ТРИ ДОЛИ НАДЕЖДЫ СУРЖИКОВОЙ
В редакцию газеты «Брянское обозрение» Надежда Александровна пришла искать защиту от судьи Мирового суда Бежицкого района А.А. Гулакова, который обратился с заявлением в прокуратуру, что данная гражданка вела себя в отношении его некорректно. Районная прокуратура возбудила против нее уголовное дело по статье 297 ч. 2 УК РФ - оскорбление судьи. В судах бывает всякое, но чтобы участник заседания оскорбил судью, таких прецедентов и сами судьи не припомнят.
Итак, на Суржикову завели уголовное дело, но Надежда Александровна убеждена, что оно сфальсифицировано. А что же вынудило судью, спросит читатель, обвинить ее в оскорблении, действительно ли законопослушная гражданка преступила закон? Но прежде чем ответить на этот вопрос, необходимо вернуться к истокам того, почему Надежда Александровна обратилась в суд отстаивать свои интересы и не сумела этого добиться
КАК ОТНИМАЛИ ПЕРВУЮ ДОЛЮ
Со своим мужем Леонидом Федосцовым Суржикова познакомилась в 1996 году, а в марте следующего года они вступили в законный брак. У обоих супругов есть дети от первых браков – совместных не было. Надежда Александровна много лет проработала художником-оформителем, хорошо зарабатывала, в жизни привыкла рассчитывать только на себя. Во второй половине 90-х годов занялась бизнесом, работая менеджером в ООО «Цветметресурсы», эта фирма занималась поставками угля в область.
Леонид Филиппович в это время работал на ОАО «БАЗ» начальником цеха. В 1999 году, когда на заводе дела совсем расстроились, а зарплату подолгу задерживали, а потом и вовсе некогда преуспевающее предприятие стало разваливаться, надо было искать заработок. Неопытный в предпринимательстве Федосцов и предприимчивый приятель М.М. Акулов, оказались перед реальной угрозой безработицы. Суржикова предложила своему мужу создать ООО «Гравис» и попробовать себя в бизнесе. Взяли в аренду одно из зданий бывшей фабрики мебельных деталей с правом выкупа, вложили свои финансовые средства, удалось приобрести станки и сырье: занялись металлообработкой. Предприятие сдавало в субаренду лишние площади, а доход использовались в своих интересах. В таком виде предприятие существовало около пяти лет. В 2004 году дела пошли на поправку, обрели финансовую стабильность, что позволило выкупить здание бывшей фабрики, которое по договору аренды тянуло на три миллиона рублей. В действительности стоимость недвижимости была гораздо выше.
Акулов был назначен директором в 2004 году, обязанности которого ранее исполняла Н.А.Суржикова. Почувствовав себя хозяином солидной недвижимости, Акулов предложил Федосцову поговорить с женой, чтобы она отказалась от своей доли. В создании ООО «Гравис» Надежда Александровна принимала непосредственное участие, так как подразумевалось, что данное предприятие должно обеспечить работой всех учредителей и членов их семей. Когда здание перешло в их собственность, она, став инвалидом по общему заболеванию, не могла принимать участия, как раньше в общей работе. Законных дольщиков было трое: жена Акулова Анна Васильевна, Вера Хорашутина. Надежда Суржикова. Но Акулова не устраивала роль управляющего, и Федосцов, став его замом, тщательно готовил исполнение порученного ему задания, заключавшееся в изъятии долей у прежних учредителей, причем не исключалось и применение насилия. Но Акулов не хотел прибегать к недозволенным приемам. Чтобы этому процессу придать законную форму, он сделал так, будто бы учредители созвали общее собрание пайщиков, пригласили его, чтобы объявить о единогласной передаче своих долей в его пользу. По уставу так и должно было бы произойти, но дело в том, что собрания вообще не проводилось. Может, дома жена Акулова и дала согласие на передачу своей доли мужу. Но была ли сделка добровольной со стороны других учредителей? На это как бы указывает существующий протолок якобы проведенного собрания, датированный 11 октябрем 2004 года. В то же время никто из них не отрицает, что Надежда Александровна на собрании не присутствовала и протокол не подписывала. И могло ли вообще быть добровольным подписание невыгодного для нее документа. Но если собрание не проводилось, то почему в протоколе стоят подписи всех дольщиков? Выходит, протокол был составлен формально, чтобы сделка выглядела законной. А на самом деле доли Акулов отбирал принудительно?
