Светлана сидела в кабинете Элеоноры Сологуб. Она принесла ей фотографии, сделанные на встрече с земляками. Эля разговаривала по телефону. Светлана поняла, что разговор длится давно и, вероятно, не скоро закончится.
«Может быть, зайти попозже или просто оставить у неё на столе эти фотографии?» — подумала Света.
Она ещё не решила, стоит ли открыть свою тайну Эле. Эта мысль мучила её уже третий день, с момента разговора с сыном и родителями. От нечего делать, Светлана перебирала снимки, размышляя о своём. Хорошими они получились, надо отдать себе должное. Стрельцов прекрасно выглядит везде. Андрею она могла бы сама вручить его фото, когда будет беседовать с ним о Володе. Да, вот, кстати, надо обязательно позвонить Салогубу-старшему. Не следует затягивать с его анализом крови. Что делать с Викентием? Договариваться с дедом о переводе внука в университет Ростока или пока повременить?
Вот она ухватила кадр, где Сологуб стоит со Стрельцовым — большая его пятерня утонула в копне густых и жёстких волос на макушке. Её Викентий тоже делает так, когда волнуется. Сколько они с Володей ни бились над тем, чтобы искоренить эту некрасивую привычку сына, он порой грешит этим по сей день.
Вот Миша Сологуб читает своё стихотворение. Замечательный мальчик! Талантливый, с хорошей душой, воспитан прекрасно! Молодцы Сологубы! Она и не подозревала, что у них такой славный сын. Думала, Эля просто как всякая любящая мать преувеличивает его достоинства.
Вот Миша рядом с Мироновым. У них, действительно, много общего во внешности. Сологубы оба с волнистыми волосами, а у Миши волосы, как у Саши в молодости. Во всяком случае, у Миронова больше внешнего сходства с Мишей Сологубом, чем с собственным сыном, усмехнулась в душе Светлана.
Эля стоит рядом с мужем. Красивая пара! Вот Эля с Мишей. Великолепный снимок! Здорово она, Светка, схватила выражение глаз Эли — столько любви и гордости за сына!
«Надо, пожалуй, идти. Пусть Эля сама посмотрит фотографии, потом обсудим их, когда будем говорить о работе», — подумала Света и поднялась с кресла.
Эля жестом дала понять, чтобы она не уходила, разговор заканчивается. Светлана снова села…
— Ну что, принесла фотографии? — Эля взяла снимки, быстро просмотрела их. — Замечательно! Спасибо тебе, Светочка! Когда ещё вот так вместе мы бы все собрались? Значит, говоришь, понравился тебе мой сын? Ой, я впервые отпустила его на три дня без моего присмотра и уже места себе не нахожу! Представляешь, какая я наседка?! Что делать с собой, ума не приложу!
— А куда ты его отправила? — поинтересовалась Света.
— Они с Юлей и Стрельцовым поехали в Ростов на экскурсию. Ты забыла, они у нас договаривались об этой поездке?
— Не слышала. Видимо, пропустила мимо ушей, — ответила Светлана, а саму обожгла мысль, что Викентий, наверняка, не случайно отправился навестить ростовскую бабушку именно в это время. «Что же делать? Рассказать Элеоноре или подождать?»
— Как тебе понравился Стрельцов? Не обманул он твои ожидания после того, что ты слышала о нём в Красноярске? — продолжала интересоваться впечатлениями Светы приятельница.
— Очень понравился! И Сологуб, кстати, тоже. Никак не ожидала, что он окажется таким обаятельным и коммуникабельным человеком, хоть он и наш, общежитский. Время, деньги и должность людей очень портят.
Светлана почувствовала удовольствие от того, что произнесла эту фамилию. На слух не определишь ведь, какую букву ты имеешь в виду, выговаривая: Салогуб или Сологуб.
— Ну, а Миронов как тебе? — небрежно спросила, как бы между прочим, Эля.
Светлана неопределённо пожала плечами.
— Ты знаешь, Света, его жена была моей лучшей и единственной подругой ещё с детского сада. Она умерла девять лет назад. С тех пор Саша, по-моему, не взглянул ни на одну женщину. Хоть я, признаюсь, и боялась этого. Боялась из-за Юлечки и, наверное, из какой-то ревности и обиды за умершую подругу. Аллочка была замечательным человеком! Вы с ней чем-то похожи. Одного роста, цвет волос одинаковый, глаза светлые. И характеры схожи! Он хороший человек, этот Саша Миронов! Ты бы присмотрелась к нему получше! Мне кажется, вы подошли бы друг другу, — на одном дыхании произнесла Элеонора.
Светлана смотрела на неё сначала с лёгким недоумением, потом с удивлением. Она чуть не расхохоталась, когда Эля закончила говорить и поглядела на Свету вопросительно.
— Эличка! Вот уж не ожидала я, что кто-то будет сватать нас с Мироновым! Тем более ты и именно сейчас. Да мне никто не нужен, кроме моего мужа, которого я всё-таки надеюсь разыскать рано или поздно! А с Сашей у меня не может быть ничего... Потому что всё уже было! — как в ледяную прорубь бросилась Светка неожиданно для самой себя.
Возникла немая сцена. Ошеломлённая Эля смотрела на Светлану во все свои огромные бархатно-коричневые глаза с загибающимися ресницами и беззвучно шевелила губами.
— Было? Что было? Когда? — наконец, спросила она. — В студенчестве? Или...
— Не волнуйся, Эличка! Миронов чист перед твоей покойной подругой, во всяком случае, со мной, — Света горько усмехнулась. — Всё это было до того, как он познакомился с твоей Аллочкой. Я надеюсь, по крайней мере, на это. Ведь я тоже, в принципе, считаю Сашу неплохим и порядочным человеком. От подлеца я бы не стала рожать сына.
