Беседа с гипотетической правнучкой
(взгляд из-под веков)
Ну что тебе рассказать, моя маленькая, пока ещё незнакомая, правнучка?
Страшно представить – но мы с тобой из разных веков! Как если бы Пушкин захотел пожать руку Ломоносову – но у него ничего бы не получилось, хотя оба – великие личности.
А мы – не такие великие, и у нас получилось встретиться в одном и том же столетии.
Ты знаешь, я подошла сегодня к зеркалу ( лучше бы не подходить, конечно, но нужда заставила) – и увидела свои глАзы !..
Увы…Когда-то они блестели, как слюда, играли, хохотали, а если плакали – то от смеха или от соринки…
Что же с ними произошло? Может быть, дело в том, сколько им удалось повидать на своём двухвековом веку?
Ну, например:
Они видели, как в первые дни войны в июне 41-го года под Ленинградом взлетел на воздух детский садик, в котором собиралась летом отдохнуть твоя прабабушка!..Но чудом она смогла пробраться в город.
Они видели, как отправлялся последний поезд в эвакуацию из Ленинграда – обезумевшая толпа рвалась в вагоны так, что половина вещей оставалась на перроне. Как её сунули в окно, и чужие руки подхватили маленькое тельце за волосы– и неизвестность мучала окружающих – удалось ли матери сесть в поезд. Оказалось – счастье! – да, удалось…
А в конце войны мы приехали в Москву и поселились на Большой Полянке (это- Замоскворечье, когда-то – не самый главный район, а теперь – престижный).
В комнате стояла «буржуйка» - маленькая железная печка с трубой в окно.
Чтобы напилить дров, нам с матерью надо было добежать до кухни и громко потопать ногами, чтобы разбежались крысы.
Еды было мало, но было пиршеское блюдо: кусочки чёрного хлеба макать в блюдце с подсолнечным маслом и луком… А потом лежать на кушетке и слушать, как мать читает наизусть стихи.
А чёрный хлеб выдавали по карточкам по 200 граммов на человека, а сверху полагался довесок – величиной с палец. И пока бежишь двором от булочной, можно было съесть эту добавку!
А ещё дома была железная копилка, куда мы складывали однокопеечные монетки….
И вдруг случилась денежная реформа – и стоимость копейки поднялась в 10 раз! И отменили карточки!... И я бегу в булочную, вываливаю всё своё богатство,– и тащу домой кучу французских булочек, саек, пирожков с капустой – и мы уплетаем с матерью всё это сразу – и потом нам будет очень плохо – но это очень потом! – а пока это невыносимое счастье!..
А однажды ночью вдруг раздался дикий стук в дверь, и во дворе завопили:
«ВОЙНА КОНЧИЛАСЬ!» - и весь двор высыпал на улицу, с визгом и прыжками!..
А прямо над двором возвышался Универмаг, с крыши которого производили салют. И в эту минуту он начался сразу и без остановки, и с крыши здания во двор падали маленькие горячие гильзы, и мы дрались, выхватывая их друг у друга!...
Что ещё видели эти глазки?
Середина 60-х.. Казахстан. Целина.
Мы – студенты-энтузиасты мчимся спасать урожай.
А он – не спасается: в дикой жаре он всё время горит и горит. И мы днём и ночью бросаемся его гасить- ногами, руками! Мы были обгорелыми во всех местах!..
А с водой было туго. Лимонад привозили чаще. И на адской жаре мы им даже умывались, и на нас слетались осы, мухи и слепни со всей степи! И чтобы просто пописать, приходилось товарищу стоять рядом и полотенцами отгонять эту нечисть, иначе от попки ничего бы не осталось!...
Ну что же ещё за зрелища предлагала жизнь?
25 лет довольно спокойной жизни на работе рядом с Красной Площадью.
Роскошные старинные особняки в этом кусочке Москвы, мимо которых с восторгом проходишь каждое утро.
Ещё помнят глазки много диковинных стран – Индию , Израиль, Англию, Италию, Францию, США И несколько океанов- Северный Ледовитый, Тихий, Атлантический, Индийский (неужели кто-то видел больше?)…
А потом – 91-й год. Август. Мы – в Таллине. Едем из Кадриорга домой. Сидим, уставшие, в трамвае, вычёсываем колючки из шерсти нашего щенка- – и вдруг ловим на себе ненавидящие взгляды эстонцев. Они начинают возмущаться, встают и идут на нас стеной - и мы вылетаем из вагона: оказывается, в Москве переворот – и эстонцы в тот же день объявляют независимость!... И наш российский пудель – конечно же --враг номер один!...
А 3 октября 93-го года мы выскакиваем на Рижскую площадь и видим, как мимо нас с гиканьем, красными флагами и пулемётом проносятся Анпиловские грузовики --брать Останкино!
Ночью по ящику показывают Гайдара, который призывает москвичей придти к Моссовету и получить оружие, чтобы защитить Ельцина…Я тоже попыталась прорваться, но домашние не пустили…
А утром – расстрел Белого Дома. Победа(?).. Разума хватило, чтобы не бежать на набережную наблюдать за расстрелом (зевак погибло страшное количество!)…
Глазам представлялись ещё невиданные зрелища наших потуг выжить в начале 90-х: попытки продаж металла, яда гюрзы, мочевины, отправки эмигрантов в Аргентину и прочие смешные приключения…
Ну а теперь эти же глАзы с удивлением взирают на бесовские времена -- машины у каждого второго, но бомжи толкутся у помоек, а властители Москвы объявляют тендер на строительство солярия для конюшен!...
Ну как, внучечка, понимаешь ли ты теперь, почему мои очи так выглядят?.. Они ещё смотрят на мир, но видят уже совсем не ту жизнь, к которой они, было, приспособились, а теперь им предстоит отвыкать.
А дальше, детка, тебе самой решать, на что в этом веке стОит смотреть, а на что – лучше зажмуриться…
* * *
(Послесловие).
Тем, кто жил в двух веках—наверное, так же, как и мне, сладко будет вспомнить беды и ужасы детства и вспомнить также, что беды эти тогда не казались ужасными: ужас проходит, а всё, что связано было с надеждами, прелестью детства и юности—остаётся СВЕТОМ в душе.
Ну а то, что каждый век имеет своё средневековье (Лец)-- это - не новость. Новость - в другом, что в каждый отрезок времени ты снова утыкаешься в средневековье, и остаётся только вспоминать, в какой из этих отрезков у тебя было больше сил его пережить.
Увы, нынешнее пережить уже труднее, но щемящее, щекочущее чувство юмора не даёт впасть в ничтожество…
И, кроме того, мне грех жаловаться-- жизнь дарила (отрабатывая беды войны) такие сочные, интересные, яркие впечатления-- страны, людей, невероятные встречи: рядом со мной бежали в какие-то времена-- Тарковский, Салтыков (режиссёр ), Визбор, Никулин, Розовский и Рутберг …И эти воспоминания-- как маяки-- светят в грустноватой мгле сегодняшних дней..