Коноху поливало дождем. Словно отыгрываясь за предыдущие жаркие будни, небеса обрушивали на город потоки воды, вынуждая их собираться в растекающиеся по улицам лужи и ручейки, с легкостью мешая отыскать сухой участок земли. Ветер, обрадовавшись разгулу стихии, бешено раскачивал ветви деревьев, выворачивая зонты и меняя направление, дабы несчастным прохожим становилось не менее весело, чем ему. Птицы смолкли, животные попрятались по подвалам в надежде укрыться от непогоды, и даже автомобили, спасая хозяев от сырости, не избавляли от многочисленных заторов на перекрестках, превращающихся в огромные пробки. В такие минуты хорошо бывало лишь дома, под теплым пледом и с чашкой чая в руках, но за неимением выбора приходилось заниматься обыденными делами.
Глядя через оконное стекло на немногочисленные фигурки людей, пробирающихся по улице, Дэн отмечал, сколь сильно происходящее там напоминает хаос в его собственной душе. Разобраться в себе нелегко, а обернуться и взглянуть на человека, невольно ставшего ему исповедником, – еще труднее. Однако необходимо выслушать мнение того, кто способен дать верный совет или же подтвердить правильность принятого им решения.
- Прости, Сасори, - проговорил Дэн, прекращая захватывающее созерцание ливня и разворачиваясь к хозяину кабинета, в котором они оба сейчас находились. – Вероятно, не следовало нагружать тебя подобным знанием, но… мне нужно было кому-то выговориться. Сомневаюсь, что смог бы сейчас известить обо всем жену, к тому же… это не телефонный разговор.
Сидевший за столом Акасуна поднял голову от сцепленных ладоней, коих касался лбом, и пристально посмотрел на товарища. Интересно, о чем он думает? Осуждает ли его? Дэн не ведал способа развеять сомнения.
К счастью, Сасори сам положил конец вновь возникшему молчанию, откинувшись на спинку кресла и со вздохом заметив:
- Мир тесен. В который раз в этом убеждаюсь – и все равно не перестаю удивляться.
- Не понимаю, - произнес Дэн, наблюдая за постукивающим пальцами по столешнице собеседником. – О чем ты?
Акасуна усмехнулся, явно не торопясь ничего пояснять.
- Я пригласил тебя в Коноху, чтобы ты помог мне вылечить одного паренька, потому что ты лучше меня разбираешься в операциях, проводимых на сердце. Но я не думал, что все так сложится… - подхватив лежавшую перед собой папку, он протянул ее недоумевающему блондину. – Взгляни.
Продолжая пребывать в полной растерянности, Дэн принял документ, не спеша, тем не менее, его открывать.
- Сасори, я…
- Просто посмотри, - настоял Акасуна, разворачивая сидение к американцу и скрещивая на груди руки.
Пришлось выполнить требование. Через миг дыхание перехватило, Дэн, покачнувшись, ухватился за стул, мечтая о дополнительных легких. В конце конов, любому отцу узнать подобное непросто…
Сасори немедленно оказался рядом и помог сесть, с тревогой всматриваясь ему в лицо.
- Прости, Дэн, - сказал Акасуна, автоматически дотрагиваясь до запястья приятеля и считая пульс. – Я бы хотел смягчить удар, но ничего не поделаешь.
Кивнув, Дэн вновь обратил внимание на сжимаемые им бумаги.
- Это… история болезни… Тсукури Дейдары…
- Да, - подтвердил Сасори, вставая и направляясь к заставленной напитками и кофейным аппаратом тумбочке. Налив воды в стакан, рыжеволосый направился к растерянно изучающему «личное дело» другу. - Вот, возьми. Думаю, добавлять к этому успокоительное не требуется.
- Спасибо, - приняв подношение, пробормотал Дэн, пользуясь шансом смочить пересохшее из-за нахлынувшего волнения горло. – Значит… пролапс митрального клапана. И как давно?
Сасори уселся напротив, наклонившись вперед и упираясь локтями в колени.
- Болезнь врожденная, но проявляться начала не сразу. Тебе не хуже меня известно, что у некоторых больных многие годы вообще может не быть никаких симптомов, люди живут, не подозревая о том, какая над ними нависла угроза. Получив результаты анализов Дейдары, я запросил из Токио его медицинскую карту, желая понять, с чего все началось.
- И что ты выяснил? – поинтересовался Дэн, отставляя питье в сторону и досадуя на незнание того, как его отпрыск жил раньше.
- Два года назад, в Токио, его избили, - поморщившись, поведал Сасори. – Парень провел около месяца в больнице, после его отправили жить в буддийский храм, восстанавливать здоровье. В общем, мне кажется, болезнь усугубилась именно тогда, а события, происходящие здесь, только усилили эффект.
- И… что ты планируешь сделать? – нахмурившись, спросил Дэн, пытаясь мысленно рассортировать новую информацию. – Ты хочешь вживить Дейдаре искусственный клапан или…
- Или, - последовал уверенный ответ. – Положение не настолько плохо, чтобы мы засовывали ему в организм металл. Достаточно будет подлатать его собственный клапан. Причем, как можно скорее.
- То есть, ты уже определился с датой, - подытожил несчастный родитель.
- Да, но ее мы обсудим, когда придет Дейдара, - сообщил Акасуна, вставая и возвращаясь на рабочее место. – Я жду его с минуты на минуту. А пока его нет, скажи, как ты намерен поступить. Как я понял, мальчик не подозревает, что ты – его отец.
- Да, - с горечью подтвердил Дэн. Невзирая на терзающую душу боль, мужчина верил – иного, более лучшего, пути нет. – Я решил, что пока ему лучше не знать этого. Понимаешь, - начал пояснять он, нервно проводя по волосам, - он никогда ничего не видел от своего отца. Скорее всего, он думает, что отец бросил их с матерью. Возможно, единственные чувства Дейдары к отцу, – это обида и ненависть. Я не знал о его существовании, но это нисколько не оправдывает того, что меня не было в его жизни шестнадцать лет. Поэтому я хочу хоть что-то сделать для моего сына. Чтобы не выглядеть в его глазах полнейшим чудовищем. Кроме того, если ему предстоит операция на сердце, любое волнение опасно. А узнав обо всем, он может не разрешить мне оперировать его. Если и рассказывать Дейдаре правду, то после того, как он поправится.
Сасори в задумчивости потянулся за карандашом, выразив согласие первой же фразой:
- В чем-то ты прав. Дейдара – хороший парень, у него доброе сердце, и в то же время крайне обостренное чувство справедливости. Плюс – он подросток, а в его возрасте тяжело делить мир не только на черное и белое. Но прошу, Дэн, не ошибись, твоя ситуация очень деликатная.
- Я знаю, - заметил тот, смотря в пустоту и нерешительно покусывая губу. Прежде чем говорить о спасении Дейдары, требовалось уточнить не дающее ему покоя сомнение. – Сасори… Ты теперь отстранишь меня?
Акасуна от удивления едва не поперхнулся воздухом.
- Почему я должен тебя отстранить?
