3. 6. Опричнина битвы за рынки и информац. войны

Начало Истории
Книга 3. Трава под камнем

Глава 6. Опричнина: битвы за рынки и информационные войны

1. Хороший докарамзинский Грозный  2. Опричники как гвардейцы   3. Кто написал Грозного?  4. Попал под тренд  5. Васильевич  как Дракула 6. Английская порча    7. Ганзейские памфлетисты  8. Опричный разгром ганзейских факторий  9. Историю пишут победители   10. Метаморфозы белого камня



1. Хороший докарамзинский Грозный

Темные предания гласят, что некогда Горюхино было село богатое и обширное…
А.С. Пушкин  История села Горюхина


Перейдем теперь к загадке, мучившей российских историографов,    начиная по крайней мере   с Николая Карамзина:  почему в 1560 году случилась «ужасная перемена в душе царя (Иоанна Грозного) и в судьбе царства»? (Н.Карамзин, История государства российского, т.9, гл.1). «Благочестивый, мудрый, ревностный к славе и счастию государства» тридцатилетний венценосец вдруг превратился в кровавое чудовище.

И, действительно:   с чего бы это? Для начала зададимся вопросом: а где, вообще,  исток  наших сведений о царствовании  Иоанна Грозного? 

Тот, кто читал  о французском происхождении историй о Петре Великом (2.8.4), возможно, не удивится ответу: исток в сочинениях западных писателей.

Ведь  первой  «русской летописью», содержащей сведения об  Иване Грозном,  был  изготовленный Татищевым в 18 веке  так называемый Никоновский  список, доведенный до 1558 года и  описывающий только «хорошего» Грозного. 

Поэтому, как пишет  публикатор   «Сказаний Князя Курбского»  Н.Устрялов, «до появления в свет IX тома Истории Государства Российского у нас признавали Иоанна государем великим: видели в нем завоевателя трех царств и еще более мудрого попечительного законодателя; знали, что он был жестокосерд, но только по темным преданиям, и отчасти извиняли его во многих делах, считая их необходимыми для утверждения благодетельного самодержавия… Это мнение поколебал Карамзин, который  объявил торжественно, что Иоанн, в последние годы своего правления, не уступал ни Людовику XI, ни Калигуле…» ( Сказания Князя Курбского, СПб, 1868, с.35).

Под темными преданиями Устрялов, вероятно, подразумевает труды западных писателей, которые стали выходить из  печати  с конца 16 века.

Об этих трудах, несомненно, знали и Татищев и Ломоносов.  Однако, Татищев вообще не упоминает об опричнине в жизнеописании Ивана Грозного. Но, видимо, чтобы  создать Грозному алиби в  Новгородском погроме,   сообщает:  «В 7061 (1553)  было Божие наказание в Пскове и Великом Новгороде, великое поветрие, и по спискам в Новгороде и пятинах  умерло поветрием 500 000 человек … И царь  и великий князь Иоанн Васильевич всея Руси и митрополит Макарий  вносили мощи всех святых, да молили Бога и святили воду… явил Бог милосердие свое,  перестало поветрие» (В.Татищев История Российская т.3, ч.4, гл.59).
   
Ничего не пишет об опричнине и Ломоносов в «Кратком  российском летописце с родословием» (1760): «Сей бодрый, остроумный  и храбрый государь был чрезвычайно крутого нраву… Неспокойных новгородцев казнил сей государь свирепым наказанием и царевича своего Ивана зашиб в крутом гневе… По таким строгостям назван царь Иван Васильевич Грозным».

Причина  «забывчивости» Татищева и Ломоносова очевидна: рассказы о жестокостях Грозного  рисовали русское государство варварской страной.  И Татищев,  и Ломоносов вставили в свои описания эпохи Грозного элементы контрпропаганды: Татищев объяснял опустошение Новгорода эпидемией, а Ломоносов связывал прозвище Грозный исключительно с  «наказанием» Новгорода  и убийством в гневе собственного сына.



2. Опричники как гвардейцы

Отчего же Александр I  позволил Карамзину изобразить Грозного кровавым тираном?  Напомним, что Николай Карамзин  писал свою «Историю государства российского», будучи придворным историографом и состоя, что называется,  «на зарплате» у государя императора. Самодеятельность Карамзина  была полностью исключена.

Как известно, Александр, по крайней мере,   знал о готовящемся гвардейском  заговоре против своего отца, в результате  которого Павел был убит,  а  Александр взошел на престол.  В 1811 году Карамзин представил Александру  «Записку о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях». О Павле там было сказано  следующее:  «По жалкому заблуждению ума и вследствие многих личных претерпленных им неудовольствий, он хотел быть Иоанном IV; он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким Уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды — прелесть…питался желчию зла; ежедневно вымышлял способ устрашать людей — и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец — и соорудил гробницу!..»

 Карамзин напрямую сравнил Павла  с  Иваном Грозным, о котором  написал  следующее: «возлюбив кровь, лил оную без виныи  сек головы людей,  славнейших добродетелями… Кроме злодеев, ознаменованных в истории названием опричнины, все люди, знаменитые богатством или саном, ежедневно готовились к смерти…»

 Таким образом оправдывалось убийство Павла – не убери, мол, его вовремя, разгулялся бы еще почище Ивана Грозного.

Но у  санкции  Александра на   разоблачение  Ивана Грозного  была и другая причина.  В  2.9.10 мы писали, что Александр, пришедший к власти с помощью гвардейцев, продолжил, однако,  дело своего отца по отъему власти у гвардейской корпорации, созданной Петром Первым. 

Карамзин проводил явную аналогию между опричниной Ивана Грозного и гвардейской корпорацией с ее Тайной канцелярией.
О Петре Первом: «Тайная канцелярия день и ночь работала в Преображенском: пытки и казни служили средством нашего славного преобразования государственного….Сколько людей погибло, сколько миллионов и трудов употреблено для приведения в действо сего намерения? Можно сказать, что Петербург основан на слезах и трупах».
Об  Анне Иоановне и Бироне:  «воскресла Тайная канцелярия Преображенская с пытками; в ее вертепах и на площадях градских лились реки крови»
О Елизавете и Петре III: «еще пытки и Тайная канцелярия существовали. Новый заговор — и несчастный Петр III в могиле со своими жалкими пороками...»
Александр провозгласил себя идейным наследником своей бабки Екатерины.
Поэтому у Карамзина: « при Екатерине II … страхи Тайной канцелярии исчезли, с ними вместе исчез у нас и дух рабства, по крайней мере, в высших гражданских состояниях…».
 «Разоблачение ужасов Ивана Грозного» напрямую било по  гвардейской системе власти,  с которой боролся Александр. 

