История эта началась во время скромного застолья, в очередной раз собравшего вместе моих родственников. Зачинщиком выступил пожилой дед, бывший фронтовик, имевший особенность приглашать на семейные вечеринки «боевых товарищей», с которыми он прошел всю войну. В тот день нам был представлен еще один участник Великой Отечественной, поведавший немало интересного о минувших событиях. Я любил слушать такие воспоминания, особенно если рассказчик подходил к военной теме с неожиданной стороны, а вдобавок – имел чувство юмора. Позвякивавший медалями седовласый ветеран не разочаровал и устроил нам прекрасный вечер рассказов о богатом не только испытаниями, но и курьезными случаями армейском прошлом, продемонстрировав все грани таланта повествователя.
В то время я работал корреспондентом городского еженедельника и был непрерывно занят поиском интересных тем для освещения в газете. Приглашенный на семейное торжество ветеран знал об этом, и в удобный момент не без умысла поинтересовался моими обязанностями в редакции. Так между нами завязался разговор, благодаря которому у пожилого человека родилась своеобразная просьба: написать статью о фронтовом друге, не вернувшемся с войны.
– Это был настоящий солдат, и погиб он, прикрывая однополчан, – аргументировал свои слова почтенный гость.
В общем, знакомый нашей семьи хотел, в виде благодарности за спасенную жизнь, рассказать о безвестном ратном подвиге в газете. Забегая вперед, скажу, что я всегда считал работу журналиста занятием рисковым. Ведь корреспонденты популярных изданий порой сами не догадываются, где их может подстерегать опасность. Речь идет не о командировках в так называемые «горячие точки», а о выполнении каждодневных, отдающих рутиной и внешне безопасных обязанностях и заданиях. Долгое время я работал репортером в компании отчаянных тружеников пера, умевших добывать «жареные материалы» при любых обстоятельствах, словно по заказу, и могу вспомнить достаточно примеров чреватых последствиями ситуаций. Говорю это со знанием дела. И лучшее подтверждение моих слов – ситуация, в которую, будучи журналистом, попал я сам.
Пропитанные эмоциями воспоминания о войне – не самый выгодный материал для коммерческой многотиражки, пусть эти слова покажутся кому-то несправедливыми. Редактор, не читая, назвал бы такую статью скучной и отложил в «долгий ящик». Но рассказанная ветераном история содержала крайне примечательную деталь, на основе которой мне удалось выстроить небольшой очерк, способный заинтриговать читателя. Погибший фронтовой друг имел на виске запоминающийся шрам в виде почти правильной пятиконечной звезды. Обладателя экзотической диковинки однополчане прозвали Майором – по количеству звезд, правда, не на погонах, а непосредственно на его теле. Зацепка оказалась удачной и спасла материал: редактор без колебаний дал добро на публикацию. Через несколько дней я вручил благодарному фронтовику свежий номер газеты – просьба была выполнена.
А теперь о другой статье. В то же время я работал еще над одним материалом, криминального характера: в городе произошло загадочное убийство, вызвавшее сильный резонанс. Освещать подобные темы я не любил, но в тот момент пришлось подменить ушедшего в отпуск коллегу. Дело и вправду оказалось громким, вот что писали о нем местные газеты: «Гнусное преступление! Семидесятилетний старик без видимых причин лишил жизни слабого человека, такого же пенсионера. Это еще одно доказательство того, что наше общество катится в пропасть. Полиция как всегда оказалась в стороне. Но если предотвратить преступление она не смогла, то раскрыть его – обязана!». А этого как раз и не произошло. Оперативники задержали убийцу, но мотивы его бесчеловечного поступка остались невыясненными: подозреваемый отказался отвечать на вопросы следователя.
Никаких комментариев по поводу жестокого убийства представители правоохранительных органов не давали, так как для них отсутствовали основания. «Пострадавший был задушен бельевой веревкой возле своего дома» – это вся информация, которую удалось получить журналистам из официальных источников. Однако пройти мимо жуткого происшествия, всполошившего целый город, наша газета не могла. И я начал по крупицам восстанавливать подробности мрачного события, о котором предстояло рассказать читателям. Замечу, готовность поставить себя на место «частного детектива», ведущего криминальное расследование, выглядела весьма сомнительно. Старик по-прежнему отказывался давать показания, и любая версия, призванная объяснить совершенное им преступление, не выдерживала критики – настолько оно казалось бессмысленным.
