Интермедия-монолог
«Я весел, счастлив, все во мне».
И. Бушен
Вот и опять середина осени. Ветер, шутя, срывает листву с деревьев и, шутя, разбрасывает, где только захочет: один, второй, третий.
Я стою у окна своей комнаты на маминой даче, которая была снята у смотрителя станции. Периодически, утром и вечером, слышу шум проходящего поезда. Все остальное время — тишина. Станция маленькая. Говорят, её скоро закроют.
Я опять считаю листья и начинаю думать о женщинах. Нет, старик Пифагор был не прав: женщины не космос, по крайней мере, не его начало. Это лишь бесконечное приближение к чему-то. К чему? Может быть, ко мне самому. Ну, а кто такой я? Журналист, пытающийся писать книги. Их покупают, а вот читают ли? Вряд ли. «А зачем покупают? — спрашиваю я себя и сам же себе отвечаю, — Модно!»
Один профессор математики, мой учитель, говорил мне: «Меня печатают, продают, читают, но услышан ли я?» При этом его маленькие морщинистые глазки наполнялись такой болью и печалью, что я отворачивался. Я не мог смотреть в них. Профессор на днях умер, ушел. А я не был у него, не попрощался. Суета, дела — отговорки.
Друг мой считает, что мужчина — это прямолинейность и сила. А какая сила у меня? Вся моя сила в слабости. Да, я слабый, мне больно говорить это, но я говорю, кричу, стараюсь вырваться, убежать от себя. И, знаете, иногда удается.
Эволюционисты утверждают, что человек — результат естественного отбора. «Чушь! — возражаю я. — Человек есть сомнение причинности и проекции божьей».
Был недавно в храме. Так просто зашел, постоял со свечкой, положил; сколько мог, на храм. Вышел — заплакал. Странно, идет взрослый мужчина и плачет. Про причину спросите? Сам не знаю.
Куприн говорит устами княгини Жанны: «Что, он меня простил теперь?»
Не знаю, простит ли кто-нибудь меня? Хочется думать, что да.
Иногда я бываю счастлив, когда работа идет на лад, когда описываю свои мысли, а не чужие, тогда душа живет в гармонии с телом.
А ветер все играет с листьями: один, другой, третий... Все нормально. Жизнь продолжается. Просто осень!