Совсем уж отчетливо аналогию  между опричниной и гвардией  провел  Василий Ключевский, написавший о  «формации  военно-служилого класса, давно действовавшего при дворе московских государей-вотчинников под командой бояр.  В   опричнине   Грозного   этот   класс   получил   яркую   политическую   окраску  —  как  полицейский охранный корпус, направленный против боярской и земской крамолы. В XVII в. верхний слой его, столичное дворянство, поглощая в себя остатки боярства, становился на его место в управлении, а при Петре Великом, преобразованный в гвардию и приправленный дозой иностранцев, сверх того предназначался стать проводником западной культуры и военной техники. Государство не скупилось на вознаграждение дворянства за его административные и военные заслуги, увеличивало податное бремя народа на содержание дворян, роздало им огромное количество государственных земель и даже закрепостило за ними до двух третей сельского населения. Наконец, после Петра дворянство во всем своем составе через гвардию делает случайные правительства, освобождается от обязательной службы и с новыми правами становится господствующим сословием, держащим в своих руках и управление и народное хозяйство. (Василий Ключевский Курс русской истории лекция  LXXIV).

(Напомним, что гвардейцы были дворянами, но не все дворяне были гвардейцами и входили в «опричную» систему власти. Поэтому мы и говорим, что в борьбе  с гвардией Александр опирался на дворян).



3. Кто написал Грозного?

Теперь перейдем, собственно, к «темным преданиям» западных писателей.
Как мы уже говорили, большее доверие относительно своей первичности вызывают у нас печатные издания, а не рукописи, которые обычно изготовлялись как раз на основе печатных изданий для придания их сведениям «большей достоверности».
С 1578 по 1585 год были изданы следующие три книги:
в 1578 году в Кракове на латыни   «Описание Московии … и недавняя великая тирания нынешнего монарха Московии Иоанна Васильевича» Александра Гваньини,
в 1582  на немецком  в Наумбурге анонимная «Великого князя Московского неслыханная тирания» (позже названная «Послание Иоганна Таубе и Элерта Крузе»),
в 1585 в  Витенберге на латыни «Жизнь Иоанна Васильевича, великого князя Московии» Павла Одерборна.

Впоследствии  эти сочинения были переизданы, переведены на другие языки,  Потом появились и рукописи «очевидцев». Например, сочинение  Альберта Шлихтинга  «Краткое сказание о характере и жестоком правлении московского тирана Васильевича»: «В настоящее время Историко-археографический институт получил из Рима фотографические снимки всего доклада Шлихтинга. На основании их и выполнен настоящий перевод его. Рукопись помещена на 23 листах, помеченных цифрами 10—33. Настоящие размеры ее неизвестны. Величина фотографий, несомненно уменьшенных, — 17х11. Рукопись не является оригиналом, а представляет четкую современную ее написанию канцелярскую копию, исполненную в начале весьма тщательно, а в конце несколько небрежнее. Что это не оригинал, можно судить по тому, что она помещена не отдельно; затем в ней имеется несколько неисправленных описок; особенно характерен для переписчика пропуск на л. 14 об., где две фразы должны были начинаться с одних и тех же слов inter alios, и первая из этих фраз пропущена на своем месте и вставлена на полях .Сведения об авторе "Сказания" почерпаются только из него самого» (Малеин А. И. , Новое известие о времени Ивана Грозного. Л. Изд-во АН СССР. 1934).

Или вот «Записки о Московии» Генриха Штадена:  «Немецкий оригинал рукописи, издаваемый ныне в свет в русском переводе, хранится в Государственном Архиве в Ганновере… Вся рукопись написана одной и той же рукой; в начале довольно тщательно, чем ближе к концу — тем менее аккуратно… Первое указание на литературное наследство Генриха Штадена относится к 1917 г. В связи с оживлением в Германии интереса к русской истории и проблеме русской опасности  в Hist. Zeitschrift (3. Folge, Bd. 21, S. 229 ft.) была напечатана статья Max Bдr'a — “Eine bisher unbekannte Beschreibung Russlands durch Heinrich von Staden". Статья эта дает общий очерк истории Грозного, знакомит читателя с характером рукописи в отдельных извлечениях и вкратце излагает ее историю»  (С. Бахрушин  в книге :Генрих Штаден. О Москве Ивана Грозного. М. и С. Сабашниковы. 1925).
Наверное, не стоит говорить, что  все
эти рукописи блестяще подтверждают сведения вышеуказанных печатных источников,  поскольку  с них и списаны.

В   трех вышеуказанных  печатных трудах западных авторов , появившихся в 1575-85 гг.,   изложены все основные сведения, которыми история располагает об Иване Грозном.
 
К примеру,  из сочинения Одерборна мы почерпнули  наш любимый национальный сюжет «Иван Грозный убивает своего сына»:  «и ударил его железным посохом в висок…   отец, обратившись к раненому, но еще дышащему сыну, тотчас от гнева перейдя к раскаянию, поднял руки к небу, стал издавать жалобы и рыдания, то прощается, то смотрит, то утешает лежащего, то оплакивает свой удел, то общую судьбу, то обвиняет богов, которые ввергли в это зло такое дорогое существо …сидел там на земле (на полу) как безумный, не хотел принять ни еды, ни питья и никогда не снимал больше траурного платья, стоял прислонившись к стене».

Из этих же сочинений получены и датировки жизни Васильевича: 1530 – 1584.

«Таубе и Крузе» пишут:
«в 1571 году он женился вместе со своим старшим сыном».  Положив, что возраст первого  вступления в брак – 20 лет,  вычисляем, что Иван Грозный родился за 41 год до указанного события.

У Одерборна читаем: «Когда ему было около 20 лет, он начал свое правление». Получаем дату вступления на престол.

Гваньини сообщает нам о  Казанском и Астраханском ханствах: «князь Московский покорил их в 1554 году».

Он же о дате начала тирании:
«В 1560 году от рождества Христова  …всех мужчин из знатных и древних фамилий, которые, по его предположению, были враждебны его тирании, стали убивать и устранять».

От него же мы знаем « о жестоком тиранстве Великого Князя Московского,  которое он совершил в 1569 году по Рождестве Христовом в Новгороде Великом, Пскове, Твери и Нарве».

Что касается даты смерти, то  название немецкого сочинения  1582 года  еще содержало ту же фразу, что и труд Гваньини от 1575 : «Ужасный, отвратительный  и неслыханный тиран Иван Васильевич,  нынешний великий князь Москвы…».  А вот в  названии немецкого перевода книги Одерборна мы  уже читаем  «gewesenen Grossfursten in der Moschkaw Joan Basilides».  «gewesenen» означает «бывший». Произведение Одерборна впервые вышло в 1585 году. В промежуток  между  двумя  датами - 1582 и 1585 -  и была  помещена  последующими биографами Грозного его кончина.



