6
Однажды вечером в начале июня Оле позвонила её мама и попросила посидеть с Андреем.
— Понимаешь, доченька, у папы в школе экзамены, ему нельзя отлучиться, — объяснила она — а я не могу уйти с работы, потому что привезли новое оборудование, нужно за всем проследить.
— Хорошо, мам, конечно, я утром приеду. Надеюсь, с ним ничего серьёзного? — забеспокоилась Оля.
— Нет, что ты! Обычная простуда, в противном случае я его к себе в больницу забрала бы, — уверила её мама.
— Уф! Хорошо. А... Ира... Как она?
— Иришка завтра занята, — не слишком уверенно сказала Ангелина Тимофеевна.
На следующее утро Оля рано утром поехала домой. К слову, Илья не слишком обрадовался этому, почему-то он не слишком любил, когда она общалась со своими близкими, хотя сам регулярно созванивался со своими родителями.
— Твоя мама что, не могла взять его с собой в больницу? — кипятился он.
— Илюш, ну, не сердись, пожалуйста, они же моя семья. Я не могла отказать, да и не хотела. — попыталась успокоить его Оля, потом добавила: — Я и так с ними почти не вижусь в последнее время.
— Вообще-то, теперь я твоя семья.
Это его высказывание Оле совсем не понравилось, но она решила промолчать и не усугублять размолвку, чтобы не портить себе настроение на весь грядущий день. В последнее время Оле очень часть приходилось сдерживаться, уступать и откладывать выяснение отношений на потом, которое так и не наступало. Спустя время она остывала, забывала о своих обидах и уже не желала к ним возвращаться.
— Неужели нельзя было нанять няню? Чем ты будешь там целый день заниматься? — зудел Илья.
— Знаешь, нельзя никого нанять! Потому что я могу побыть няней для своего брата! — она вспылила. — Я хочу сама о нём позаботиться, а не перекладывать это на плечи чужой неизвестной тётке...
— Кроме тебя у твоего брата есть еще одна сестра... — он попытался что-то ещё вставить, но Ольга уже не слушала.
— ...Я буду дома готовиться к экзаменам, там хотя бы никто не пытается учить меня, как правильно жить. И, знаешь, я поживу там пару дней.
Когда Оля приехала в родную квартиру, её уже ждали. Ангелина Тимофеевна была заметно взволнована. Когда Оля спросила, в чем дело, она ответила, что всё хорошо, только они с отцом очень спешат, она очень быстро объяснила дочери, какие лекарства нужно давать Андрею, и они уехали. На прощание Евгений Борисович хитро улыбнулся сыну и, поцеловав обоих своих детей, затворил за собой дверь.
Ближе к полудню Оле показалось, что Андрюша себя не очень хорошо чувствует, она измерила ему температуру, но всё было в норме, однако, мальчик жаловался на слабость и головную боль. Оля напоила его горячим чаем с малиновым вареньем и клюквой в сахаре, которую купила по дороге сюда, после они уютно устроились рядышком на одной Андрюшиной кровати, и Оля читала ему сказку «Питер Пэн» , когда дверь начали открывать ключом. «Странно, — подумала Оля, — мама с папой вроде поздней обещали приехать». Она посмотрела на брата, тот крепко спал, хотя ещё пару минут назад его невозможно было уговорить закрыть глазки. Оля вышла в прихожую и лицом к лицу столкнулась с Ириной. В первый момент они обе были очень удивлены, ни одна из них не ожидала этой встречи.
Спустя некоторое время обе пришли в себя.
— Я здесь, чтобы присмотреть за Андрюшей, — сказала Ирина, — мама вчера позвонила, попросила к обеду приехать. Она сказала, что тебе нужно готовиться к госам и ты не сможешь.
— Мне мама тоже позвонила и сказала, что ТЫ не сможешь быть.
— Значит, они всё подстроили... — догадалась Ира. И тут девушки одновременно рассмеялись, они крепко обнялись, как будто и не было между ними никакой размолвки.
— Вот хитрецы! — воскликнула Оля, — А я-то всё думала, отчего это они сегодня все такие странные... Мама так торопилась уйти поскорей, и Андрюша... —.она заглянула в комнату брата, и с наигранной строгостью сказала: — Я знаю, что ты не спишь! Вставай и пойдём на кухню, болезный.
Сестры пошли в кухню накрывать на стол, чтобы отпраздновать примирение. Только там Оля заметила произошедшие с сестрой изменения: она заметно округлилась за то время, что они не виделись, было видно, что она давно не подкрашивала корни волос, цвет лица был неровный и выглядела она уставшей и невыспавшейся. Заметив её недоуменный взгляд, Ирина слегка смутилась:
— Плохо выгляжу? Ничего, после родов снова возьму себя в руки.
