фото работы Г.В.Рыбалко
После звонка странной гости Станислав Сергеевич долго стоял у окна, наблюдая за ночным Львовом.
Западно-украинский город Львов стоит на реке Полтве, от него всего 70 километров до польской границы.
Уже в VII–VIII веках на месте Львова было поселение, жители которого занимались ювелирным делом и мяли кожи. Процветало керамическое производство. В районе сегодняшней площади Святого Духа возле костела Иезуитов и рядом с Кафедральным собором нашли фрагменты древнеславянской керамики.
На научном языке подобные поселения называются - протогородами (как звучит?!), навевает нечто духовное: прото...
Это Станислав Сергеевич узнал недавно, да и мало кто в Львове знает. Все исчисляют его историю с княжеских времен. Это в лучшем случае, а в основном – с польских...
Ну да ладно с историей... О чем же он думал?..
На этих днях возникло впечатление промежуточного финиша: когда ты в движении, но можно подвести итоги.
И хочется не официальных итогов, а немного расслабиться, оглянуться назад, вспомнить былое... В общем, никуда не торопиться (иногда что-то новое рисовать, иногда обрабатывать по-новому что-то старое, но не форсировать!). Просто посидеть за компом, записать спонтанные мысли... Их ведь столько крутится последние годы в голове. И почти все они – анализ, осмысление минувших событий, начиная с детства. А поскольку Станислав Сергеевич пришел теперь к искусству – как к основному своему занятию, то не были ли все эти события шагами к искусству (или в искусство)?
Вспомнилось, как он подолгу и не раз смотрел на тот, тогда еще свежий портрет, где на лице персонажа было столпотворение разнообразных красок. Это был абстрактный портрет – первый! И одна из первых абстрактных работ вообще. Правда, тогда видел, что он невыразителен, вернее, изображает аморфный, невыразительный характер, но и такой был в единственном числе.
Правда, раньше был один не очень удачный опыт: раскраска лица крупными цветастыми мазками... но это был совершенно не абстрактный портрет. Когда показывал свои работы искусствоведу, тот поставил работу боком, Станислав поправлял, а искусствовед говорил:
"Я думал, что это – пейзаж".
Станиславу приходилось объяснять, что это портрет. Потом он очень сожалел, что долго не мог сделать ничего такого же...
А получился он случайно. Само собой в процессе рисования лица началось спонтанное буйство красок и случайное размещение цветовых фрагментов, а заметил это – и пошел до конца (видел бегло такие вещи у абстракционистов).
Еще в те годы появилось похожее, но это уже был не портрет. И сделано было уже не акварелью, а маслом. Похожая по технике, но полностью абстрактная, макро - однородная при микро-неоднородности поверхность (позже он узнал термин "экспрессивный абстракционизм"). Кажется, называл её "Весна" (или "Весенние мотивы"?). Тогда эта совсем небольшая работа смотрелась необычайно здорово... Сейчас же Станислав смотрел на неё спокойно (равнодушно).
Теперь он понял, что такое абстрактное – это игра ума, когда пишешь одно, а люди видят другое, вот другое и становится настоящим (да?).
Неужели и эта чудесная незнакомка увидела в его картинах что-то, о чём он сам ещё не догадывается? Станислав Сергеевич задумался, нахлынули воспоминания.
Как-то в молодости выпивал в поезде со случайным попутчиком – молодым и одновременно серьёзным парнем... В какой-то момент хмельной пафос преодолел "критическую массу" и в шутку (с самоуверенным подтекстом) воскликнул:
– Мои картины будут висеть в Третьяковской галерее!
Парень с сомнением спросил:
– Да?..
Есть народная мудрость: что у трезвого на уме, то у пьяного на языке.
В большинстве случаев мысли трезвого становятся "пророчеством" в устах пьяного. У пьяного мозг отключается, а душа праздника просит. В тот момент Станиславу хотелось этого праздника.
Ну, как? Пророчество сбылось? Пока – нет.
