Очнулась Диана в рабочем кабинете своего мужа. Макс сидел перед ней на корточках, держа в руке стакан с водой. Как только она открыла глаза, он сразу же схватил ее на руки и усадил в кресло. Он что-то ей говорил, видимо, спрашивал, как она себя чувствует, но Диана не слышала, или, не понимала ни слова. Она, лишь, по его губам и вопросительному взгляду догадалась, что Макс интересуется ее самочувствием. Она слегка кивнула головой, стараясь его успокоить. Постепенно, силы начинали возвращаться, а с ними вернулось и ощущение реальности. Диана вспомнила, что видела странный сон, бред какой-то… А перед этим она видела, как ее Максим позволял какой-то вульгарной девице обнимать его, и это было еще ужаснее сна. А, с другой стороны, Диана была несказанно рада, что она находилась в знакомом месте, в своей одежде, с нормальными людьми, а не в «психушке» или еще где-нибудь хуже. Сейчас очень хотелось домой, а с Максом она потом разберется. А в чем собственно разбираться? Ее муж рядом с ней, заботливый и обеспокоенный. Да и была ли с ним девица на самом деле, или ей это тоже приснилось?
В этот самый момент запыхавшаяся и растрепанная Алиса влетела в кабинет:
-Макс! Я всех обежала, нашатырного спирта ни у кого нет. Вот, нашла валидол, – в руке она держала упаковку таблеток.
-Спасибо, Алиса. Нам уже лучше, – отозвался Макс, не отводя взгляда от жены. Диана заметила, что он был бледен.
-Я хочу домой, отвези меня, – произнесла Диана, обращаясь к мужу. Макс быстро подскочил, накинул куртку, буркнув на ходу Алисе: «пока», вывел Диану из офиса.
На улице Максим остановил такси. Ехали они молча, благодаря чему у Дианы появилась возможность спокойно все обдумать. Она решила, что не собирается больше жить с Максом. Если даже он захочет ей все объяснить, или оправдаться, она не поверит ни одному его слову. И пусть он не делает из нее дуру, еще ни когда ее так не унижали. Как он мог в один миг растоптать все то, что строилось и создавалось годами: теплые, основанные на доверии взаимоотношения, любовь, в конце концов. Чем больше она об этом думала, тем больнее становилось. Злость и ненависть к собственному мужу, вперемешку с обидой затмевали ее разум и способность трезво мыслить. Спустя несколько минут, машина остановилась возле дома. Макс расплатился с водителем и, поддерживая под руку Диану, завел ее в квартиру. Лишь шагнув за порог родного дома, Диана почувствовала, как силы снова покидают ее. Не раздеваясь, она повалилась на диван. Но нет, на этот раз это была лишь слабость, сознания она не потеряла.
-А где дети? – поинтересовался Макс.
-Они у Лили! Пожалуйста, приведи их домой и уходи. Я не хочу сейчас тебя видеть. Давай встретимся как-нибудь в другой раз и обсудим подробности развода и раздела имущества… А сейчас прошу: уходи, – Диана старалась говорить спокойным равнодушным голосом без эмоций.
-Дина! Какая муха тебя укусила? Что случилось? Ты что, психуешь из-за Алисы? ТО, что ты видела, абсолютно ничего не значит. Мы просто друзья. Мы разговаривали. И, вообще, она как раз советовала пригласить тебя в какое-то новое кафе. Я переживал после нашего с тобой утреннего скандала, а она хотела помочь. Поверь, я говорю тебе правду. Если бы ты хоть немного мне доверяла…
-Очень трогательно, что твоя Алиса так обо мне заботится. И очень приятно осознавать, что ты обсуждаешь наши семейные проблемы с таким понимающим другом, как она. А, уж коли, ты заговорил про доверие, так я уже давно не слышала от тебя правды. Я не понимаю, как ты можешь говорить о доверии, после случившегося. Больше нам не о чем разговаривать. Уходи, – Диана, прикрыв глаза, монотонно, но очень разборчиво произносила каждое слово, что бы оно надолго отпечаталось в его мозгу. Она действительно не хотела его больше видеть, а он стоял перед ней растерянный, ни как не ожидавший такого поворота событий. Казалось бы, то, что увидела Диана, было настолько невинным, что она больше додумала, нежели было на самом деле. С чего, вдруг, такие страсти?