От неожиданности Оля чуть не выронила из рук чашки. Она и подумать не могла, что её Иришка, которая всегда твердила, что раньше тридцати лет детей вообще не нужно рожать, нужно пожить для себя, станет мамой в двадцать два года.
— Пути Господни неисповедимы! — прошептала она.
— Что? — не расслышала Ира.
— Ты что, беременна? Я поверить не могу!
— Ты не рада?
— Ещё как рада! Я буду самой лучшей, самой любящей тетей на свете! — заверила Оля сестру. — С маленьким всё в порядке? Как ты себя чувствуешь?
— С ним всё хорошо, — указала Ирина на свой животик, — Рожать буду в конце октября. А вот я не очень... Тошнит постоянно, почти не прекращается, слабость... Иногда мне кажется, что я становлюсь ворчливой старухой, которая постоянно жалуется на жизнь. Обе рассмеялись. Они еще долго сидели за столом, взявшись за руки, и не могли наговориться.
— Может, я лезу не в своё дело, но я хочу знать, когда твоя свадьба? — был один из вопросов Оли.
— Жду со дня на день, — было заметно, что этот вопрос поставил Ирину в неловкое положение, и Оля уже пожалела, что спросила, — Лёша сказал, что мы обязательно поженимся, его жена тормозит весь процесс... Но свадьба будет, ты не сомневайся!
В этот момент в кухню вошел Андрей.
— А вот и наш великий комбинатор идёт! — сёстры дружно подмигнули друг другу. — Чья идея? Сознавайся!
Мальчик засмущался и ничего не сказал.
— Не бойся! Бить не будем, — Ира притянула его к себе и поцеловала. На этом инцидент был исчерпан, они все вместе пили чай с птичьим молоком, а вечером Ирина и Оля остались ночевать дома.
7
Летом Оля успешно защитила диплом и устроилась на новую работу. Она давно мечтала, чтобы её работа была связана с поездками и перелётами. Девушка периодически отправляла свои резюме в различные турфирмы, и, наконец, её мечта сбылась ; однажды ей позвонили, и пригласили на собеседование. По истечении месяца испытательного срока Оля стала членом дружного коллектива, где её все успели полюбить. В её обязанности входило сопровождение туристической группы, она обязана была руководить общим процессом сбора и доставки туристов, помогать разрешать непредвиденные ситуации и оказывать первую помощь. Не смотря на то, что такая ответственная работа требовала от неё много сил и времени, Оля была счастлива, она всегда с улыбкой бралась за любую предложенную её работу. Вместе с ней радовалась вся её семья. В честь первого официального рабочего дня Ира подарила сестре новые туфли, которые она покупала в Милане вместе с Алексеем.
— Мне они ещё не скоро пригодятся, а тебе — в самый раз. Будешь у меня самая модная! – сказала она, вручая коробку с подарком.
Илья был рад успехам Ольги, в один из вечеров он пригласил её в ресторан — как он сам объяснил — отметить их общие успехи. Он сам к тому времени был уже руководителем отдела в фирме, в которой работал уже несколько лет.
Всю вторую половину лета и часть осени, оставшуюся до родов, Ира и Оля готовились к появлению малыша и к предстоящей свадьбе Ольги. Ирина регулярно и вовремя посещала врача и сдавала все анализы, всё было в норме, лишь однажды на восемнадцатой неделе, когда она сдавала на патологии, риск по Синдрому Дауна показало высокий результат, но поскольку в тот день Ира забыла, что нельзя есть перед анализами и позавтракала, её доктор сказала не волноваться и отправила на УЗИ. Ультразвуковое обследование показало отличный результат, и будущая мама успокоилась.
Сёстры вместе приобрели всё приданое для ребенка и совместно организовали детский уголок в съёмной квартире Иры. За всё время Оля так ни разу не встретила Алексея, хоть и проводила там достаточно много времени. Но Ирина не выглядела грустной или чем-то озабоченной, напротив, она была весёлой и энергичной.
Свадебное платье для Оли тоже выбирали вместе. Ирина предложила заняться поиском наряда заранее, чтобы было время выбирать. Девушки, иногда с мамой, иногда с подругами или вдвоём объездили множество магазинов и салонов, пока не нашли подходящее: классическое строгое платье с длинными рукавами, маленьким V-образным вырезом и небольшим шлейфом. Оно сразу приглянулись Оле, хоть Ира и предлагала что-нибудь более открытое и современное, но в этом случае последнее слово было за невестой.