— Что?! Ты хочешь сказать, что твой сын — это сын... Что у Саши есть сын? — Эля бессильно откинулась на спинку кресла. — А он знает об этом? Сколько лет твоему сыну? Ах, да! Они же ровесники с Мишей! Как же это всё получилось? Ведь Ада Поликарповна, Сашина мать, всегда говорила, что её сын не встречался ни с одной девушкой до Аллочки! Что он у неё тюфяк в этом смысле!
Светка улыбнулась, вспомнив, что её Викентий дал такое же определение своему отцу три дня тому назад.
— Эля! Не стоит тратить столько эмоций из-за такой сногсшибательной новости. Прибереги их для другого повода, который есть, поверь мне! Дело не в том, что мой сын рос не с тем отцом, который родной для него по крови. Полагаю, ни Викентий, ни Саша ничего от этого не потеряли. У одного был хороший отец, у другого есть хорошая дочь. Я думаю, мы все могли бы быть счастливы, если бы не одно «но»... К сожалению, всё гораздо серьёзнее! — Светлана помолчала. Она вдруг подумала о том, что хорошо тем, кто курит. Сейчас бы затянуться сигаретой, собрать мысли в кулак. — Дело в том, что мой сын... Сашин сын, если хочешь... Одним словом, Викентий дружит с Юлей и даже намерен на ней жениться. Боюсь, что у них могут быть уже более серьёзные и глубокие отношения, чем нам бы хотелось, и какие можно допустить брату с сестрой.
Выговорив это, Светлана прикрыла глаза рукой, словно ей было больно смотреть на белый свет. Эля точно так же прикрыла рукой рот, будто боялась, что закричит, и её услышат как минимум на трёх этажах.
— Этого не может быть! Юлечка... Что же делать?! Почему ты не сказала сыну ничего раньше об этом?
— Я же не знала, что у Миронова есть дочь, что Витька и Юля смогут встретиться когда-то! Я и сейчас не хотела бы говорить ему о том, что его отец Миронов, а не Салогуб.
— Что?! — дикий крик ужаса всё-таки сорвался с Элиных уст.
С секунду Светлана непонимающе смотрела на неё, потом расхохоталась. Она смеялась до истерики. Эля всё это время взирала на неё, как на змею или мерзкую жабу. Светка налила себе воды, выпила.
— Какая-то трагикомедия! Успокойся, Эличка! — устало проговорила она. — Твой муж тут абсолютно не при чём. У моего мужа, которого Викентий считает своим отцом, фамилия Салогуб, только пишется через букву «а», не через «о», как у вас. Сын мой носит эту фамилию, и я счастлива от этого. Мне бы очень не хотелось, чтобы он менял её на Миронов. Но с Юлей их нужно как-то отвести друг от друга. Надеюсь, ты понимаешь это и поможешь мне.
Эля сидела в кресле, удручённая, подавленная неожиданной новостью. Она тоже выпила воды. Потёрла пальцами виски, покачала головой. Действительно, ситуация с фамилиями комичная! Но что же делать с Юлечкой? Как она хотела, чтобы они с Мишей полюбили друг друга! Они и любят, только как брат с сестрой. А брат у неё Викентий, за которого она собралась замуж!
— Саше, как я понимаю, ничего неизвестно? — спросила Эля у Светы.
— Нет! Но с Викентием Юля его познакомила. И оба мужчины симпатизируют друг другу, насколько я знаю.
— Час от часу не легче! Значит, придётся ему всё рассказать. Если ты не хочешь ничего говорить своему сыну...
— А ты хочешь, чтобы Сашина дочь узнала, что её папа до неё зачал ребёнка и не удосужился поинтересоваться его судьбой ни разу за двадцать лет? — перебила её своим вопросом Светлана.
— Нет, пожалуй! Юлечка такая чистая, светлая и непорочная девушка. Она так любит своего отца! О, Господи! — застонала Эля. — Что же делать?
— Знаешь, я хотела отправить сына в Германию. Во-первых, ему нужно взять у деда, отца моего мужа Владимира Салогуба, образец крови для проведения экспертизы. Я ещё должна посоветоваться обо всём со Стрельцовым. Во-вторых, я могла бы сделать так, чтобы он учился в Ростоке, в университете. Витькин дед и его немецкая жена до сих пор преподают там. Но боюсь, сын заупрямится. А у него такой характер, что ничем не перешибёшь, если он что-то надумает! Может, Юлю куда-нибудь отправить учиться? — деловито поведала о своих планах Светлана.
— Ой, Света! Не знаю! Саша вряд ли сможет расстаться с дочерью. Надо рассказать ему обо всём, наверное.
— Меньше всего я хочу, чтобы он знал, что у него существует такой красивый, умный и хороший сын! А то ещё вздумает претендовать на него как отец, — жёстко ответила Волевская. — Пусть довольствуется своей дочерью. В неё он много вложил. А в моего сына ещё до его рождения вкладывал средства, душу и любовь Салогуб, мой муж и настоящий, слышишь, настоящий отец Викентия. Тот, Миронов — биологический папа, а Салогуб — настоящий, родной, пусть и не по крови!
— Света! Давай не будем горячиться! Давай немного подумаем. Мне, по крайней мере, нужно прийти в себя! А вдруг сын когда-нибудь осудит тебя за то, что ты скрывала от него настоящего, извини, биологического отца? Ведь ни ты, ни я никогда не были на месте человека, который вдруг узнаёт, что имеет двух отцов. Мы с тобой не представляем, что переживают в таких случаях люди. Я просто не знаю, вправе ли ты так распоряжаться жизнью и судьбой своего уже взрослого сына? Что бы он тебе сказал на это? Интересно, как бы твой Владимир Салогуб отнёсся ко всему случившемуся, если бы узнал?
Светлана посмотрела на неё, хотела что-то сказать, потом махнула рукой. Что тут скажешь? Она и сама иногда задумывается над этим. «Володька, Володька! Как мне тебя не хватает! Ну, где же ты, Салогуб?! Ведь ты жив! Я знаю, я чувствую это! Как я устала жить без тебя!»
