Солнышко бабьего лета особенное. Его тепло ценишь как никогда. Тепло, наполняющее тебя благодарными эмоциями за не слишком большую жестокость, проявленную в знойные деньки на просторах средней полосы России, за великолепие летних упоительных вечеров на берегу рек и озер, за нежность ласкового песочка, что согревал твое тело, слегка охлажденное долгим купанием, за кустик спелой земляники на опушке, за множество приятных мелочей, чем богата пора отдыха от городской суеты.
Но самое удивительное ощущение не проявляется четко, а укрывает сознание особым магическим туманом, вызывая иллюзию остановки времени. Нам начинает казаться, что лето никуда не спешит и оно обязательно будет длиться еще и еще, щедро одаривая не только солнечными деньками, но и всеми радостями безмятежного времяпрепровождения. Мы перестаем задумываться о делах, неизбежном осеннем холоде и всей своей запутавшейся во времени душой призываем к продолжению негу бездействия. Иной раз подкрадываются трезвые сомнения, но мы радостно их гоним прочь. Мы жаждем детской беспечности и невольно настраиваем себя на позитив, отдаваясь пронизывающим душу токам погожих светлых деньков в золотисто-багряных чащах, что дарят истинное наслаждение от собственного существования.
Казалось бы бесцельное хождение по ближайшему к поселку лесочку, не могло подарить Николаю сколь-нибудь заметного душевного облегчения. Он уже почти час в этот воскресный день бродил по еле заметным тропинкам, усыпанным осенней многокрасочный листвой, с единственным намерением привести хотя бы в относительный порядок свои тягостные мысли. Его угнетали предчувствия не совсем удачного для семьи окончания затеянной игры с власть придержащими мира сего. Силы слишком не равны!
Теплый и тихий солнечный день великолепно пышной осенней поры увел далеко в чащу...
Он шел и шел, не удосуживаясь глянуть на часы. Напоенные кислородом легкие дарили чувство физической недюжинной силы. Он понемногу начинал верить в,казавшуюся еще пару часов назад невозможной, свою удачу. На его стороне, в конце концов, сила правды, магия чудесного деда, помноженная на интеллектуальную мощь ученого, но самое важное - на его стороне Любовь Создателя, что вселяет сейчас в сердце негасимую веру и окрыляющую надежду на победу.
Хрустнула ветка под ногой. Взгляд упал вниз. Невольная улыбка озарила задумчивое лицо и вытянула откуда-то из самого далека детский восторг. "Ой! Белый!?"- восклицание будто дало знак лесному царству и он вдруг услышал пение птиц над самой головой, недалекий шорох в траве невидимого маленького зверька. Бабочка неожиданно яркой окраски уселась на темно-коричневую шляпу крепкого толстоногого гриба. Луч ласкового солнышка коснулся руки, невольно протянутой к приятной находке.
И в это самое мгновение из мутной неопределенности, из разрозненных элементов и отголосков звуков, запахов, свето-теней деревьев разом во всей своей красоте проявился Мир! Волнующий, прекрасно-загадочный, непостижимый Мир.
Человек будто родился вновь... Мужчина с серебром на висках и грустными задумчивыми глазами цвета вечерних туманных сумерек, что надежно прятались под низко опущенным козырьком бейсболки, разом окунулся в полноту радости земной жизни. Проснулась и призывно зазвенела тяга к участию в вечном танце бытия. Он всем своим нутром, наконец, ощутил и увидел то, что есть вокруг. А увидев, - осознал этот Божественный Мир. И... осознал самого себя.
Он осторожно сел на землю и не отрываясь стал смотреть на бабочку, что сложив крылья замерла на грибной шляпе. Его теперь удивляло,казалось, все! И чудо раскраски нежных крылышек, и лайковая шероховатость боровика с контрастным его одеянием, и пестрая листва, будто по желанию художника-авангардиста раскрасившая чудный фон его находки, и солнечные неторопливые зайчики, что превращали лес в сказочную декорацию к чудесному спектаклю Природы.