Если верить протоколу участники добровольно уступили свои доли Акулову на том основании, что получение долей гарантировало более устойчивое положение предприятия в условиях рынка. И с этого дня Михаил Михайлович стал единовластным хозяином. Правда, уставной капитал составлял 10 тысяч рублей, но фирма вполне успешно занималась реальным бизнесом. Надежда Александровна говорила корреспонденту, что с бывшим мужем вложили за время существования предприятия не меньше 200 тысяч рублей совместного капитала, поэтому она не могла мириться с таким оборотом дела и обратилась с заявлением в Володарский РОВД. Однако, за время проведения следствия по ст. 163 УК РФ (вымогательство) так и не добыли доказательств, подтверждающих добровольность передачи долей в пользу М.М.Акулова. Кроме вышеупомянутого протокола. Дело закрыли. Однако районная прокурора своим распоряжением отменила постановление Володарского РОВД об отказе в возбуждении уголовного дела и поручила провести проверку. Уголовное дело по признакам вымогательства закрывалось и открывалось пять раз. Удивительно, что почерковедческая экспертиза не установила подделку подписи Суржиковой, которая утверждает, что фальшивый протокол не подписывала, а провести повторную экспертизы за пределами Брянска ей не дали. Других документов, подтверждающих добровольность передачи долей, не существует. Остальные пайщики фирмы остались в тени, жалоб на самоуправство Акулова не писали, так как по личному согласию уступили свои доли. И только Надежда Александровна попыталась отстоять свои права. Но муж Федосцов предупредил, мол, твоя жизнь стоит тысячу долларов!
Наивно рассуждать о порядочности Акулова в отношении даже одной женщины, если на кону стоят большие деньги. Грабительский отъем вынудил Суржикову подать на развод с мужем, с которым они прожили больше восьми лет. Их развели в Володарском райсуде. Леонид Филиппович предал жену ради корпоративных и личных интересов, а ведь было время, дарил жене цветы, называл ласковыми словами. Но в борьбе за место под солнцем пошел на все. Надежда Александровна приняла его в свою квартиру с одним чемоданом, свое жилье он отдал бывшей жене и детям. Но в примаках ему не хотелось жить, надо было обзавестись недвижимостью. И приступил к осуществлению своего плана, ради которого поставил на карту мужское благородство и порядочность, чем в год знакомства и произвел обманчивое впечатление на свою будущую жену.
О ВТОРОЙ ДОЛЕ ИЛИ АБРАМОВИЧУ БЫ СУДЬЮ ГУЛАКОВА
В 1998 году в Бордовичах по переулку Тенищевой супруги Федосцовы купили землю, бывший владелец написал в Бежицкую райадминистрацию отказ на пользование огородом. В 2000 году Федосцов подал в земельный комитет документы для оформления участка в 1100 кв. м в собственность, но из-за бюрократической волокиты ему отказали. Хотя создается впечатление, будто Леонид Филиппович предвидел возможный развод с женой и, чтобы участок не делить, 30 сентября 2004 года оформил на него трехгодичную аренду. Пока чиновники выделяли землю, хозяева начали стройку, не имея на руках плана будущего домовладения. В январе 2001 года для расширения земельных угодий Надежда Александровна приобрела в собственность соседний участок № 12, площадью в 10 соток. И в тот же год в Рогнеденском районе она с мужем приобрела два сруба, из которых собрали двухэтажный дом. Летом 2002 года к дому пристроили двухэтажную пристройку, гараж, и все строение обложили кирпичом. Средства на все это тратились совместные. Но Федосцов в суде уверял, что жена не работала, поэтому строил якобы на свои кровные. Какие «кровные» были у Федосцова, если в суде он пояснял, что зарабатывал 2000 рублей в месяц и объяснял, что строил дом в долг. Вот только подтверждающих документов на приобретение стройматериалов у Надежды Александровны не имеется, так как снять копии она не догадалась, не предвидя подобного развития событий. Но Федосцовым на имя Акулова написаны липовые расписки на 327 тысяч рублей (мол, брал у него в долг 30 тысяч силикатного кирпича, железные ворота, другие стройматериалы и оборудование), предъявленные к оплате Н.А.Суржиковой после расторжения брака бывшим мужем в одном судебном разбирательстве.
До какой низости может дойти близкий человек в поисках легкой наживы. Леонид Филиппович в декабре 2005 года подал иск на раздел имущества. Это был уже третий судебный процесс на попытки отъема у бывшей супруги ее имущества.
И вот тут начинается самое интересное. Возмущенная поведением бывшего мужа, 12 января 2006 года Надежда Александровна подала встречный иск о разделе всего совместно нажитого имущества.