* * *
Вернувшаяся из Ростова Юля Миронова вбежала в кабинет отца возбуждённая, переполненная впечатлениями от поездки. Александр Михайлович только что закончил писать статью в «Экономическую газету». Статья получилась, на его взгляд, полезной и интересной, и он был доволен собой, проделанной работой. С удовольствием смотрел отец на Юлю. Ему казалось, что это самая умная и красивая девушка из всех, встречавшихся в его жизни. Потому что это — его дочь, его кровинушка, его продолжение, самый родной для него человечек! Он готов был сделать для неё всё, что угодно! Миронов всегда с радостью потакал всем её прихотям. Просто удивительно, что при этом она выросла не эгоисткой, а добрым и разумным человеком. Всё-таки, гены играют немалую роль в формировании характера! Он не считал плохим ни себя, ни тем более Аллочку. В кого же быть Юле сумасбродкой при таких родителях?
— Ну, как съездила, егоза? — спросил он дочь, которая, подойдя, звонко чмокнула его в щёку.
— Замечательно! Масса впечатлений! Поездка великолепная! Компания прекрасная! — защебетала Юля.
— Да! Стрельцов мне тоже показался интересным собеседником. Много знает, хорошо рассказывает.
— Ой, папа! Ты так говоришь, будто о своём скучном отчёте! — засмеялась Юля.
— Правда? А мне кажется, я как никогда красноречив! — засмеялся Миронов. — Ну, рассказывай!
Юля рассказала отцу о посещении лаборатории, о Ростове и Старочеркасске.
— А туда вы как попали? С экскурсией ездили в Старочеркасск? — поинтересовался отец.
— Ага! Салогуб экскурсию нам организовал! — с удовольствием вспомнила Викентия Юля.
— Молодец, Миша! Всё-то ему интересно! Всегда что-нибудь увлекательное и полезное придумает! Ещё раз скажу: я очень рад, что вы с ним так хорошо дружите!
— Здравствуйте! Мишка-то тут при чём? Он, конечно, молодец, что договорился со Стрельцовым, но Старочеркасск не его заслуга! — ответила Юля. Она уже поняла, что сейчас повеселит отца каламбуром с фамилиями своих друзей.
— Ты же только что сама сказала, что Сологуб организовал экскурсию! — удивился отец.
— Так это Викентий Салогуб! У него в Старочеркасске бабушка с дедом живут. Вот он и возил нас к ним! — Юлька довольна эффектом. Сейчас отец начнёт смеяться над этой путаницей.
Против её ожидания, отец не улыбнулся. Он даже, как будто, насторожился.
— А раньше, помнится, ты говорила, что у Викентия бабушка с дедушкой в Зеленограде живут.
— Это мамины родители. А в Старочеркасске — родители отца, — пояснила Юля.
— Как, говоришь, пишется его фамилия?
— Через «а», Са-ло-губ! — по слогам произнесла смеющаяся девушка. — Это у Миши — Сологуб, соло. А у Викентия — сало! Как ты догадался, что разница в букве? Какой ты проницательный!
— А у матери его как фамилия?
— А зачем тебе фамилия его матери? — теперь уже насторожилась дочь. — Наверное, такая же. Но работает она под фамилией Волевская. Это что-то вроде её псевдонима.
«Понятно! Значит, она всё-таки вышла замуж за того парня Владимира Салогуба. Действительно, общежитие какое-то! Как это нас судьба сводит постоянно? То-то Светлана говорила, что им незачем становиться родственниками! Представляю, как я и этот Салогуб будем женить своих детей, сидеть рядом за одним столом. Спасибо! Уже однажды сидели в общежитии! Нет уж, родниться с Салогубом абсолютно не хочется! Надо как-то деликатно, не раскрывая истинной причины, объяснить всё это Юле.
— Пап! Что ты молчишь? — дочь уже не в первый раз повторяет свой вопрос, а отец так задумался, что ничего не слышит.
— Видишь ли, Юлечка! Мне не очень нравится твоя дружба с Салогубом.
— Странно! А мне показалось, что Викентий тебе понравился! Даже не показалось. Ты сам говорил это, я вспомнила! Только почему-то, узнав его фамилию, ты вдруг стал говорить мне всё наоборот. Что случилось? — пристально смотрит дочь на Миронова.
— Ну, будем считать, что мне не нравится эта фамилия, — шутит отец.
— Хорошо, я оставлю свою. Тебя это устроит? — Юля глядит на отца в упор своими умными карими глазами. — Папа! Не темни! Между нами никогда не было недомолвок!
Отец теряется под её взглядом. В конце концов, мало ли что было между родителями! Тоже мне ещё нашлись герои Шекспира! Что ж теперь, жизнь детям ломать?! Да он за счастье своей Юльки глотку любому перегрызёт, а уж на горло собственной песни наступит безо всякого сожаления. Ему с этими Салогубами, может, только на свадьбе и придётся встретиться... Как-нибудь уж переживёт!
— А что, дочь, уже подошло время к тому, чтобы менять фамилию или просто так, на всякий случай, говоришь? — осторожно интересуется Александр Михайлович, не отвечая на вопрос.
— Пока не подошло, — прямо отвечает ему Юля. — Но Викентий мне очень нравится, папа, очень! Я посмотрела в Ростове, сколько горя у людей, вспомнила, как маленькой осталась без мамы. И подумала вдруг, что надо побыстрее выходить замуж, рожать ребёнка, чтобы успеть вырастить его. Надо спешить жить! Всё-таки вы с мамой, наверное, поздно встретились. А может, это судьба?
— Может быть. Ну, давай ещё поглядим, как судьба распорядится нами дальше. Хорошо? В любом случае, ты у меня единственная, я тебя очень сильно люблю и всё сделаю ради твоего счастья.
