Часть 8.
Хоронить Славу, Вячеслава Антоновича, пришла огромная толпа знакомых, сослуживцев, друзей. Он лежал в гробу, словно живой. Молодой, красивый мужчина в черном костюме…
- Господи! Да, как так нелепо угораздило его… погибнуть! Такой молодой, такой хороший человек. Ребенок остался, совсем маленький… А жена, вы видели его жену? Словно из могилы вышла - бледная, желтая. В глазах ни слезинки. Жалко так ее! Лучше бы кричала, плакала, было бы легче. Только начали жить, молодые совсем… - перешептывались между собой женщины.
Таня не верила, что Славы больше нет. Такого не может быть! Слава никогда ее не обманывал. А он обещал ей, что никогда не бросит ее, что всегда будет беречь ее и сына. А он взял и обманул!
- Родной мой, вставай! Ну, вставай! Хватит шутить, мне страшно, Славик! - беззвучно шептали ее губы. – Вставай, обними меня. Это я, твоя Танюшка.
Она растерянно смотрела на всех, на плачущую мать, которая стояла рядом, боясь, что Тане станет плохо.
- Мама, почему он не встает? – Она просунула свои обрубки под спину мужа и хотела приподнять его.
- Таня, Таня, так нельзя! Девочка, смирись, Славы нет. Он ушел к Богу… Женщины насильно оттащили ее от гроба.
- Поплачь, доченька, станет легче… - умоляла ее Света. Но все было напрасно. Глаза Тани были сухими…Они, словно черные угли, горели на желтом лице.
Подошли мужчины, чтобы вынести гроб с телом. Женщина, словно обезумевшая, закрыла своим телом мужа. Она ухватилась двумя пальцами за край гроба и затравленно смотрела на всех…
На поминках, за столом, царила тишина. Таню увезли в больницу. На кладбище, когда опускали гроб в могилу, она упала в обморок.
- Я впервые видела, как человек меняет цвет лица. Таня сидела напротив меня. У нее лицо сначала было бледным. Потом резко поменялось на желтый. А потом - стало белым, как бумага. И она упала… без сознания, – тихо рассказывала женщина своей соседке. – Вот беда, так беда…
… Слава с Николаем, своим помощником, поехали проверять строящиеся объекты. Поднялись, по наспех построенным лестницам, на шестой этаж высотного дома. Проверили, а когда слезали, Слава оступился и полетел с шестого этажа прямо на бетонные плиты…Позже увидели, что на одном ботинке развязался шнурок. И Слава, очевидно, наступил на него и не удержался. Приехала скорая, но Слава был мертв…
Наступили черные дни для Светы. Таня целыми днями, отвернувшись к стенке, лежала на кровати. Отказываялась, и есть, и пить. Напрасно Света плакала, просила дочь одуматься. Взять себя в руки – все было бесполезно…
- Доча, пожалей ты меня. Если с тобой что-то случится, я же не смогу поднять Антошку! Одумайся! Мужа не вернуть, но у тебя растет его сын. Помнишь, ты говорила, что никогда не сможешь выйти замуж, а просто родишь от кого-нибудь ребенка. Так у тебя есть ребенок от любимого мужа! И ты хочешь теперь сломать Антону жизнь? Да ты хуже моей матери! Той, тоже, я была не нужна, и ты, такая же!
Таня медленно повернула голову. На полу играл Антошка. Он с интересом слушал, как бабушка кричит на мать.
- Мама, а как ты хочешь мою жизнь сломать? Как я сломал мою машинку, да? Не ругай мою маму, бабушка! Мама устала, вот и лежит. А ты кричишь, кричишь! Лежи, мамочка, лежи…- Он бережно натянул на мать покрывало…
На лице Тани появилось подобие улыбки. Сын еще не понимал, какое горе свалилось на них.
Свекор остался жить с ними, в Москве. Фирма осталась без хозяина, и Антон Вячеславович снова вынужден был выйти на работу.