Кое-какими сведениями, имевшими отношение к подозреваемому, поделились его соседи и родственники. Найти их адреса и телефоны не составило большого труда. Страшное известие о причастности пожилого мужчины к убийству сразила людей наповал, и ответить на мои вопросы они сочли своим долгом. Но собранная информация по-прежнему не давала возможности объяснить главное: что заставило доживающего свой век пенсионера затянуть веревку на шее другого старого человека? Мотивы убийства оставались неясными, а следствие, зашедшее в тупик с первого дня работы, похоже, не предпринимало новых попыток к их раскрытию.
Тем не менее, вины с подозреваемого никто не снимал: настал день заседания суда, на котором преступнику должны были вынести приговор. А значит, в рассмотрении заинтересовавшего меня дела могли появиться новые подробности, способные пролить на него свет. Я был не частым гостем на подобных мероприятиях, но в тот раз собирался присутствовать в зале обязательно. Желание самостоятельно подойти к разгадке убийства, совершенного упрямо молчавшим стариком, поглотило меня с головой.
Незачем описывать формальную сторону судебного заседания, на котором выпал случай побывать. Речь прокурора, показания свидетелей, слышавших звуки борьбы на улице, да и само чтение обвинительного приговора не дали мне ничего. Единственным ключом для понимания происшедшего стал сам подозреваемый, оказавшийся в тот день в непосредственной близости.
Еще до начала заседания я решил досконально изучить внешность преступника, чтобы в статье подбросить читателю своеобразную наживку в виде устрашающего «портрета убийцы». Наличие в криминальном очерке приковывающих внимание подробностей повышает к нему интерес. Так вот, престарелый мужчина сидел на скамье подсудимых метрах в десяти от меня, но поначалу рассмотреть черты его лица было затруднительно – между ним и мною постоянно находились люди. А когда эта возможность представилась, я сделал открытие, чуть было не перевернувшее всю мою жизнь. В районе виска, ниже зачесанных назад, длинных седых волос (а-ля Ференц Лист) я обнаружил шрам, удивительно похожий на… Трудно было поверить, что я вижу перед собой именно того человека, о котором рассказал фронтовой друг моего дяди. Обладатель диковинного шрама в виде пятиконечной звезды не мог воскреснуть! Понадобилось время, прежде чем я смог прийти в себя и осознать довольно простую вещь: даже если убийца, сидевший передо мной на скамье подсудимых, и упомянутый Майор действительно одно и то же лицо, это нужно суметь доказать.
Что говорили участники судебного заседания, я воспринимал смутно, настолько волнительным оказалось случайно сделанное открытие. Но сразу после вынесения приговора (бывшего фронтовика отправили за решетку на восемь лет) я начал добиваться разрешения на свидание с убийцей. Никто другой, кроме самого старика, не мог рассказать мне правдивую историю его жизни, а главное – совершенного преступления. Кстати, имя и фамилия осужденного не совпадали с настоящим именем Майора, но это обстоятельство играло второстепенную роль – в журналистской практике встречалось и не такое. Что-то говорило о существовании тайны, не поддающейся мгновенной разгадке. И я должен был приложить усилия, чтобы докопаться до истины.
Получить разрешение на свидание помогло официальное письмо из редакции. Вскоре бумаги с нужными печатями и подписями оказались у меня на руках. И сегодня остается только вспоминать о той злосчастной встрече, едва не закончившейся для автора этих строк трагически.
Предстоящий разговор с осужденным был единственным шансом пролить свет на загадочное убийство, потому что через несколько дней преступника должны были этапировать к месту отбывания наказания. Это значило, что в будущем я вряд ли смогу его увидеть. Ситуация требовала немедленного разрешения.