- Потому что Дейдара – мой сын, - пояснил Дэн. – Ты знаешь, многие считают, что, оперируя родственников, хирург может поддаться различным эмоциям и…
- …совершить непростительную ошибку, - завершил за него фразу Сасори. – Да, такое возможно. Но я позволю тебе провести операцию. Думаю, ты в состоянии держать себя в руках. И все же я хочу избежать непредвиденных ситуаций. Поэтому, раз уж ты поднял этот вопрос, давай договоримся. Если я замечу, что ты начинаешь нервничать и теряешь профессиональное хладнокровие, то сразу удалю тебя из операционной.
Дэн кивнул, признавая правоту коллеги.
- Да. Я согласен.
- Вот и отлично, - радостно воскликнул Акасуна. – Тогда… - негромкий стук в дверь прервал начавшуюся речь. – О, - вымолвил медик. – Как раз вовремя. Войдите!
В помещение неуверенно заглянул Дейдара, с капюшона которого активно скатывались вниз дождевые капли.
- Сасори-сан, я могу войти?
- Я тебе, вроде как, разрешил уже, - усмехнулся Сасори, тут же принимая строгий вид. – Лучше скажи, почему ты без зонта.
- Ну… - пожал плечами Тсукури, заходя и стаскивая куртку. – При таком ветре ни один зонт не спасет, да, - повесив одеяние на вешалку, парень прошел вперед и замер, неуверенно переминаясь на месте.
- Знакомься, - указал на Дэна Акасуна. – Это доктор Харнетт, он поможет мне оперировать тебя.
Дейдара хмыкнул, покосившись на представленного ему человека.
- Мы уже встречались в парке, да, - весело сообщил он. – Рад вас видеть, доктор. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне.
- Обязательно, - отозвался Дэн, с улыбкой следя за подростком. – Садись, нам есть что обсудить.
- Верно, - вымолвил Сасори, беря календарь, пока Тсукури выполнял просьбу, устраиваясь возле Харнетта. – Нам нужно назначить дату проведения операции.
- Вы ведь уже ее выбрали, да? – полувопросительно заявил Дейдара, с хитринкой в глазах рассматривая владельца комнаты.
- Верно, - переглянулся с Дэном Сасори. Тот отвернулся, сдерживая хихиканье, пока глава клиники размышлял о смысле поговорки о яблоне с яблоками.
- Эм… - подрывник переводил взор с одного врача на другого, гадая о причине их странного поведения. – Может, вы ее назовете?
- Хорошо, - отвлекся от дум Акасуна. – Итак… Занятия в школе в этом году закончатся восемнадцатого числа. Зная Итачи, могу сказать, что через несколько дней он потащит вас в поход.
- Простите, - встрял Дэн, не желая упускать ничего важного. – Итачи?
- Учиха Итачи, - разъяснил Сасори. – Классный руководитель Дейдары. Теперь продолжим. С учетом дороги туда и обратно поход продлится неделю. После вашего возвращения необходимо несколько дней на отдых. Таким образом, с четвертого августа начнется подготовка пациента к операции, нахождение в клинике обязательное. Саму операцию я назначаю на одиннадцатое августа. Да, Дейдара, придется провести летние каникулы здесь, но зато ты пропустишь только первые две недели занятий в сентябре, и твоим товарищам будет легко помочь тебе не отстать по программе. Надеюсь, ты не против?
- Я? – Тсукури неуверенно взглянул на Дэна, стараясь скрыть возникшую из-за неясного страха дрожь. – Нет…
И тут же ощутил, как крепко сжали его плечо, стремясь успокоить.
- Все будет хорошо, - негромко пообещал Дэн. - Мы поставим тебя на ноги, я обещаю.
Дейдара, медленно вдохнув насыщенный влагой воздух, на выдохе прошептал:
- Я вам верю, да.
Двоим взрослым оставалось лишь оправдать оказанное им доверие…
Дейдара бегом спустился по ступенькам больничного крыльца, накинув капюшон, и плотнее запахнул куртку, для верности обхватывая себя руками. Дождь, похоже, зарядил на весь день, а ему еще нужно добраться до школы пешком. Что ж, сухим он в любом случае не останется, зато будет время подумать, как лучше сообщить обо всем Итачи, для начала застав того где-нибудь одного. Хотя… пожалуй, самый трудный разговор ожидается дома, но и с ним получится разобраться, если удастся подобрать правильные слова. В конце концов, нервы дедушки в подобном вопросе надо бы поберечь.
Полностью погрузившись в раздумья, парень свернул за угол, ежась от сильного порыва ветра и не замечая ничего вокруг. Немудрено – везде сплошная ливневая стена. Опасности он не ощущал, осознав неладное, лишь когда его схватили за руку и стремительно развернули к себе. Дейдара инстинктивно дернулся, наступив в лужу. Громкий плеск окончательно привел юношу в чувство, заставляя незамедлительно напрячься, обороняясь, однако неизвестный сильнее сжал пальцы на захваченном им предплечье, окликая невольного пленника:
- Дейдара-кун!
Только теперь Тсукури удосужился взглянуть на лицо оппонента, который, казалось, и не собирался прятаться от пристального взора. Мокрые рыжие пряди налипали на лоб стоявшего перед ним мужчины, но совсем не закрывали глаза… знакомые, карие глаза… Дыхание привычно сбилось, разливая резкую боль в сердце, но Дейдара усилием воли заставил себя вдыхать воздух. Нельзя грохнуться в обморок… не здесь, не рядом с ним…
- Вы?.. – хрипло проговорил он, пытаясь побороть расплывающиеся перед очами темные пятна. – Что… вам нужно?.. Как вы… нашли меня?..
- Я следил за тобой, - признался Яхико, отказываясь отпускать школьника. – Дейдара-кун, пожалуйста. Я не причиню вреда. Мне нужно только поговорить.
- Поговорить?.. – процедил Тсукури сквозь зубы. – Таким… способом…да?..
- Прости, - виновато ответил Пейн. – Иначе ты не захотел бы слушать.
- Я и сейчас… не хочу, да… - бросил блондин, пытаясь высвободиться. – Вы… вы – убийца…
Полицейский даже не намеревался отрицать сказанное.
- Да, - вполголоса подтвердил он. – Я убийца. И все, что мне нужно, - это прощение.
- Прощение? – нахмурился Дейдара, касаясь груди и отмечая: кажется, приступ пошел на спад. – Почему вы ищете прощения у меня?
- Думаю, ты знаешь.
Понимание обрушилось снегом на голову, принося шок и недоумение – вероятность перерождения души Аюми не оглашалась на каждом углу, так откуда ему известно?
- Это не все, - продолжил Пейн, видя растерянность Тсукури. – Есть человек, который хочет тебе навредить. Она тоже знает, кто ты. И уже сделала первый ход.
- Я не боюсь, да, – заметил Дейдара, с подозрением всматриваясь в собеседника.
- Тогда бойся не за себя, если хочешь, - парировал Яхико. – Она способна навредить и Итачи.
- А он тут причем? – заболевание еще напоминало о себе легким покалыванием, но отчего-то с каждой минутой становилось легче. А вот преодолеть страх оказалось труднее.