4. Попал под тренд

Но главная тема сочинений об Иване Васильевиче – «ужасная, отвратительная и неслыханная тирания», пространные, действительно,  отвратительные, описания   казней и убийств. Правда, своей  фантастичностью они порой напоминают современные фильмы о зомби: в Москве «банды убийц изрубали и душили их безо всякой вины на улицах, в воротах или рынке и оставляли их лежать, и ни один человек не должен был предать их земле. И все улицы, рынки и дороги были наполнены трупами, так что местные жители и чужестранцы не только пугались, но и не могли никуда пройти вследствие большого зловония… много сот других (их не счесть) приказал и беспощадно изрубили их топорами, а изрубив, бросили в колодец, из которых люди пили и брали воду для приготовления пищи. Он приказал также повысить многих женщин на воротах их домов, и мужья должны были ежедневно проходить под этими телами и при этом не показывать вида, что с ними произошло»,  «он сжигал и убивал все, что имело жизнь и могло гореть, скот, собак и кошек, лишал рыб воды в прудах» («Таубе и Крузе»),  «когда великий князь удаляется для душевного успокоения в свой Александров дворец… выходит из этого монастыря и приказывает вывести из тюрьмы нескольких заключенных, уже осужденных на смерть. Тут они подвергаются различного рода казням: одних привязывают к колу и колесу, других рубят топором, третьих вешают, четвертых беспощадно распинают и рассекают на куски; многих, наконец, топят в воде. …Трупы издают такое зловоние, что невозможно близко к ним подойти. Так проявляет свою религиозность великий московский государь. Так как потомки следуют примеру отцов, то этот великий князь имеет сына, совершенно подобного ему жестоким нравом. Ведь он ради удовольствия обычно разгуливает по этим мертвым телам, топчет их, проламывает головы им своей палкой или пронзает их мозг острием железной палки» (Гваньини).  Скабрезные же  подробности, которые смакуют «Таубе и Крузе», отсылают нас к порнографическому жанру: « Женщины, девушки и служанки были выведены нагими в присутствии множества людей и должны были бегать взад и вперед и ловить кур».

Где же черпали  вдохновение  для своих опусов западные сочинители русской истории?

Как раз во второй половине 16 века в Европе появились   политические труды так называемых монархомахов  или тираноборцев: « В своих попытках отыскать опору против верховной светской власти М(онархомахи) приходили к поддержке старых сословных и корпоративных прав и привилегий, к защите земских чинов, представительных собраний, провинциальных и городских вольностей и т. д. Наиболее видное место среди М. занимают: французские кальвинисты — Готман , главное произведение которого, «Franco-Gallia» (1573), представляет политический трактат в форме исторического исследования, и скрытый под псевдонимом Junius Brutus (может быть, Дюплесси-Морне) автор трактата «Vindiciae contra tyrannos» («Иск против тиранов») ( (около 1577); далее испанский иезуит Мариана, француз-лигёр Буше, шотландец Букэнэн, иезуит Суарэз и немецкий публицист Альтузий» (Знциклопедический словарь Брокгауза и Эфронат. СПб, 1890-1907, Т. XIXa, с. 702).

В этом ключе писались и «исторические хроники». При этом  подданные европейских континентальных монархов  естественным образом находили тиранов не в своем благословенном отечестве, а в странах политических и военных противников, в первую очередь в Англии. Вот  «История короля Ричрда  III, написанная господином Томасом Мором, одним из помощников лондонского шерифа, около 1513 года» . Напечатана она была в Лувене во Фламандском Брабанте в 1557 на английском, а в 1565 – на латыни.

Как и про Ивана Грозного, про тирана Ричарда  (1452 – 1485)  мы читаем, что «на войне он был весьма недурным военачальником, ибо к ней он был куда более расположен, нежели к миру. Часто он побеждал, иногда терпел поражения, но никогда из-за недостатка личного мужества или рассудительности». 

Так же, как и Иван Грозный, он развязал террор, использовав в качестве предлога ложное обвинение в измене: «для дальнейшего умиротворения людских умов он тотчас после обеда спешно послал глашатая, чтобы от имени короля огласить по городу объявление. В нем говорилось, что лорд Гастингс и его различные сообщники с изменнической целью сговорились в этот день убить лорда-протектора и герцога Бэкингема, заседавших в совете, а затем взять власть над королем и королевством на свое усмотрение, чтобы без помехи  обирать и грабить, кого им будет угодно …»

Ср. «В 1566 г. в воскресенье после дня св. Николая решил великий князь по свойственной ему подозрительности, либо по дьявольскому наваждению и тиранскому своему обыкновению, сообщить всем духовным и светским чинам следующее: он хорошо знает и имеет определенные известия, что они не желают терпеть ни его, ни его наследников, покушаются на его здоровье и жизнь и хотят передать русское государство чужеземному господству»  («Таубе и Крузе»).


Так же, как Иван Грозный, тиран Ричард запятнал себя кровавыми преступлениями: «по решению протектора (Ричарда III) и его совета, в тот самый день и почти в тот самый час, когда в лондонском Тауэре был обезглавлен лорд-чемберлен,  в Помфрете не без его ведома были обезглавлены выше упомянутые лорды и рыцари, схваченные в свите короля», «невинные дети, рожденные от истинно королевской крови, взлелеянные в большом богатстве, предназначенные для долгой жизни, чтобы царствовать и править королевством, были схвачены вероломным тираном, лишены сана, быстро заточены в темницу, Тайно замучены и убиты, а тела их были брошены бог знает куда злобным властолюбием их бессердечного дяди и его безжалостных палачей».

Так же, как и Иван Грозный,  Ричард совершал массовые насилия над женщинами: «алчная похоть короля была ненасытной и несносной для всего королевства, так как не было такой женщины, молодой или старой, богатой или бедной, которая бы ему приметилась и понравилась чем угодно — видом, лицом, речью, поступью или осанкою, — чтобы он, не боясь ни бога, ни бесчестия, ни мирской молвы, не устремился бы к ней в своем вожделении, не овладел бы ею и не принес бы этим погибели многим добрым женщинам и большого горя их мужьям …Не было в королевстве места, не затронутого этими и другими непереносимыми обидами».

Другой баснословный  английский тиран – Генрих VIII (1491 -1547).  Знаменитая «Книга мучеников»  Джона Фокса была впервые опубликована в швейцарском Базеле в 1554 году. В ней описываются многочисленные казни, совершенные в правление Генриха VIII, в основном, по обвинениям протестантов в ереси:
«Во время правления короля Генриха VIII был сожжен старый монах по имени Уильям Леттон, проживавший в графстве Суффолк на востоке Англии Уильям выступал против идолов, которых носили во время церковных процессий… 28 июля 1540 г. обезглавлен знаменитый Томас Кромвель, граф Эссекский, выдающийся политик Но прежде его провели через жестокие пытки… Затем Вишарт был подвешен на виселице над огнем и висел до тех пор, пока его тело не обуглилось».

Как известно, Генрих VIII велел отрубить голову и Томасу Мору.