- Подрастай скорее, внучок, дед уже старый стал. Руководить скоро будет некому…
Дни шли за днями. Таню, помимо уроков английского языка, нагрузили еще выполнять обязанности завуча-организатора. Она отказывалась, говорила, что не справится. Что у нее горе, маленький ребенок. Но директор удивленно посмотрел на нее:
- Ваши личные дела оставьте себе, а на работе, милочка, будьте добры, выполнять то, что вам доверяют! Притом – выполнять надо качественно!
Таня не понимала, что ее нагружают «до отказа» с целью, чтобы не оставалось времени жалеть себя. Работа и спасла ее, и вернула к жизни.
Дни шли за днями. Через полгода после смерти сына, свекор снял в аренду квартиру и съехал из квартиры свахи.
- Таня, а ты знаешь, кого я сегодня встретила? – глаза, вошедшей к ней в комнату матери, загадочно улыбались, - не поверишь! Твоего свекра - Антона Вячеславовича.
- Ну и что? Я часто его вижу. Я к нему на днях заезжала. Убрала в квартире. Приготовила покушать.
- Так он был не один…
- А с кем? – Таня уткнулась в тетради.
- Он был с женщиной, представляешь, с молодой женщиной!
- Мама, ну и что! Мало ли с кем ходит отец. Мама, мне позарез надо проверить контрольные. Не успеваю.
- Дочка, так они шли в обнимочку! Твой свекор и его спутница. Потом сели в машину и укатили! У нашего пенсионера появилась любовница!
- Да ты что, мама! Это же здорово! Будет, кому за ним присмотреть, приготовить покушать, постирать. Я так рада за него. Он очень хороший человек Наверное, Славик в него, такой же хороший, чуткий…- Глаза Тани погрустнели…
Шли годы. Уже не так сильно болела душа. Может потому, что Таня часто ходила к мужу на могилку. Садилась рядом и рассказывала ему о сыне, об отце, о своей работе.
- Знаешь, Славик, чем старше становится Антон, тем больше он становится похожим на деда. Отец так его любит. Постоянно покупает ему игрушки, забирает его на выходные. Ты не поверишь, недавно приехал к нам и говорит, что написал на внука завещание. Передает ему все - твою фирму, сбережения, словом, наследником сделал Антона. А опекуном, до совершеннолетия, назначает меня. Сказал, что завещание на днях занесет. Пусть, говорит, подлинник лежит у меня. Такой он хороший, так сильно заботится о нас. Спасибо ему. На работе все хорошо.
Меня официально назначили завучем организатором.
Поговаривают, что хотят назначить завучем по учебной части. Да еще, я стала переводить книги английских писателей. Заработок небольшой, но мне интересно. Ну, что еще тебе рассказать. Люблю тебя очень, Слава. Ты ко мне так часто приходишь во сне. Спасибо тебе, мой родной. Мне легче, когда ты, хоть во сне, но со мной. – Так Таня делилась новостями, словно он живой, сидит рядом и слушает ее.
Однажды вечером, мать тихо вошла к Тане в спальню. Погладила спящего внука и присела рядом.
- Таня, ты очень хочешь спать?
-Да нет, а что?
- Мне надо кое-что тебе сказать. Как ты скажешь, так я и сделаю. Может, пойдем на кухню, а то Антошу разбудим.
- Мама, что за таинственность? – спросила Таня, накидывая халат. – Ну, пойдем секретничать…
Мать поставила на плиту чайник. Достала варенье, печенье. Таня ожидающе смотрела на мать, которая смущенно отводила глаза.
- Мам, ну не томи, рассказывай. Что случилось?
- Таня, вообщем, я тебе все расскажу. Все равно, рано или поздно ты узнаешь. Таня, как ты смотришь на то, что я выйду замуж?
У Тани моментально улетучился сон.
