Фото автора
Давным-давно прямо из земли невдалеке от погоста, что рядом с развалинами церкви, вытекала вода. Добрые люди немного подкопали и для всеобщего удобства вывели из этого родника небольшую трубу. Кому надо, подходили, подставляли ковшик или ведерко, набирали воду, а кто и в пригоршнями обходился, чтобы напиться.
Но вот, когда наступил расцвет поповщины конца двадцатого века, откуда-то появился человек в рясе. В первую очередь он нанял работников, которые построили ему прекрасный дом километрах в пяти от развалин. Огородили его высоким и сказочно красивым забором.
Водичка из родника текла свободно, а храм восстанавливался на средства верующих и подозревающих, что кто-то там есть, кому верующие так усердно молятся. В один прекрасный момент родник батюшка объявил святым источником и дал ему имя Николая Чудотворца. Церковь взяла его под свою жесткую опеку: соорудила вокруг него что-то вроде колодца, закрытого щитами. Доставать воду стало неудобно: надо нагибаться и черпать ее ведром. Их тут целых три, видимо церковь закупила, и воронки, чтобы удобно было в бутыли водичку заливать. Зато в трех метрах ниже этого колодца появилась кабинка для людей, желающих облиться ключевой водой, которой теперь приписываются чудодейственные свойства. Я обливался водичкой из-под крана и успешно лечился и лечусь, таким образом, от всяких вирусных заболеваний. Эту тайну мне не поп, а простой ученый открыл, Борис Сергеевич Толкачев.
Еще я использую воду из Святого Источника для приготовления супа, чая, кофе. Но в середине июля я заметил, что вода приобрела слегка бурый оттенок. Пить ее мне уже не захотелось. Может быть, деревянная обшивка колодца загнила, может, торф просочился. Тогда я усомнился в правильности поповского решения заключить свободно вытекавшую раньше воду в деревянную ванну. Но понял и попов. Одно дело храм со своим небольшим приходом, а другое дело Храм со Святым Источником Николая Чудотворца. К его забору из далеких мест торговцы начали приезжать. Сюда теперь привозят детей крестить, молодожены венчаются, на литургиях приезжие стоят, не только местные. Для всего этого, кроме прочей атрибутики святая водичка требуется. Она, говорят, после погружения креста долго не портится. Однако она и без погружения ровно столько же не портилась, когда еще простым родником была.
То, что народ всякий вокруг церкви появился, наверно, здорово: если люди следовать будут библейским заповедям, всем хорошо станет. Только церковные люди – в церкви, а у источника - простые. Наблюдал недавно такую картинку.
Лет пятидесяти полный мужчина показывает маленькому внуку, как надо водичкой из святого источника пользоваться. В оцинкованное ведро, использующееся для доставания воды, он опустил свою волосатую руку. «Смотри, - говорил он назидательно, - вот у меня сустав болел, а теперь вылечится». Потом еще над этим ведром умылся. Здорово! Я сделал замечание этому дедушке, а он и не понял. Свои учителя появились. Даже у простого деревенского колодца никто себе такой антисанитарной выходки не позволял, а, может, теперь можно…
Впрочем, как знать! Лет двадцать назад я вообще к этому роднику не ходил. У нас свой был в двадцати шагах от берега речки и от дома моего пять минут ходьбы. Такая же труба, как под развалинами, из крутого берега торчала. Из нее чистейшая родниковая водичка лилась. Добрый человек решил самостоятельно из родника хороший колодец сделать. С несколькими товарищами выкопал яму и погрузил в нее несколько бетонных колец метрового диаметра. Деревянную двухскатную крышу над верхним кольцом соорудил, а в ней – дверца. Чистое ведро повесил на железной цепи.
Но вот ведь одна беда – речка рядом! А народишко нынче измельчал, нет у него национальной идеи. Теперь уж и не узнаешь, в какой голове родилось решение крышу колодезную на дрова пустить, чтобы в ведре водичку родниковую вскипятить, а в колодец окурок бросить, как в пепельницу. Зато последователей оказалось множество. Очень скоро колодец превратился в мусорную яму.
Всем известно, если родник завален всякой дрянью, вода из него уходит. Вот она и ушла: в тридцати метрах на грунтовой дороге появилась никогда не высыхающая лужа.
Теперь воду в ПЭТ бутылях приезжий люд на машинах вместе со съестными припасами к речке возят, а уезжая, наряду с другими отбросами по берегу разбрасывают. Весь берег в большую помойку превратился. Раз в год волонтеры эту грязь с берега в лес сгребают.
Что же получается? До последнего Горбачевского референдума КПСС, ВЛКСМ, ДОСААФ и ВЦСПС через свои низовые подразделения воспитанием людей занимались, беречь природу учили. В леса свободно ходили пионеры и школьники, комсомольцы и несоюзная молодежь, члены партии и беспартийные. Свободно жгли костры и готовили на них пищу. Грязь в лесах после себя не оставляли. Ни в какой больной голове не возникала мысль, что костер можно, уходя, не затушить, а в колодец окурок бросить. Таково было воспитание. А воспитатели, видимо, берегли природу для себя и своих потомков. В этом был их патриотизм.
Нынешним властителям, скорее всего, наплевать на наших потомков, да и на ныне живущих в стране людей. На каких воспитателей сделана ставка? На РПЦ? Вряд ли получатся воспитатели из тех, которые в первую очередь о своем благе заботятся.
Может, «Вертикаль власти» поможет? Тоже вряд ли.
Так что некому крикнуть: «Берегите природу, Мать вашу!» А, если кто-то и крикнет, на смех поднимут, а то и тумаков надают.