Кто он есть сейчас в непостижимой магии Жизни? Частичка волшебной кисеи, что отделяет сцену от зрителей, или герой загадочной пьесы? Зачем он замер, боясь спугнуть великолепное насекомое? В какую реальность попал в эти мгновения? И почему ему так хорошо и покойно сейчас? Куда подевалась бешеная суета мыслей, что отдавалась зловещей тяжестью в сердце? Какую же роль уготовил Господь в остросюжетный пьесе именно ему, Николаю Звягинцеву?
- Сын! Как хорошо, что мы приняли с тобой такое решение! - прошептал вдруг Николай, глядя на верхние ветви сосенки, что упрямо не позволяла проникнуть в полную силу солнечному свету к своему подножию. Бабочка вспорхнула.
Разглядывая причудливую пену белых пушистых облаков, нехотя скользящих на фоне светлого ясного неба осени и постоянно застревающих в лениво теряющих свою листву ветвях, он возвращался к недавнему разговору с сыном.
"Папочка! Мне здесь очень нравится! Я учу арабский... У меня теперь есть друг. Мы вместе с ним читаем Коран. Не думай, меня не принуждают. Я сам так захотел. Мне интересно. Не беспокойся. Дедушка, хотя и редко стал со мной говорить, но он доволен, что у меня есть теперь настоящий друг..." - щебетание ребенка умиляло и успокаивало. Опасения, видно, были напрасными. Трудное решение далось, разумеется, далеко не просто.
С директором интерната договорились, что ребенка заберут на два три месяца с целью лечения. После новогодних каникул он обязательно вернется. А сейчас, чем дальше он будет от Москвы, тем лучше. Понятно, что такая длительная "командировка" сына не совсем по душе отцу. Навестить его - значит навлечь опасность. Потому для всех мальчик лечится в закрытом подмосковном санатории, что хорошо знаком отцу с детства. Оформлен он там по всем правилам и деньги за лечение перечислены. Благо, сохранились еще с тех давних пор связи и старый доктор помнит своего неугомонного пациента Колю Звягинцева. С доктором, очевидно, надо будет еще повидаться. И старику приятно, и видимость свидания с сыном.
В отношении ребенка особых волнений не должно бы быть. Как, впрочем, и касательно безопасности Любы. Она уже со следующего вторника приступает к работе на старом месте. Связь с ней есть. Молодец, все-таки, Сима! Накануне своего отбытия в Африку, смог обеспечить всех троих спец номерами не подлежащими прослушке. Это было трудно. Смог. Настоящий друг! Надежда будет рядом с ней это время. На всякий случай.
- Ну-ка, красавчик, полезай в кузовок! - довольно промурлыкал мужчина, сняв бейсболку и оглядываясь по сторонам. К его удивлению буквально в метре обнаружились, хитро укрытые листьями близнецы-боровички.
Обойдя грибное местечко под смешанным леском, обнаружил еще несколько симпатичных беленьких, да пару крепких с фиолетовым отливом сыроежек. Довольный собой, аккуратно уложил богатство в импровизированное лукошко и попытался сориентироваться в незнакомом месте. Заплутал? Однако, из прошлого детского опыта пришла подсказка и глянув сначала на часы, а затем на солнечный диск, проклюнувшейся меж верхних веток, побрел на восток.
* * *
Обеденное время давно прошло. Голод требовал немедленного открытия холодильника, колбасы, ветчины и пива. Перевернутая бейсболка, наполненная доверху грибами и оставленная на разделочном столе, жалобно призывала к разумным действиям. Колебания не были долгими. Настоящий грибной супчик он знал как варить. Вспомнил мамины уроки. Всё же кулинарка она была отменная. Правда пришлось немного схитрить: перловка, что в обязательном порядке требуется для полноценного супа слишком долго варится и потому её легко заменил рис.
Возня у плиты отвлекла от размышлений и обдумывания завтрашних планов действий. Как-то само-собой появилось желание отдаться на волю волн своей судьбы и ровным счётом никаких шагов не предпринимать. Его не подвела интуиция. Те события, что развернутся завтра никак не могли зависеть от планирования и вообще, от любых действий и его самого, и всех, втянутых в авантюру людей. Ни одному из тех, кто был сегодня занят обдумыванием своих действий в наступающий первый день трудовой недели, и от кого хоть что-то зависело в деле поиска злополучной карты, не могло присниться и в страшном сне то, что перепутает все карты игроков.