За подготовкой к двум предстоящим важным событиям незаметно пролетели месяцы, подошел срок Ирине рожать. На тридцать восьмой неделе она почувствовала себя хуже, чем обычно: стала часто ломить спину, периодически тянуло живот. На приёме у врача она жаловалась на это, но доктор, которая наблюдала её списала это на то, что подходит срок. Однажды Ирина потеряла сознание, это случилось, когда она, приготовив ужин, накрывала на стол, чтобы накормить Алексея. Через час Алексей уже привез её в больницу. УЗИ показало гипотрофию плода. В тот же вечер сделали кесарево. Малыш родился 2900 и 50 см, по Апгару 8/9...
Наутро молодая мама уже немного пришла в себя и вместе с другими соседками по палате ожидала, когда принесут кормить малышей. Она была неприятно удивлена, когда другие мамочки взяли в руки своих деток, а её сына не принесли. На все расспросы медсестра лишь отмахивалась и велела с вопросами идти к врачу. Почти сразу пришла педиатр и, отведя взгляд, сказала, что у мальчика желтушка.
— Вы не беспокойтесь так, — сказала она, заметив, какое взволнованное лицо у Ирины, — так бывает иногда, — но сама почему-то прятала глаза и торопилась уйти. Уже возле самой двери она, обернувшись, сказала, что не помешает сдать анализ на кариотип, и вышла, ничего не объяснив. Что такое анализ на кариотип Ира знала — пару лет назад её подруга с ужасом ждала результатов этого анализа. Теперь и Ирина сходила с ума от ужаса и предчувствия самого худшего.
Через несколько дней сына принесли, и Ирине сразу бросились в глаза признаки Синдрома Дауна: большие раскосые глаза, плоская переносица, массивный подбородок. Соседки по палате, почувствовав неладное, вышли на время. Оставшись в палате одна, Ира начала выть. Выть от горя и безысходности… Она не знала, как жить с этим дальше, как сказать Алексу о том, что их сын неполноценен, как признаться родным, что внук и племянник, которого они так ждали, не такой, каким они надеялись его увидеть…
Ирина смотрела на сына, мирно спящего на больничной койке и не могла поверить, что она родила ЭТО. В тот момент в голову пришла преступная и возмутительная мысль: «А что если он упадёт? И не будет никаких проблем…», ; и тут же одёрнула себя: «Так нельзя!» Она позвала медсестру, и, отказавшись кормить грудью, попросила, чтобы мальчика унесли от неё.
На следующий день Ира позвонила Алексею и рассказала ему обо всём. Реакции, которая последовала за этим, она не ожидала — он долго молчал, потом сухо произнёс: «Я позвоню», ; и пропал. Больше Ирина никогда его не видела. Через час после их телефонного разговора она получила следующую смс: «Прости, я не был готов к такому. Нам лучше больше никогда не встречаться. Я пришлю тебе денег».
Всякий раз, когда приносили сына для кормления, Ира не могла смотреть на него, не могла взять его в руки, она каждый раз отказывалась его кормить и требовала, чтобы его унесли. Ирина была настолько удручена всем, что не могла даже разговаривать со своими близкими, она не отвечала на звонки родителей и друзей, она лишь написала сообщение сестре с просьбой приехать. Получив его, Оля поехала к сестре в больницу. Не смотря на то, что в родильное отделение никого не впускают, она всё же решила хоть что-то узнать.
На подходе к больнице она заметила, как Алексей подходил к своей машине, она окликнула его. Бойфренд Ирины с некоторой неохотой приостановится.
— Добрый день, Алексей, — он только кивнул в ответ. — Я хотела бы узнать об Ирине, она не берёт трубку, мы все очень беспокоимся за неё.
— Всё, что вы хотите от меня услышать, вы можете узнать в регистратуре или у неё самой, — очень сухо ответил он и, сев в машину, попытался захлопнуть дверцу. Но не тут-то было ; Оля не дала ему этого сделать, она вовремя успела втолкнуть свой зонт-трость.
— Вы отец ребёнка, которого родила моя сестра, вы только что были у неё, и именно от вас я хочу услышать, что происходит!
— Я ездил не к ней, а лишь оставил вашей сестре немного денег на первое время. Заметьте моё великодушие, — услышав это его замечание, Оля усмехнулась, — Нужно ещё проверить, мой ли он. У меня не мог родиться такой ребенок.
От неожиданности у Ольги пропал дар речи, она стояла посреди улицы, как вкопанная и долго не могла осмыслить, что сейчас наговорил этот человек Немного придя в себя, она вошла в здание больницы. В регистратуре она спросила об Ирине:
— Добрый день. Могу я узнать об Ирине Евгеньевне Мельниковой?
— Посторонним информацию не даём, — не очень вежливо ответила довольно корпулентная дама в белом халате.
— Я её сестра.
— Выписывается завтра. Больше ничего не могу сказать.
— Ясно... — пробормотала себе под нос Оля.
