Дождливая зима прошла, наступила весна. Природа оживилась и расцвела буйным цветом. Что может быть прекраснее возрождения?! Солнце набирает силу, ещё не жарко, но уже комфортно и тепло. Я часто выхожу с книгой в руках посидеть на лавочке в парке и, подставляя лицо яркому свету, с особым удовольствием погружаюсь в изучение уже полюбившегося мне бретонского языка.
Он принадлежит к кельтской языковой группе вместе с ирландским, шотландским, валлийским и корнским. Чем больше его узнаю, тем больше мне нравится. Идея якобинцев истребить все малые языки во Франции кажется мне абсурдной. Это такое богатство - постигать саму суть народа, а она сохраняется в языке, на котором говорят эти люди. Французы по-прежнему считают бретонцев иноземцами, но при этом пытаются подстроить их под себя. Я же, находясь здесь, понимаю, какая это утопия. Не уравнивать нужно всех под Париж, а бережно познавать, ведь если забрать у народа его культуру, что останется? Серая безликая масса людей, потерявших свои корни, их легко сломать да и управлять ими проще.
"Мы революционизировали правительственные законы, торговлю, саму мысль, - говорят они, - давайте же революционизируем и язык - повседневное орудие всего этого. Свет, посылаемый на окраины Франции, приходя туда, гаснет, поскольку законы остаются непонятыми." Почему бы просто не перевести эти законы на другие языки, чтобы они стали понятнее? И позволить людям оставаться самими собой, с любовью относиться к достоянию друг друга? По мнению революционных рационализаторов, язык, как обособленность масс, несёт угрозу самой революции. Чушь! Как можно заставить человека отказаться от родного языка, забыть голос предков? Да, мы - разные, но в этом и есть вся прелесть существования!
Лишь изучая что-то новое для себя, можешь оценить достоинство того, чем обладаешь сам.
Если бы все люди на этой планете были бы похожи друг на друга, в чём состоял бы замысел Творца? Бог создал этот мир разнообразным и многоликим, нам ли спорить с Ним? Почему, чтобы что-то построить, нужно обязательно сломать уже созданное? Не умнее ли было бы преобразовывать уже имеющееся, бережно сохраняя в нём самое лучшее и ценное?
- Ты готов? - голос Эрвэ заставил меня вздрогнуть.
- К чему я должен быть готов, брат?
- Сам... - его указательный палец поднялся к верху, - зовёт тебя.
Я тотчас повиновался. Епископ не особо жалует молодых, особенно нерасторопных.
- Добрый день, Ваше святейшество.
- Подойди ближе, - вместо приветствия сказал руководящий мной.
Я подошёл и поцеловал протянутую мне руку с перстнем-символом иерархической церковной власти.
- Аббат Эрвэ считает, что ты готов приступить к пасторской службе. Мы не будем ждать. Я доверяю ему, как самому себе. Пышных празднеств тоже не будет, я рукоположу тебя прямо сейчас и отправлю с ним в северные районы. Есть задача, которую вам двоим предстоит исполнить. Встань на колени. Достоин ли ты чести стать пресвитером? Не совершил ли смертный грех, находясь в чине диакона? Готов ли посвятить всего себя служению святой католической церкви?..
Я не успевал даже ответить, лишь послушно кивал головой. Протянув руки, он изрёк:
- Возвожу тебя, раб Божий Эдуард, в пресвитеры и молю Духа Святого закрепить мои слова. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Да будет так.
От неожиданности меня даже качнуло. Я не был готов и не ожидал, что этот торжественный и важный момент произойдёт вот так, спонтанно, без всякой подготовки и церемонии. Но когда его слова прозвучали, что-то случилось, и вся жизнь промелькнула у меня перед глазами в считанные секунды. Задержавшись на моменте с синей птицей, которую я всё ещё держал в ладошках, растирая рукавом по щекам горькие слёзы. Только в этот раз мне не пришлось помещать её в сооружённый для эльфов храм, она внезапно ожила и улетела. Потом мелькали уже знакомые лица и события, вплоть до этой минуты.
- Дошли до меня слухи об излишествах, творящихся в некоторых приходах. Отправляю тебя помощником моему другу, будь во всём ему опорой и поддержкой. Если справишься, отблагодарю. Ступай.
Покачиваясь, я вышел из комнаты и, наверное, упал бы без чувств, если бы руки Эрвэ не подхватили меня.
- Сильный он, не все знают, но очень сильный. Дар у него какой-то есть, потому все его боятся и уважают. Я ведь Франсуа с детства знаю. Потому и дружим. Держись, Эдуард, скоро пройдёт, - он довёл меня до скамейки, на которой я совсем недавно сидел.
- И это всё?! - я только теперь начал приходить в себя. - Никаких церемоний, клятв и обрядов?!
- А много ли Богу надо, чтобы Дух Святой снизошёл в человека? Лишь повеление избранного Им. Я же вижу тебя, как раскрытую книгу. Нет в твоём сердце зла. А любовь есть. И этого достаточно, чтобы следовать за Христом! - он погладил меня по голове, задержав на мгновение руку, и на душе стало легко. - Вот и славно! А теперь собирайся, мальчик, дело не терпит отлагательства. Мы отправляемся в путь!
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/09/09/1224