— Спасибо, папа! — без тени улыбки отвечает ему дочь. — А ты всерьёз думаешь, что моему счастью что-то угрожает?
Отец ничего не ответил ей на это.
* * *
Светлана пришла домой пораньше. Она специально отложила все дела, которые можно было отложить. Ей необходимо было переговорить со свёкром по поводу анализа крови. Скорее бы отправить образцы на экспертизу. Чем раньше начать действовать, тем быстрее можно надеяться на результат. Она уже так устала от неизвестности!
К телефону подошёл сам Салогуб. Слышимость с Германией была великолепной. Порой с Красноярском связь бывает гораздо хуже. После первых слов приветствия, вопросов о самочувствии, жизни и прочей дани вежливости Светлана подступила к основному вопросу, из-за которого она звонила.
— Владимир Романович! У меня к вам большая просьба! Мне нужен образец вашей крови. Ева, как микробиолог, наверняка, знает, о чём речь. А если не знает, то обратитесь, пожалуйста, на кафедру медицинского факультета, скажите, что вам нужен анализ крови для идентификации вашего сына.
— А, что, Светочка, неужели удалось найти Володино тело?! — спросил встревоженным голосом на том конце провода Салогуб-старший.
— Ради Бога, не волнуйтесь! К сожалению, пока никаких новостей, ни плохих, ни хороших, нет. Я обращаюсь к вам лишь для того, чтобы исключить его из списков неопознанных погибших. Пока вы себя чувствуете хорошо… Вы уж извините меня... Викентий сейчас в Ростове, он должен передать такую же просьбу от меня матери Володи. У неё, кстати, здоровье пошатнулось в последнее время…
В трубке наступила тишина. «Обидела я его, что ли? Или расстроила напоминанием о Володе? А может, его огорчила новость о плохом самочувствии бывшей жены? Господи, как всё сложно в этой жизни! Тем более, решать такие деликатные вопросы по телефону… Но я не могу себе позволить сейчас ехать в Германию, подходить к разговору издалека там! Что ж поделаешь?! Придётся понять и меня! — на Светку нахлынуло раздражение. — Как всё разом свалилось! И Миронов со своей дочерью! И эта экспертиза! Что же он молчит?!»
— Алло! Владимир Романович! Вы меня слышите? Что-то случилось? Вы молчите или нас разъединили? — Светка старается говорить как можно громче.
— Света! Слышно хорошо, — у Салогуба какой-то потухший голос. — Отлично слышно. Только вот всё остальное очень плохо, очень!
— Да что случилось? Вам нехорошо? Кто-нибудь рядом с вами есть? — волнуется Светлана.
— Не беспокойся, Светочка! К сожалению, я не смогу помочь тебе в поиске Володи. Ни я, ни его мать... Надо было рассказать обо всём раньше, наверное. Но сначала я думал, что Володя сам сделает это. Потом, когда понял, что он не сказал тебе ничего, я решил, пусть будет так, как хочет мой сын, — Салогуб снова помолчал, собираясь с силами. — Дело в том, Света, что Володя нам не родной сын. Но не это сейчас печалит меня. Самое страшное то, что по этой причине мы не в силах помочь тебе! Меня давно гложет эта мысль. Я просто боялся сказать об этом, чтоб самому не потерять последнюю надежду. Я надеялся, что наш Володя найдётся. Света! Ты не расстраивайся, не падай духом! Ведь есть ещё одна небольшая возможность! Конечно, лучше иметь образцы крови обоих родителей. Но, на худой конец, можно использовать вариант с кровью вашего сына! Мне Ева подсказала это! Ты слышишь меня, Светочка?
Теперь настала минута молчания у Светланы. Она сидела, пришибленная услышанным. Всё рухнуло в одночасье! Вот так да! Неужели никакой надежды? Никакой надежды?!
— Слышу, Владимир Романович! Спасибо, что сказали. Мне нужно подумать. До свидания! — Светка положила трубку, не дожидаясь ответа из Германии.
«Это конец! Остаётся надеяться на чудо. А на что ты надеялась всё последнее время? Что случилось? Не будет образцов крови Салогубов? Значит, надо что-то придумывать ещё! Надо искать выход! Безвыходных ситуаций не бывает! Надо продолжать поиски Кости. Я как-то перестала делать ставку на него. Теперь придётся заново заняться им... «Вариант с кровью вашего сына»! Викентий такой же сын для Володи, как Володя для вас! И я так же скрываю... Стоп! Врёшь! Володька, оказывается, знал, что он не родной сын Салогубам! Это мне он не счёл нужным рассказать об этом, потому что искренне считал их своими настоящими родителями. А Салогубы ему, значит, открыли свою тайну... А я не хочу Викентию говорить о родном отце. Может, права Эля, правы девчонки? Может, я и вправду совершаю преступление перед сыном, скрывая от него истинного отца? А если со мной что случится? Эта тайна так и останется тайной для сына? Он, действительно, уже взрослый человек и вправе знать о себе всё. Пусть из вредности я не желаю осчастливить Миронова тем, что у него есть такой сын, как Викентий. Но Витьке-то пакостить я не хочу, значит, не имею права молчать об этом!»
Длинный телефонный звонок прервал размышления Светланы. Она взяла трубку:
— Слушаю!
— Света! Это снова я, — раздался голос Владимира Романовича. — Я давно хочу сказать тебе ещё об одном. Не знаю, насколько это может быть существенным для тебя в поисках Володи. Да и насколько это соответствует истине... Когда мы забирали Володю из детского дома, нам передали записку его матери, написанную в тот момент, когда она уходила из роддома, оставляя своего малыша на произвол судьбы... В записке было следующее: «Назовите мальчика Владимиром. Его отец югослав Милан Стойкович». Володя в своё время категорически отказался говорить о своём настоящем отце. И впоследствии он никогда не заводил об этом разговор. Поэтому мне как-то сразу в голову не пришло, что это может быть связано с его поездкой в Югославию. Тем более, ты говорила, что он собирался искать какого-то музыканта. Сейчас я думаю, тебе нужно знать и это. Всякая мелочь может пригодиться. Начни поиски с этой стороны. Мы желаем тебе удачи! Целуем вас.
