(Страна Пустоты и Танго)
Очень хотелось найти снова тот родник, из которого бьет интуитивное письмо.
Хотелось сказать что-то, что слишком сложно было выразить словами, напрягая ум. Но было чувство, что можно просто отпустить всё на свете и позволить тексту литься из тебя наружу. Через рот, через пальцы или через глаза. Иногда это можно сделать и через танец. Только полное отключение от разума давало полную свободу словам.
Антон очень хотел написать себе письмо, потому что чувствовал себя плохо.
Письмо из пустоты, которая накопилась внутри, но была тяжелой.
Из этой пустоты хотелось плакать, она была темно-серой и со всех ее углов текло нечто липкое и холодное.
И Антон знал, что даже в песни этой пустоты, которая хотела кричать, есть кусочки его вдохновения.
Потому что вдохновение - это в чем-то навык, или жертвоприношение Музам, растет пропорционально само себе.
Музы принимают в дар любые чувства и любые крики: и вскрики радости, и ликования, и тяжелые, покрывающие стены черными трещинами крики боли и отчаяния.
Музы не делят чувства на хорошие и плохие.
Музы любят жизнь во всех ее ипостасях.
Поэтому, Муза, прими мой дар.
Комната пуста, хотя полна людьми и вещами. Ревущая пустота спрятана внутри очень глубоко и оттуда её еле слышно. Пальцы по клавишам, холод по пальцам, дрожь по холоду, тоска по дрожи, хождение по тоске. Стена из самого себя.
Прятаться, прятаться!
Чувствуешь - ЭТО нарастает, выходит из глубины тебя, заполняет. От Этого не сбежать, Это можно только пережить. Без остатка.
Липкое, тёмное, медленное, фундаментальное, древнее зло.
Многих оно заставляло опускать руки, но не меня. Я на это липкое зло взберусь, как на дикого жеребца, и поеду. Хотя, конечно, движется этот хвалёный жеребец очень медленно, низким гулом течёт по осенним улицам, плачет ртами всех младенцев, чувствующих себя покинутыми, исходится незаполнимой пустотой.
Чёрная дыра внутри каждого из нас. На горизонте событий происшествия поза-поза-вчера и более давние, уже сжавшиеся в сплошное "прошлое", неважное и ничем не выделяющееся. А с позавчера уже стало слышно гул и рёв.
Если космос и существует, то только для того, чтобы его съедала плачущая пустота.
Затем можно будет придумать новый космос, который спустя мгновение или вечность тоже съест Пустота.
Она существует не просто так. Она листает страницы.
Если бы ее не было, в мире стало бы слишком много всего, и мы бы в этом всём утонули.
А сейчас я позволю ей развернуться и танцевать. Пусть она съест всё видимое - она не может съесть только то, что не было придумано. Следовательно, после её атаки останется только Истина.
Я не знаю, насколько велика будет художественная ценность этого письма, но я знаю, что если в его начале пустота страшно надвигалась на меня, то теперь мы с ней танцуем. У меня алая роза в зубах, и каждым движением ноги, и с каждым движением руки я творю этот мир прямо сейчас, ведя за собой пустоту. Её движения стирают созданное, лишь на доли мгновения отставая от моих. Так и образуется время: Я творю, Пустота уничтожает, почти одновременно, но с небольшим опозданием, которое и называется "Сейчас".
Мы танцуем танго.
Бог и небытие.
Танго - это танец жизни.
Жизнь - это погоня пустоты за сознанием, создающая время.
Время - это зазор между Богом и Пустотой.
Или Мной и Пустотой.
Я - это ДА.
Пустота - это НЕТ.
Но можно и наоборот. Потому что все здесь - просто слова, и, что угодно можно назвать трамваем.
Ни что это за чувство, ни откуда оно пришло - я не знаю. Ясно одно - оно есть. Пустота не только прошлое съела, но и настоящее, и будущее. Прямо сейчас. Я погружаюсь в это или сопротивляюсь этому - перед глазами будто плывет мир, кое-как удерживая реальность на месте. Неизвестно, где она сейчас, эта реальность, если Пустота догнала и съела всю временную шкалу. Вероятно, только в разуме, который не имеет ко времени и истине никакого отношения. Разум творит иллюзии вне времени. Иллюзии эти абсурдны и стоят на зыбкой логике, цепляя одни монады за другие.
Но я расслаблюсь и позволю небытию посуществовать.
Как искры из под колёс тормозящего поезда летят противные мелочи, уродливые отражения материи в тонкой плёнке полусонного сознания.
Нет ничего моего, есть только этот спектакль пляшущих отражений сонного абсурда над бездной бушующей пустоты.
Есть только танец Бога и Пустоты, создающий Время.