А вот описание казни Патрика Гамильтона: «После завершения молитвы его приковали к столбу и положили вокруг него хворост. Под мышки подвязали мешочки с порохом и подожгли их, но они не взорвались, а лишь опалили ему руки и лицо, не затронув другие части тела и не воспламенив хвороста. Тогда принесли больше пороха и другой материал для разжигания, разложили вокруг Гамильтона и снова подожгли. Порох опять не взорвался, а лишь загорелся, и пламя немедленно охватило Гамильтона… Однако очевидно, из-за того, что хворост был сырой, пламя спало и костер едва горел, что причиняло Гамильтону величайшие страдания». Для сравнения об Иване Грозном: «всех их приказал собрать и запереть в одном месте и поджечь, подложив порох; и все они от силы подожженного пороха взлетели в воздух, как птицы» (Гваньини).

Сравнивая биографии Генриха VIII и Ивана  Грозного мы обнаружим еще ряд совпадений :
1) Генрих прожил 54 года, стал царем в 17 лет,
Иван прожил 53 года,  стал царем в 17 лет.
2) Генрих в течении 12 лет воевал во Франции,
Иван в течение 25 лет вел Ливонскую войну,
3) В возрасте 45 лет с Генрихом произошла перемена, усилившая его деспотизм. Ее связывают с обвинением в измене и казнью королевы Анны Болейн. 
В возрасте 30 лет с Иваном произошла резкая перемена, после которой он стал тираном. Ее связывают со смертью жены Ивана Анастасии.
4) У Генриха было 6 жен.
У Ивана было 7 жен.
5) Генрих обменивался полемическими памфлетами с Мартином Лютером,
Иван обменивался полемическими письмами-памфлетами с князем Курбским. 
 
По похожим лекалам создавалась и биография еще одного английского тирана – Иоанна Безземельного  (1167-1216):  «Иоанн жестоко преследовал духовенство… изгонял епископов, сажал их в темницу, отнимал церковные имения и однажды освободил от суда одного обвиняемого в убийстве священника, говоря, что всякий, убивший духовное лицо, его друг… Он окружил себя наемниками, брал у вассалов в заложники детей, налагал обременительные подати и простер свой деспотизм до того, что преследовал и наказывал за всякое сопротивление, не обращая внимания на закон и право. Позже в обвинениях против него говорилось, что он постоянно насиловал знатных девушек и дам, находившихся у него в заложницах… В январе 1216 г. Иоанн двинулся в северные графства, чтобы подавить мятеж в самом его центре. Пылающие села, опустошенные нивы и разграбленные замки показывали путь, по которому прошли его наемники. Он сжег Бер-вик, Роксборг, Денбар и раздал конфискованные имения врагов своим любимцам. Точно так же юг Англии разорял брат короля Уильям Длинный Меч, а восточные графства — знаменитый наемник Савари де Молеон».
Савари де Молеон – чуть ли не Скуратов Малюта, не правда ли?



5. Васильевич как Дракула

Но по отношению к английским монархам габсбургские пропагандисты все же соблюдали определенную сдержанность.    В отношении же «монарха Московии Иоанна Васильевича»  сочинителям  был дан карт-бланш.  За «фактами» преступлений Грозного  они обратились  к   широко распространенным в Германии с конца 15 века памфлетам о Дракуле (что по-румынски означает «дьявол»).
 
Считается, что в основе литературного мифа о Дракуле лежит поэма-памфлет  Михаэля Бехайма  «О злодее, прозванном Дракул воевода валашский» (1463 г.)

На полях заметим:  никто не сомневается, что кровавый злодей Дракула –это литературный миф. В то же время тот же миф, переписанный  слово в слово по отношению к Ивану Грозному, считается правдивой  русской историей. 

Несколько слов  об авторе поэиы : «Бехайм Михаил (Behaim) — немецкий мейстерзенгер, по ремеслу ткач; род. в 1416 г. в Зульцбахе, феодальном владении Вейнсберга, почему и называется “Poeta Weinsgenbergensis”; по смерти своего господина Конрада Вейнсбергского он отправился ко дворам Альбрехта Бранденбургского, Христиана Датского и Норвежского, позднее Альбрехта Баварского. Затем он прожил некоторое время в Вене у Альбрехта Австрийского и Владислава Венгерского, откуда по случаю возникших неприятностей принужден был, однако, удалиться, после чего успел более прочно основаться при дворе Фридриха Пфальцского. Здесь он вступил в сотрудничество с капланом Маттиасом Кемнатским для составления хроники пфальцграфа Фридриха I, панегирика самого низкого и льстивого свойства, в котором победоносный Фридрих по храбрости превозносится выше Александра Македонского и Ганнибала, а по благочестию — выше Энея…» (Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона. — С.-Пб.: Брокгауз-Ефрон 1890—1907).

Добавим, что Бехайму  принадлежит и  похвальное стихотворение в адрес Венского  университета  «О высшей школе в Вене».  Венский университет, как мы отмечали, был кузницей  исторических произведений, в том числе «Московии» Герберштейна.   Поэма  Бехайма  также написана  в Вене при дворе императора Фридриха III.
 
Итак, сопоставим «факты» из поэмы  Бехайма с вышеуказанными сочинениями об Иване Грозном. Мы увидим, что «Дракула» Бехайма,  что называется,   раздерган на цитаты.


Бехайм :
«О самом лютом из владык,
кто подданных своих
привык тиранить повсеместно,
с тех пор как мир был сотворен,
о злейшем звере всех времен,
насколько мне известно,
поведаю стихами»
( Дракула М.: Энигма, 2005,  «Дракул-воевода»,  перевод  В.Микушевича).

Одерборн тоже сразу берет быка за рога::  «О несчастны те народы, которые принуждены терпеть такого тирана, злого, жестокого, грубого, коварного, которого видим в Васильевиче» (Цит. по Полосин. И. И. Немецкий пастор Одерборн и его памфлет от Иване Грозном (1585) Социально-политическая история России XVI - нач. XVII в. М. 1963).


 Бехайм:
«Отец его душил народ;
свирепейший из воевод,
он множил непотребство»

Одерборн: 
«Василий (отец Грозного)  был гораздо более высокомерен, чем Аякс, и нагл. Он всегда был paзбойником, всегда был дикарем. Скажи мне теперь, что две капли воды не похожи друг на друга и что родители не передают детям в наследство свои дурные наклонности».


Бехайм:
«и первый Дракулом убит
  был воевода Ласло»

Гваньини:
«Эти зверские убийства он начал со знатного человека Димитрия Овчинина».


Бехайм:
«Казнил он голодранцев
 купцов  и нищих»

Гваньини:
«Бедняков же и нищих, которые из-за страшного голода (усилившегося в то время) варили и ели трупы убитых, приспешники, по приказанию государя, убили и утопили убитых в реке, а все товары разного рода, принадлежавшие новгородцам, которые разыскали, снесли в одно место и сожгли».