У знакомого случайно узнал, что один из гостей – скульптор. Наконец-то я, подумал Станислав, покажу свои работы профессиональному художнику! Познакомился с ним, показал... Однако поговорить о них почему-то не получалось.
Через него вошел в его круг. В основном скульпторы, но они и рисовали тоже.
Хотелось, чтобы профессионалы (у одного была большая мастерская в подвале, он уже выполнил в бригаде известного львовского скульптора большой заказ – монумент!) посмотрели его, как тогда казалось, новаторские работы.
Однако они всё не смотрели и не смотрели. Еще Станиславу очень интересно было принять участие в их разговорах "по искусству", в которых, как он думал, профессионалы проводят всё своё свободное время.
Таких разговоров он не услышал...
Основная тема была – многозначительное молчание. В основном – после распития. Распитие часто, но не водка, а вино...
После очередной "художественной" вечеринки он с одним из молодых мэтров ехал в такси. Тот выходил раньше и дал деньги, Станислав вернул ему, он – снова, Станислав снова вернул... Он посмотрел и дал понять словами или взглядом: "Ну, как хочешь".
Потом этот мэтр предложил – в ответ на просьбы – принести ему творения на работу и оставить на проходной. Станислав, конечно, чуть не задохнулся от возмущения (мои бесценные работы!) и отказался. А потом как-то шли вместе (в мастерскую) – и тот вдруг ни с того ни с чего сказал, глядя в пространство и тихим голосом:
"Хочешь, чтоб я с тобой выпил,– пожалуйста! А зачем мне «твои» работы?"
А скульптор – тот согласился посмотреть, но когда Станислав ему перезвонил в оговоренное время, сказал, что сейчас какое-то мероприятие и через фойе в подвал не пропустят. Поэтому надо оставить работы на проходной. Поскольку никаких вариантов не предлагалось (хотя бы – прийти в другой день), Станислав просто отказался.
А самый первый из встреченных тогда Станиславом профессионалов всё время уходил от разговора по искусству, но вдруг, смотря на очередные работы, которые он ни разу не прокомментировал, карандашом дорисовал на одной из них и пояснил:
"Рисуй так, чтобы зрителю было понятно",– иначе говоря, никаких намеков.
Как-то Станислав позвонил к нему, можно ли прийти. Он ответил, что нет, поскольку к нему пришел знакомый – из армии. И ничего: ни "приди завтра", ни "извини", ни "когда тебе будет удобно"... Чуть погодя он, видно, понял по тональности разговора возникшее у Станислава настроение и вдруг решительно сказал: "Приходи".
Станислав не помнил, что ему ответил, но не пришел... ни тогда и никогда вообще.
Прошло очень много лет... ну не полвека, а больше сорока...
Случайно, переключая каналы, попадает на передачу городского телевидения. В какой-то момент в передачу подключили и одного из тех молодых тогда скульпторов.
Он, как, оказалось, работает теперь в мастерской знаменитого в прошлом ваятеля. Вышел прямо в фартуке ("Значит, заказы есть",– отметил Станислав).
Двух других он ни разу больше не встретил. А того, через которого попал в этот кружок, пару раз таки встречал. Немного общались. Однако он не спрашивал об искусстве Станислава, а тот, в свою очередь, у него. И, когда через много лет Станиславу показали его на улице, он даже и не подумал к нему подойти...
С недавних пор Станислав стал общаться на форумах с незнакомыми ему людьми. Эти люди не имели отношения к искусству, сами не писали и даже ничего не могли ваять, хоть бы мало-мальски. Эти люди просто смотрели его работы и говорили о них правду.
Они приходили, уходили. Понимали и в тоже время не понимали, что же такое создаёт Станислав. Пока не случилось чудо. На его страницу заглянула она. Это была простая женщина, которая решила после прожитых ею 50 лет попытаться исполнить свою мечту, заняться творчеством.
Она просто смотрела его работы и честно рассказывала, что видит, что надо изменить. Это было так необычайно. Она видела то, чего он сразу не замечал. С её появлением у него появилась цель в работе и жизни.
