджав ноги на диван и с удовольствием наблюдал этот сольный номер в исполнении комиссара. Седые , не стриженные волосы, как болонка метались по каюте. Представьте Санта Клауса ползающего по большой качели. В финале он подпрыгнул, как мышкующая лиса и распластался на палубе.
-Виталий Степанович, стоит ли так из-за радиограммы.
Подал я голос.
Причем здесь радиограмма.
Почти трезво, но с долей обиды, выпалил комиссар.
-Глаз не мог поймать!
???
Он держал что-то в руке. Один глаз был закрыт. Лицо было потным. Второй рукой он подтянул съехавшие штаны и сморщившись, потер задницу.
Оказывается у него был один глаз стеклянный. Грешно смеяться. Но вид у него был такой, что я еле сдержался.
Мы выпили еще водовки и он рассказал мне печальную историю о своем глазе. Но об этом в другой раз. А на машине он меня однажды подвез. Водитель из него вышел хороший.