Когда в назначенное время я вошел в комнату свиданий, там уже находились люди: родственники подозреваемых и сами задержанные в сопровождении конвойных. Обстановка в помещении была жуткой: серая масляная краска на стенах, старая, побитая мебель, прорванный линолеум на полу. А главное – нескончаемые, напряженные голоса. Атмосфера не располагала к признательному разговору с незнакомым журналистом, объявившимся в тот момент, когда участь главного действующего лица была решена. С трудом верилось, что человек со шрамом вдруг изменит тактику и посвятит меня в подробности своей жизни. Но я продолжал надеяться.
Вскоре в дверях появился старик. На нем была та же одежда, что и в день вынесения приговора: серый засаленный пиджак, мешковатые брюки в полоску, грубые ботинки. Конвойный подвел его к моему столу и велел сесть на свободный стул. Осужденный даже не поднял глаз, настолько ему было безразлично все происходившее вокруг. А я мысленно продолжал благодарить судьбу за щедрый подарок – долгожданную встречу с виновником трагедии. Тайна должна быть разгадана – стучало у меня в голове! Майор находился близко, и его пятиконечная звезда в районе левого виска виднелась настолько явственно, что сомнений возникнуть не могло. Передо мной сидел именно тот человек, о котором рассказывал знакомый ветеран.
Я представился и задал престарелому мужчине безобидный вопрос, рассчитывая на то, что в конечном итоге смогу его разговорить. Ответа не последовало, и мои шансы стали медленно таять: старик молчал на протяжении всего следствия и вряд ли перед журналистом он изменит свое поведение – мелькнуло в моей голове. Еще один наводящий вопрос – и вновь невозмутимая реакция.
Гнетущее напряжение той встречи я запомнил на всю жизнь. Майор продолжал молчать, а я терял последнюю надежду хоть что-то узнать о нем. Свидание вот-вот должно было закончиться, и тогда я решил сыграть в открытую: назвал осужденному его фронтовое прозвище, а затем упомянул и о ветеране, всю жизнь благодарившем за спасение на войне человека с необычным шрамом. Несколько секунд сидевший рядом преступник с усилием переваривал сказанное мной. Его глаза метались из стороны в сторону, словно бильярдные шары между бортами. А затем убийца с нечеловеческим воплем кинулся на меня и стал душить…
От случайной и глупой смерти невольного участника событий спасли подоспевшие вовремя охранники. Что касается тайны человека со шрамом, то после рокового свидания вояка рассказал о себе все. Майор чудом выжил в том памятном бою, но был серьезно ранен и попал в плен. Затем умудрился бежать, с найденными документами пробрался к своим, а после войны оставил чужое имя. Что привело его на скамью подсудимых? Всю жизнь Майор искал бывшего фронтового друга (и моего знакомого – прим. авт.), терпеливо переезжая из одного города в другой, меняя работу. Разыскивал, чтобы отомстить за «предательство»: по версии преступника, однополчанин бросил его умирать во время боя.
Печальнее итога в истории двух ветеранов войны сложно придумать. Старику удалось поквитаться с давно намеченной жертвой. Но судьба жестоко наказала и самого убийцу. По ошибке бывший фронтовик задушил бельевой веревкой другого человека, с точно таким же именем и фамилией – время заставило мстителя ошибиться. О том, что настоящий «обидчик» жив, Майор узнал именно от меня, за что автор этих строк и поплатился.
Описанные выше события привели к еще одной тягостной встрече, о которой нужно упомянуть. Волею судьбы я случайно пересекся с пожилым мужчиной, рассказавшим за семейным столом историю отважного солдата по кличке Майор. Он снова поднял «больную» тему, поставив меня в неловкое положение. Шокирующее известие о человеке со шрамом, надолго отправившемся в тюрьму, могло травмировать его. И я решил избавить фронтовика от излишних переживаний, не стал рассказывать трагический финал. Мы обменялись парой фраз о вечеринке, мило проведенной в кругу родственников, пожелали друг другу удачи и распрощались. Надеюсь, моя статья о суровом мстителе (бывшем фронтовом друге), осталась им непрочитанной.
Кстати, после выхода материала в печать редактор изрядно похвалил меня при коллегах:
– Ваше сенсационное расследование повысит читательский интерес к изданию.
По его словам, если бы все журналисты так работали, тираж газеты вырос бы в несколько раз.