— Спасибо, Владимир Романович! До свидания.
Светлана положила трубку. Машинально записала названное свёкром имя на листке бумаги. «Милан Стойкович... Лучше бы эта мамаша оставила свою фамилию. Хоть обращайся на телевидение в передачу «Жди меня!» А что, романтическая история с отцом, иностранным гражданином. Не всякая советская девушка в пятьдесят восьмом рожала в СССР от иностранца. Тем более известна его национальность... Где-то я уже сталкивалась с этой фамилией Стойкович! Но где и когда?» — думала Светлана.
Разболелась голова. Светлана прилегла на диван, укрывшись пледом. Сон не шёл. «Что делать? Надо, наверное, сказать обо всём Викентию. Это сразу упростит дело. У него с психикой всё в порядке. Переживёт как-нибудь! Не барышня же он, в конце концов! Пусть сам решает, говорить Миронову об отцовстве или нет!»
В квартиру, открыв дверь своим ключом, вошла Елена Викентьевна. Увидев лежащую на диване дочь и решив, что та спит, она на цыпочках вышла из квартиры. Светлане ни с кем не хотелось разговаривать. Уснуть бы надолго! А проснувшись, узнать, что всё хорошо — Салогуб рядом с ней, Миронова нет и никогда в её жизни не было!
Снова открылась входная дверь. По звукам в прихожей она поняла, что это сын. Вернулся из Ростова. Что ж, надо встать и объясниться с ним. Или оставить разговор на утро? Она слегка приподнялась на локте:
— Витя! Это ты?
— Мам! Я думал, ты спишь, хотел к старикам идти уже. Привет? Ты не заболела? — Викентий подошёл к ней, присел рядом, поцеловав в щёку.
— Хороший ты мой! — мать погладила его по жёстким волнистым волосам, как маленького. — Здравствуй! Хорошо съездили?
— Нормально. А ты откуда знаешь, что я не один ездил в Ростов? Бабушка уже позвонила?
— Нет. Она должна позвонить? Впрочем, конечно, должна. А то, что ты ездил в Ростов с Юлей, мне подсказала моя интуиция матери. Я с самого начала догадывалась об этом, — ответила Светлана.
— И ничего мне не сказала? Ты же, наверняка, была против! — удивился сын.
— Была. И остаюсь против. Но отнюдь не потому, что твоя избранница мне не нравится или её отец плох. Дело гораздо сложнее и проще, сынок. Я должна тебе рассказать одну давнюю историю. Настолько давнюю, что сама почти забыла её, — Светлана помолчала, взглянув в окно.
Над кронами высоких сосен, которые росли рядом с домом, сгущались фиолетовые тучи. Видимо, ночью снова будет гроза. Светлане припомнился недавний сон, когда она видела молодого Сашу Миронова и седого Володьку Салогуба, как бабуля, велев постоять ей под кедром, пообещала, что всё у неё, Светки, будет хорошо. «Уснуть бы надолго!» — снова подумалось Светлане.
— Ма-ам! О чём задумалась, мамуля? — Викентий потёрся своей щекой об её щёку.
— Большой ты у меня стал, Витюшка! Совсем взрослый!
— А история? Забыла? — улыбнулся сын. И пошутил, как в детстве: — Ты расскажи, и я сразу усну.
— Сомневаюсь, что уснёшь! — усмехнулась Светлана. — Ну, делать нечего! Коль пообещала...
Раздался звонок мобильного телефона Викентия.
— Привет, Старуха! Ну, не ругайся! Ну, конечно! О чём разговор! Хорошо! — он положил трубку. Посмотрел на мать с извиняющейся улыбкой. — Мама! Ты знаешь... Что это ты записала какого-то Милана Стойковича? Снимать его будешь? — явно для того чтобы оттянуть время, спросил он.
Снова раздался звонок телефона, на этот раз домашнего. Викентий схватил трубку.
— Добрый вечер. Дома. Одну минуту, сейчас подойдёт, — он подал матери телефон, чмокнул её в щёку и улизнул, воспользовавшись случаем, без объяснений.
— Я слушаю! Добрый вечер, Эля! Приехать к вам? Сейчас? Машину пришлёте? А что случилось? Ну, хорошо, я жду. До встречи!
Элеонора. Зачем-то срочно просит приехать. Так срочно понадобилось, что машину пришлёт. Такого ещё не бывало. Ничего по телефону объяснять не захотела. Что за кутерьма в жизни началась? Надо отвлечься чем-то от мыслей, связанных с Викентием, с его сестрой-подружкой, с Мироновым. Неужели Элеонора из-за этого вызывает её так срочно? Что, пришла в себя, как хотела, и у неё появилась какая-то идея? Нет! Надо подумать о чём-нибудь другом! Стойкович… Милан Стойкович… Где она слышала это имя? Стоп! Может быть, Володя называл его, говоря о музыканте, которого собирался разыскать в Югославии? Нет, с этим у неё никаких ассоциаций почему-то не возникает. Да и каким образом советская девушка может родить ребёнка от югославского музыканта в пятьдесят восьмом году? Надо бы поинтересоваться историей советско-югославских отношений. Она абсолютно ничего не знает о них, кроме того, что в Татьяну Окуневскую одно время был влюблён Иосип Броз Тито. Тогда отношения между нашими странами, видимо, были хорошими. Потом что-то стало не складываться. Какой же это был год? Но фамилию Стойкович она слышала уже в наше время, кажется, не так давно... Викентий удрал под шумок. «Старуха»! Володьке подражает! Тот звал её когда-то так. Исповедь матери станет для Викентия ударом. Конечно, нельзя будет продолжать те отношения, которые складываются у них с Юлей сейчас. Их юношеская влюблённость должна перейти в любовь и дружбу брата и сестры. Какая нелепость!