Бехайм:
«А если целая толпа
зарыта в землю до пупа,
что может быть ужасней?
В людей пускали тучу стрел,
чтобы никто не уцелел»

Гваньини:
«На середине площади были вбиты, разумеется, три столба, к которым их привязали веревками, а сам великий князь с сыном стал метать в них стрелы и пронзал…Потом, по примеру государя, и вся толпа опричников стала осыпать их тучей стрел, так что из-за множества стрел нельзя было видеть их тела».

Бехайм:
«сожгли приезжих тех господ,
не менее четырехсот»

Гваньини:
«отправился в крепость Коломну…до трехсот и более, велел утопить и зарезать … всех их приказал собрать и запереть в одном месте и поджечь»


Бехайм:
«Себя решил он усладить,
велел он пленных насадить
вокруг себя на колья.
Чем колышки теснее,
как убедился супостат,
охочий до таких услад,
тем завтракать вкуснее»

Гваньини:
«Когда наступает время трапезы, великому князю, как главному брату, первому протягивают пищу, которую он берет в свою миску, а затем остальные братья принимают свою пищу каждый из своей миски. Что касается питья, то каждому выдается определенное количество. Окончив трапезу, все удаляются в свои кельи, взяв с собой свои ножики и миски; ведь дворец этот построен точно как монастырь. Затем, когда по своему обряду великий князь совершит свои молитвы в канонические часы, тогда он, как старший из братии, выходит из этого монастыря и приказывает вывести из тюрьмы нескольких заключенных, уже осужденных на смерть. Тут они подвергаются различного рода казням: одних привязывают к колу…»

«Краузе и Таубе»: 
«Когда трапеза закончена, идет сам игумен  (Иван Грозный) к столу. После того как он кончает еду, редко пропускает он день, чтобы не пойти в застенок, в котором постоянно находятся много сот людей; их заставляет он в своем присутствии пытать или даже мучить до смерти»


Бехайм:
«Велел он, чтобы, как сельдей,
в котел с водой живых людей
под крышку водворили,
в которой дыры для голов,
и в кипятке такой улов
безжалостно сварили»

Гваньини: «И тотчас он приказал схватить его и погрузить его ноги до колен в медный котел с кипящей водой и варить до тех пор, пока не укажет все свои сокровища»

Бехайм:
«людей рубил по всей земле,
как рубят где-нибудь в селе
по осени капусту»

Гваньини: 
«он приказал огородить деревянным забором с бревнами две обширные площади и заполнить их закованными именитыми гражданами. Там, вместе с сыном, он колол их и рубил, наскакивая на лошадях, подгоняемых шпорами, до тех пор, пока оба не изнемогли, запыхавшись»

Бехайм:
«и кожу с жертв своих содрав,
свой кровожадный тешил нрав»

«Таубе и Крузе»:
«он приказал содрать с них живых кожу, вырезывать ремни из кожи»

Бехайм:
«одних он в нечистотах
топил»

Гваньини:
«разгневавшись, приказал изрубить его на кусочки и обрезки членов смешать с нечистотами и глубокой грязью»

Бехайм:
«за волосы вешал иных,
вниз головами — прочих»

Гваньини:
«они подвешивают его головой вниз и лицом к земле».


Бехайм:
«Людей приказывал терзать,
носы и уши отрезать,
срамные также части»


Гваньини:
« начальник, именуемый Малютой …  отсекает ему ножом правое ухо, другой отрезает левое, третий - губы … какой-то подьячий государя, чтобы не быть в стороне от этой пытки, отрезал ему половые органы».


Бехайм;
«злодею сердце веселя,
служили камень и петля
кровопролитной страсти.
Вбивать в глаза и в уши
велел он гвозди, а тела
живые, чтобы кровь текла,
разделывать, как туши.
И жечь, и резать, и колоть
людскую страждущую плоть
дал Дракул полномочья»

Гваньини:
«одних привязывают к колу и колесу, других рубят топором, третьих вешают, четвертых беспощадно распинают и рассекают на куски; многих, наконец, топят в воде»


Бехайм:
«Своим псарям он делал знак
и сам науськивал собак,
чтоб разрывали в клочья»

Гваньини:
 «он приказывает выпустить в густую массу людей трех или четырех огромных медведей, и они неожиданно врываются в толпу. Все, кто может обратиться в бегство, убегают, а некоторых жестоко терзают свирепые звери … он приказывает одеть его в медвежью шкуру и вывести как на представление. Тут он напускает на него несколько диких молосских и британских собак. Собаки, полагая, что одетый в медвежью шкуру и есть медведь, раздирают его зубами и когтями и жестоко терзают».


Бехайм;
«Играл он черепами»

Гваньини:
«он заметил голову казначея Михаила. Обнажив меч, он рассек ее на две части»

Одерборн:
«Польского рыцаря Петра Быковского (Bicovio) тиран тоже казнил, обезглавил. Держа в руках его голову перед собой, он обратился к нему с речью».


Бехайм:
«И заставляя лошадей
вдаль по камням тащить людей,
любил свою затею,
и вслед за каждой из телег
в пыли волокся человек,
пока не сломит шею»

Гваньини:
 «великий князь тотчас приказал привести какую-то кобылу, лишенную глаз, и запрячь ее в телегу. Василия посадили на кобылу и привязали к ней. Потом он приказывает обоих пустить в быструю реку».

Бехайм:
«Его повадки таковы:
людей в колодцы и во рвы
бросал с высоких башен»

Гваньини:
«и беспощадно изрубили их топорами, а изрубив, бросили в колодец»

«Таубе и Крузе»:
 «и беспощадно изрубили их топорами, а изрубив, бросили в колодец»


Бехайм:
«но маленький ребенок
нередко с матерью страдал
и с нею на кол попадал:
кровь капала с пеленок»

«Таубе и Краузе»:
«детишки на груди у матери и даже во чреве были задушены»


Бехайм:
«есть заставлял он мужа грудь
еще живой супруги».

Гваньини:
«повесил ее в той комнате в доме писца, где тот обычно принимал пищу, прямо над столом; и писец был вынужден совершать свою горчайшую трапезу за столом, над которым висела задушенная жена»


Бехайм:
"веля рубить капусту тел
ножами и клинками"

Гваньини:
«начинают глумиться над трупом, рассекая его на части, а сперва отрезав голову»



Бехайм:
«Красавиц множество в плену.
Из них избрать себе жену
не прочь иной придворный.
Не убивать просили дев,
чем привели владыку в гнев»

Гваньини:
«Князь приказывает вытащить ее на середину, но старший сын князя подбегает, движимый состраданием, и, схватив ее за платье, так обращается к отцу: «Дражайший отец, подари мне эту девушку».