– Если бы он этого не сделал, я бы встречный иск не подала, - сказала Суржикова корреспонденту, - я рассчитывала на его порядочность, что мы сами договоримся о том, какое имущество отойдет мне, а какое ему. Но Федосцов потащил меня в суд.
С первого же заседания было заметно, что мировой судья А.А. Гулаков взял сторону её бывшего мужа. Однако судья пояснил, Надежде Александровне, что вы можете обжаловать моё решение вплоть до Верховного суда РФ. Почему его решение, до которого ещё было далеко, должна была обжаловать именно Суржикова, а не другая сторона, Гулаков не уточнял. Наверно, знал, заранее, что вынесет решение не в ее пользу? 9 февраля она обратилась с жалобой к председателю Бежицкого райсуда М.Л. Гузееву на неправомерные действия мирового судьи, не придерживавшего ни Закона, ни Конституции РФ.
Поскольку объективного разбирательства добиться не удалось, 22 марта она обратилась в квалификационную коллегию областного суда с жалобой на неправомерные действия мирового судьи. Председатель областной коллегии А.Е. Сидоров ответил, что попытки разобрать рассматриваемое дело на предмет противозаконности могут быть расценены не иначе как давление на судью. И тогда на очередном заседании 30 марта 2006 года Суржикова воспользовалась правом письменно заявить об отводе судьи. Гулаков ушел в совещательную комнату, а в зал заседания вернулся почти через три часа и огласил отказ в удовлетворении отвода. Но когда противная сторона подала ходатайство на проведение строительно-технической экспертизы, судья, не удаляясь в совещательную комнату, принял не обязательное для разрешения спора ходатайство. Суржикова была против экспертизы, так как на тот момент она была не нужна, поскольку в своих интересах ею уже были оплачены работы в ГУП «Брянскоблтехинвентаризация» по составлению технического паспорт дома, который предстояло узаконить и разделить. Для того чтобы провести раздел, надлежало возвести лишь капитальную стену. Надежда Александровна считает, что назначение судом экспертизы – это расход денежных средств и неоправданное затягивание процесса.
Однако экспертиза была проведена, двухэтажный дом общей площадью 120 кв. м. по надуманным выводам признали не жилым, поскольку потолки 2, 5 м., а надо бы выше. Общую площадь не измеряли. Кирпичную пристройку 28 кв. м. признали не отвечающей строительным нормам. Но Суржикова, сведущая в строительстве, полагает - в доме вполне можно жить, что и делает бывший супруг.
Если согласно выводам экспертизы после отделки в доме нельзя жить, как несоответствующему всем нормам, тогда на что он пригоден? Собственно, было сделано все, чтобы отказать ей в доле на дом. Все расходы на проведение экспертиз суд возложил почему-то на нее. Надежда Александровна пыталась безуспешно обжаловать их. Кроме этого двухэтажного коттеджа суд делил земельный участка и автомобиль «ГАЗ-24», который она оставляла в пользу бывшего мужа. Федосцов почему-то снял его с учета в ГИБДД в день подачи встречного искового заявления и разобрал на запчасти. В марте 2006 года зачем-то была назначена автотовароведческая экспертиза, снятого с учёта автомобиля. Налицо явное затягивание процесса.
Заключительное заседание проводилось после восьмимесячного перерыва 19 декабря 2006 года, и было разыграно как хорошо срежессированное театральное представление. Мировой судья А.А.Гулаков решил завершить, продолжавшееся ровно год «действие» по разделу имущества. Надежде Александровне было предложено подписать заранее составленное секретарем уточнение исковых требований. Хотя судья знал, что восемь месяцев она не могла ознакомиться с материалами дела, и ей был не известен тот фокус, что был проделан при помощи строительно-технической экспертизы, признавшей добротный дом чуть ли ни «сараем». На последнем заседании суда она вновь подала письменное прошение об отводе судьи, и через два часа, вернувшись из совещательной комнаты, Андрей Александрович опять отклонил его. Протокол данного заседания, отражает не все то, что говорила Надежда Александровна, но там ясно сказано, что ответчик и его адвокат не согласились с ходатайством об отводе судьи.
Если Суржикова говорила в судебном заседании, что дом обложили кирпичом в 2002 году, то Федосцов упорно утверждал, что это произошло двумя годами позже, для подтверждения чего он пригласил свидетелей А.И.Анишина, Н.В. Копылова, что они помогали строить дом сентябре-ноябре 2004 года. Причем Федосцов якобы брал в долг 100 тысяч рублей для завершения строительства под честное слово у Г.А.Валиева. Таким образом, на строительство спорного домовладения по фальшивым распискам и под «честное слово», якобы взято в долг около 400 тысяч рублей, только почему-то платить за «честное слово» Федосцова должна была Суржикова.
