Радуя безупречным изумрудом лесов и трав, август беспечно катился в осень. И только календарь напоминал, что скоро сентябрь. А значит, каникулы завершаются, а мама опять так и не показала дочке страну своего детства.
Поздним вечером я сказала:
— Завтра! Поедем! Готова встать пораньше?
— Готова, готова!! —радостно отозвалась дочь.
И вот мы едем в край моего детства. Проезжаем полосу жуткого смога, удивляемся спокойствию, с которым люди живут там обычной жизнью. Вешают бельё на открытых балконах, выгуливают детей в песочницах. А мы, проезжая по этим улицам, прилегающим к химическому заводу, закрываем носы воротниками кофточек.
Дочь говорит:
— Спасибо тебе, мама!
Я проклинаю себя, что осмелилась завезти ребёнка в этот смог, и виновато отвечаю:
— Прости. Когда я здесь жила, такого не было.
— Да нет, мам. Я о другом. Спасибо тебе, что уехала отсюда, что мне не приходится всем этим дышать каждый день.
На улице, где прошла моя юность, воздух оказался чистым. Благоухали тополя. Дом'а утопали в промытой дождём зелени. Улица стала ещё красивее, чем была прежде в те давние времена. И пусть никто не ждёт меня в нашем доме, никто не обрадуется моему визиту, а я здесь! И для меня это счастье!
Звоним в дверь. Открывает девочка, удивительно похожая на меня, какой я была лет в четырнадцать. Объясняю, кто мы и спрашиваю разрешения войти. Улыбнувшись широко и радостно, сверкнув карими глазами, она зовёт свою бабушку. Хозяйка строгая, если не сказать сердитая, впускает нас, называет внучку по имени. Оказывается, что девочка мне тёзка. С явным душевным сопротивлением хозяйка позволяет нам пройти и мельком заглянуть в когда-то дорогие моим сердцу и уму комнаты. Да вот только выйти на балкон и в последний раз осмотреть округу не получится. Балкончик завален каким-то ржавым хламом, и мне становится стыдно, словно это не хозяйкин хлам, а мой.
Благодарю хозяйку за то, что впустила и позволила хотя бы мельком взглянуть на комнаты юности, я с дочкой выхожу во двор. И оказываюсь среди знакомых лиц. Меня узнают бывшие соседи и радуются! Говорят, что с годами я стала ещё больше похожа на маму, а в моей дочке признают меня. Все наперебой зазывают в гости. Я со всеми говорю, а потом мы с дочкой принимаем приглашение самых близких друзей моей мамы. Идём обедать и отдыхать к ним. Смотрим, как водится, старые фото, расспрашиваем друг друга о важном, ощущаем былое родство душ. И вот, отдохнувшие мы покидаем дом. Теперь уже навсегда.
На память остаются новые фотографии. И какая-то тоска. Пока не ездила туда, было ощущение раздвоенности, словно я — юная, продолжаю жить там. А зрелая — живу здесь. Нужны ли такие поездки? Не знаю. Но я её осуществила. А значит, так оно и нужно.
И всё равно, когда жизнь ставит мне подножку, я плотно закрываю глаза и представляю себя юную, полную сил и надежд, продолжающую жить там, в доме моей юности. И силы вновь возвращаются ко мне!
* *. *
Эти воспоминания я начала писать в качестве рецензии на «Отчий дом» (Тамара Фёдоровна Москаленко)
Выражаю искреннюю благодарность Тамаре Фёдоровне Москаленко за то, что своим рассказом она вдохновила меня на написание этих воспоминаний.
http://proza.ru/rec.html?2015/08/31/1419
Сам рассказ Тамары Фёдоровна, вероятно, на доработке. У меня он не открылся.