#зина
Часто Зина вспоминала деревенскую жизнь. Но она сильно отличалась от Светкиной. Ведь бывала Зина в деревне только в детстве.
А в детстве все было по-другому.
Деревенская жизнь состояла из быстрой холодной речки с порогами, леса, солнца и подружек. Речка была такой холодной, что ноги сводило, а губы синели уже через минуту. Скрывала речка свою глубину: один шаг и уже дна нет. Но ее, городскую, подначивали местные, и приходилось Зине и нырять глубже, и заплывать дальше. Доказать надо было всем, что в городе тоже живут смелые люди.
Ночами же надо было обязательно лазить в сад к дяде Грише за клубникой.
Он охранял свой сад с ружьем. Все это знали и ждали, когда двинет он к нужнику. Гурьбой перескакивали через забор, топча нежные кусты и срывая на бегу крупные сочные ягоды. Было у них времени минут пять. Также стаей летели назад, ругался дядя Гриша, хватался за ружье. Утром жаловался всей деревне. Никто не сознавался.
Еще надо было будить бабку Липку посреди ночи. Привязать за нитку картошку, потянешь – она стукнет в окно. Подергаешь - еще стукнет. Бабка была вредной, всем делала замечания, про все проделки рассказывала родителям, за то и мстили. Делать все надо было тихо, компания в 10 детей затрудняла сохранение этой тишины. Но разбудить бабку Липку удавалось, прислонялась она к окну, высматривала стукачей, спрашивала – кто там. Хохотали, разбегались, радовались.
Бабушка у Зины была круглолицей, голубоглазой, коса вокруг головы, лицо строгое, губы четко очерчены. Платок на голове без единой складочки. У деда же наоборот глаза были карие, кожа смуглая, еще был черный с проседью чуб и огромные руки. Вечерами, когда сидели у палисадника, Зина разглядывала его руки, узловатые пальцы. Слушала рассказы про его семью.
Встречали Зину всегда, как принцессу, и старались, чтобы лето запомнилось.
Все было можно: когда хочешь и что хочешь.
Приговаривала баба деду – все некогда тебе внучку до леса свозить – там уже земляника поспела – а ты такой занятой. Внучка-то поди каждый день у тебя под боком живет, а не приехала за 500 километров на какой-то короткий месяц. Вот придет осень, вспомнишь как не довез внучку до леса.
Сразу находилось время, везли внучку в лес. А там красота. Ее Мишка плюшевый, чудом сохранившийся из самого-самого детства, шире открывал свой единственный глаз и начинал водить носом. Пахло там по-особенному. А земляника была самая вкусная на земле.
Дед косил лесную траву, бабушка собирала ведро земляники, а Зина же только успевала испачкаться вся и наесться. Зина ложилась под маленькие зеленые кустики, чтоб к ягодам поближе быть, жалея, что какие-то все равно сомнет, и почти ползком срывала с кустов малюсенькие сладкие ароматные ягоды. Сглатывала, хрустела мелкими ягодными зернышками.
Из собранных ягод бабушка пекла пироги, с холодным молоком – ух, вкуснятина.
На пироги звали подружек. Пироги всегда получались.
Через три дня снова ехали в лес, ворошили сено, опять собирали землянику уже на варенье. Результат был тот же: у бабушки ведро, а у Зины полный живот и пятна земляничного сока на коленках, на платье, на лице. Но с варенья пенки доставались Зине, опять же, с молоком и свежим хлебом.
Третий раз ездили в лес уже на телеге. Брали с собой любую подружку Зинину. Дед собирал сено, его надо было утаптывать, чтоб стог был плотный. Топтать получалось не сильно хорошо, а вот находить засохшие земляничные кусты было легче. Дед скрипел вставными челюстями, бормотал что-то под нос, хмурился. Залезал сам на стог, помогал топтать. Назад ехали сверху, на стогу, доедая сухие ягоды земляники, балдея от запахов разнотравья. Это и запомнилось.
А еще в деревне были колхозные поля, где собирали хлеб. На полях оставались стога соломы, в которых надо было прыгать. Возвращались с полей затемно, в волосах солома, руки все поцарапанные острыми концами колосьев. Бабушка ворчала.
В одно лето был в деревне потоп. Дождь лил, как из ведра, целый день. Сначала гроза пугала своими молниями и раскатами грома, потом природа успокоилась, а небо прохудилось, изливаясь потоком. Занесли цыплят в дом, петуха с курами на нашест в курятник, потом кошку в дом, собак на конуру посадили. Забаррикадировали гараж с дедовым мотоциклом - больше всего старались - ценное! Зина смотрела из окна, как бабушка подоткнув юбку, ходила по двору по колено в воде и поднимала все выше и выше. А вокруг нее бурые стремительные потоки несли то одно, то другое.
Деревня сохла неделю, приходилось ходить в резиновых сапогах, они застревали в жидком черноземе, слетали с ноги – не погуляешь. Приходилось сидеть всем по домам.
В деревне Зина научилась всем деревенским премудростям: и корову доить,и не лошади скакать, и скот встречать, и огород мотыжить. Но давали ей это делать редко, только у подружек и можно было, куда ходила Зина помогать. Только у них ей и приходилось работать. У них деревенская жизнь была другая – полная обязанностей и дел.
И все же самым удивительным был старый пес Волчок. Дед ему наказывал – встретишь Зину из клуба. Во сколько бы Зина не шла домой, Волчок строго сидел у соседского столба, где почему-то не горел фонарь, и тяжело поднимаясь, брел вместе с Зиной домой - в свою конуру. Откуда он знал, что она – Зина, и во сколько она придет, как понимал дедово объяснение. Непонятно. Но пропусков не было. Неизменно ночью у столба, чтоб не страшно Зине было в темноте, ждал ее старый пес деревенской породы.
Вот такой Зина и запомнила деревню: ласковой, солнечной, теплой. Местом, где пахнет сеном, молоком и земляникой.
Местом, где тебя ждут, где любят просто так. Ни за что.
2.09.2915
#зина
#galamazina