- Не поняла… За кого? Ты что, с кем-то встречаешься? А почему я до сих пор не знаю?
- Уже год, как мы встречаемся. Он мой ровесник. С женой развелся. Зовет меня в Сибирь. Там ему дают квартиру, хорошую работу. Таня, если ты скажешь, что ты против, я останусь…
- Мам, подожди…Дай мне прийти в себя. Нет, конечно, я не против. Езжай. Антон уже большой. Но ты хорошо знаешь его? Может он какой-то проходимец!
- Да нет, доченька. Он хороший. Мы уже давно подали заявление в загс. Завтра регистрация. Вот я и пришла к тебе. Как ты на это смотришь, доча? Ты справишься без меня?
- Мама, если ты его любишь, конечно, поезжай. Будешь приезжать к нам в гости. А мы будем ездить к тебе.
- Таня, я переписала квартиру на тебя, написала дарственную. На днях надо пойти к нотариусу. Нужна твоя подпись.
- Мама, да ты уже все сама решила, а только сейчас спрашиваешь у меня, согласна я или нет… - Новость, которую сообщила мать, Тане была неприятна.
– Эгоистка, - подумала она про себя. – Какая же я эгоистка! Боюсь остаться одна, без поддержки… Через силу она улыбнулась.
- Мамуля, я так рада за тебя.
Муж матери Тане не понравился. Но жить то не ей…Через месяц, перед отъездом, мама обняла Таню, Антона и заплакала.
- Танечка, поднять сына я тебе помогла, а теперь, как нибудь, сама. Я тебя выучила, дала высшее образование, так что ты не должна быть в обиде на меня... Я тоже женщина, пойми. Мне тоже хочется любви, личной жизни…Мне же всего сорок пять лет… Если сможешь, то прости меня. Прощай, доченька. Жилье у тебя теперь есть…Работу, со временем, найдешь по специальности. А там, смотри сама. Не обижайся, что уезжаю. Может быть, еще свидимся. Не поминай меня лихом, доченька..
Часть 9.
Антону было 15 лет, когда умер его дедушка. До самого конца он не оставлял Таню и Антона без материальной поддержки. Может быть потому, что у него тоже, кроме них, никого не было. Где-то была сестра, но они давно не общались. Ушел он также тихо, незаметно, как и жил.
Таня похоронила его рядом со Славой.. Хорошо, что свекор заранее выкупил большой участок на кладбище, чтобы лежать рядом с сыном…
Справила поминки. Через полгода, когда почва на могиле осела, поставила красивый мраморный памятник.
Таня с любовью наблюдала, как из угловатого подростка сын превращается в красивого высокого парня. Он очень любил мать. Дедушка часто рассказывал ему о любви отца к матери.
- Твоя мать - святая! Ей было всего 23 года, когда погиб твой отец. Всю жизнь она хранила ему верность. А ведь она совсем молодая, красивая, умная. Поклонники у нее были, но она никогда не давала повода для сплетен. Вот такая у тебя мама, Антон! Береги и люби ее, как берег и любил ее твой отец!
Через полгода Таня вступила в права наследства. Ей достались большие сбережения свекра - трехкомнатная квартира в Москве, шикарная квартира в Воронеже, фирма. Словом все движимое и недвижимое переходило к Тане с Антоном.
Никогда Таня не думала, что ее свекор так богат. Что оставит все невестке, которая прожила с его сыном всего четыре года… Конечно, официально, все было завещано Антону, но и Таня, до совершеннолетия имела все права.
Через год она продала фирму, воронежскую квартиру.
Превратила все рубли в доллары и оставила на хранение в банковской ячейке..
- Антон вырастет, поедет учиться, деньги ему пригодятся. А в фирме ни я, ни Антон не соображаем. Нас быстро могут обанкротить.
Через год Антон закончил школу. Встал вопрос – куда пойти учиться?