Она позвонила сестре на мобильный, та ответила только с пятого раза.
— Ира, что происходит? Мне нужно с тобой поговорить.
— Прости, я не могу сейчас разговаривать, в палате кроме меня ещё трое женщин...
— Я в больнице, но мне ничего про тебя не говорят. Когда мы сможем поговорить?
— Поднимись на второй этаж, я сейчас выйду.
Через десять минут сёстры встретились. Разница между Ириной до родов и после была поразительной, и дело не в том, что у неё исчез живот, её глаза были как у больной собаки — грустные и тоскливые, было видно, что она долгое время, не переставая, плакала – её веки припухли, и сама она было очень бледна. Увидев сестру, Оля безумно испугалась за неё и за ребёнка, которого та должна была родить.
— Что... — только и смогла она сказать.
— Всё плохо, ; сказала Ира. Она помолчала, собираясь с силами и кое-как выдавила из себя: ; Мой ребёнок... даун.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— У меня родился сын с Синдромом Дауна.
От услышанного Оля зажмурила глаза, а когда снова открыла их, и поняла, что всё, что она услышала сейчас — правда, молча сползла по стене на пол. Ира присела рядом с ней и снова начала тихо скулить, Оля крепко обняла сестру, и они сидели так, пока Ира не успокоилась.
— Лёша меня бросил, — сказала Ира, — сказал, что ему такой ребёнок не нужен, и жену свою он не бросит.
— Мерзавец! Ничего, мы малыша и без него вырастим. Ещё лучше вырастим! Всё будет хорошо! — Оля утешала сестру, как могла. — Ты знаешь, я читала, что такие люди не безнадежны, просто им нужно больше внимания, чем обычным детям, специальные занятия. Что-что, а вниманием в нашей семье он обделён не будет.
— Мне он не нужен, Ирина сказала это очень спокойно и очень уверенно. Так, словно уже давно всё решила.
— Ты же не хочешь сказать...
— Хочу! И оставлю его здесь. Мне он не нужен.
— Не сходи с ума, Ирка! Это же твой ребенок! Как ты можешь его бросить? – Оля была страшно возмущена словами сестры, она отстранилась от неё и хотела хоть как-то вразумить. Но слова не подействовали, и Ирина встала и молча ушла к себе в палату, не сказав ни слова.
Мимо ходили люди, а Оля ещё с полчаса просидела на холодной грязной лестнице и пыталась «причесать» свои мысли. Она думала о том, как сказать обо всём семье. К большому стыду родителей девушек, за все дни, что Ира была в больнице, они ни разу не побеспокоились, почему она не выходит на связь, они были слишком заняты работой.
8
Приехав в квартиру родителей, Оля приготовила еду: суп-пюре с грибами и мясо в кляре, дождалась Андрея из бассейна, накормила его и усадила за уроки, а сама позвонила маме и папе и попросила пораньше быть дома. Предстоял серьёзный разговор. Когда родители вернулись домой, сначала Анна Тимофеевна, а минут через сорок Евгений Борисович, Ольга усалила их ужинать, они долго восхищались, какая умница у них дочка и когда зашел разговор об Ирине, Оля решила, что пришло время всё рассказать.
— Мама, папа, у меня для вас новость. Я сегодня была в больнице у Ирины.
— Правда? Доченька, что же ты так долго молчала? Как она? — засыпала её вопросами мама.
— Кто родился? — подхватил папа.
— У неё мальчик...
— Мальчик! Как прекрасно! — почти в голос восхищенно сказали родители.
— Но есть одна проблема... — оба, как по команде вопросительно посмотрели на Олю, затем она продолжила: — Ребёнок не совсем здоров.
— В чаем дело? Сейчас почти всё лечится, это я как врач с огромным стажем заявляю, вопрос только в своевременном лечении. Почему Ириша мне не позвонила..? — мама в этот момент перестала слушать, она словно разговаривала сама с собой. Казалось ни мама, ни папа девушек до конца не понимали, что в семье приключилось что-то нехорошее, они продолжали улыбаться друг другу, шутить, и тихонько переговаривались между собой, называя себя бабушкой и дедушкой.
— Мам, это не лечится. У него Синдром Дауна.
В один момент оба родителя перестали улыбаться, на их лицах застыли страшные гримасы горечи, разочарования и обиды, обиды, что их радужные ожидания не оправдались. В кухне повисла гробовая тишина, никто не решался заговорить первым.
— Ира хочет отказаться от ребёнка, — сообщила Оля.
— А как отреагировал её молодой человек? — поинтересовался отец.
— Он отказался от них обоих сразу, как только обо всём узнал. Я встретила его на парковке возле больницы, как только приехала туда.