Отношения между государствами, отношения между людьми... Светлана услышала, что подъехала машина к подъезду. Наверное, это за ней. Выглянула в окно. Точно, за ней приехал водитель Сологубов.
Светлана накинула лёгкий плащ, взяла зонт и вышла из квартиры. Что приготовила ей Элеонора Сологуб, так срочно вызывая на встречу? Какие сюрпризы судьбы предстоит ей ещё принять?
* * *
Андрей Стрельцов, вернувшись в Москву из Ростова-на-Дону, первым делом позвонил Егору.
— Ну, что, у меня всё в порядке, — сказал он ему. — Анализ ДНК твоего Миши у меня на руках. А ты сделал то, что я тебе сказал? Добро! Когда встретимся? Понимаю, что не терпится. Ну, давай, я сейчас подъеду к твоему дому. В случае чего, посижу в сквере на лавочке. Пока!
Но ждать Егора ему не пришлось. Консьержка сказала, что Сологуб уже поднялся к себе в квартиру, и пропустила Стрельцова.
— Ну, здравствуй ещё раз! — пожали руки друзья.
— Хорошо прокатились? Держи! — Егор сходу протянул Андрею листочек бумаги с компьютерной распечаткой. — Мишка дома! — вполголоса предупредил он друга.
— Отлично съездили. Хорошие ребята, ты знаешь! И Миша ваш, и его друзья! Между прочим, Викентий, друг Миши и Юли, занимается поисками отца, что пришлось весьма кстати. Ну, давай посмотрим, сравним… — лицо Стрельцова мрачнеет.
— Что? Не тяни! — отрывисто спрашивает Егор, хотя по виду друга он уже почти всё понимает.
— Ничего хорошего, Егор. Результаты экспертизы показывают, что Миша не твой сын. Будем продолжать работу с данными Эли и Миши?
Егор молчит. Потом тяжело опускается в кресло, жестом предлагая Андрею сделать то же самое.
— Значит, он и не Элин сын, — после минутной паузы говорит он. — Я ей верил и верю. Ну, а с Сорокиной ты встречался?
— Встречался. Она повторяет слово в слово всё то, о чём написала в письме. Кстати, она абсолютно точно описала внешность Эли. Запомнила её, потому что та показалась ей красавицей.
— Значит, сто процентов... Вот сволочь! Как она могла? Столько лет наш сын живёт неизвестно где и как! Что же делать? Андрей! Что делать, скажи мне?!
— Прежде всего, успокоиться. Не кричать. Ты говорил, что Миша дома. Не травмировать же парня раньше времени! — рассудительно произнёс Стрельцов, хотя, по правде сказать, он сам не знал, что ещё можно посоветовать другу. — Нужно искать парня по фамилии Салогуб, той же даты рождения, что и Миша. Начни с Красноярска. Могу я этим заняться, если хочешь. Эле скажешь или нет?
— Не знаю, стоит ли? Что толку, если она будет знать? Лишние переживания ей? Самое главное, что мы с ней ни в чём не виноваты, а наш сын двадцать лет прожил без нас! Нет, я в суд на эту стерву подам!
— Не кипятись, Егор! Над ней уже свершился Божий суд. Она своё получила. У неё никого не осталось — ни мужа, ни сына. Ей и самой, похоже, жить недолго, хоть она моложе нас с тобой и твоей Эли. Вряд ли тебе от этого будет легче! Скажи спасибо, что у тебя есть Миша! — Андрей ещё раз взглянул на две бумажки, которые держал в руках. — Люди теряют взрослых детей. Вот Викентий потерял отца в... — Стрельцов осёкся. Странно посмотрел на Егора. Потом ещё раз на данные анализов крови. Коротко хмыкнул: — Егор... Удивительная штука!
— Что ещё? — подозрительно посмотрел на него Сологуб.
— Данные анализа Викентия совпадают с твоими… — немного растерянно ответил Стрельцов.
— Ерунда какая-то! — пробормотал Егор. Потом, обрадовавшись мысли, которая осенила его в следующую секунду, он торжествующе похлопал по спине Андрея: — Перепутали твои эксперты всё! Бардак творится у вас в лаборатории, товарищ полковник медицинской службы! Слава Богу! Всё прояснилось! Просто данные Мишки записали на имя этого самого, как ты говоришь, Викентия, а его — на Мишкино имя! Вот и всё! Фу! Прямо от сердца отлегло! Пошли, по рюмочке коньячка выпьем по такому случаю! Всё равно тебе спасибо! Подтвердилось, что Миша наш сын! Зря я переживал. Не про нас эта Сорокина написала. Пусть других Сологубов ищет или Салогубов!
— Ну, нет, брат! Такая ошибка в нашей лаборатории исключена! Это я тебе говорю не потому, что берегу честь мундира. Я хорошо знаю ответственность своих работников. Потом, очень много других совпадений по рассказу Сорокиной. А ты не мог согрешить где-то на стороне?.. Хотя, я не представляю... Ты же был в Красноярске, этот парень москвич... Чёрт знает что!
— Брось, Андрей! Как его фамилия? Сколько ему лет? Это абсурд! Это ещё абсурднее того, что Мишка не наш сын! Я перед Элеонорой чист, как стёклышко! Во всяком случае, после женитьбы. До того были грешки, не стану скрывать... И то не часто!
— Фамилии его я не знаю, но учится он вместе с Юлей Мироновой.
— Значит, годом младше Миши! Давай, отметим благополучный исход нашего мероприятия и всё забудем! — Сологуб достал бутылку коньяка и рюмки из бара.