- Мама, а что если я сдам документы на факультет журналистики. Знаешь, мне очень нравятся работа журналистов. Особенно, когда они начинают вести свое расследование! Да и по миру поездить хочется. Вот, мама, оцени…Это я так, от нечего делать, писал. – Антон достал с полки тетрадь и, смущаясь, протянул матери. Красивым каллиграфическим почерком были написаны стихи, много стихов. Были и о любви, о родном крае, о природе.
- Антон, работа журналиста очень опасная. Это - постоянные командировки…Каждая профессия имеет свои недостатки. – Одновременно просматривая тетрадь, задумчиво сказала Таня. - А ты знаешь, сынок, у тебя хорошие стихи. Правда кое-где надо немного отредактировать, но рифма очень и очень ничего!
Вот о любви, неплохо…Да и о дружбе, тоже…Молодец, сынок. Ну, что ж, дерзай! Это твой выбор!
- Правда? Я тебе потом покажу свои статьи и очерки. Ну, что мам, поступаем на журналистику? - Таня, улыбаясь, кивнула головой.
- Сын, поступай туда, куда зовет твое сердце. Слушай его.
- Татьяна Игоревна, доброе утро! К вам посетитель. – молодая секретарша кивнула головой в сторону мужчины, лет пятидесяти. Рядом с ним сидел мальчик, лет десяти. Таня мельком взглянула на сидящего. Что-то знакомое мелькнуло в его лице. Она точно видела его, но где? У Тани была феноменальная зрительная память.
- Доченька, у тебя глаза, как фотоаппарат! - всегда говорила мама…
Таня кивнула головой в знак приветствия и прошла в свой кабинет. Поправив прическу перед зеркалом, она пригласила посетителя.
- Я вас слушаю. Присаживайтесь. – Взглянув на мужчину, Таня похолодела. Она узнала его! Это был ее отец! Только постаревший, обрюзгший. Константин Эдуардович Неверов, человек, который бросил ее и маму! Еще в детстве, рассматривая старые фотографии, она увидела на снимке маму, еще совсем молодую, в белом фартуке и с огромными бантами. А рядом с ней – парня! Он обнимал маму за плечи.
Тогда она спросила:
- Мама, а это кто? – И мама сказала, что это ее папа и что он погиб в Афганистане. Только тогда, когда Таня стала взрослой и однажды хотела совершить суицид, она рассказала все. И что отец не погиб, что он их бросил. Рассказала, через что она прошла, но выжила и вырастила ее, свою кровиночку…Научила быть сильной.
- Татьяна Игоревна, я к вам с огромной просьбой. Это мой внук, Сережа Неверов. Недавно наша семья переехала в этот район и мне посоветовали отдать внука в вашу гимназию. Родители за границей, вот мне, дедушке, приходится устраивать внучонка.
Таня с усилием, справилась со своим волнением.
- Хорошо. Дайте ваши документы, я просмотрю их. Если ваш Сережа отвечает всем требованиям для поступления в нашу гимназию, то добро пожаловать. Зайдите завтра. До свидания.
Мужчина с мальчиком вышли из кабинета директора. Но, через минуту дверь снова открылась и он, уже один, снова зашел в кабинет.
- Простите, скажите Павлова – это ваша девичья фамилия? Увидев, как строго посмотрела на него директриса, поспешно начал оправдываться:
- Вы очень похожи на девушку, которую я любил в молодости. У нее родилась дочка, вот такая же… как вы… это я узнал потом. Но она не хотела со мной даже разговаривать. Я ее по молодости очень обидел…
- Так любили, что даже не поинтересовались, куда она пропала с ребенком инвалидом? По матери я – Разуваева. Отчество тоже материнское. Что-нибудь еще? Если вопросов нет, то, пожалуйста, оставьте меня.
- Татьяна Игоревна, я вот, еще…Ваша бабушка, мама вашей матери, нищенствует. Она сидит в метро, и просит подаяние. Думаю, что ваши сотрудники, когда узнают об этом, у вас будут неприятности. Да и родители ваших гимназистов, думаю, будут шокированы… Это я так, предупредить… - С этими словами, он, еще раз взглянув на бесстрастно сидящую директрису, пошел к выходу.