Снова повисло молчание.
— Я надеюсь, вы не позволите Ире сделать самую большую глупость? — снова заговорила Оля.
— Ты сейчас о чём?
— О том, что она хочет оставить ребёнка. Вы же не дадите ей этого сделать? – её начало раздражать глуповатое поведение старших, и она перешла на повышенный тон.
— Понимаешь, Олюшка, ребёнок с таким диагнозом — это непосильная ноша, — начала уговаривать Ангелина Тимофеевна, — с ним нужно много, очень много заниматься, и то не факт, что он станет что-то соображать. Проверь мне, уж я-то насмотрелась за свою жизнь. И потом, такие дети, как правило, не рождаются только с СД, очень часто у них бывают разные патологии. Большая часть этих детей умирает в первые три-пять лет. Так что давай оставим всё как есть. Если она так решила, значит так и будет.
Оля была в шоке от услышанного. Нет, не от той информации, которую преподнесла ёй мама, она всё это уже успела прочитать в Интернете, пока ехала сюда в маршрутке. Она была шокирована тем, что ЕЁ МАМА говорит о своём внуке так, словно это абсолютно чужой ребёнок, которого ей привели на приём – холодно и без эмоций.
— Мама, что ты такое говоришь? Это твой внук! Как же ты так можешь?
— Не смей ничего говорить! Ты никогда не воспитывала такого ребёнка и не знаешь, что это такое, — Ангелина Тимофеевна очень резко оборвала её.
— Да, я не знаю, что значит, растить ребёнка, но зато я знаю, что никогда не смогла бы оставить своего малыша, каким бы он ни был, — после этого Оля молча оделась в прихожей и, поцеловав брата, ушла.
Всю ночь и половину следующего дня Оля была сама не своя от волнения. Ее беспокоила судьба маленького мальчика, который был обречен на сиротство и последующую жизнь где-нибудь на задворках жизни: в доме престарелых или инвалидов или ещё Бог знает где. Она волновалась за Ирину, за то, как на ней может отразиться данная ситуация, и всё же она надеялась, что ей удастся отговорить сестру от этого ужасного поступка. Она старалась занять себя домашними делами, чтобы не сорваться и не показать Илье своё состояние, он, как назло, был настроен пообщаться, пытался вызвать её на нежности, но Оля сослалась на недомогание и пораньше легла спать…
— Странно... Раньше ты не жаловалась, — он понял, что дело не в плохом самочувствии, но расспрашивать не стал, сегодня ему не хотелось забивать себе голову всякой ерундой.
9
Когда наступил день выписки Ирины, вся семья собралась у роддома. В воздухе повисло молчание, каждый думал о своём. Ирина появилась в дверном проёме бесшумно и как-то неожиданно. Одна, без ребёнка, которого родила несколько дней назад. Она была похожа на тень: бедная, осунувшаяся и непривычно притихшая. Её голос немного охрип, как будто она долго и много кричала. Все начали её обнимать и подбадривать, родители убеждали, что она правильно поступила и что у неё ещё будут дети. А сама Ира молчала и затравленно смотрела на Олю, стоявшую в стороне ото всех. Они обе знали, что думает в этот момент каждая из них, и обеим было стыдно за свои мысли и за ту неприязнь, которую сёстры вдруг испытали друг к другу. Когда начали садиться в машину, Анна Тимофеевна предложила Оле:
— Милая, садись на переднее сиденье, рядом с папой, а мы с Андрюшей будем с Иришкой.
Оля посмотрела на мать долгим взглядом и уже открыла дверцу, чтобы сесть на предоставленное ей место, но неожиданно передумала, и, захлопнув дверцу, пошла прочь. Она вернулась на территорию больницы, вошла в ту самую дверь, откуда только что вышла Ирина. Остановив первую попавшуюся медсестру, она спросила:
— Добрый день. Сегодня отсюда выписалась моя сестра — Ирина Мельникова, как мне найти её врача?
— Спросите в ординаторской. Прямо по коридору, последняя дверь слева, ; ей указали направление.
Оля очень быстро нашла нужную дверь, она постучала и заглянула, в ординаторской находилось несколько человек в белых халатах. Только она собралась заговорить, как одна женщина встала из-за своего стола и направилась к ней.
— Не ожидала вас здесь снова увидеть... Я рада, что вы передумали, Ирина, — доктор приняла Ольгу за её сестру.
В какой-то момент она была готова назваться Ириной и просто забрать малыша, но внутренний голос подсказывал, что так поступать не стоит.
— Нет-нет! Меня зовут Ольга, я сестра Иры, — призналась она. В первый момент её собеседница немного опешила, но сразу пришла в себя.
— Очень приятно. Меня зовут Людмила Григорьевна. По какому вопросу вы здесь?