Неожиданно его освободили – Пейн отступил назад, явно готовый к побегу юнца, и рискнул посоветовать:
- Ты должен все вспомнить. Я слышал, что это возможно. Вспомни – тогда поймешь.
Дейдара не удостоил стража порядка ни единой репликой, вместо продолжения беседы делая шаг назад… потом еще один… и срываясь на бег. Капюшон слетел, позволяя непогоде трепать и мочить рассыпавшиеся по плечам волосы, упрямая челка мешала обзору. И чего, спрашивается, он их такими длинными отрастил?..
На перекрестке пришлось затормозить, наклонившись и упираясь ладонями о колени. Оглядываться не хотелось, да и вряд ли за ним кто-то шел. Если, конечно, тот офицер не настолько упрям, дабы преследовать его вплоть до учебного заведения. Подрывник выпрямился, охнул и поспешил ухватиться за ближайший столб. Да, носиться по улице в таком состоянии явно не стоило. Черт, мысленно выругался Тсукури, крепко зажмуриваясь, только не снова…
Визг тормозов прозвучал глухо в непонятно откуда взявшейся тишине, со стремительностью хищника заложившей уши… Мир расплывался, завлекая в блаженную пустоту, обещая подарить умиротворение…
…пока его не подхватили, предотвращая падение. Чей-то испуганный голос, не переставая, звал вернуться обратно, и Дейдара вцепился в спасительные звуки, как утопающий за соломинку, по крупице вытягивая сознание в реальность.
- Дейдара? – окружающий шум, наконец, прорвался сквозь вязкую пелену, привлекая внимание к встревоженному и знакомому человеку.
- Доктор… - кое-как проговорил Тсукури, по непонятной причине чувствуя себя в безопасности. – Мне стало плохо…
- Я понял, - кивнул Дэн, осторожно ведя непутевого отпрыска к машине. – Повезло, что проезжал мимо. Идем, отвезу тебя в школу.
- Не стоит, - вяло возразил Дейдара, тем не менее, не отстраняясь. – Мне уже лучше, да…
- Не спорь со своим врачом, - строго пожурил Дэн, помогая ему усесться на переднее сидение автомобиля. – Садись… вот так. Уверен, что не будет лучше вернуться в больницу?
- Уверен, да, - пробурчал Тсукури, приглаживая спутанные локоны. – У вас есть расческа?
Дэн против воли весело хмыкнул.
- О чем ты только думаешь, едва избежав обморока, а? О расческе!
- Не смешно, - проворчал Дейдара, отвернувшись. Почему-то перед американцем не хотелось выглядеть дураком.
Рассмеявшись, Дэн захлопнул дверцу и через минуту занял водительское кресло, сразу принимаясь пристегиваться и поглядывая на сорванца, уже успевшего залезть в бардачок в поисках гребня.
- Ты бы пристегнулся.
- Ага, - довольно проронил Дейдара, доставая искомое и причесываясь. – Дайте минуту. Кстати, я не знал, что у вас есть машина, да.
- Взял напрокат вчера вечером, - пояснил Дэн, следя за действиями сына. – Тебе придется подсказывать дорогу.
- Не проблема, да, - отозвался Тсукури, морщась и едва не выдирая образовавшийся на конце прядки ком. – Сейчас направо, нужно проехать пару кварталов и повернуть налево на светофоре. Там будет указатель в сторону Школьного квартала.
- Уже успел изучить город? – заметил Дэн, откидываясь на спинку и продолжая наблюдать за занятным зрелищем по уходу за прической.
- Люблю гулять пешком, да, - ответил Дейдара, радостно завершая нелегкую миссию по спасению шевелюры и оглядываясь в поисках ремня безопасности. С медиком было легко и приятно общаться, значит, они скоро найдут общий язык. – Скажите, я могу задать вам один вопрос? – поинтересовался он, едва транспорт тронулся с места.
- Задавай, - разрешил Дэн, поворачивая направо и всматриваясь в дорогу, лежащую впереди. Дворники беспрерывно сновали по лобовому стеклу, но от водных потоков не избавляли.
- Дедушка говорил, что вы знали мою маму, - неуверенно вымолвил Дейдара, смотря на мелькающие за окном деревья.
- Да, - подтвердил Дэн, не отвлекаясь от дела. – Мы вместе учились в университете.
- О! – Тсукури заинтересованно уставился на водителя. – И… какой она была тогда?
Дэн улыбнулся.
- А какой ты ее помнишь?
- Ну… - Дейдара в смущении принялся теребить замок молнии, елозя им вверх-вниз и чувствуя себя ребенком. – Доброй. Красивой. Она никогда не ругала меня, хотя я был беспокойным ребенком и часто выкидывал фокусы, да.
- Это у тебя от нее, - со смехом отметил Дэн. – Она была веселой, непоседливой и… душой компании.
- Правда? – Дейдара все-таки уговорил себя оставить в покое одежду. – А при мне она редко улыбалась.
- Не думаю, что это мешало твоей маме любить тебя, - возразил Дэн и, поддавшись порыву, похлопал паренька по плечу.
Тсукури беззлобно усмехнулся и умолк. Дальнейший путь пролетел в молчании, однако каждый из них, занятый различными думами, не огорчался. И только потом, попрощавшись с Дейдарой и видя, как юнец пересекает большие ворота, Дэн тяжело вздохнул, с тоской глядя на затянутое тучами небо.
«Я не дам ему умереть, Сатоко, я обещаю. Даже если это будет единственное, что я смогу для него сделать».
Прошлое. Удивительно, сколь много различных чувств и воспоминаний хранит в себе одно коротенькое слово. Как сильно их смесь влияет на человека, заставляя раз за разом переживать случившееся, ощущать притупившиеся отголоски пережитых эмоций и поддаваться тоске или радости. Но самое интересное: люди, как правило, не придают этому значения, считая нынешний день намного важнее. Жить ушедшими событиями, конечно, неверно, но и забывать их – временами глупо. Именно они заставляли взрослеть, формировали характер и взгляды на окружающий мир. И неуловимо терялись во времени, дабы позднее всплывать в памяти совершенно по-новому, порой давая необходимые подсказки, а иногда оборачиваясь всевозможными страхами, требующими преодоления.
Сидя в рабочем кабинете, Нагато задумчиво рассматривал сшитый вручную оберег, осторожно проводя пальцем по золотистым, привлекающим удачу символам. Отчетливо выделяясь на белоснежной ткани миниатюрного мешочка-омамори*, в окружении лепестков сакуры они смотрелись так гармонично и мило, что невольно вызывали улыбку на губах своего обладателя. Так же легко на душе становилось при мысли о девушке, давным-давно подарившей эту, казалось бы, неприметную вещь.
«Я знаю, что ты, как парень, вряд ли попросишь для себя удачи или счастливой любви, поэтому этот оберег принесет тебе здоровье. А уже с ним ты сможешь получить и все остальное».