В одной из очередных с нею бесед, она "гениально" высказалась о тех мэтрах, к которым обращался Станислав:
– Есть народная мудрость: помогать нужно бездарностям, а таланты сами пробьются.
– Вам несколько раз предлагали прогнуться, а вы не поняли или сделали вид, что не поняли. Тот, которого вы видели на ТВ, видно талантлив, но можно только догадываться, чего это ему стоило.
– Скажу о себе:
– Когда мне нужна была помощь, мне помешали. Не жалею.
– Потом в 1982 году «горы золотые» сулили. Красивая была и умная, подумала я и круто изменила свою жизнь. Не жалею, значит нам такая судьба. Всё нужно делать вовремя.
– Вы своей жизнью довольны? Или чего-то жаль? Не думаю.
– Мы с вами находимся друг от друга на большом расстоянии, но для меня это не помеха.
– Я не хвастаюсь, может это врождённое, а может хорошо в школе учили и дома, но я умею по реплике написанной в отзывах услышать "дно", т.е фальшь. А с годами это усилилось.
– Вы в своём эссе так красочно описали прошлое. Из того, что я прочитала, было видно, что довольно часто ваши коллеги, добившись успеха, мнят себя гениями и начинают тусить, посещать всякие банкеты и в скором времени они никто, но признавать этого не хотят. Так и живут в своём болоте. Вы так хотите?
– Вы создали такой вдумчивый форум, духовный. И сколько нас с вами?.. Где наши соседи Гении?.. Может, зайдут к нам на огонёк? Да, будет потеха, когда начнут читать мои слова. Возможно, пыль тщеславия с них осыплется. Да! Я в ударе.
Эти минуты беседы с ней были глотком родниковой воды, вдохом чистого воздуха.
Станислав Сергеевич отошёл от окна и сел за стол. Компьютер был выключен. Мысли не покидали Станислава Сергеевича, они как - будто проснулись от долгой спячки и решили напомнить:
"Как Вы начали рисовать?"
Такой вопрос задал ему один арт - менеджер в ходе интервью, которое вдруг сымпровизировал.
Станислав Сергеевич от неожиданности запнулся, и тот ему подсказал:
– Непреодолимое желание рисовать?
– Ничего такого не было".
– А как было?..
В студенческие годы сидел на лекции, и рука нарисовала шариковой ручкой, которую как раз держала, вертикальную линию... Извилистую, непростую. И вдруг он увидел, что она повторяет профиль моего однокурсника, который сидел впереди и чуть сбоку!
Была одна неточность в рельефе контура. Он её тут же исправил. Позже неумело дорисовал волосы и весь профиль. Но главное, что он "заболел" портретом и стал их рисовать на лекциях.
– Вот так у меня и началось...– Закончил он рассказ о тех днях.
Как это хорошо было быть молодым, просто жить и надеяться на удачу...
Новая знакомая, назовём её Яна Владимировна, на эти его воспоминания, ответила довольно просто и толково:
– Хорошо, что только профиль сидящего впереди студента... Я студенткой была только в ПТУ, а вот в школьные годы одноклассники (особенно ребята), когда поняли, что я хорошо рисую людей, всё донимали просьбами изобразить женское тело. Я их гнала. Но как-то они меня "допекли". Получилось довольно пристойно.
– Какое меня постигло удивление, что они сделали с этим рисунком. Это было насилие над нарисованным телом. Как же я была зла! С того момента не один больше не подошёл с подобной просьбой. Сами калякали, как могли.
– Ничего путного вот из таких моих одноклассников не вышло. Торопились жить в прямом смысле слова. Троих давно нет в живых.
– Такая вот (сама жизнь!) поучительная и печальная история...
– Люблю мужчин, которые не размениваются понапрасну. Знают, чего хотят, и делают это достойно.
продолжение следует
Татьяна Парамонова Ма-Таня, 2013.07.20