— Я хочу забрать мальчика.
— Ребенка, которого родила ваша сестра?
— Да.
— Вы знаете, что он не здоров?
— Мне это известно.
— Похвальное рвение, но Вы должны понимать, что ребёнок — это не игрушка, — женщина была настроена крайне скептически, она давно работала и видела много разных историй, когда детей бросали, потом забирали, усыновляли и отказывались от них, и ей не хотелось, чтобы и этого малыша постигла та же участь. — Этим особенным детям нужно гораздо больше внимания, заботы и любви, чем здоровым.
— Я всё понимаю, Людмила Григорьевна, я готова подарить ему свою любовь и заботу. Что мне нужно сделать, для того, чтобы забрать его отсюда?
— Хорошо. Сейчас я дам список документов, которые нужно собрать для оформления опеки. Пройдемте со мной в ординаторскую, — продолжая разговаривать, они вернулись в кабинет.
— Но я хотела бы усыновить малыша, — перебила Оля.
— Сначала оформите опеку, понаблюдайте, прислушайтесь к себе.
Оля не стала возражать. Опека, так опека. Главное, чтобы мальчик был с ней.
— Недели две-три, может, месяц ребёнок проведет в больнице в детском отделении, за ним будет осуществляться уход и обследование, потом его переведут в дом малютки. Желательно успеть собрать асе документы за то время, пока он будет находиться здесь, — объясняла женщина.
— Я всё поняла, спасибо.
— И ещё, наберитесь терпения. Будет очень сложно, по себе знаю, но если вы решились взять на себя эту ответственность, не сбрасывайте её. Он не переживает предательство во второй раз, — сказала напоследок Людмила Григорьевна.
Из роддома Оля поехала домой — в квартиру, где она жила вместе с Ильёй. В это время он всегда был на работе. Оля собиралась поговорить с ним об оформлении опекунства, хотя она заранее знала, что он вряд ли согласится, она была готова к любому исходу сегодняшнего разговора, но решения своего менять не собиралась. Чтобы хоть как-то убить время, она затеяла уборку, а ближе к приходу Ильи начала готовить ужин. Он вернулся домой не в настроении, и с порога заявил, что не ожидал увидеть Ольгу дома.
— Я думал, ты у родителей встречаешь сестрицу из роддома.
— Я давно вернулась, — спокойно ответила Оля на его выпад.
— Ммм.. — промычал что-то себе под нос Илья и ушел в ванную.
Всё то время, пока он принимал душ, Оля раздумывала, как рассказать ему о том, что сегодня произошло. Когда он, наконец, вышел, и они сели ужинать, Илья сам спросил:
— Как всё прошло?
— Честно говоря, не очень...
— А что так? — его тон был полон скептицизма.
— Ирина оставила ребёнка, — в ответ Илья лишь вопросительно поднял брови, а Оля продолжила: — Мальчик родился с синдромом Дауна, она не захотела его забирать, воспитывать, и вообще... не нужен он ей.
— Ну, хоть что-то твоя сестра сделала правильно!
От удивления Оля чуть не подавилась ломтиком картофеля.
— Что ты сказал? Ты считаешь, что она поступила верно?
— Конечно. Я считаю, что умственно отсталыми должны заниматься специально обученные для этого люди, да и вообще, все инвалиды должны быть изолированы от общества, — Илья говорил это с полной уверенностью, кажется, он искренне верил в это.
— Ты слышишь, что ты говоришь? – возмутилась она.
— А что такого особенного я сказал?
— А если бы больной ребёнок родился у нас с тобой? — Оля почти шептала. — От него ты тоже предложил бы отказаться?
На несколько мгновений Илья задумался, видимо, подбирая слова.
— Может быть, не отказаться, но в любом случае, мы поместили бы его в специализированное учреждение, где за ним был бы должный уход. Мы всё равно не смогли бы о нём так заботиться, — он говорил это так спокойно и хладнокровно, что у Оли побежали мурашки по коже. — К чему этот бессмысленный разговор? У нас с тобой всё будет хорошо. У нас родятся здоровые дети, и мы будем счастливы.
— Нет, — Оля сказала это совсем тихо.
— Что? Прости, я не расслышал.
— Ничего у нас не будет.
— Ничего не понимаю. Что значит, не будет?
— Это не они инвалиды, это ты — инвалид. Моральный урод. Это тебя и таких, как ты нужно изолировать от общества, — следующие слова она произнесла скороговоркой, вскочила из-за стола и, убежав в комнату, достала из шкафа свой чемодан. — Боже мой! Как же я могла жить с тобой всё это время?! Где были мои глаза? Ты не человек, ты монстр! Ты же предашь при первом же удобном случае, ты живёшь так, чтобы тебе было удобно, всё остальное тебя не интересует. Какая же я дура! Дура! Дура!!!
