Припозднились охотнички. Уж больно коротки зимние деньки. Лося не добыли, а вот ноги изрядно убили, да так, что до дома не дойти. Благо, деревенька на пути повстречалась, вот и решили ночь в ней провести, а уж поутру - домой. Зашли в домик, который стоял у самого леса, на отшибе. Его и домиком-то назвать грешно: домишко-развалюшка, только и того, что дым из трубы вьётся, к теплу приглашает. Охотничьи припасы в сенцах оставили, да и ввалились всей гурьбой в избу. Встретила их хозяйка, под стать своему дому, ну да охотники - люди не гордые, абы ночь в тепле провести.
Старуха мигом самовар спроворила, кой-чего своего на стол покидала. Уж вот как гостям рада! Глазки так и сверкают-бегают по столу, а на нём - чего только нет. Мужики и сами едят, и старуху потчуют. Она колбаску мусолит, белым хлебушком заедает да на мужиков посматривает.
- Может, чайку подлить? - спрашивает.
- Да какой чаёк, мамаша! С мороза чего бы покрепче, - отвечают разомлевшие в тепле охтники.
Старая словно не слышит, знай подливает чаёк да нахваливает угощение. "Горя-ченькое" ещё в лесу закончилось, а как бы хорошо сейчас по стаканчику да на боковую, - думают мужики. Уж они и так и сяк, ну не понимает старая их муки. Совсем затосковали. И тут один из них так хитренько подмигивает:
- Не волнуйтесь, придумал.
Поймал громадного усача, что без зазрения совести на стол забрался, и поворачивается к бабке:
- Бабуль, хочешь, научу, как тараканов выводить?
Старая едва чаем не подавилась. Уставилась на него, перекрестилась, как на бож-ницу.
- Миленькой, век на тебя молиться буду. Научи.
- Ну, молиться тебе в аккурат осталось, а вот … нет ли у тебя… бутылочки?
- Найдётся, миленькой, найдётся, - засуетилась тараканья хозяйка. – Как не найдётся!
Шмыгнула в закуток и несёт её, родимую, сургучом запаянную. У мужичков при виде «раритета» слюнки потекли.
- Давай, бабулька, нитку… да покрепче вяжи, чтоб не сорвался.
- Ты уж сам, миленькой, постарайся, чать, не зря бутылку-то поставила.
Привязал шутник таракана за лапу и подает старой:
- На. Веди на улицу, а остальные сами за ним уйдут.
Мужики сидят не дышат, ждут, что дальше будет.
Старуха взялась за ниточку и только у двери опомнилась. Остановилась - и в смех:
- Ах вы, охальники этакие! Право, охальники! Это надо же чего удумали! Над старухой смеяться!
Бросила нитку - и за стол.
Хорошо посидели. Ночью проснулся один (жажда замучила), и к столу. Нашарил чайник, напился и спать. Утром охотники побаловались самоварчиком и в путь.
Прошло время. Весна в тот год ранняя да спорая выдалась. Вмиг снег согнало. Лес быстро озеленился. Земля прогрелась.
Старушка копошилась в своём огородишке: так, кое-что по мелочишке сеяла-садила. Разогнулась, спинушку рукой придерживает, а другой от солнышка прикрывается, никак не поймёт, кто возле калитки стоит. Точно, не деревенский. Подходит мужчина к ней, улыбается. А она, как увидела его, так и упала на колени: враз ноженьки отказали. Кинулся тот поднимать, а она - ни в какую, валится с причитанием на грядку. Аж зашлась в крике:
- Не убивай, родненький! Не виноватая я.
Как мог, успокоил её мужчина и спрашивает:
- Скажи, мать, чем ты меня в тот вечер напоила?
Смотрит на него старая, а понять ничего не может. Всё ещё не пришла в себя. И то ладно, что сразу не прибил. Сидит на грядке, дрожит, словно лихоманка её бьёт. А мужик не отстаёт от неё.
- Сколько лет, - говорит, - желудком мучился, ничего не помогало, а после того вечера как рукой боль сняло. Теперь и пью, и ем всё, что ни попадя. Человеком стал. Вот и приехал отблагодарить тебя да узнать про твоё чудо- снадобье.
Тут уж старая смекнула, что к чему. Успокоилась. Приободрилась. В избу пригласила.
- Заходи, миленькой. Самоварчик поставлю. А уж ты сам решишь, что делать со мной - дурой старой.
Вскоре запыхтел самовар на новенькой скатёрке. И чего только на ней нет! Отродясь такого не видывала, не пробовала старая. За чаем и рассказала всё как на духу:
- После, как вы, ушли, стала прибирать на столе. Чай-то пили из самовара, а про чайник совсем забыла, так и стоял он, не знамо сколько. В то утро попался на глаза, вот и решила убрать его в чулан, с глаз долой. Заглянула, а он полон тараканов! Слышала ведь, как ночью кто-то гремел чайником, а и ни к чему. Господи, грех-то какой взяла на себя ненароком – ну как отравился мужик? Крепко испугалась. Всё ждала: вот-вот придут, заарестуют. Слава те Господи, обошлось.