Бехайм:
«велел жестокий кровосос
их писарю отрезать нос»

Гваньини:
«у некоего знатного мужа, его главного писца … была насильно похищена жена… Еще более ужасную вещь сделал он с другим своим писцом…»



Бехайм;
«Сказал монах: «Ты лютый тать!
В деяньях душевредных
ты заводила-атаман,
ты, кровопийца, ты, тиран,
зачем терзаешь бедных?
Невинно осужденных,
беременных казнишь, скажи,
ты за какие мятежи
казнишь новорожденных?
……………………
Строптивых Дракул не щадил,
монаха на кол посадил
он собственной рукою»


«Таубе и Крузе»:
«митрополитом был Филипп Колычев  …  не переставая указывать ему, великому князю, на его злодейства и в церкви Богородицы в присутствии духовенства и всех бояр произнес он следующее: “Милостивейший царь и великий князь, до каких пор будешь ты проливать без вины кровь твоих верных людей и христиан? …  он вызывал представителей всех духовных и светских чинов и потребовал, чтобы они отрешили от сана порочного митрополита и привлекли его к публичному суду и приговорили бы к смерти»

Гваньини:
«канцлер сказал: «Несчастные вы люди вместе с великим князем; разбойники вы и прислужники его бессовестных деяний; проливаете вы незаслуженно безвинную кровь; вы поступаете как тираны, право и неправо посылаете смертных на гибель…» За это великий князь приказывает палачам схватить его»


Бехайм:
«Кому злодейство по нутру,
тот приглашался ко двору
и принят был радушно;
и тот, кто в преступленьях яр,
татарин, турок и мадьяр
там буйствовал послушно.
И, не жалея злата,
там Дракул выглядел как жрец,
а двор его был образец
кощунства и разврата»

Гваньини: 
«Таким образом, в упомянутом дворе, укрепленном и снабженном всем необходимым, как бы уступив сыновьям власть, он составил огромный отряд из злодеев, которые преследовали и свои цели»

«Таубе и Крузе»:
«он должен учредить своих особых людей, советы, двор, то, что он называет опричниной… великий князь, образовал …свою особую опричнину, особое братство, которое он составил из пятисот молодых людей, большей частью очень низкого происхождения, все смелых, дерзких, бесчестных и бездушных парней… Этот орден предназначался для совершения особенных злодеяний… Сам он был игуменом…»
 


6. Английская порча

Попробуем   вместо поисков ответа на вопрос «что  вдруг случилось с благочестивым венценосцем?»  ответить на другой:  «чем  великий князь Васильич  так прогневал патронов западных сочинителей?»
Почему его  сделали   кровавым садистом?

Сопоставим две даты:
1553 год – открытие англичанами торгового пути в Россию через Архангельск,
 1560 – «порча»  Ивана Грозного.

В  2.3.4  мы уже описывали всевластие  английской Московской компании в державе Ивана Грозного.  Отметим  также общее резкое противостояние английских купцов и Ганзы  в этот период.

В предыдущей  главе мы говорили, что в 14-15 веках Ганза была для Англии таким же поставщиком   передовых технологий,  в первую очередь металлургии и изделий из металла, как и для Московии. Торговля в Лондоне осуществлялась с ганзейского Стального двора.   В 1468 году английские власти  с подачи местной  компании Merchants adventurers (Купцы-предприниматели)   решили арестовать ганзейских купцов и их товары. В ответ Ганза блокировала экспорт английских товаров, в основном, сукна. В Англии произошел экономический кризис  со свержением короля Эдуарда IV. В результате был заключен Утрехтский договор, согласно которому Англия выплачивала компенсацию,  а торговля Ганзы в Англии становилась беспошлинной (Подаляк Н. Г. Англо-Ганзейские отношения и Утрехтский мир 1474 года Средневековый город,  Вып. 16,Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004).

Вся эта история говорит, что без собственной металлургии Англия, как и Московия,  находилась в полной зависимости от ганзейского союза. Однако «во второй половине XVI в. в Англии увеличивается добыча свинца, олова, меди, железной руды, возникает производство латуни. На заводах в Кенте и Сессексе производились бронзовые пушки. Выплавка чугуна и железа развивалась в XVI в. главным  образом в Сессексе, Глостершире и Южном Уэльсе, весьма богатых залежами руды и лесом…» (Всемирная история, Энциклопедия  т.4 М., Издательство социально-экономической литературы. 1958,  гл.12).

Вслед за освоением  металлургии  «в XV в. начинается быстрый рост английского флота как в отношении численности судов, так и в отношении их водоизмещения. Так, если в начале XV в. редки были корабли водоизмещением более чем 100 тонн, то в середине XV в. уже обычны корабли водоизмещением от 200 до 400 тонн, а в конце XV —начале XVI в. имелись суда значительно более крупные» ( Штокмар В. В.  История Англии в Средние века  СПб. : Алетейя, 2005.гл.10) .   

Поэтому «борьба английского купечества с Ганзой продолжалась в течение всей второй половины XVI в. …  в ответ на изгнание купцов-авантюристов (Merchants adventurers) из немецких портов английское правительство закрыло в 1598 г. Стальной двор в Лондоне» (там же).

Во второй половине XVI  века «английские “купцы-предприниматели” наносят окончательный разгром ганзейской торговле в Северном море и начинают завязывать торговые сношения с другими странами» ( Г. Новицкий Введение  в кн.  Английские путешественники в Московском государстве в XVI веке. М. Соцэкгиз. 1937)

Было бы странно, если бы английские купцы не продолжили эту борьбу  св Московии и, утвердившись в ней,  не изгнали  из страны  своих конкурентов – ганзейских купцов.  С закрытием «русской торговли» несомненно связан и закат Ганзы, наступивший  в 17 веке.  Напомним, что на смену английской Московской компании после  польско-австрийской интервенции начала 17 века в России пришли  уже не ганзейские, а голландские купцы.


7. Ганзейские памфлетисты

Авторы всех трех сочинений о Грозном, появившихся в промежуток с 1578 по 1585 гг,  были связаны с Ганзой.

Павел Одерборн происходил  из Померании, был пастором в Риге, а затем придворным проповедником Фридриха Курляндского. То есть пребывал в самых что ни на есть ганзейских местах, на что указывает и Одер в его имени.

Книга Гваньини вышла в Кракове – тогдашней столице Польши.  Мы уже не раз писали, что Польша в 16 веке являлась источником зерна для остальной Европы. Торговлю им  осуществляли ганзейские купцы, контролировавшие  все торговые пути.
 С 1430 г.  ченом Ганзы была  обладавшая  правом городского  самоуправления тогдащняя полская столица  Краков.


Анонимные авторы издания 1582 года, названные впоследствии Таубе и Крузе,  именуют себя инфлянтами.  Инфлянтия, она же Лифляндия, она же Ливония – область с центром в ганзейской Риге, через которую и шел русский экспорт в Европу.  (В «Московской хронике» еще одного связанного с  Лифляндией сочинителя  Конрада Буссова сообщается, что именно из Лифляндии Хоткевич  в 1611 году привел на помощь осажденным в Кремле полякам «несколько тысяч испытанных воинов» (глава XX).
«Таубе и Крузе» так завершают свой опус: «все достойные похвалы владетели должны усмотреть предостережение и предписание не только разбить этого тирана и единодушным натиском храбро напасть на него, но также и подумать о том, какая польза, выгода и какое великое благо может возникнуть из этого… На основании всего вышеизложенного, разумные люди поймут, что с Божьей милостью и помощью можно завоевать Русское государство…»

Потому-то  Иван Васильевич и был изображен кровавым садистом. А как еще могли наши авторы  назвать человека, из-за которого пришел конец  многовековому  процветанию Ганзы? 
Памфлеты против  Ивана Грозного   были информационной войной, подготавливающей вторжение в Россию.