— Что отмечаете, мальчики? — спросила заглянувшая в дверь Эля. — Меня возьмёте в свою компанию? Состояние мерзопакостнейшее!
— А что случилось? — повеселевший Егор Сологуб достал третью рюмку для жены. Сейчас у него было великолепное настроение. Он, наконец-то, сбросил с себя тот моральный груз, который давил на него уже с месяц. Как хорошо, что он открылся Андрею! Неизвестно, чем бы закончились его мучения, если бы не Стрельцов.
— Да понимаете... — Эля замялась. — Светланин сын дружит с Юлей Мироновой. А она против этого...
— Как его зовут? — быстро спросил Стрельцов.
— Викентий. А что? — удивлённо взглянула на него Эля, взяв в руки рюмку с коньяком.
— А фамилия Светланы — Волевская, если мне не изменяет память! — радостно напомнил ему Егор, не желая посвящать жену в свои переживания, оказавшиеся следствием банальной путаницы.
— Да! Сам вспомнил. Просто имя Викентий редкое, вот я и подумал… — согласился Андрей.
— Это её фамилия. У мальчика фамилия отца — я об этом только сегодня узнала, — Салогуб. — Эля взглянула на мужа.
— Что?! — в два голоса вскричали Егор и Андрей.
Эля весело расхохоталась, так смешно они выглядели. Она вспомнила своё удивление, когда подумала о том же, услышав от Светланы эту фамилию утром.
— Не переживай, дорогой! С тебя уже все подозрения сняты! Хотя не скрою, вначале у меня мелькнула нехорошая мысль. Вы так тепло вспоминали со Светой своё общежитие на нашем ужине, что я решила, может, и впрямь, там все — общие жители? — рассмеялась своему удачному каламбуру Эля.
— Этого не может быть! Как отчество у парня? — начиная о чём-то догадываться, спросил Егор.
— Не волнуйся! Говорю, не ты его отец! Муж у неё Владимир Салогуб. — Эля подчеркнула букву «а» в фамилии. — А отец... Впрочем, это секрет и не мой. Поэтому не пытайте меня. У меня и так голова от этого болит с утра.
Эля, наконец, выпила свой коньяк. Мужчины последовали её примеру. Егор и Андрей смотрели друг на друга, и им казалось, что они понимают всё правильно. Но что-то не давало им покоя. Что-то ещё такое сказала Эля...
— Эля! — наконец, решился Егор, выпив вторую рюмку. — Ты говоришь, что фамилия у парня Салогуб, а отец...
— Егор! Я же сказала, что к тебе это не имеет никакого отношения! Разве что постольку, поскольку... Ну, не могу я тебе об этом сказать! Во всяком случае, пока... Вообще, ужасная история! — снова расстроилась Эля, вспомнив о Юле и Викентии.
— Дорогая, а ты видела вообще-то этого Викентия? — осторожно спросил муж Элеонору.
— Видела. В основном на фотографиях. В жизни — однажды мельком. Высокий симпатичный молодой человек. Миронову, говорят, он понравился.
— При чём здесь Миронов? Меня не очень интересует его мнение на этот счёт! — отмахнулся Сологуб.
— Я его видел, — подал голос Стрельцов. — Егор, он мне сразу тебя напомнил. Ты таким же был в молодости. Да и внешне он вам вполне подходит. Да! Он ещё рукой макушку свою треплет, как ты. Я обратил на это внимание.
— Ты всерьёз подозреваешь Егора в этом отцовстве? — засмеялась Эля. — Ну, и напрасно! Плохого же ты мнения о своём друге! Если хотите знать, отец его... Ой, ну не могу я вам открыть чужую тайну, не пытайте вы меня! Знали бы вы, с каким удовольствием я рассказала бы вам всё, если бы не была порядочным человеком! А насчёт этой дурацкой манеры Егора чесать свой затылок, как Иванушка дурачок!.. Я тебе говорила, что это очень бросается в глаза! — накинулась она на мужа. — Так наш Миша тоже, как Саша Миронов, дёргает себя за ухо. Дурное заразительно!
— Эличка! — решается Сологуб. — Ты только не переживай сильно. Пока, по-моему, всё складывается не самым худшим образом. Но может оказаться так, что сын Светланы Викентий Салогуб — наш с тобой сын.
— Что? — совершенно растерялась Эля. — Что ты такое говоришь? Ещё одна сенсация дня! Вы что, все с ума посходили? Твой или наш?
— Наш, Эля, наш! — посмотрел ей прямо в глаза муж.
— Но я рожала одного сына, Мишу! Или я родила двойню, а мне отдали только одного?.. Ерунда, чушь собачья какая-то! Что за дикие шутки, Егор!
Сологуб подал ей письмо Марии Сорокиной. Эля прочла его несколько раз, и гамма чувств полностью отразилась на её лице. Закончив читать, она прикрыла глаза. Ей хотелось потерять сознание, но оно оставалось при ней, говоря о том, что всё то, о чём она прочла в письме, похоже на правду. Проблески памяти напомнили ей суть того далёкого ночного разговора с девушкой-медсестрой. Да, Эдик тогда уже был доктором медицинских наук, и она вполне могла пообещать ей протекцию в институт.
— Эля! Вызывай Светлану. Будем сопоставлять факты! — сказал ей Стрельцов, и она безропотно пошла к телефону.
Егор тем временем отправил машину в Зеленоград. Положив трубку телефона, Элеонора проговорила:
— Я сейчас разговаривала со своим сыном. С Викентием... — она словно впала в состояние лёгкой прострации.
Через пару минут Эля произнесла:
— Значит, наш Мишенька — сын Светланы. Сын Светланы и... — она, будто спохватившись, быстро набрала какой-то номер телефона. И, дождавшись, когда на другом конце возьмут трубку, почти безжизненным голосом сказала: — Добрый вечер! Саша! Я прошу тебя немедленно приехать к нам. Да! Немедленно!