И он получал, в течение долгих лет, даже в ту роковую ночь в старом доме клана Учиха умудрившись отделаться только царапинами и испугом. А вот она… ее не стало. И теперь, по иронии судьбы, ему предстоит нелегкое бремя выбора между двумя друзьями, оказавшимися по разные стороны баррикад, ведь один из них превратился в убийцу. Наверное, даже Мадара не ведает, насколько тяжело в такой ситуации принимать решение, пусть ему и знакома боль от предательства близких.
Скрип двери вырвал Удзумаки из горьких дум, вынудив покоситься на вошедшего в комнату Пейна. Вздохнув, мужчина прикрыл на мгновение глаза, собираясь с силами. Несколько дней он колебался, будучи не в состоянии начать разговор, однако пришла пора получить разъяснения и решить, какими окажутся их последствия.
- Ты опоздал, - коротко бросил Нагато вместо приветствия, вновь обращая внимание на подарок Аюми.
- Да, - растерянно ответил Яхико, небрежно вешая мокрую куртку на спинку стула. – Было одно дело… - бессвязно пояснил он, не торопясь садиться и приближаясь к окну. – Тебе не холодно? Там такой ветер, словно ураган начинается.
- Знаю, – безразлично пробормотал Удзумаки, не меняя позы. – Я был на улице, когда добирался до работы, - конечно, весь путь он проделал на машине, но сей факт ничего не меняет. – Не поделишься, что за дело заставило тебя опоздать?
Захлопнув ставни, Пейн настороженно обернулся, всматриваясь в приятеля.
- Обычное дело, ничего особенного, - осторожно вымолвил рыжеволосый. – Почему ты спрашиваешь? И что с тобой? Ты в последние дни ведешь себя странно.
- Правда? – спросил Нагато, разворачиваясь в сторону Яхико. Хотелось видеть реакцию на слова, готовые слететь с губ. – Думаю, на моем месте ты вел бы себя так же, - подняв руку, Удзумаки покачал оберегом перед собой. – Знаешь, что это?
- Омамори, - нахмурился Пейн, следя за действиями собеседника.
- А ты помнишь, кто мне его подарил?
Яхико медленно отступил к своему столу, обреченно называя имя:
- Аюми.
- Верно, - подтвердил Нагато, убирая презент в карман. – И с тех пор я ношу его с собой. Даже тогда, во время резни, амулет хранил меня. Знаешь, после смерти Аюми я горевал, что у нее не было такой же защиты. Но, как оказалось, Аюми сама стала оберегом. Она превратилась в щит, спасший любимого человека от пули.
- К чему ты клонишь? – голос Яхико дрогнул, но более ничего не выдало нервозности или страха.
Удзумаки вздохнул, поднимая лежащий на столешнице диск. Поворачивать назад поздно, придется отыграть задуманное до конца.
- Недавно Мадара отдал мне вот это. Здесь записи по ходу и результатам его личного расследования. Оказывается, он уже давно знал имя убийцы Аюми. Но рискнул показать мне собранный материл лишь недавно, - поднявшись, Нагато медленно приблизился к замершему, словно статуя, Пейну. – Вот, можешь прочитать, - круглый носитель информации полетел на ближайшую папку с бумагами. – Разумеется, это всего лишь копия. Мне все равно, что ты будешь с ней делать. Я хочу получить от тебя только правду. Скажи, ты можешь перестать лгать и ответить честно на мой вопрос?
Яхико с трудом сглотнул, прежде чем едва слышно прошептать:
- Да.
- Это ты убил Аюми? – требовательно поинтересовался Удзумаки, отмечая замершее от волнения сердце – разорвать многолетние связи оказалось все-таки невозможным.
- Да.
Нагато на миг закрыл очи и судорожно втянул носом воздух. Ладони сами собой сжались в кулаки, сдерживаемый гнев, наконец, выплеснулся наружу, позволяя отвести душу, без предупреждения нанося бывшему другу удар по лицу. Яхико пошатнулся, инстинктивно стараясь ухватиться за что-нибудь. Несколько документов полетели на пол, разметав листы вокруг ног, но никто не удосужился их подобрать. Пейн, умудрившись не упасть, присел на край столешницы, касаясь разбитой губы, и горестно усмехнулся. Видимо, ожидал драки, подытожил Нагато, а значит, намеревался все рассказать. Удастся ли хотя бы сейчас достучаться до него?
- Аюми была самым чистым и самым самоотверженным человеком из всех, кого я знал, - заметил Удзумаки, тщательно сдерживаясь от крика и не замечая появившихся слез. – Далеко не все в этом мире способны любить так, чтобы без колебаний отдать жизнь за дорогого им человека. Если сравнить с этим твою любовь к Конан, то я не готов поверить в нее ни на минуту. Что это за любовь, если из-за нее люди становятся способны на подлость? Неужели она стоит чьей-то загубленной жизни? Скажи, Яхико, как ты терпел себя все эти годы?
- Тебе легко говорить, - промолвил Яхико, глядя в пустоту. – Ты любишь того, кто с радостью дарит любовь в ответ. Тебе незнакома боль, возникающая каждый раз, когда ты смотришь в глаза любимого человека, но вместо своего отражения видишь там чужое. Отчаяние, с которым мне приходилось существовать, отравляло и разум, и душу, и становилось еще сильнее от того, что его время от времени разбавляла надежда. Конечно, это не снимает с меня вины, и только я знаю, каково жить с подобным грехом. Лишь мне известно, сколько раз она являлась мне во сне, без конца задавая лишь один вопрос – почему. Я не жалуюсь, потому что заслужил это. И понимаю, тебе нужно будет рассказать обо всем Итачи. Я готов понести наказание, Нагато, и приму его.
Удзумаки, покачав головой, вытер ставшие мокрыми щеки и вернулся обратно к себе, грузно садясь, не в силах лицезреть Пейна.
- Почему ты думаешь, что Итачи не в курсе? – голос прозвучал хрипло, заставляя прокашляться.
- Потому что иначе меня бы сейчас избивал он, - парировал Яхико.
Что ж, тут он прав, Учиха церемониться вряд ли бы стал.
- Тогда считай, что тебе повезло, - сухо заметил Нагато. – И благодари судьбу за то, что у тебя есть брат. Именно из-за него Мадара не выдвинул обвинения, пожалел мальчика, рисковавшего оказаться в приюте с ярлыком «брат убийцы». Дзюго был спасен от печальной участи изгоя, от насмешек и издевательств только благодаря ему. И сегодня я хочу поддержать его в этом.
Яхико недоуменно уставился на него, будто не верил услышанному.
- То есть…
- Не спеши с выводами, - отрезал Нагато, не собираясь давать спуска Пейну, ни как друг погибшей, ни как полицейский. – Итачи узнает правду, и ты сам ему все расскажешь. Дальнейшее право вершить твою участь принадлежит ему. Но оставить твоего несовершеннолетнего брата одного в такой ситуации я не могу. Поэтому перед тем, как ты сознаешься, мы оформим все необходимые бумаги для передачи опекунства над Дзюго мне. Ты был другом, рядом с которым я рос, и единственное, что я могу для тебя сделать, - позаботиться о Дзюго.
Пейн изумленно вскочил, недоверчиво брякнув:
- Ты… серьезно?