Алексей Анишин непонятно для чего называл неверную дату обкладки дома кирпичом. Осенью 2004 года на самом деле никаких строительных работ не велось, за исключением отделочных работ, дом уже стоял в 2002 году, в таком виде, каким видит читатель на снимке. Но бывшему супругу очень хотелось представить суду доказательства активного участника стройки, тогда как Суржикова приезжала в Бордовичи как дачница.
Весь спектакль со свидетелями Федосцов разыграл с одной целью, чтобы дискредитировать бывшую жену, якобы не имевшую никакого отношения к обустройству усадьбы. И суд, принявший все его уловки, как доказательства, отклонил ходатайство Надежды Александровны пригласить специалиста ГУП «Брянскоблтехинветаризация» Н.В. Губину, которая могла бы объяснить, почему была не верно указана общая площадь домостроения, и какие требования нужны для принятия домовладения к эксплуатации. На всем протяжении судебного процесса судом не было одобрено ни одно письменное и устное ходатайство Н.А.Суржиковой.
Когда мировой судья Гулаков отклонил отвод, Суржикова почувствовала себя плохо и просила перенести заседание. Но судья, видя ее состояние, не стал рассматривать ходатайство, и вместо того чтобы перенести заседание, объявил перерыв до 17-00. А ведь он знал об ее инвалидности. Суржикова, не добившись в предыдущие заседания ознакомления с материалами дела, просила выдать ей хотя бы копию судебно-технической экспертизы, после чего хотела уйти домой в связи с ухудшающимся самочувствием. Андрей Александрович отказал ей и на этот раз. Она напомнила о своем законном праве, но судье не понравилось, что ему какая-то гражданка напоминает о законе. При выходе из зала заседаний произошло то, что трудно объяснить. Гулаков вдруг позвал судебного пристава Р.Н.Ломакина, и велел тому составить на даму административный протокол.
– В чем вы меня обвиняете? – спросила она у пристава.
– Судья найдет нужные слова, – ответил тот.
Это так похоже на то, как в сталинские времена фабриковались уголовные дела на невиновных. Не оформленный протокол Надежда Александровна не подписала, пояснив только, что никаких противоправных действий она не совершала. Неожиданное действие Гулакова спровоцировало у Суржиковой гипертонический криз, пришлось вызвать скорую помощь. Когда фельдшер оказал ей медицинскую помощь, Гулаков пригласил его в кабинет узнать, не притворяется ли пациентка, требовалась ли ей госпитализация. Ведь от последнего она отказалась, а если отказалась, значит, просто хотела вызвать к себе сострадание. Необходимо пояснить, что ходатайства, заявленные в начале судебного заседания, судья оставил на столе на все время перерыва, и они были зарегистрированы ею в канцелярии суда после двух часов.
Суржикова кое-как дождалась окончания четырехчасового перерыва. К началу заседания прибыл Федосцов с адвокатом Т.В.Кизеевой. Надежда Александровна попросила судью отвечать сидя, так как стоять была уже не в состоянии. Однако Гулаков отклонил и эту просьбу, обязав под страхом привлечения к ответственности отвечать стоя. Мировой судья знал ее тяжелое состояние, которое могло окончиться инсультом, но больной женщине не уступил, посчитав, что та умышленно затягивала процесс, и продолжал заседание. Суржикова боялась ухудшения самочувствия и с дочерью, представлявшей ее интересы в суде, покинула зал заседания.
ГОЛГОФА ОТ СУДЬИ
В этом же заседании годичного судебного марафона Гулаков вынес решение в пользу Л.Ф.Федосцова. Причём до последнего «судного дня» ничто не предвещало столь скорого завершения дела. Может, судье пришёлся на руку вынужденный уход из суда Суржиковой? Леонид Филиппович пожинал лавры победы: ему отошёл дом, пять соток земли от участка бывшей жены. И, словно в насмешку, суд назначил компенсацию 1400 рублей от остаточной стоимости автомобиля «ГАЗ-24», который она и без этого вердикта отдавала ему. А ведь три года назад на нём был установлен новый двигатель за 20 тысяч рублей. Земельный участок в 500 кв. м., доставшийся ей после раздела, находится в таком виде, что им невозможно пользоваться, так как завален отходами литейного производства. Так что Федосцову остается оформить арендуемый участок №13 в частную собственность, и он станет обладателем всей недвижимости, которую нажил за восемь лет брака.
