Давно мне хотелось окунуться в воспоминания детства. Написать о том, каким был родной дом на проспекте Мира 45, о том какую огромную часть моей жизни занимал он, сад, дворовые постройки. О том, каким он был в далеком 85 году. Сейчас его ведь не узнать, все блага цивилизации, но так ведь вначале не было.
Когда поженились мои родители, в 78 году, когда и я родился, стал вопрос, где жить молодой семье, родители обеих сторон собрали деньги и купили часть дома в самом центре города, эта маленькая часть состояла всего лишь из двух комнат и небольшого коридорчика, где стоял газовый баллон и плита. В доме не было ни воды в то время ни газа, отопление печное посредством печки Галанки, занимавшей черной трубой весь правый угол в комнате. Вторая комната служила больше, кухней, чем комнатой поначалу, и в ней перед большой печью, располагалась своего рода капитальная деревянная загородка с оконцами, там лежало белье. Мне смутно помнится обстановка дома, воспоминания собраны по крупицам некоторых эпизодов, потому как было мне тогда меньше пяти лет. Зеленая загородка с оконцами внутри комнаты служившей кухней, мне очень хорошо это запомнилось, простояла она не долго, ее вскоре выбросили, да и большую печь тоже перестроили на маленькую и удобную.
Помню, сижу на печи, там тепло, и глиной и мелом так странно пахнет, а стены в ней, внутри все обклеены открытками, куча подушек, одеяло красное ватное, и я там сижу и колупаю пальцем открытки, а они так крепко накрепко приклеены к стенке. С самого детства мне казалось что там, в печи, где то спрятано золото, и развала печки с нетерпением ждал. Мне совсем не было жалко ее, помню только было много много пыли и мусора, а золото так и не нашли .Одни лишь кубики из старой глины разных размеров достались мне, и это была уже большая ценность. Старую черную Галанку из комнаты, полукругом возвышающуюся до самого потолка выбросили тоже со временем, и там я искал старинные вещи, все мне казалось, что внутри нее совсем не копоть и сажа, а что - то для меня ценное. Старинная печка, была в раннем моем детстве частью детских страхов, мне кажется, до трех лет точно ее боялся, потом когда ее покрасили в серо- голубой цвет, она уже не была так страшна. Еще частью моих страхов был заводящийся мотороллер во дворе, звук его мотора вселял страх и я плакал и прятался, во двор в то время никогда не выходил.
Маленькая часть огромного дома, купленная моим родителям, была островком независимости, пусть и маленькое жилье, но свое и никто в дела молодой семьи не вмешивается, нет поблизости, ни тещи, ни тестя, ни свекра, ни свекрухи. У нас частенько бывали гости, дом был наполнен смехом и весельем, я же лазил по полу, под столом среди множества ног держа в руках пластмассового волка, местами обгрызенного прорезающимися зубами.
Так как в доме воды не было, удобств тоже никаких, меня купали в белой металлической ванне, обязательно с платочком, иначе невозможно было помыть голову. Ванну ставили посреди кухни на две табуретки, лицо закрывал платком и так мыли голову, поливая меня сверху из кувшина. Родители мои мылись в цинковой огромной балии, которую тоже наполняли водой посреди кухни, рядом с диваном, на котором я спал. Честно говоря, очень стеснялся этих условий нашей жизни, но это кроме меня никого, по всей видимости, особо не беспокоило. Многие в то время так жили.
Зимой топили углем и дровами новую печку, симпатичную, оцинкованную металлом, в мои обязанности входило растапливать ее после школы. Запах горящей печи в доме, очень ностальгическое воспоминание, которое и сейчас от случая к случаю заставляет меня жмурить от удовольствия глаза. Печку топили коксом, который зимой приходилось в сарае на морозе, измельчать молотком. Жарким теплом заполнялся быстро весь дом, иногда было так ночью жарко, что я спал раскрытый, а на стенах играли тени горящего внутри огня.
В коридоре стоял газовый баллон стол и плита, Мама готовила в этом маленьком коридорчике всем нам еду, а по большим праздникам отец выпекал многоэтажную пиццу на печи, делал большие коржи из картофеля, начинял их, и так получалась особенная пицца в несколько слоев. Разумеется, я не ел ее, всю целиком, я не ел вообще ничего такого, в чем мог обнаружить лук, капусту, зелень. Я не ел никаких салатов, суп мне варили отдельно без лука, в борще, мог есть только щелочек. Еда это вообще было большое мучение и для меня и для окружающих. В детском саду говорили: « За всю мою работу в саду я видела детей, которые плохо ели, но я не видела ни одного ребенка, который бы совершенно ничего не ел». Ложите ребенка на обследование в больницу.
Кстати газовый баллон был тоже частью навязчивых моих детских страхов и лет до 12-ти, перед сном крестил его, чтобы он не дай Бог не взорвался там в коридоре. Со временем этот страх прошел.
Удивительно вспомнить, как затевала стирку Мама, во двор вытаскивали переноску, и включали там громыхающую машинку Днепр, которая билась током, и именно от нее я и узнал что такое ток. Весь двор и пространство под окнами было занято вываркой, балией, корытом заполненными вещами с водой, где шел процесс полоскания. Благо это делалось не каждые выходные. Белье сушили в комнате- кухне где я спал, на длинной веревке. Как то ночью та веревка не выдержала веса белья и все свалилось, прямо мне на диван.
Чем больше взрослел, тем больше стеснялся этого незамысловатого быта своей семьи, старался всячески обособиться, уходил в себя. Стеснялся того, что ночью, тяжелой поступью в коридор выходил отец и писал там в ведро, я тоже в него писал, потому как зимой ночью не особо хотелось бежать в дворовую уборную, а попросту говоря деревянный туалет с дыркой. Все это бесило меня, стесненность жизни, которая была не комфортом только мне одному, все же другие жили в полном достатке и счастье. Денег было достаточно, никто и не задумывался о том, что там нравится или не нравится мне. Постоянное веселье, куча гостей, праздник за праздником, жизнь била ключом.
Я рос независимым и самостоятельным ребенком, быстро увлекался, особо моим воспитанием никто не занимался. У меня не было в детстве заикания или энуреза как у многих других детей, правда были ночные страхи. Эти страхи долго сопровождали меня, лет до 13 иногда ночью накатывался необъяснимый ужас. Казалось что ты маленький маленький и сжимаешься в точку, а что то огромное как большой угол надвигается на тебя. Даже сейчас, спустя столько лет, иногда ночью ко мне приходит необъяснимый ужас. В детстве поборол эту проблему, заметив, что когда засыпаю на правом боку, ночной страх не берет в свои лапы, когда же на левом может и снова прийти. Как оказалось это генетическая проблема рода, мой племянник Данил которому всего 6 лет, ночами кричит, и его нельзя успокоить, просыпается весь мокрый от пота и орет. Утром рассказывает, что ему снился опять Камень. Никто не может объяснить, откуда это и как называется, в церкви верующему моему брату, говорят, что это от нераскаянных грехов родителей страдает ребенок. Поездки в Почаевскую Лавру дают некоторое облегчение.
Таким был мой дом и жизнь в нем, хочется еще вспоминать и вспоминать о нем, и исписать еще ни одну страницу. И я обязательно еще напишу о родном доме, о соседях, их печальной жизненной истории, о саде, о дворе, всего ведь сразу и не напишешь.