- Да, - сообщил Удзумаки, удовлетворенно завершая нелегкую миссию, но не испытывая требующегося как никогда облегчения. – И даже позволю тебе помочь нам остановить Конан, пока она не навредила ни Итачи с Дейдарой, ни самой себе. Но взамен ты во всем признаешься.
- Хорошо, - не раздумывая, согласился Яхико. – Я согласен.
В конце концов, дружба не исчезает по мановению волшебной палочки, и они до сих пор связаны крепкими узами, иначе Нагато не проявил бы великодушия. Поэтому он выполнит озвученные Удзумаки условия…
За свои почти сорок лет Нара Ешино прожила достаточно, чтобы разбираться в людях, и жалела лишь об одном – судьба не наградила ее дочерью, подарив вместо того умного, но чрезмерно ленивого сына – точную копию отца. Наверное, потому растерянная девочка, ставшая хозяйкой большого пансиона, заняла особое место в сердце Ешино, открывшей для себя незамысловатую истину: семья – это не только узы крови. Интуитивно взвалив на себя присмотр за Темари, женщина не без удовольствия наблюдала, как неоперившийся птенец превращается в уверенную в себе девушку. Конечно, не всегда поступки юной Сабаку вызывали восторг, например, сейчас, поднимаясь по лестнице, госпожа Нара злилась на поведение упрямой блондинки. Это же надо – умудриться забеременеть, а после настойчиво отказываться разговаривать с отцом ребенка? Порядком устав отвечать названивающему в особняк юноше, что Темари нет дома, Ешино жаждала задать воспитаннице хорошую взбучку. Хочет девица того или нет, отец ее отпрыску нужен не меньше, чем мать.
Настроившись на возможный длительный спор, Ешино без стука зашла в комнату Сабаку-старшей и немедленно позабыла о недовольстве, увидев, как Темари, бледная и измученная, держась за стену, выходит из ванной. Охваченная беспокойством, Нара пересекла затемненное из-за плотных штор помещение и подхватила несчастную за плечи, помогая устоять на ногах.
- Темари! – с тревогой воскликнула она. – Опять тошнота?
Та кивнула, проводя ладонью по лбу.
- Это уже пятый раз за утро, Ешино-сан. Скажите, всегда так плохо?
- У каждой женщины беременность протекает по-своему, - глубокомысленно заметила Ешино, - но тошнота, головокружения и слабость в первые месяцы – норма. Твой организм меняется, подстраиваясь под нужды ребенка, так что придется потерпеть. Потом будет легче, - добавила она, ведя подопечную к стоявшей неподалеку кровати. – Кстати, чего ты закупорилась как в консервной банке? Тебе нужен свежий воздух, даже в такую противную погоду.
Темари, хмыкнув, уселась на постель, наблюдая за передвижениями собеседницы и принимаясь разминать шею.
- Меня валит с ног от усталости, Ешино-сан.
- Прекрати жаловаться и возьми себя в руки! – велела та, раздвигая занавески и открывая окно. Шум неутихающего ливня тут же ворвался в спальню, наполняя воздух прохладой и сыростью, вынуждая невольно поежиться, потирая предплечья. Не самое приятное ощущение в мире, признала Ешино, разворачиваясь к Темари.
- Похоже, он никогда не закончится, - высказалась Сабаку, рассматривая качающиеся ветви деревьев. – Не хотела бы я сейчас оказаться на улице.
- Да уж, - усмехнулась Ешино, складывая на груди руки. – Я подумала так же, когда впускала в дом гостя.
Темари удивленно взглянула на нее, все еще не желая выныривать из сонного состояния.
- Какого еще гостя?
- Очень приятный молодой человек, - с готовностью пояснила Нара, вспоминая причину своего визита. – Он, знаешь ли, каждый день звонил, чтобы поговорить с тобой, а мне приходилось врать, что тебя нет.
Реакция Темари оказалась именно такой, на какую рассчитывала Ешино – Сабаку вскочила, мгновенно теряя остатки былой усталости:
- Обито? Он здесь?
- Ну, да, - довольно ответила Ешино. - Парень не только звонил, но и не ленился приходить, часами просиживая во дворе и поджидая тебя. Сегодня тоже пришел, но я не изверг – держать его под дождем полдня. Так что он сейчас сидит в гостиной и пьет чай.
Темари принялась топтаться на месте, неуверенно посматривая в сторону выхода.
- Что же мне делать?
Ешино тяжело вздохнула, досадуя на недогадливость обычно весьма разумной девчонки, после чего строго заявила:
- Прекратить вести себя как ребенок – для начала! Подумай сама – будь он к тебе равнодушен, разве звонил и приходил бы сюда? А ты бы носила под сердцем его ребенка, если бы ничего к нему не испытывала?
- Думаю, нет, - подумав, согласилась Темари.
- Вот и отлично, - радостно вымолвила Ешино, приближаясь к Сабаку и осторожно заправляя той за ухо прядь волос. – Умой лицо, переоденься, причешись и спускайся к нему. Как и когда ты расскажешь ему о ребенке – твое дело, но сперва разберитесь в том, кто вы друг другу. Иди, девочка, и не бойся, - с этими словами госпожа Нара поспешила уйти, предоставив Темари самостоятельно разбираться с выдуманными проблемами. Она могла только дать совет, остальное – не ее дело.
Темари спустилась вниз через пятнадцать минут и замерла у входа в гостиную, от волнения тяжело дыша, и рассматривая устроившегося на диване Обито. Откинувшись на спинку сидения, парень чуть наклонил назад голову, с закрытыми глазами теребя намокшие пряди. Вторая рука, державшая небольшую пиалу, покоилась на колене. Темно-синие джинсы тоже были сырыми, невольно показывая – их владелец прибыл сюда пешком, не удосужившись захватить зонт. Темари досадливо цокнула языком – хоть бы капюшон догадался надеть, что ли. Вздохнув, девушка приблизилась к Учихе и, остановившись позади, осторожно коснулась его плеча, не решаясь голосом объявить о своем присутствии.
Обито тут же выпрямился, стремительно разворачиваясь и едва не расплескивая недопитый чай.
- Темари, - негромко произнес он, словно боясь спугнуть долгожданную удачу.
- Привет, - вымолвила Темари, разглядывая знакомые, но отчего-то кажущиеся иными черты лица юноши. Беременность заставляла ее видеть мир в ином свете, видимо, Учихи данное правило тоже касалось. В любом случае, он никогда не казался Сабаку настолько красивым, как сейчас.
- Темари, - увереннее сказал Обито, отставляя напиток на стол и вставая. – Я рад, что нам все-таки удалось встретиться. Я звонил тебе, но мне говорили, что тебя нет дома.
- Я знаю, - заметила Темари, виновато отводя взгляд. – Прости, это я просила так тебе говорить.
- Почему?
- Я боялась, - призналась Сабаку, принимаясь теребить рукав блузки. – Я хотела тебя увидеть, правда, очень хотела, но… боялась, сама не знаю, чего. Наверное, всего на свете.
Учиха хмыкнул, не торопясь, однако, двинуться с места.