- Подождите, Константин Эдуардович, а в каком метро?
- Это в Сокольниках. Она каждый день сидит там.
Старая женщина сидела на грязной тряпке. Седые волосы выбивались из-под платка, обмотанного на голове. Морщинистое лицо не выражало никаких чувств. Она сидела и ела пирожок. Беззубо шамкая, подбирала крошки с пальто и отправляла их в рот. Пластмассовая банка, захватанная руками, стояла перед ней. В банке валялось несколько монет.
Таня с ужасом смотрела на эту женщину, в душе надеясь, что эта не мать ее мамы. Что это не ее бабушка, которая, по словам матери, выгнала когда-то свою дочь с ребенком из дома. И ни разу, в течении жизни, она не пыталась искать ни дочь, ни внучку. Но других старушек, сколько ни высматривала Таня по всему метро, не было.
Она присела перед старушкой:
- Бабушка, вам не холодно сидеть на бетоне? – Старуха подняла на нее выцветшие глаза.
- Холодно, деточка, еще как холодно. А что делать… Дочь меня выгнала из дома. Сама со своим мужем и детьми живут богато, а мне пожалела чашку супа налить. Выгнала…Жить мне негде, вот, спасибо людям, не дают умереть с голоду.
- А как вас зовут, бабушка? Как фамилия?
- Разуваева я, Мария Разуваева. А зачем тебе? Что ты все спрашиваешь да спрашиваешь? Лучше копеечку положила бы…
Сомнений не было. Это действительно была она, женщина, которая биологически, была ее бабушкой.
Таня вытащила из сумки и положила в банку какую-то купюру. Поспешно отошла от удивленно смотревшей на нее старухи.
- Деточка, спасибо тебе. Спасибо. – кричала она скрипучим голосом ей вслед.
Мария удовлетворенно пересчитывала деньги. Сегодня люди были щедрее. А эта дамочка целый четвертак положила.
- Богачка какая-то…Вот везет же людям! Цену деньгам совсем не знают. И почему так несправедливо устроен свет – одним – все, а другим … - Старуха открыла комод. Вытащила из ящика небольшую шкатулку и высыпала туда все деньги. В дверь позвонили. Старуха замерла. Время уже позднее. Кто это может быть. Лучше не открывать. Мало ли кто там. Снова зазвонил звонок. Она тихо подошла к двери, взглянула в глазок. За дверями стояла утренняя дамочка.
- Пришла отнять денежку. – подумала она. – Что надо? Если пришла за деньгами, то у меня их нет. Отняли.
- Мария, откройте, не бойтесь. Я не за деньгами. – Пересилив себя, она громко сказала, - Я ваша внучка, Таня.
Минутное замешательство и дверь распахнулась.
Бедность кричала во всех комнатах. Грязные, выцветшие обои, держались на честном слове. Диван, на котором очевидно спала старуха, был уродливо продавлен. На кухне была та же картина.
Чашки, с огромными сколами, стояли, в когда-то, красивом буфете. На плите, стояли замызганные кастрюли и черная сковородка. В углу – ржавая раковина.
Таня с ужасом смотрела на это убожество. А ведь мама рассказывала, что ее мать была очень аккуратной. Ругала и била свою дочь, если в доме не было прибрано…
До полуночи сидели старая женщина и Таня за столом, на кухне.
МАРИЯ.
От одиночества она не знала, куда себя деть. Ни мужа, ни дочери…Мария понимала, что несправедливо обвинила свою дочь в том, что это она соблазняла отчима. Он же был еще тот кобель! Засматривался на всех ее подруг. Но это было по молодости. А тут, на пятом десятке, залезть на ее дочь! Этого она не могла простить ему, даже мертвому.