8. Опричный разгром ганзейских факторий

Посмотрим, что еще сообщают ганзейские авторы, кроме пересказа ужастиков про Дракулу. 

Написав вслед за Бехаймом, что отец Васильевича был «разбойником и дикарем», Одерборн,  тем не менее, несколько раз повторяет, что Васильевич уничтожил  старые обычаи и добрые порядки своего отца и своей страны: «тех, кто были богатыми, состоятельными людьми, он изгонял из городов или велел их убивать, а после этого забирал их имущества». В прошлой главе мы писали о том, что города на Руси были торговыми ганзейскими факториями. Именно о захвате городов и содержащегося в них имущества пишут Гваньини и «Таубе и Крузе»:  «всех князей и некоторых других вельмож он начал лишать их крепостей, владений и укреплений» и «представители знатных родов, были изгнаны безжалостным образом из старинных унаследованных от отцов имений, и так, что они не могли взять с собою даже движимое имущество и вообще ничего из своих имений».
Одерборн  также сообщает, что  Васильевич  отнял от монастырей их имения.  Как мы говорили,  церковь и монастыри были частью  ганзейской торговли. 

У «Таубе и Крузе»  читаем: «взял он себе (в опричнину) княжества Ростов, Вологду и Белоозеро …  Следующей зимой взял он области: Кострому, Ярославль, Переяславль, Галич, Холмогоры, Кашин, Плес и Буй».

Но ведь Кострома, Ярославль, Плес – это ключевые точки на Волжском торговом пути. Плес – это своего рода естественный таможенный барьер, контролировавший всю торговлю с низовьями Волги. Ярославль – перекресток путей на Москву и на Белое море.  Кострома – Буй  - Вологда  - Холмогоры – это  путь  с Волги к  Белому морю, проходящий  по Северной Двине, через который и шла торговля с Англией.    Из Галича один  торговый путь  по реке Вёкса выводит в реку Кострому, то есть на ту же дорогу Волга-Белое море, а еще один уходит на Вятку и дальше в Сибирь.   Город же   Белоозеро стоял на  Онежском пути с Волги в  Белое море  Ростов и Переяславль – это путь из Ярославля на Москву. Через Кашин проходил еще один торговый путь с Волги  на Москву:  по рекам Сестре и Яхроме  через  Дмитров.

Таким образом,  опричные земли удивительным образом совпадают с зоной интересов английской Московской компании, о которой мы уже  писали  в главе 3 Второй книги  Там же мы приводили и свидетельства о непосредственной связи Московской компании с опричниной.  Повторим наш вывод:  «вышеприведенный анализ дает совершенно определенный ответ на «загадку опричнины», которую принято объяснять особенностями психики царя Ивана Грозного.  … Система эта явно создана под «Московскую компанию»,
 
(Показательно, что в так называемую польско-литовскую интервенцию Кострома , Ярославль, Плес  были захвачены интервентами, Холмогорам якобы удалось отбить нападение,  план захвата Белоозера не был  осуществлен,  а вот все  остальные опричные города были сожжены или разрушены, чем был нанесен непоправимый удар по Московской торговой компании).

Посмотрим теперь какие города были разорены Иваном Грозным.
«В 1569 году по Рождестве Христовом государь Московии узнал, что новгородцы, псковичи и тверяки питают некоторое расположение к королю польскому и великому князю литовскому», - пишет Гваньини.  «Жестоко разорив вконец этот замечательный город (Новгород), древнейший и известнейший во всей Руссии, он отправился к обширнейшему городу Пскову,  до известной степени похожему на Новгород, чтобы так же по-вражески расправиться с ним…  Совершив это во Пскове, он отправился в знаменитый город Тверь, некогда местопребывание тверских князей. Там он учинил такое же тиранство, как и в Новгороде Великом…».
«Таубе и Крузе» добавляют к этому: «произошло большое злодеяние в одном городке, называемом Торжок… город был так опустошен, что от него ничего не осталось…» 

Но ведь это же уничтожение ганзейских факторий, вдоль торгового пути Волга - Балтийское море.   Англичане в союзе с Иваном Грозным либо одними только его руками расправились со своими давними конкурентами.

 Гваньини пишет именно о разорении торговых факторий; «(В Новгороде)   он отдал в качестве добычи своим приспешникам шелковые одежды горожан и прочие их уборы, а золото и серебро забрал себе (огромное его количество он добыл, разграбив церкви и сокровища купцов), кроме того, приказал дочиста разграбить дома горожан, изломать их и разрушить. Такие убытки он причинил купцам и прочим гражданам этого знаменитого города, что их невозможно возместить и правильно исчислить. Он также приказал бросить в огонь и превратить в ничто огромные массы воска, которые лежали у купцов лет по двадцати и более; а ведь воск и звериные шкуры были для новгородцев главным товаром».
А вот «Таубе и Крузе»: «прибыл в известный большой город Тверь…приказал он ограбить до гола Тверского епископа, монахов и всех духовных… приказал великий князь врываться в дома и рубить на куски всю домашнюю утварь, сосуды, бочки, дорогие товары, лен, сало, воск, шкуры, всю движимость, свести все это в кучу и сжечь, и ни одна дверь или окно не должны были остаться целыми; все двери и ворота были отмечены и изрублены…приказал великий князь привести к воде, к Волге, вместе с пленными немцами пленных полочан… они были растерзаны в его присутствии и брошены под лед».
О роли церкви в ганзейской торговле мы уже писали не раз. Что касается полочан, то Одерборн сообщает, что разгром торговых городов Грозный начал именно с Полоцка. Считается, что Полоцк не был членом Ганзы. Правда, отчего-то на гербе Полоцка красуется именно стандартный ганзейский когг.  Но так или иначе, а в Полоцке  находилась ганзейская фактория и то, что полочане  оказались в Твери,  говорит о их роли  в   ганзейской торговле  на Волге  -  торговле,  которую  и  громил Грозный.   

Отметим и следующую фразу Одерборна «... отправившись в Новгородскую землю и вероломно напав [на нее], он, прежде чем смог долететь слух до города, взял, применив пушки, несколько крепостей».  Без сомнения, этими пушками Грозного снабдили англичане, чем и объясняются его успехи в борьбе с Ганзой.