Она быстро, не глядя, как попало бросала свои вещи в чемодан и распихала в два большие пластиковые пакета. В этот момент она хотела лишь одного — оказаться подальше от этого человека, которого она долгое время любила и за которого собиралась замуж. Илья молча стоял в дверном проёме и смотрел, как Оля собирает вещи. Позже он попытался остановить её, увещевал, просил подумать над своим поведением, но Оля была неумолима. Ей, вдруг, стал неприятен этот человек.
— А как же наша свадьба? Приглашения разосланы, ресторан заказан, наряды куплены. Мы не можем просто взять и отменить всё.
— Не беспокойся, я думаю, что ресторан вернёт тебе деньги, перечисленные на торжество, одежду и кольца сдадим обратно. Думаю, в убытке ты не останешься. Ты же лишь об этом беспокоишься! Ах, я забыла, кроме денег тебя интересует твоя репутация.... Скажи всем, что это я стерва. Мне, честно, всё равно, — Оля не хотела говорить ему всё это, но в тот момент она себя уже не могла контролировать.
Эту ночь она провела у свой школьной подруги Светы, которая через год после школы удачно вышла замуж и теперь жила в загородном доме и воспитывала двоих детей. Девушки всегда были очень дружны и поддерживали друг друга. Оля позвонила Светлане, когда отошла на несколько метров от дома, где жила с Ильёй.
— Конечно, приезжай! Ты никого не стеснишь, мой благоверный уехал на охоту, мальчишек из-за компьютера не вытащишь, они только рады будут, если я буду занята тобой и оставлю их в покое. Так что бери такси и ко мне.
Час спустя Оля сидела в кухне у Светы за чашкой чая и рассказывала о последних событиях.
— Ну, Ирка! Учудила! Прости, Оль, но не зря я ее всегда недолюбливала, ; встретившись с Ольгой глазами, Света, словно оправдываясь, продолжила: — Я никогда не пойму, как можно бросить своё дитя! Я не представляю жизни без Пети и Саши...
— Я решила забрать её сына себе. Думать не могу, как он там один...
— Оля, ты хорошо подумала? Он ведь нездоров, справишься ты? Ведь одно дело, когда свой ребёнок, и совсем другое — приёмный.
— Я уже считаю его своим. Хочу сама его растить, лечить и быть ему опорой во всём, сил у меня хватит.
— Ну, смотри. Дело благородное. Если будет нужна какая-либо помощь — обращайся, мы с Васей поможем.
— Спасибо! Ты настоящий друг! – Оля была безмерно благодарна подруге за поддержку, которую она оказала, это были первые положительные слова, услышанные ей за последние десять часов.
Когда Ирина с братом и родителями выехали с территории больницы, в машине повисла тяжелая, гнетущая тишина, сначала все пытались о чем-то говорить, расспрашивали Иру о несущественных и малоинтересных вещах, но потом все их усилия сошли на нет, и остаток пути они поехали в тишине.
Приехав домой, Ира ушла в ванную и долго стояла под струями тёплой воды, пытаясь смыть с себя больничный запах, горечь, чувство стыда и позор, который она сама на себя навлекла. Она понимала, всю оставшуюся жизнь будет чувствовать себя матерью, бросившей своё дитя, и она точно знала, что уже никогда не вернёт доброе отношение своей сестры. Внутри неё была пустота. «Если бы я могла всё вернуть...» — думала она.
На следующий день Ирина нашла в Интернете вакансию хореографа в школе танцев в Санкт-Петербурге и в тот же день уехала.
10
На протяжении всего следующего месяца Оля собирала документы на опекунство маленького Луки, так она решила назвать своего будущего сына – в честь Святого Луки Войно-Ясенецкого. Она мечтала поскорее всё уладить и забрать мальчика, но на оформление каждой справки уходило много времени — то нужный работник отсутствует, то пришла не вовремя и ещё масса зацепок. В Интернете на форумах Оля много общалась с такими же, как она — будущими приемным родителями и опекунами — и каждый жаловался на те же самые причины.
Каждый день после работы Оля ездила к Луке в больницу, подолгу сидела с ним, разговаривала, кормила его, при виде ребёнка сердце замирало, а потом начинало быстро-быстро стучать. Когда малыш спал, она подолгу разглядывала его, и у неё не вызывало отвращения его типичная для Синдрома внешность, наоборот, он казался ей таким милым и беззащитным, и хотелось прижать малютку к сердцу и оградить от всех невзгод.