Надежда Александровна подала жалобу на несправедливый раздел недвижимого имущества. Но Гулаков своим заявлением в прокуратуру о возбуждении против нее уголовного дела по ст. 297 УК (оскорбление судьи) отвлекал от слушания по жалобе, и оно неоправданно затягивалось. 23 декабря 2006 года Бежицкий райсуд рассмотрел протокол административного правонарушения и признал его незначительным, ограничившись устным замечанием. Но Суржикова и с ним не согласилась, так как никакого правонарушения не было. К тому же пристав заставлял ее заполнить пустой бланк протокола, чем нарушал букву закона, а перевод дела с одной статьи Ад.Код. на другую говорило о незнании к какой статьи отнести правонарушение. Но как его отнести, если его вовсе не было, значит, надо искусственно подобрать подходящую.
30 января 2007 года следователь Бежицкой прокуратуры С.А. Прусаков позвонил на мобильный телефон дочери Суржиковой. Уже одно то, что он прибег не к вызову повесткой, а телефонным звонком, наводило на странные мысли, откуда стал известен номер телефона. Причем он представился как-то невнятно, и угрожал еще одним уголовным делом и принудительным приводом.
22 февраля 2007 года Бежицкий райсуд всё-таки назначил разбирательство по жалобе Н.А.Суржиковой. К кабинету судьи подошёл следователь райпрокуратуры С.А. Прусаков и вручил Надежде Александровне повестку, что она вызывается как подозреваемая, но в чём её подозревали, не указывалось. Это говорило о тщательно спланированной акции по продолжению запугивания, подавления и причинения беззащитной женщине всё новых нравственных и физических страданий. Разумеется, райсуд рассмотрел жалобу о разделе имущества и оставил решение мирового судьи Гулакова без изменений.
А тем временем Суржикову из подозреваемой всеми усилиями прокуратуры и работников мирового суда (Устиненко, Лебедевой, Максакова, Тотай) пытались подвести под обвинение, что она из-за злого умысла оскорбляла судью, а потом симулировала ухудшение здоровья. Их письменные показания пестрели нецензурными выражениями, которые якобы слышали из уст Суржиковой. Сговор «свидетелей» возможен уже потому, что они никак не могли одновременно слышать, как Суржикова оскорбляла судью, так как был обеденный перерыв и в коридоре суда, а возможно и в других помещения никого не было. Доказательством этого служат трудности составления протокола об административном правонарушении, ибо документ, составленный неизвестно когда, не был даже надлежаще оформлен. А взявшиеся из неоткуда лжесвидетели А.Ю. Туркин, С.М. Криушина и Л.Ф. Федосцов, даже не упоминавшиеся в деле о административном правонарушении, наверно бы, не отказались по просьбе Гулакова быть понятыми при составлении протокола. А Лебедева, зависимая от судьи, умышленно скрыла правду, а за ложные обвинения есть и уголовная статья. Вряд ли Суржикова, интеллигентная женщина, могла обозвать судью всем подобным набором брани в присутствии посторонних людей, вряд ли она могла опуститься до не свойственного ей поступка.
Следователь Прусаков в телефонном разговоре отказался что-либо пояснять корреспонденту. Ольга Лебедева без разрешения начальства от общения также воздержалась. Судья Гулаков находился в отпуске. Другие свидетели тоже не изъявили желания общаться по телефону. Можно представить, что бы они говорили, если бы я встретился с ними. Хотя опыт общения с некоторыми судьями убеждает: там, где нарушается закон и всеми силами хотят признать невиновного виновным, от тех показаний, которые они дали по обвинению Суржиковой в оскорблении судьи, никто бы из четверых не отказался, а наоборот они бы их подтвердили. Ведь разогнавшийся маховик лжесвидетельства по надуманному делу трудно остановить, даже вышестоящими судебными инстанциями. Как можно признать произвол своего коллеги, если он совершен незаконно с помощью статьи уголовного кодекса, а заинтересованные лжесвидетели в положительном исходе дела подтверждают, какими словами оскорбила судью, искавшая у него справедливого решения раздела имущества бесправная женщина.
Любопытно другое, бывший муж Суржиковой не присутствовал, когда бывшая жена «оскорбляла» судью, тем не менее и он стал косвенным свидетелем, а это подтверждает тот факт, что Леонид Филиппович жаждал не только обобрать Надежду Александровну, но вместе с судьей и дискредитировать как человека, ведь на него самого было заведено уголовное дело, причём вполне обоснованное, по отъёму доли в ООО «Гравис». Это дело ещё раз подтверждает, что судья не следует Закону, когда становится на сторону сильного…
Владимир ВЛАДЫКИН