Счастливее меня, безнадежной полевой мышки, не было никого. И я искренне верила, что так будет всегда. Но нет никого глупее жертвы, задыхающейся от счастья в когтях убийцы.
Она летела по жизни, как сова. Безнадежно отставая днем, она на бешеной скорости догоняла этот мир и прорывалась в будущее: только успеть. Она была белоснежной совой из Хогвартса. Обычной, но приносящей чудо. И она была моей. Да, я смогла тогда переступить через себя и признаться. Ночью, под полной луной, когда вокруг тишина… Никаких людей: откажет — меня задушит эта ночь, примет — я подарю ей звезды. И она согласилась разделить со мной эту жизнь.
Вновь и вновь, день за днем, я дарила ей конфеты — незаметно, как она просила, — писала для нее стихи, отдавала ей все ночи, забывала о сне и еде. Я растворилась в ей без остатка, скрылась в ее тени, как мышь...
…А она сова.
Сегодня полнолуние — совсем как тогда. Ночь оборотней, если не ошибаюсь? Дверь тихонько скрипнула, и я мысленно чертыхнулась: хотела незамеченной остаться, а тут! .. Невидимая девушка мгновенно замолчала. Послышались шаги. Попалась?
Однако – нет. Сама судьба на моей стороне. Тихо-тихо присаживаюсь, вглядываюсь в щелочку. Снова послышался голос, мелодичный и стройный, словно лунный свет.
— Вот ты, Наташ, свое счастье-то нашла, — по телу разлилось тепло от имени любимой, — купаешься в лучах любви, подарках, романтике… Но сама-то любишь, а?
— Аньку? — против воли вздрагиваю, понимая, что сейчас моя жизнь изменится. И сердце падает в пятки от ответа: — Аньку – нет. А вот Игорь…
С силой бью ладонью по стене, дальше не слушая. Этому голосу Наташа никогда не врала. Но сейчас верить в сказанное не хотелось. От слова «совсем».
Узнаю сову. Теперь это точно не милая белая птичка, отчего-то влюбившаяся в потенциальную жертву. Теперь Наташа — хитрая и беспощадная хищница.
Конечно, ей просто было удобно. Удобно со мной и моей вездесущей романтикой. С мышкой, серой, милой и пушистой, всегда удобно. Особенно если в конце ее можно сожрать. Слез нет, не плачу. Я ведь сама решила узнать правду. А это был единственный способ. И плевать, что подслушивать нехорошо. Но ненависть никто не отменял. Убью. И это не пустые слова: сердце мыши можно растоптать безнаказанно…
…А я больше не мышь.