-Дина! Давай поговорим спокойно. Выслушай меня, пожалуйста, – настаивал Макс. Но она была непреклонна. Она смотрела на своего мужа и видела перед собой уже не того близкого человека, который понимал ее, к которому можно было обратиться с любой проблемой. Теперь в ее глазах он выглядел абсолютно бездушным посторонним человеком, не чувствительным к ее боли. Вдруг, за несколько минут, двое людей, проживших столько лет вместе, единым целым, стали чужими. А, может быть, они всегда были чужими, только не хотели этого замечать? Возможно ли, что они обманывали друг друга, притворяясь семьей? Ведь близкие люди не способны на такую жестокость по отношению друг к другу. А Макс поступил с ней очень жестоко, во всяком случае, ей так казалось. Теперь она, в свою очередь, видя как ему плохо, как он побледнел, хотела «добить» его, как добивают ненавистных врагов на поле брани. Она придумывала, как бы больнее его уколоть. И тут ей в голову пришла «блестящая» мысль:
-Я думаю, – произнесла она все тем же безразличным тоном, – что тебе пока не надо видеться с детьми. Твое аморальное поведение может плохо на них повлиять. И вообще, общение с тобой отрицательно сказывается на детской психике.
С Макса сошло оцепенение. Да кто она такая, в конце-то концов, что бы лишать отца своих детей? Кто давал ей право так с ним разговаривать? Перед ним была уже не его ласковая и нежная Диана, а «мегера», которую он, теперь уже, ненавидел всеми фибрами своей души.
-Это не тебе решать, когда мне уходить, и уйду ли я вообще. И запомни раз и навсегда: у меня такие же права на детей, как и у тебя. И если ты этого не понимаешь, то у тебя самой плохо с психикой, – взволнованно говорил Макс, срываясь на крик.
-Помимо всего прочего, ты еще и оскорблять меня будешь! Проваливай туда, где ты проводишь все свое свободное время, там твой дом, там и командуй. О каких правах на детей ты осмелился заговорить, если ты не можешь вспомнить, когда в последний раз ты провел выходные дома. Дети даже не заметят твоего отсутствия, потому, что ты уходишь, когда они ЕЩЕ спят, а возвращаешься, когда они УЖЕ спят. Стас уже с трудом узнает тебя по фотографиям в альбоме, а Яна в школьном сочинении о мечтах написала, что мечтает о том, что бы ее папа по вечерам проверял у нее уроки, как это было раньше. Согласись, странные мечты у одиннадцатилетнего ребенка. Учительница сказала, что детям в этом возрасте свойственно мечтать: а) о сказочном, волшебном; б) реальном, но для них недоступном. К какому из этих пунктов ты бы отнес мечту своей дочери? – Диана начала выходить из равновесия.
-Диана! Ты склонна утрировать, – у Макса был вид человека, загнанного в угол, – Я уделяю детям внимание, когда не занят работой. Ты прекрасно знаешь, что я работаю, кручусь, как белка в колесе, чтобы принести в дом деньги. Хорошо! Давай, я брошу работу, и буду сидеть дома и уделять вам всем внимание. На что жить-то будем? Не слишком ли много ты от меня требуешь? Очень легко проводить много времени дома, когда тебя полностью обеспечивают, когда не у тебя болит голова о том, на что мы будем жить завтра. Ты просто можешь переживать: «Ах! Деньги кончились. Как же дожить до конца месяца?», а я должен думать, где их заработать, что бы ты не переживала, – они оба уже перешли на крик.
-Я так и знала, что ты будешь попрекать меня деньгами. Когда я работала, ты относился ко мне, как к человеку. А теперь я, словно прислуга: «подай, принеси, прибери, приготовь». Мне это уже давно надоело, – Диана говорила быстро, сбивчиво, то и дело, запинаясь, не успевая во время подобрать нужного слова.
-Да и не только тебе, – огрызнулся Макс, – Ты хочешь, что бы я ушел? Хорошо! Я ухожу. Посмотрим только, что ты будешь без меня делать. На долго ли хватит твоей самостоятельности, – разозленный Макс направился к выходу.
-Не обольщайся, твой уход вряд ли отразится на нашей жизни. Тебя и так здесь слишком долго не было, так что мы уже к этому успели привыкнуть. Привет Алисе! И поблагодари ее от моего имени за валидол. Теперь он тебе самому пригодится, – Диана подскочила с дивана и выкрикивала оскорбления Максу вдогонку. Макс со злостью хлопнул входной дверью и ушел.
Все! Тишина! Диана опустилась на диван. Только что она собственноручно прогнала из дома своего собственного мужа, отца своих детей. И вот она осталась одна. Что делать дальше? Наверное, Стас уже извел всю Лилину семью. Нужно привести детей домой и взять себя в руки, чтобы не сорваться на них. Теперь в ее жизни осталась лишь одна роль – роль мамы. Она постарается стать Мамой с большой буквы. Она посвятит всю свою жизнь детям, а остальные проблемы будет решать по мере их поступления. Ей вдруг захотелось чем-то порадовать Яну и Стаса, увидеть их счастливые мордашки. Она схватила кошелек и выскочила из подъезда с твердым решением накупить в супермаркете всяких вкусностей. В беседке напротив своего подъезда она заметила мужа. Он сидел, понурив голову. Едва завидев Диану, он подхватился со скамейки, в надежде на то, что жена выскочила, что бы догнать его, но она демонстративно отвернулась, будто бы не замечая его и гордо, задрав нос к небу, прошествовала к магазину, манерно виляя бедрами. Она спиной чувствовала его взгляд на себе. Накупив целую гору шоколадок, конфет, пирожных и лимонада, Диана, не оглядываясь по сторонам, подошла к своему подъезду. Перед тем, как войти, она обернулась, чтобы посмотреть наблюдает ли Макс за ней, но его уже не было. Почему-то это ее расстроило.