Егор подошёл к окну. Он увидел, как первые тяжёлые капли дождя упали на землю. Ярким неоновым светом разряда молнии озарилось фиолетовое небо, на секунду освещая сумеречный город. Через пару секунд гром ответил молнии своим сухим долгим треском. В кабинете Егора Сологуба в его городской квартире стояла мучительная тишина, периодически нарушаемая грозой. Говорить никому не хотелось. Да и о чём говорить? Уже всё сказано. Осталось выслушать историю о Светланиных родах, чтобы убедиться окончательно в том, что именно с ними, Светланой Владимировной Салогуб и Элеонорой Юрьевной Сологуб, с их сыновьями, произошла эта ужасная путаница, длящаяся уже двадцать лет.
* * *
Светлана подъехала к дому Сологубов почти в одно время с Мироновым. Они столкнулись с ним в подъезде, когда Света складывала свой зонтик. Сухо поздоровались друг с другом.
«Он-то зачем здесь? — неприятно удивилась Светлана. — Элеонора решила устроить нам очную ставку? Не много ли она на себя берёт? Это нам с сыном решать, говорить Миронову об отцовстве или нет!»
Их встретил Егор Сологуб. Он был очень серьёзен, словно у него что-то произошло, а не у Светланы и Саши.
«Она что, оповестила всех о том, что у меня случилось?» — неприязненно подумала Светка.
Егор пригласил их в свой кабинет. Там в неярком свете настольной лампы Светлана увидела Элеонору и Андрея Стрельцова.
«Может быть, у них что-то случилось в семье? — кольнула совесть Свету. — А то меня заклинило на собственных переживаниях, я совершенно перестала думать о других!»
Поздоровались. Эля встала со своего места, предложив Светлане и Саше располагаться на диване и в кресле. Сама она нервно прошлась по кабинету.
— Света, ты где рожала сына? — неожиданно спросила она.
— В Красноярске, — ничего не понимая, ответила Светлана.
— А в каком роддоме, помнишь?
— Ну, разумеется. В родильном отделении ЦГБ, двадцать восьмого ноября тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. А что случилось?
— Я тоже рожала там же. Того же числа. Только утром меня увезли в крайкомовскую больницу. Приехали Мироновы и увезли.
— Я могу подтвердить это со всей ответственностью, — попытался пошутить Саша. — Ты за этим меня сюда пригласила? Я и не знал, что ваши сыновья в один день рождены.
Никто не обратил на него внимания. Эля на несколько секунд прикрыла глаза руками, потом потерла виски. Сделала несколько шагов по кабинету, остановилась напротив Светланы, посмотрела ей в глаза:
— Света! Твой сын в роддоме был под фамилией Салогуб?
— Да, конечно! Он Салогуб, я тебе сегодня об этом говорила.
Элеонора скрещёнными на груди руками обхватила себя за плечи и несколько раз покачалась, как маятник, из стороны в сторону. Муж испугался, что она сейчас упадёт. Но она, поняв это, успокоила его взглядом. Раздался очередной грозовой разряд. Молния осветила кабинет яркой вспышкой.
— Светочка! Сегодня нам стало известно, что твой Викентий — это наш сын. А наш Миша, скорее всего, твой, — произнесла Эля в наступившей тишине.
— Этого не может быть! С чего вы это взяли?! — Светлане показалось, что у неё мгновенно пропала всякая способность нормально мыслить, будто молния стукнула её по темечку. Она даже потёрла голову рукой, словно проверяя, всё ли там в порядке?
— Вот, возьми, почитай... — Эля протянула ей листок бумаги, исписанный почти школьным почерком.
Прочтя письмо, Светлана посмотрела на всех, сидящих в кабинете, отрицательно покачала головой, давая понять: «Нет, нет! Я не верю ни во что!»
— Света! У тебя пропал муж в Югославии? — вступил в разговор Стрельцов. — Мне об этом рассказал твой Викентий. Он попросил меня устроить ему анализ крови в лаборатории в Ростове, чтобы по этому образцу можно было идентифицировать его отца. Но после полученного письма, которое ты только что прочла, Егор и Миша тоже сдали свою кровь на анализ. Поскольку, результаты анализов мальчиков оказались у меня, я узнал, что Миша не Сологуб. А случайно взглянув на анализ твоего сына, я обнаружил, что хромосомные ДНК Егора и Викентия совпадают. Дальше мы раскрутили то, о чём ты услышала, исходя из фамилии Викентия и письма Сорокиной.
Наступила тишина, которую через несколько минут нарушил гром, а затем и Саша Миронов произнёс восхищённо-сочувственно:
— Да, ребята! Как в кино у вас!
Эля смерила его взглядом, потом, словно решив выместить на нём всё, пережитое за сегодняшний день, сказала, жёстко усмехнувшись:
— Если ты сдашь свою кровь на анализ, можешь тоже стать участником этого сериала длиною в двадцать лет.
— Не понял! — иронично улыбнулся Саша.
— Что уж тут непонятного! У Светланы родился ребёнок от тебя, а не от Салогуба. Так что Миша — твой сын!
Трое мужчин сидели в кабинете, как громом поражённые. Ни Эле, ни тем более Светлане, ничего не хотелось никому объяснять.
Эля думала о том, как сейчас вести себя с сыновьями, следует ли что-то рассказывать им и как дальше жить?
Светлана подумала, что ей не придётся теперь делать больно сыну, Викентию. Он смело может жениться на Юле Мироновой. А Миша? Как он всё воспримет? Ведь Салогуб не захотел в своё время изменять своим настоящим родителям из-за какого-то Милана Стойковича.
Очередной вспышкой молнии озарило её мозг. Она вспомнила, что в прошлом году телевидение Белграда показывало сюжет о том, как некогда известный и любимый югославский певец Милан Стойкович после десятилетнего молчания вышел на импровизированную сцену центральной площади своей столицы и дал концерт для соотечественников...