Поздний обед с чешским пивом принудил вальяжно развалиться в сытом умиротворении на просторной софе, что давала прекрасную возможность полюбоваться склонившимся к закату солнышком, что превратило уголок несколько заброшенного сада в великолепную картину буйства осенних красок, изящно подчеркнутых золотистыми прощальными лучами.
Мысли, словно сытые тюлени, нехотя переваливались с боку на бок, то проявляясь отчетливой заботой о предстоящих решениях, то ускользая в даль нереального и непредсказуемого будущего. Он думал, конечно же, о развернувшейся полным ходом игре под названием "Волшебная карта, скрывающая бесценный клад". Конкретные действия спецслужб его не касались, да и не интересовали вовсе. Свою же партию он провел отлично. Из под удара выведены его близкие. А это главное на данный момент.
Хорошо бы убрать и настырного генерала, но это не в его силах. Николай вспомнил тот достопримечательный ужин на Крыше. Огромная веранда многолюдного ресторана, как ему представлялось, вовсе не располагала к секретному разговору, но выбор эфэсбэшного начальника был не случаен. Заведение торгового центра не входило в список обычных мест, где принято было работникам конторы устраивать встречи. Суматоха и довольно громкая музыка делала их беседу недоступной не только для конкурентов, но и для любой прослушки.
Тот вечер встал перед глазами во всех своих очаровательных подробностях и Николай громко рассмеялся.
- Да, товарищ-господин дженэрале! Легко тебя оказалось можно провести, если не требуется ничего придумывать. Ложь ты бы почуял сразу. Опыт не пропьешь. И не проешь...
Вспомнив объем талии служаки, Николай почему-то подумал, что в Американской армии таких жирных не найдешь. Не дают им, видно, поблажек, заставляя сохранять физическую форму. Все ж такое отвратительное зрелище - пузо под военной формой. Тьфу!..
Сумерки опускались неумолимо быстро, с каждой минутой отражаясь в глазах все более густой фиолетово-серой задумчивостью. Зажглись фонари в саду, высвечивая густые заросли давно не ухоженных кустарников, без стыда оголяя фигуристке клумбы, сплошь покрытые сорняками. О Вериной заботе забыли давно увядшие остатки когда-то пышных великолепных роз, безрезультатно взывая к совести хозяина большого участка. Некому ухаживать за ними. Некому.
Место юркого садовника на обширной территории заняли охранники. Неуютным стал и большой дом, оставленный сначала помощниками по хозяйству, а теперь вот и Любой. Даже запах как-то изменился. Любимые им духи жены напрочь испарились из гостиной и спальни, где туалетный столик, заставленный причудливыми разнообразными флаконами, давно покрылся пылью. Хотя заботы о фирме некоторое время назад почти исчезли из жизни Николая, а свободного времени, казалось, стало достаточно, он не спешил приглашать в свой пустой особняк ни прислугу, ни женщин.
Странная пустая тишина завладела домом. Лишь свет фонарей вырисовывал очертания комнат. Картина не столь печальная, сколь непривычная нисколько не смущала. Он находил своего рода удовольствие в свалившемся одиночестве, все больше придаваясь философствованию и обдумыванию жизненных коллизий своего знаменитого деда. Мало-помалу приходило понимание смысла когда-то казавшихся ему совершенно дикими, поступков и решений дорогого человека.
Он раздумывал над причинами трудных, порой необъяснимых взаимоотношений деда с единственной любимой дочерью. С одной стороны, он понимал как тяжело было ладить с его матерью, обладавшей далеко не простым характером. Её неудовлетворенность семейной жизнью с отцом, скандальный развод и вечные поиски достойной партии наложили свой тягостный отпечаток на душевную организацию, вызывая приступы то бесконечной меланхолии, то взрывы настоящего психоза. Обычно женские истерики разбивались о железное спокойствие деда, но, видно, копились где-то в подсознании, наращивая раз за разом свою силу.