- Помнишь, как мы тогда расстались? Ты наговорила столько всего, назвав произошедшее между нами ошибкой, а потом ушла. Мне было так одиноко, что, будь я собакой, наверное, выл бы на луну. Два месяца я не мог смириться с твоим решением, но уважал его, поэтому и не осмеливался прийти. А потом ты сама дала мне надежду, когда появилась в кафе.
- Ты знаешь, что я приходила? – изумленно спросила Темари, нахмурившись. Каким образом она умудрилась себя выдать.
Обито с готовностью разъяснил:
- Тебя видел отец.
- О, - тут же вспомнилась причина, по которой потребовалось тогда уйти, так и не заговорив с Учихой. – А я видела девушку, с которой ты говорил.
- Я догадался, - раздалось в ответ. – Это была Рин. Помнишь, я рассказывал о ней? – дождавшись кивка, брюнет продолжил. – Она вернулась, потому что тот миллионер ее бросил. И она… в общем, она почему-то решила, что я захочу снова быть с ней.
Темари медленно вдохнула, инстинктивно касаясь живота, и не думая, способен ли сей жест выдать ее состояние.
- И что ты ей ответил?
Обито переступил с ноги на ногу, не сводя очей с собеседницы, и улыбнулся.
- Я сказал, что ей не на что надеяться. Потому что у меня уже есть любимая девушка.
- Любимая девушка… - автоматически повторила Темари, следя за тем, как Учиха медленно обходит ставшую препятствием мебель.
- Да, - подтвердил Обито. – Она у меня красивая и упрямая. Знаешь, когда она чувствует себя растерянной или виноватой, то принимается что-нибудь теребить пальцами, одежду, например. Крепко сжимает губы, когда злится. И морщит нос тоже, хотя я не понимаю, как это связано со злостью. Но, знаешь, мне в эти минуты жутко хочется ее поцеловать, - добавил он, подходя к возлюбленной. – А еще она стоит передо мной и краснеет.
- Я не краснею! – возразила Темари, дотрагиваясь до зарумянившихся щек. – Не ври!
Обито хихикнул.
- Ну, хорошо, ты не краснеешь, это природный цвет лица.
Темари стукнула его кулаком по груди.
- Перестань!
Обито со смехом поймал ее стиснутую ладонь и принялся мягко разгибать девичьи пальчики.
- Вот что я тебе скажу, Темари. Сасори придется поискать себе другую невесту, потому что больше я никуда не уйду. Потому что ты – моя, ясно?
- Еще чего, - обиженно фыркнула Сабаку, не вырываясь, но и не собираясь пока облегчать ухажеру участь. – Я своя собственная, Учиха, смирись с этим.
- Посмотрим, - отозвался Обито, не спеша пленницу отпускать.
Терзать сомнениями кавалера, конечно, приятно и весело, но затягивание игры стало бы непростительной глупостью, а посему Темари сдалась и шагнула вперед – чувствовать тепло сильного тела стало жизненно необходимо.
- Можешь не волноваться насчет Сасори – мы расторгли помолвку. Я сказала ему, что у меня уже есть любимый человек. Я сказала ему о тебе.
Пожалуй, стоило прихватить фотоаппарат – такое выражение лица упускать грешно!
- Темари… - только и сумел на выдохе проговорить Учиха.
- Что ж, - понадобилось привстать на цыпочки, исполняя возникшее желание. – Мы вместе. Посмотрим, что из этого выйдет.
Поцелуй получился робкий, будто впервые, но уже в следующую секунду Обито перехватил инициативу, крепко прижимая Темари к себе и отдаваясь во власть охватившей его нежности. Недомолвки остались позади, а будущее создадут они сами.
Вряд ли Яхико сумел бы назвать уходящий день удачным. Отчаянная попытка поговорить с Дейдарой не привела ни к чему хорошему. Удар Нагато оказался таким же сильным, как во время их совместной тренировки пару лет назад. Пейн усмехнулся, потрогав все еще саднящую челюсть. Хоть зубы не выбил – и то хлеб с маслом. Невольно вспомнилось поставленное Удзумаки условие, на оглашении которого разговор не закончился – обсуждение дальнейшего плана и даже спор растянулись на несколько часов и едва не вылились в новую драку, однако в итоге Нагато нехотя согласился с ним. Правда, тут же пообещал придумать что-нибудь получше, после чего отправил его на разведку – то есть, выведать задумку Конан.
Легко сказать, усмехнулся Яхико, стоя возле квартиры Хаюми и надавливая на кнопку звонка. Вряд ли бывшая возлюбленная начнет делиться с ним планами на будущее. Единственное, на что он надеялся, - выяснить, как далеко Конан продвинулась в осуществлении мести. Кто знает, может, удастся предугадать ее следующий шаг?.. Конечно, будет гораздо легче вернуться к Нагато ни с чем, если никого не окажется дома. По крайней мере, не придется долго объяснять, почему он не справился с таким, казалось бы, простым заданием.
Однако через минуту распахнувшаяся дверь разрушила даже самые слабые мечты о побеге. Одетая в старые спортивные брюки с футболкой, Конан объявилась на пороге, меряя визитера недовольным взором.
- Какими судьбами? – вместо приветствия бросила хозяйка жилища. – Пришел убеждать меня оставить Итачи и его мальчишку в покое?
- Может, впустишь меня внутрь, а уже потом будем разбираться, для чего я пришел? – предложил Пейн, осознавая – обратной дороги нет.
Равнодушно дернув плечом, Хаюми посторонилась, пропуская гостя в прихожую. Разуваться Яхико не спешил, понимая – выгнать его могут в любую секунду. Взгляд скользил по знакомому интерьеру, отмечая незначительные изменения: вешалка оказалась новой, на полу появился небольшой ковер – Конан всегда следила за своим домом.
Щелчок замка выдернул мужчину из задумчивости, вынуждая развернуться к замершей около него синеволосой.
- Я так понимаю, зонты вышли из моды? – ехидно поинтересовалась Конан, складывая на груди руки и, очевидно, намереваясь обсуждать дела в коридоре.
Не доверяет, мысленно подытожил Яхико. Правильно, между прочим.
- Ты сама видела, какой там ветер, - вымолвил Пейн, чувствуя себя на редкость глупо. – Сегодня никому нет до них дела.
Конан хмыкнула.
- Думаю, пара-тройка идиотов найдется.
- Хорошего ты мнения о людях, - побормотал Яхико. – Была бы мягче – жизнь сложилась бы по-другому.
- Если ты хочешь обсудить мой характер, можешь сразу выметаться отсюда, - парировала Конан. – Нас больше ничего не связывает, так что оставь нравоучения при себе. Чего ты хочешь?
- Уберечь тебя от глупостей, - ответил рыжеволосый, осознавая нелепость сказанной фразы. – Что бы ты ни задумала, это может обернуться против тебя.
- Я не боюсь, Яхико, - уверенно заявила Конан. – Можешь не волноваться, я даже тебя ни во что не впутаю, если ты не будешь пытаться мне помешать.
- Помешать? – подавшись вперед, Яхико схватил девицу за локоть. – В чем? Что ты задумала?