Через минуту она уже звонила в квартиру Лилии. Войдя к подруге, она опешила от увиденного: посреди комнаты паровозиком были составлены все стулья и табуреты, найденные в доме. Во главе этого состава важно и чинно восседал ее ненаглядный Стас. Все члены Лилиной семьи: она сама, муж, двое сыновей и Яна сидели верхом на этих стульях и по команде маленького Стаса: «Ту-ту» хором отзывались: «Чухчух-чух», вращая при этом в такт руками, изображая поезд. Увидев маму, машинист Стас тут же скомандовал ей занять свободный вагон. Все остальные вздохнули с облегчением. Диана объявила станцию «Сладкоежкино» и достала из пакета сладости. Стас тут же распустил своих невольников и ринулся к пакету. Диана не помнила, что бы ее приходу еще где-нибудь когда-нибудь были так рады. Лиля быстренько организовала чай.
Когда все, напившись чая, разбрелись по комнатам, подруги наконец-то остались одни в кухне. Лилия недоумевала, почему Диана так быстро вернулась:
-Дин, что произошло? Где Макс? Я же вижу, что что-то произошло, уж очень наигранно твое веселье.
-Произошло то, что и должно было произойти. Я осталась одна с двумя детьми, без работы и средств к существованию с огромной кучей проблем, – в течение следующих тридцати минут Диана подробно рассказывала подруге о происшедшем в офисе, об Алисе, о скандале дома. Но ни словом она не обмолвилась об ангелах, упомянув лишь о том, что упала в обморок.
Лилия была тем редким человеком, который умеет слушать не перебивая. Диана очень ценила в ней это качество. Рассказывая, она, как бы, заново переживала происшедшее с ней событие, но не как главный герой этой драмы, а как сторонний наблюдатель. Обычно это помогало разложить все по полочкам, лучше разобраться в сложившей ситуации, проанализировать и принять правильное решение. Да и Лилия умела лучше других дать ценный совет. Но сегодня она казалась растерянной, озадаченной. Она ни как не ожидала такого поворота событий.
-Давай не будем делать скоропалительных выводов, – предложила она, – я думаю, что время расставит все по своим местам. Сейчас просто нужно успокоиться. Давай я измерю твое давление. Меня больше всего беспокоит твой обморок.
Давление у Дианы оказалось пониженным. Она явно нуждалось в отдыхе. Забрав детей, она отправилась к себе домой, в надежде пораньше лечь спать. Удивительно, но дети, действительно, заснули почти сразу, даже маленький Стас не упирался и не канючил, а послушно отправился в свою кроватку. Но самой Диане ни как не удавалось уснуть.
Диане рисовалось ее будущее в самых мрачных красках. Она не представляла себе свою жизнь без Макса, но и простить его она тоже не могла. Это было выше ее сил. Хорошо обдумав ситуацию, она пришла к выводу, что теперь ей придется разыгрывать из себя героиню: жить в нищете, во всем себе отказывать, найти себе самую ужасную и тяжелую работу, что бы хоть как-то прокормить детей, а маленького Стаса водить с собой на работу, так как в детский сад его не возьмут. Тогда Макс увидит, какая она на самом деле замечательная, поймет наконец-то каким он оказался подлецом. Потом он будет умолять ее вернуться к нему, потому что не найти ему второй, такой самоотверженной и героической женщины, он всю тяжесть и горечь своей потери осознает. Но она ни за что и ни когда не простит его, что бы он всю жизнь жил с чувством вины и мучился. А затем он будет предлагать ей помощь, но она, конечно же, откажется. Она не будет унижать себя подачками, чтобы он понял, какая она гордая – настоящая женщина, с большой буквы. И тогда он, действительно, будет кусать себе локти. Он не захочет смотреть в сторону других женщин, и до конца дней своих будет вымаливать у нее прощения. Она сможет сделать из него самого несчастного влюбленного на свете. И пусть он хоть серенады под окнами поет, она будет непреклонна. Слезы катились по щекам и Диана не заметила, как уснула.
Глава 12 http://www.proza.ru/2015/09/03/1812