Всё то время, пока девушка собирала документы, она жила у Светланы. Но нужно было что-то решать с жильём, ведь в съемную квартиру органы опеки не позволят забрать ребёнка, а с мамой и отцом она не общалась с того дня, когда они забирали Ирину из роддома, только с Андреем она иногда разговаривала по телефону и несколько раз встречала его из школы. Мальчик был заинтригован тем, что Оля собирается забрать ириного ребёнка и мечтал его увидеть и даже строил планы, чему он научит маленького Луку, когда тот подрастёт.
Заканчивался ноябрь, когда Оля снова встретила брата из школы. На улице было очень холодно и ветрено, и они зашли погреться, а за одно, и перекусить, в маленькое уютное кафе.
— Андрюш, скажи, мама с папой всё ещё недовольны моим поступком? — спросила она.
— Неее, — протянул, дожевывая кекс Андрей, — они и не сердились никогда. Только они говорят, что не хотят, чтобы он испортил тебе жизнь. А.почему он может испортить жизнь?
Оля улыбнулась его наивности и честно ответила:
— Потому что он не здоров.
— А что с ним? – от удивления Андрей перестал жевать.
— Как тебе объяснить… Он не такой, как все - особенный. Ты сам поймёшь потом.
— Так вот почему Ирка не взяла его... ; Оля ничего не ответила, а спустя несколько минут Андрей сказал: — Приходи к нам хоть иногда. Мама очень скучает без тебя и без Ирки. И я тоже...
— А где Ира?
— Укатила за новой жизнью, так папа говорит, когда не в настроении.
— Куда укатила? — от неожиданности Оля даже повторила дурацкое словечко.
— Вроде работу в Питере нашла... — видно было, что ему не очень хочется об этом говорить.
Немного помолчав, Оля сказала:
— Я приду. Обещаю тебе.
— Приходи завтра. Мама будет выходная, приготовит что-нибудь вкусненькое. Устроим пирушку, как раньше, — он подмигнул ей заговорщицки.
На следующий день Оля купила в булочной несколько свежих воздушных слоёных языков, которые любили все члены семьи, и пришла домой. Она не ждала, что мама и папа примут её с распростертыми объятиями после их размолвки, но она надеялась на их человечность и сострадание, ведь они были добрыми и отзывчивыми людьми, которые просто немного забыли, что в жизни есть что-то более важное, чем карьера и положение в обществе.
Всё прошло не так, как ожидала Оля, а гораздо лучше. Дверь открыл Евгений Борисович и в первый момент от неожиданности растерялся, но сразу пришел в себя и крепко обнял дочь. Спустя несколько минут семья собралась за общим столом. Сначала обстановка была слегка натянута, но позже все расслабились и стали общаться, как прежде.
Оля не поднимала вопрос о Луке, она не хотела снова ссориться, но Ангелина Тимофеевна сама начала этот разговор, когда они остались вдвоём:
— Андрей сказал, что ты собирается забрать мальчика себе.
— Да, это так, ; Оля решила ничего не скрывать – будь что будет.
— Ты хорошо подумала?
— Мама, я давно это решила и не хочу больше это обсуждать.
— Прости, мы были неправы... тогда...
— Ничего, я не обиделась, — Оля сделала вид, что её это нисколько не тронуло.
— Возвращайся домой, мы купим приданное для малыша, будете жить в вашей детской, ; улыбнулась мама.
Услышав это, Оля чуть было не поперхнулась пирожком, который ела. Она посмотрела на мать, как бы желая убедиться, что это сказала она.
— Ты серьезно?
— Да. Мы с папой не хотим, чтобы вы скитались по съёмным квартирам.
— А как же... — Оля подбирала слова, — Ты ведь не хотела... жить с больным ребёнком.
— Ты не должна меня осуждать, Оля. Ты не знаешь, что это такое. Мне будет очень интересно посмотреть, как у тебя поубавится энтузиазма, когда ты попытаешься заботиться о нём. Тем не менее, это наш внук, и мы не можем бросить его на произвол судьбы.
— Ты так говоришь, как будто для тебя это тяжёлая повинность.
— Честно говоря, я не в восторге, но меня замучает совесть, если мы его бросим, — сказала мама и, немного помолчав, добавила: — Я очень хочу его полюбить. И я постараюсь... обещаю тебе.
Оля вернулось к родителям, в свою общую с сестрой бывшую детскую, она была рада вернуть прежние тёплые отношения с мамой и отцом. Больше всех радовался Андрей, он снова мог постоянно видеть и общаться с любимой старшей сестрой. С помощью связей Евгения Борисовича Оля очень быстро смогла оформить опекунство на Луку, но сразу его забрать не удалось — необходимо было провести тщательное обследование. После всех анализов и процедур у малыша обнаружился порог сердца. К счастью, нарушения были не слишком серьезными и операция не требовалось.