- Почему я должна тебе рассказывать? – прошипела Хаюми, запрокидывая голову, дабы заглянуть в глаза оппонента. – Ты же внезапно заболел раскаянием и решил понести наказание за убийство, верно? Вот и не лезь.
На миг ему почудилось – он ослышался. От внезапно возникшей мысли на душе стало тягостно и тоскливо. Неужели он умудрялся когда-то любить это эгоистичное, злобное существо? Остается лишь сожалеть о наступившем так поздно прозрении.
- Скажи мне только одно, Конан, - проговорил Яхико, боясь подтвердить догадки. – Ты хоть раз за все эти годы пожалела о содеянном? Ты вообще любила сестру? А Итачи? Ты любила кого-нибудь, кроме себя?
Несколько секунд Конан глядела на него, словно на сумасшедшего, прищурившись и, видимо, гадая, насколько сильным пинком вышвырнуть его прочь. Затем резко высвободилась и засмеялась. Пейн был готов поклясться – волосы от ее дикого хохота встали дыбом, а тело обдало холодом. Хаюми ненормальная – сомнений не оставалось.
- Любила Аюми? – веселье девушки как ветром сдуло, голос сделался жестким, переполненным ненавистью. – Давай я тебе кое-что объясню. Аюми много лет жила вдали от родного дома, но это не помешало всем превратить ее в семейного идола. Никто не видел ее ошибок, потому для всех она была идеалом. Мне только и выговаривали: Аюми бы так не сделала, Аюми бы не сказала этого, Аюми то, Аюми се! Ты должна одеваться и думать, как Аюми. Ей всегда отправляли в подарок самые лучшие платья и книги, а мне доставалось то, что не успели раздать остальным. Конечно, я ведь всего лишь седьмая вода на киселе, а она – дочь главы клана. А Итачи? Я встретила его раньше нее, но Аюми объявилась в Конохе и все испортила. Даже его умудрилась забрать себе. А мне достался никчемный мальчишка, которым оказалось так легко манипулировать. Скажи мне, Яхико, за что я должна была ее любить? Я рада, что она тогда умерла, подражать стало некому. – Хаюми улыбнулась, наблюдая за поморщившимся от отвращения Яхико. – Что, считаешь меня чудовищем? Правильно, Яхико, я чудовище. И больше не боюсь им быть. Хочешь знать, что я задумала? Всего лишь не позволю Итачи принадлежать кому-либо. Если не мне, то и никому другому. А как я добьюсь задуманного – не твое дело.
- Конан… - с горечью прошептал Пейн, бессильно отступая к выходу и впервые ощущая страх перед Хаюми – эта женщина способна убить, не моргнув глазом.
- Разговор окончен, Яхико, - отрезала Конан, указывая на выход. – Убирайся!
Пришлось подчиниться, фактически сбегая и надеясь – его не станут преследовать. Однако, уже выходя на залитую дождем улицу, Пейн облегченно вздохнул – Удзумаки предстоит выслушать много интересных вещей…
Тем временем Нагато, качаясь на стуле в своем кабинете и крутя ручку пальцами, размышлял о том, что зарядивший ливень наводит тоску, а делиться с кем-то еще признаниями и планами Яхико было не самой лучшей идеей. По крайней мере, сейчас. Но сделанного не воротишь, сам виноват – раз связался с Мадарой, будь готов платить по счетам. Учиха, выслушав сбивчивый рассказ по телефону, через полчаса заявился в полицейский участок, прихватив с собой Минато. Надо полагать, для поддержки. Хотя, присутствие зятя лишним называть Удзумаки не стал – как юрист, тот мог достаточно быстро оформить необходимые ему бумаги. Но то ли день сегодня дурной, то ли настроение у всех паршивое, - непонятно, а от неутихающего спора атмосфера в помещении уже начала накаляться.
- Нет, я решительно не понимаю, как вообще кому-то в голову мог прийти такой план! – не унимался Минато, раздраженно вышагивая по комнате взад-вперед. – Посудите сами, в конце концов! Сроки давности истекли несколько месяцев назад, заставить Конан отвечать за убийство Аюми мы уже не можем. Значит, придется ловить ее на новом преступлении. Вы хотите сделать Яхико наживкой?
- Черт, Минато, утихни, - устало бросил Мадара, развалившись на стуле и теребя ухо. – Парень сам вызвался.
- Ага, решил поиграть в героя, - саркастически заметил Минато, разворачиваясь к Нагато. – А ты почему согласился? Он все же твой друг!
- Думаешь, я в восторге от этой затеи? – вымолвил Нагато, прекращая ломать мебель и опираясь о стол локтями. – Я пытался отговорить его – не вышло.
- Значит, плохо старался, - зло буркнул Минато. – А если он пострадает? Где гарантия, что мы успеем схватить ее до того, как она причинит кому-нибудь вред? Девчонка, может, и больная на голову, но вовсе не дура.
Мадара со вздохом покосился на потирающего виски Удзумаки и выпрямился. Видимо, накал страстей надоел даже ему.
- Минато, у тебя что, день плохой выдался? – поинтересовался он. – Или от жены досталось с утра? Угомонись, пока сюда все отделение на шум не сбежалось.
- Слушай, Мадара…
- Сядь! – рявкнул Учиха, потеряв терпение.
К удивлению Нагато, Минато икнул и послушно плюхнулся на ближайшее сидение.
- Ей-богу, Намикадзе, - уже тише, но твердо продолжил Мадара, - такое ощущение, что это ты беременный, а не твоя жена. Прекрати истерить. Здесь все хорошо понимают, что такое срок давности. И что посадить Конан можно, только взяв с поличным на месте нового преступления, как ты и сказал. Нам в любом, - повторяю, в любом, - случае придется поступить именно так. Если, конечно, ты можешь предложить что-то получше, выскажись, пожалуйста, спокойно и внятно. Опера и вопли совершенно не к месту.
- Ладно, допустим, - вынужденно согласился с доводами Минато. – У нас получается сразу несколько человек, способных пострадать от ее действий: Яхико, Итачи и Дейдара. Всех под удар подставим или будем тянуть жребий?
Нагато хмыкнул: одного у Намикадзе не отнять – тот явно переобщался с супругой, да и вообще со всем их семейством. Взрывной темперамент, оказывается, заразен.
Учиха смерил недовольным взором развеселившегося возлюбленного, но высказываться на эту тему не стал.
- Минато, скажи, у нас есть выбор? – спросил брюнет. – Думаешь, мне приятно так поступать? Итачи – мой племянник, Дейдара дорог ему, а значит, и мне тоже. Ими я точно решусь рисковать в последнюю очередь. Яхико – полицейский, он знает, как защитить себя. По крайней мере, до тех пор, пока мы не придем на помощь. Хочешь Пейна пожалеть – пойди к Хьюга Хиаси и попроси пощады для убийцы его сестры.
- У Хьюги и самого рыльце в пушку, - парировал Минато, – и все же ты его простил.