Как же ему порой доставалось! Без смеха теперь и не вспомнишь мамашины разборки его "полетов", что обычно заканчивались поркой попавшимися под руку предметами. Он прекрасно помнил резиновый шланг от стиральной машины, которым мать попыталась его отстегать, но получила сама неожиданные побои гибкого непослушного предмета, что точно от стенки отскакивал от его худого тела и бил мать по рукам ответом.
Но с другой стороны, до сих пор не понятно по какой причине дед не воспитывал дочку более строго, позволяя слишком многое. Может быть от чрезмерной любви? Он никогда не наказывал взбалмошную девчонку, ни единого раза даже не сделал попытки ударить, хотя, по рассказам матери, очень даже стоило. Он помнил всегдашний ответ деда на его подобные вопросы. "Мальчиков надо держать в строгости, а девочек только в любви." Правильно ли это? Он не знал. Как бы он сам воспитывал свою дочку? Неужели смог бы...
Перед глазами встало искаженное страхом лицо Веры и он вновь услышал её вопль "Не-е-е-т!!!" Она была беременна. Почему же он, идиот, этого не заметил? Как могло в его воспаленном ревностью мозгу родиться предположение о любовнике? Какой мудак...
Он набрал номер клиники, не взглянув на часы. После долгих гудков, наконец-то ответили. Попросил к телефону сиделку. Не сразу услышал спокойный голос. Все без изменений. Давление... Сахар в крови... И прочие сугубо медицинские показатели мало чем могли изменить понимание безысходности положения. Он боялся только одного - предложения об отключении от аппаратов жизненного обеспечения. Но пока, как он полагал, до этого далеко. Надежда есть. Нужна вера. Его вера и его любовь.
Посмотрел на журнальный столик, увидел, что пепельница полна окурков. а в пачке болтается последняя сигарета. Тяжелый собственный вздох будто отрезвил немного и заставил вернуться к последнему с Симоновым разговору.
Спускаясь с крыльца удивился ночной темноте и беззвездному небу. Было очень тихо. Непривычно. Охранников нет. Он один. В соседних домах не заметил горящих окон. Кто-то прошмыгнул в сухой траве неподалеку. Может ежик?
Андрюха тогда сказал, что не по своей воле выбыл из игры. Начальство заподозрило его необъективность и не объясняя решения, отстранили. Успел кое-что. И уже хорошо. Те двое типов, что навещали его в офисе еще по весне, приходили и к жене. Дважды. Камеры наблюдения всё же зафиксировали их физиономии, хотя они и сделали все возможное, чтобы этого не произошло.
Личности установлены. Вроде частные английские детективы русского происхождения. Но не достоверно. Скорее всего - прикрытие. А ведь сумели, суки, напугать Веру. Сказала ли она им что-нибудь? Не понятно. А еще более странно, что она об этих визитерах ни словом не обмолвилась с мужем. Почему? Чем они шантажировали её? Судя по всему, то были конкуренты Симкиного генерала. Настоящий детектив! Как не вовремя удалили друга. Без него справится ли ?
Мужчина стоял на покрытой редкими листьями дорожке, засунув руки в брюки и смотрел в небо, словно ждал, что вот-вот из-за туч появится парашют и его верный друг спустится к нему в сад.
Свежо. Мурашками по спине будто чей-то взгляд. Обернулся. Никого. Чуть шелестят листья. Крупная холодная капля, упавшая на лоб, заставила вздрогнуть. Другая тихо звякнула на подставленную раскрытую ладонь. Еще одна и еще - по белой рубашке, как жирные точки неоконченных дум и вот уж он бежит к дому, надеясь успеть укрыться. Неожиданный порыв ветра с шумом прихлопнул открытое окно в спальню. Ливень обрушился стеной, сумев зацепить в спину бежавшего через две ступеньки. У самых дверей обернулся на холодную шумную стену дождя и будто что-то кольнуло в сердце.
Мгновенным движением промелькнула картина: ливень, дорога, грузовик и искореженная машина жены.
Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/09/05/1340