9. Историю пишут победители

Читатель, ты можешь спросить: но почему же все наши ганзейские авторы не написали правду: мол, в 1553 году до Московии с Белого ходило моря добрались англичане и при помощи великого князя Ивана Васильевича уничтожили ганзейскую торговлю?  Почему вместо этого они стали пересказывать  легенды о Дракуле?

В 16 веке в Европе происходило становление абсолютистских монархий: выборные правители приватизировали власть и начали передавать ее по наследству. Одновременно по наследству передавалась и духовная власть – ведь правитель становился главой национальной церкви.

Так тот же Генрих VIII сделался  первым главой своей англиканской церкви в 1533 году.  А Немецкий орден, который являлся  членом Ганзы, был в 1525 году преобразован в герцогство Пруссия под наследственной с этого момента властью Альбрехта Гогенцоллера,  бывшего магистра Ордена.    Альбрехт стал управлять  и вновь созданной прусской лютеранской  церковью.   Поэтому ганзейские сочинители  16 века связывали положение  государства  исключительно с личностью и деятельностью  богоданного монарха.  Так же, как это в 19 веке делал Николай Карамзин. Объяснять же процветание или упадок государства такой прозой, как  торговыми раскладами, было бы явным неуважением к верховному правителю. Более того, при изложении реальной картины случившегося выходило бы,  что Ганза  в Московии потерпела сокрушительное поражение от английских конкурентов.  Гораздо удобнее было все списать на непредсказуемый нрав варвара  Васильевича, заодно подчеркнув выгодные отличия от него западных монархов.

А что писала о Васильевиче противоположная сторона конфликта, то есть англичане?

Сочинение Джильса Флетчера «Of the Russe Common Wealth» («О Русском Государстве»), судя по дате на титульном листе,  вышло  в Лондоне в 1591 году. 
В нем гораздо скромнее описывается тирания Васильевича. В упрек ему, по существу, ставятся два обстоятельства:
«во-первых, … подстрекал дворян, менее знатных по роду, стать выше или наравне с теми, которые происходили из домов более знатных. Злобу их и взаимные распри он обращал в свою пользу, принимая клеветы и доносы касательно козней и заговоров, будто бы умышляемых против него и против государства. Ослабив таким образом самых сильных и истребив одних с помощью других, он, наконец, начал действовать открыто и остальных принудил уступить ему права свои.
Во-вторых, разделил он своих подданных на две части или партии, разъединив их совершенно между собой. Одни из них были названы им опричными или отборными людьми… Всех прочих он назвал земскими или общими…. если кто из них был ограблен или убит кем-нибудь из опричников (которых он причислял к своей партии), то нельзя уже было получить никакого удовлетворения ни судом, ни жалобой царю…. И эта свобода, данная одним грабить и убивать других без всякой защиты судебными местами или законом (продолжавшаяся семь лет), послужила к обогащению первой партии и царской казны и, кроме того, способствовала к достижению того, что он имел при этом в виду, т.е. к истреблению дворян, ему ненавистных, коих в одну неделю и в одном городе Москве было убито до трехсот человек»

Заметим, что  ни о какой Московской компании и ее роли  в Московии Флетчер не упоминает, хотя привилегии опричников в этом описании очень похожи на те, которыми пользовались в государстве Грозного  служащие Московской компании.   В этом он полностью следует ганзейским авторам, тоже, видимо, не считая торговые компании  субъектом, достойным литературы.   

Но,  еще раз подчеркнем,   бросается в глаза, что Флетчер куда более лоялен к  Ивану Васильевичу, чем ганзейские сочинители. Более того,  сообщается, что книга Флетчера  была «отозвана» по настоянию Московской компании, которая  не хотела злить русские власти, и повторно была напечатана  только в 1643 году.

В 1626 году в Лондоне печатаются «Путешествия сэра Джерома Горсея», в которых описание  Грозного, как кровавого  тирана, вполне совпадает с  сочинениями ганзейцев.  Заметим только, что в 1626 году в России у власти находилась проавстрийская династия Романовых, а король Яков I и его сын Карл, потеряв московскую торговлю,  вели переговоры с Мадридом и Римом, все более и более идя на уступки. В этих условиях англичанам тоже было выгодно списать свой конфликт с Ганзой  в Московии на счет кровавых преступлений давно усопшего варвара Васильевича.



10. Метаморфозы белого камня

Попробуем расположить в хронологическом порядке по дате постройки белокаменные храмы, находящиеся на территории Центральной России.  При этом будем исходить из двух тезисов. Первый: Сначала  строятся меньшие по размерам сооружения. Затем, по мере развития данной технологии, появляются более крупные.  Декор при этом от размера храма не зависит и определяется идеологическими соображениями.
Второй:  Кирпич появляется в строительстве позже белого камня.

Основываясь на первом тезисе,   можно с уверенностью сказать , что Дмитриевский собор во Владимире ( площадью примерно 15x15 метров) был построен ранее владимирского Успенского собора (20х30 метров). При этом Дмитриевский собор богато декорирован зооантропоморфными изображениями. Декор Успенского собора гораздо скромнее
 - это отдельные маскароны  и пояс из колон на стенах.
Такой же скромный декор и в относительно крупном Рождественском соборе в Суздале ( ~25x30 м) (Его нынешняя  верхняя кирпичная часть была надстроена вместо рухнувшей белокаменной).
А вот богатый зооантропоморфным декором Георгиевский собор в Юрьеве-Польском также небольшого размера ~ 15х15 м).
Можно сделать вывод, что со временем в  белокаменном зодчестве происходит исчезновение зооантропоморфного декора и обеднение декора в целом.
Эта тенденция находит свое завершение в Успенском соборе Московского кремля - он построен из белого камня в сочетании с кирпичом, то есть позднее Успенского владимирского и Рождественского суздальского соборов. Из декора - только пояс колонн на фасаде.

Несомненно, что богато декорированный фасад привлекал людей в храм. Поэтому  отказ от декора мог быть вызвано только идеологическими причинами.

Мы связываем эти изменения с появлением христианства, пришедщего на смену первоначальному единобожию.  Вытеснение зооантропоморфного или звериного стиля декларирует христианский Апокалипсис: «и третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем; и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его»  Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва» (13:2).

Не правда ди, это описание зверя сильно напоминает рельефы на русских белокаменных храмах? 

Возникает вопрос: если белокаменные храмы (как русские, так и западноевропейские) строились спустя тысячелетие после появления Апокалипсиса, отчего же их строители так явно проигнорировали  пророчества своей священной книги?

К нему вплотную  примыкает и вопрос: отчего же  был проигнорирован  посыл  Иисуса Христа об изгнании торгующих из храма и храмы, и монастыри  являлись местом торговли?

На эти вопросы (а также на вопрос о времени появления христианства, как религии распятого Иисуса)  мы постараемся ответить в Четвертой книге (о зверином стиле см. 4.11.7).   

Здесь же скажем, что исчезновение звериного стиля на Руси мы связываем с приходом к власти династии Романовых, ставленников католиков-Габсбургов.