- Смерть сестры и брата стала для него достаточным наказанием, Минато, - заметил Мадара. – Хотя я никому бы не пожелал пережить подобное. Теперь все иначе. Яхико – только марионетка, а нам нужен кукловод, понимаешь? Если мы сумеем придумать другой способ поймать ее – прекрасно, но до тех пор будем использовать то, что есть. Скажи спасибо, что тут нет Итачи – а то тебе пришлось бы связать его, дабы защитить преступника. У мальчишки, сам помнишь, крышу на почве мести снесло капитально.
- Думаешь, я не в курсе? – судя по тону, Намикадзе, наконец, выдохся. – Не ты один за ними подчищал.
Нагато уже не ведал, куда прятаться от не самых ласковых взглядов, потому предпочел не встревать в перепалку. Авось пронесет – и ему не достанется.
- Ага, Минато, да ты тоже не белый и пушистый, оказывается! – съехидничал Учиха. – Так что переживешь, не впервой. Лучше выясни у Нагато, что за бумаги нужно оформить, а то он у нас больно веселый сидит.
Не пронесло, горестно подытожил Удзумаки. А жаль.
- Как мы уже выяснили, - начал разъяснять Нагато, - Яхико может пострадать во время захвата Конан. Если это произойдет, его младший брат попадет в приют как несовершеннолетний. Я бы хотел этого избежать.
- Я так понимаю, сейчас Яхико является его официальным опекуном, - рассудил Минато. – Ты предлагаешь переоформить опекунство над мальчиком на твое имя?
- Да, и как можно быстрее. Как только документы будут подписаны и заверены, мы начнем действовать.
Минато кивнул, признавая правоту родственника.
- Хорошо. Я все сделаю. Но, думаю, можно включить в документы еще один пункт. Если с тобой, Нагато, тоже что-нибудь случится, право опеки перейдет главе клана Сенджу.
- Думаешь, тетя Цунаде согласится?
- Я с ней поговорю, - ответили ему.
В этот момент дверь распахнулась, и возвратившийся Яхико растерянно замер на месте при виде собравшихся.
- О, висельник пришел, - объявил Мадара. – Проходи, не стесняйся.
- Мадара! – зашипел Минато, вновь закипая не хуже чайника.
Нагато бессильно стукнул себя ладонью по лбу.
- Не обращай внимания, Яхико, они всегда так себя ведут, - пояснил он приятелю. – Закрой дверь и садись. Нам всем есть что обсудить.
Пейн подчинился, поворачивая в замке ключ. Вечер, определенно, обещал быть очень насыщенным и долгим…
«Это было похоже на туннель – темно, холодно и сыро. Но самое главное – он понятия не имел, как оказался здесь. Оставалось лишь продвигаться вперед, скользя ладонью по гладкой стене и искать выход. Вот только надежда выбраться на волю таяла с каждым шагом, гулко отдающимся в пустоте. Интересно, когда люди умирают, они тоже скитаются во мраке? И если да, то сколько данное удовольствие длится? Нет, пожалуй, не надо ему такой радости. Дайте только выйти на свет – и больше он не вернется.
- Тебе не нужно бояться, - раздался впереди девичий голос.
Дейдара от неожиданности споткнулся и, не удержав равновесия, эпично уселся на каменный пол. Черт, он бы даже засмеялся, не стучи сердце так испуганно.
- Ты меня что, раньше времени убить захотела, да? – обиженно буркнул он, чуть приподнимаясь и потирая ушибленное место.
Сумрак рассеялся, рассыпаясь на тысячи светлячков, пока в их своеобразной дымке не проступила женская фигурка.
- Я не дам тебе умереть, - темноволосая девушка опустилась на корточки напротив него, серые глаза искрились весельем. – Ты должен выбраться отсюда, Дейдара.
- Знать бы как, да, - заметил Тсукури. – Что это за место такое? И вообще… ты кто?
- Я? – собеседница улыбнулась и, протянув руку, коснулась его щеки. – Я – это ты. Мы еще не одно целое, но можем им стать.
- Подожди, - нахмурился Дейдара, всматриваясь в лицо девицы и узнавая. – Ты Аюми, да?
- Я была ею. Теперь я живу в тебе. – Аюми вздохнула, поднимаясь и помогая ему встать. – Мы должны стать одним целым, Дейдара, пора.
- Для чего? – не понимал парень. – И как это сделать?
- Ты выяснишь, для чего, когда придет время, - загадочно проговорила Аюми. – А способ ты знаешь. Сегодня он подсказал тебе.
- Кто? – нет, от секретов у него скоро голова заболит.
- Тот, кто меня убил. Вспомни, Дейдара. Ты должен вспомнить…»
Дейдара проснулся как от толчка, кутаясь в плед и тщетно стараясь согреться. Сквозь распахнутое окно в комнату проникал ледяной ветер, занавески колыхались в такт его несмолкающему дыханию. Сон… черт побери, это был всего лишь дурацкий сон. Или нет? Юноша сел, ежась от холода, и потер лоб. Слишком реально все выглядело. Если так будет продолжаться и дальше, то впору добровольно ехать к психиатру на прием. Нет, нужно разобраться с видениями и переселением душ как можно скорее. И ведь рядом есть человек, вполне способный помочь…
Блондин стремительно соскочил с постели и выбежал в коридор, не потрудившись закрыть дверь. В комнату искомого он ворвался без стука, на бегу выкрикивая:
- Хидан!
Психолог от неожиданности подпрыгнул, выронив книгу, которую как раз собирался положить на стол.
- Бл**ь, Дейдара! – проговорил он, хватаясь за грудь и уговаривая себя успокоиться. – Нельзя так пугать – я чуть копыта под еб****е фанфары не откинул! С какого х*я ты так орешь?
- Прости, да, - взволнованно проговорил Тсукури, пересекая помещение и хватая мужчину за руку. – Скажи, есть способ вспомнить прошлую жизнь?
- Есть, - все еще обижаясь, ответил Хидан, - гипноз называется.
- Тогда используй его на мне, да, - потребовал Дейдара, не собираясь отступать от задуманного. – Я должен вспомнить.
- Так, - вмиг растерял негатив Хидан, подводя юнца к креслу и заставляя сесть. – Учти, одним сеансом мы обойтись не сможем, это опасно. И еще мне нужен будет помощник, можешь выбрать его или ее сам, из тех, кому доверяешь.
- Зачем помощник? – с любопытством спросил Дейдара. – Чтобы был свидетель того, что я наговорю?
- Именно, - подтвердил Хидан. – А также того, что я не сделал ничего лишнего. Еще помощник будет записывать сеансы на диктофон и на видеокамеру. Согласен?
Тсукури кивнул – отступать было некуда.
- Если в прошлой жизни я был Аюми, я хочу знать о ней все.
____________________________________________
*Омамори – японские амулеты, посвящённые определённому синтоистскому или буддийскому божеству. Амулет обычно состоит из матерчатого покрытия, под которое вложены кусочки бумаги или дерева с написанными на них молитвами. Считается, что они приносят своему носителю удачу в определённых ситуациях, заданиях или испытаниях. Омамори часто прикрепляют к сумкам, мобильным телефонам, подвешивают в машинах и других транспортных средствах для безопасной езды. Считается, что омамори никогда не следует открывать, иначе они потеряют защитные свойства.