В роте нас было сто двадцать курсантов. Нас будущих моряков государство готовило на совесть. Жили в кубриках по восемь человек, старшины по двое. Родина нас кормила в сутки на один рубль и одну копейку. Родина нас одевало в форму, выдавали трусы, носки ботинки, бушлаты и шинели, голландки и робы, гюйсы и “сопливчики”, а так же ремни с якорями, фуражку с кокардой и все, что нужно для курсанта, будущего моряка, даже носовые платки. А еще нам платили стипендию 11 рублей 75 копеек. Грамотные, профессиональные преподаватели учили нас морским и общеобразовательным дисциплинам. Толковые офицеры, которые по здоровью или по большому блату, были командирами рот \звание капитан третьего ранга\, начальник строевого отдела в звании кап-раз, его зам кап-два. Начальник военно-морской кафедры капитан первого ранга Бушкарев был по должности из военных самый старший. О нем и обо мне и будет первая байка.
Бушкарев на старших курсах читал Тактику. А готовила нас военная кафедра к службе на подводных лодках, которые мы и изучали на кафедре номер раз. Небольшого роста, кряжистый с короткой стрижкой-ежиком и посадкой головы он мне чем-то и напоминал ежа. Звезды на погонах у него были не металлические, а вышиты золотыми нитками. Когда ему нужно было посмотреть в сторону, то вместе с головой он поворачивал полкорпуса. Себя он, естественно, считал самым умным, благо должность позволяла, и любил всех поучать. Первокурсников иной раз собирал в гальюне и показывал, как правильно орлом садиться, в столовой показывал, как готовить и так далее. Не могу судить, насколько он знал предмет, который он преподавал. Чаще всего на его лекциях мы слушали его поучительные рассказы, а потом записывали номера страниц учебника, который нужно брать в секретной библиотеке и заниматься опять же на кафедре, ибо литературу с кафедры, даже свою тетрадь выносить было нельзя.
Во время второй мировой войны ему случилось недолго повоевать матросом на одном из кораблей Балтийского флота, а Высшее Военное Морское училище он заканчивал после войны, имея льготы, как фронтовик.Вот один из его поучительных рассказов.
- У нас в училище спать нужно было без тельников. Я смотрю, курсант Н… лег спать в тельнике. Я не поленился, пошел и доложил дежурному офицеру. Курсант был наказан, а остальным - наука. А курсант этот даже спасибо не сказал….
По нашему, заложил , еще и гордится.
Вот такой был Бушкарев. Но при этом всем, он не был злым или сволочным, нудным-да. Обычно перед лекцией, когда входил преподаватель или офицер, старшина или дежурный давал команду - Встать, докладывал, сколько присутствует, сколько больных, сколько в наряде. Многие преподаватели потом делали перекличку и отмечали тех, кто отсутствует без уважительной причины. Бушкарев обычно перекличку не делал. Многие этим пользовались и занятия по Тактике пропускали. А Тактика на пятом курсе в одном из семестров была ежедневно, бывало, что и по две пары.
Однажды я тоже, грешным делом, сачканул и смылся в город. Даже старшину в известность не поставил. А таких умников оказалось пол – роты. Ладно, когда нет десятерых из ста двадцати-не заметно. А когда нет половины…. И, Бушкарев сделал проверку. Старшине приказали – всем, кто не было на занятиях вечером явиться на кафедру для получения наказания. Все, кроме меня, пришли. А меня и вечером в роте не было. Народ получил наказание-по два наряда на работу, /заметим, пятый курс/, на ВМП красить наглядные пособия. А я ж без понятия. На следующий день опять тактика, Все на занятиях, аж не привычно. Бушкарев заходит, здоровается и спрашивает, кто вчера отсутствовал и вечером у него не был. Встаю, оглядываюсь-один. Докладываю-Курсант Рудник, не был на занятиях по причине боли зубной. В книгу больных не записался и старшине не доложил, так как ушел до подъема-очень зуб болел. Вечером не пришел, потому что не был в роте Короче, обычная отмазка-молчать нельзя. Парты стоят в три ряда, естественно после прогула, я сел подальше. Тут я стою между рядами по стойке смирно, преданно смотрю в глаза командира, который медленно движется ко мне, слепя золотом погон, мой взор. Бушкарев заводился с пол-оборота. Тема есть… В течении сорока пяти минут он рассказывал, как флот погибнет из-за таких, как я. Народ был счастлив и занимался своими делами. А я стоял и внимал, как глубоко я пал. И тут прозвенел спасительный звонок на перемену. Бушкарев посмотрел на часы и с сожалением спросил:-“Как вас наказать, курсант?“ Я ответил –“Как всех, если можно”.-“Старшина, запишите”Бушкарев развернулся и медленно пошел в сторону кафедры. Тут у меня вырвалось: - «Товарищ капитан первого ранга разрешите обратиться?” Он повернулся всем корпусом и ответил - «Обращайтесь”.
Я вытянулся по стойке смирно и полным волнения голосом гаркнул:- “Разрешите попросить прощения у своих товарищей и поблагодарить Вас за то, что я отнял драгоценное время занятий на то что бы выслушать и понять правильно то, чему Вы меня научили”.
В аудитории стало тихо.
Бушкарев пошел в сторону кафедры. Затем резко, туловищем развернулся и пошел на меня, выставив указательный палец в мою сторону, как пистолет. Как сейчас помню его наклоненную, втянутую в плечи, голову и ежик седых волос. - «Вы не туда пошли учиться. Вам нужно было идти в дипломатический корпус. Я отменяю наказание. Единственный из всех, кто понял и осознал свой проступок.
- Садитесь курсант. Дойдя до кафедры, а она стояла на возвышении подобие невысокой эстрады, Бушкарев вдруг споткнулся о комингс и упал. Поза, в которую он попал, в простонародье называют раком. Форменные брюки, натянулись на заднице и лопнули по шву, обнажив белые кальсоны. При этом громко перднул.Тишина была оглушительной. Даже вечно что-нибудь жующий за последней партой Шура Сердюков замер с открытым ртом, выронив недоеденный кусок хлеба с маслом на секретную тетрадь. Старшина роты Вася Хотырский с дежурным бросились поднимать кап раза. Но тот поднявшись. И грозно- подозрительно оглядев притихшую аудиторию, скомандовал.
-Отставить разговоры! Запишите номера страниц. На сегодня все. Старшина командуйте.
И гордо, как крейсер из гавани, покинул аудиторию, сверкая эполетами и белым кантом кальсон…
На экзамене я получил отлично.