Только через несколько дней до нее дошло, что Свету она может совсем потерять…Свою единственную дочь. Она кинулась звонить всем ее подругам, Косте. Обошла всех соседей, обратилась в милицию, но Светы и след простыл. Никто не видел женщину с ребенком.
Мария сходила с ума, но найти свою дочь не смогла. Да и милиция не больно шевелилась, ведь Мария не могла их «подогреть», а без этого, они просто положили ее заявление под сукно.
С горя она начала пить. Напивалась так, что валилась на диван и спала сутками. А потом, просыпаясь, опять заливала свое одиночество вином…
- Доченька, прости меня. Прости! Ну, где ты, моя маленькая, где? – Билась она в пьяном угаре. – Ну, прости, меня, свою мать, дуру! Только вернись, доченька. Я не буду никогда тебя ругать. И Таню мы вырастим, вместе вырастим! – кричала она так, что прибегали соседи снизу.
Но увидев, что женщина пьяна, брезгливо уходили… Только соседка по площадке, Валька, понимала ее. Она поднимала ее с пола и укладывала ее в кровать.
- Не реви, Машка! Что сделано, то сделано. Зря, конечно, ты так со Светкой. Все-таки, родная дочь, да еще с грудничком. Ну что теперь, вешаться, что ли будешь? Молодая еще. Найдешь себе мужика и живи. А Светка где-то, наверное, живет. В морге-то ее нет! И в больницах тоже. Все же обзвонили.
Дважды Мария пыталась покончить свою жизнь саомоубийством. И резала вены, и вешалась. Но всегда прибегала Валька и спасала ее. Кому жить, того Бог не прибирает. Так она жила, пока не встретила Николая. Бомжа. Отмыла его, обстирала, накормила и спать с собой уложила.
Вышла на работу. Буфетчицей в одной школе. Зарплата была сносная. Да и дети не очень-то много ели. Всегда оставались их пайки и Мария сумками уносила домой продукты. Так что зарплата оставалась почти целой. Хотела прикупить машину Коленьке. А тот в один прекрасный день исчез, попутно прихватив с собой и деньги, и ее золото. И снова Мария осталась одна. Без денег, без мужа. И снова начала засыпать в обнимку с бутылкой «Портвейна 12». Просыпаясь, опять потягивала вино прямо из бутылки, и снова засыпала.
С работы ее уволили, когда появилась на работе пьяной. Валька составляла ей компанию. Частенько приводила с собой мужиков. А потом, вся честная компания, занималась групповым сексом. С хохотом валились на пол, ползая друг на друге. Напивались до одурения. Утром кто-то бежал в магазин и оргия начиналась заново.
А однажды проснувшись, Мария увидела на себе мертвого партнера по сексу. Отпихнув его, она увидела, что все ее тело в крови. Кто-то ударил ножом и убил его.
Забрали в милицию. Маша ничего не помнила. И кого привела Валька, и кто снял всю ее одежду. Очевидно, самцы не хотели ждать своей очереди…
Марию посадили. На нее повесили убийство. Так ментам было удобно.
Отсидев свой срок, она вышла. На работу никуда не принимали. Да и кто с такой пропитой физиономией возьмет…Вот и стала она попрошайкой…Жить-то надо…Смерть за ней не приходит, а люди добрые, всегда на хлебушек подадут…
Таня с ужасом слушала историю своей родственницы. Как может человек так низко пасть. Как такая женщина могла воспитать такую сильную духом дочку, ее мать!
- Нет, Таня, я все-таки не могу понять, как ты меня нашла. Или проследила за мной? Но я тебе благодарна, что ты пришла ко мне. Я теперь не пью. Старая стала, да и немного мне осталось жить. Да и ты побрезгуешь меня называть бабушкой. Я перед тобой очень виновата, перед матерью твоей. Хотелось бы мне, перед смертью, выпросить у нее прощения. Напиши ей, Таня.