Нижеприведённые мысли имеют прямое или косвенное отношение к дружбе между С.С. Прокофьевым и Н.Я. Мясковским.
М.А. Балакирев
Бросается в глаза разница между простой музыкой учителя и сложной музыкой ученика. Таково соотношение между произведениями М. Балакирева и М. Мусоргского, А. Аренского и А. Скрябина, А. Лядова и С. Прокофьева. Возможен и обратный вариант: музыка учителя сложнее музыки его учеников. В этом случае творчество гения, преподающего композицию, зачастую нивелирует индивидуальные черты музыки его учеников. Никто из воспитанников Н. Римского-Корсакова или Д. Шостаковича не достигает художественного уровня их музыки. Встаёт вопрос: насколько целесообразно преподавание композиции великим музыкантом? Благо, что педагогическая деятельность Прокофьева носит кратковременный характер, в силу она чего не успевает проявить свои отрицательные последствия.
Иные композиторы всю жизнь мечтают написать оперу. Но они не находят времени для серьёзной работы. У них не хватает ни решимости, ни силы воли! Это происходит с М. Балакиревым, Н. Мясковским, И. Дунаевским. Напротив, юный Сергей Прокофьев первую оперу сочиняет в 9 лет! Позднее оперный жанр занимает чрезвычайно важное место в его творчестве. В зрелые годы Сергей Сергеевич решается на беспрецедентный шаг: за короткое время он создаёт музыкальную эпопею «Война и Мир» по роману Льва Толстого. Причём пишет оперу, достойную имени великого писателя! Такое под силу только гению!
П.И. Чайковский
Часто выдающийся исполнитель – спасательная шлюпка для композитора. Сколько талантливых инструментальных концертов пишется в содружестве с артистами! Например, Первый фортепианный концерт П. Чайковского корректирует Павел Пабст, Скрипичный концерт И. Стравинского – Самуил Душкин, Скрипичный концерт Д. Шостаковича – Давид Ойстрах, Концерт для арфы с оркестром Р. Глиэра – Ксения Эрдели. Сергей Прокофьев меньше всего зависит от исполнителей, хотя иногда тоже прибегает к их советам, в частности Мстислава Ростроповича. В этом смысле Прокофьев – самодостаточен, как В. Моцарт, Л. ван Бетховен, Р.Вагнер.
Кроме творческого союза исполнителя и композитора возможен такой же союз между двумя композиторами. Соавторство или, так сказать, композиторская интерпретация произведения коллеги, имеет право на жизнь. История музыки знает немало примеров доработки незаконченного сочинения: Франц Ксавер Зюсмайер завершает Реквием В. Моцарта; Жорж Бизе – оперу «Ной» Ф. Галеви; Эрнест Гиро сочиняет речитативы к «Кармен» Ж. Бизе и доводит до конца оркестровку «Сказки Гофмана» Ж. Оффенбаха; Цезарь Кюи по воле А. Даргомыжского дописывает его оперу «Каменный гость»; Николай Римский-Корсаков делает новые редакции «Бориса Годунова» и «Хованщины» М. Мусоргского; Николай Римский-Корсаков вместе с Александром Глазуновым дают сценическую жизнь опере «Князь Игорь» А. Бородина. В XX веке Франко Альфано заканчивает «Турандот» Дж. Пуччини; Филипп Ярнах – «Доктора Фауста» Ф. Бузони; Фридрих Церха – «Лулу» А. Берга; Михаил Ипполитов-Иванов – «Женитьбу» М. Мусоргского; Виссарион Шебалин – «Сорочинскую ярмарку» М. Мусоргского; Дмитрий Шостакович делает собственные редакции «Бориса Годунова» и «Хованщины» М. Мусоргского; Семён Богатырёв реставрирует Симфонию «Жизнь» П. Чайковского; Рудольф Баршай завершает «Искусство фуги» И.С. Баха и Десятую симфонию Г. Малера; Эдисон Денисов – оперу «Лазарь» Ф. Шуберта; Александр Немтин на основе музыкальных и текстовых набросков А. Скрябина создаёт «Предварительное действо» к его грандиозной «Мистерии».
Такого рода сотрудничество между композиторами приносит замечательные плоды!
Но вернёмся к Первому концерту для фортепиано с оркестром П.И. Чайковского. Прежде, чем этот шедевр приобретёт окончательный вид, он имеет, по крайней мере, пять редакций: Первую – авторскую, Вторую – с участием Павла Пабста, третью – с участием Сергея Танеева, четвёртую – вторую авторскую, пятую – с участием Александра Зилоти. Именно редакция Зилоти наделяет Концерт Чайковского всем нам известным торжественным и проникновенно лирическим звучанием. Конечно, авторская редакция должна существовать. Фортепианный концерт Чайковского в последней редакции композитора – это более скромное и более искреннее произведение в сравнении с редакцией Зилоти. Но классический Первый фортепианный Концерт Чайковского-Зилоти по-прежнему будет украшать репертуар пианистов!
В аналогичном положении оказываются оперы М.П. Мусоргского. Автор делает несколько вариантов «Бориса Годунова», после чего оперу перерабатывают Николай Римский-Корсаков и Дмитрий Шостакович. Оркестровка Мусоргского прозрачна, скупа, Римского-Корсакова и Шостаковича – плотна, напряжённа. Опера в редакции Мусоргского – это драма царя Бориса, в редакции Римского-Корсакова и Шостаковича – народная трагедия. «Борис Годунов» в редакции Мусоргского – это Московская Русь, в других редакциях – петровская Россия! Как видим, акценты смещаются в сторону расширения и углубления идеи оперы, что не соответствует замыслу автора. Тем не менее, редакция Римского-Корсакова, получившая широкое распространение, видимо, ещё долго будет жить на оперной сцене.
Надо подчеркнуть, что два самых знаменитых произведения русской музыки (Первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского и опера «Борис Годунов» Мусоргского) создаются не одним, а несколькими композиторами. Коллективные усилия дают блестящий результат!
Н.А. Римский-Корсаков
Среди композиторов-традиционалистов встречаются относительно прогрессивно мыслящие художники. Так выглядит профессор Петербургской консерватории Николай Андреевич Римский-Корсаков. Нередко в его адрес раздаётся нелицеприятная критика. В «Диалогах, воспоминаниях, размышлениях» Игорь Стравинский приводит слова К. Дебюсси об авторе «Шехерезады»: «…ему не нравился Римский, которого он называл «сознательным академистом самого плохого сорта»». Позволю себе не согласиться с этим утверждением. Ведь вслед за живописными морскими картинами «Шехерезады» Римского-Корсакова Клод Дебюсси создает симфонические эскизы «Море», а Александр Скрябин – вселенскую «Поэму экстаза» – удивительно яркие музыкальные полотна, в которых оркестр дышит, волнуется, творит неповторимую красоту! Три композитора образуют звенья одной цепи. Здесь надо отметить, что музыка Сергея Прокофьева вбирает в саму себя внешнюю, живописную красоту Римского-Корсакова, Дебюсси и Скрябина. Она становится внутренней, тем самым – более активной и более действенной.
Для Николая Римского-Корсакова сочинение музыки – преимущественно интеллектуальный процесс. Русский композитор открывает эпоху рационализма в музыкальном искусстве. За ним следуют Игорь Стравинский, Сергей Прокофьев, Родион Щедрин. К сожалению, мы не всегда отдаём должное Римскому-Корсакову в области конструирования музыки. Если Игорь Стравинский – прямой наследник Римского-Корсакова в композиции, то Сергей Прокофьев посещает только класс оркестровки мастера. Однако, в этом факте биографии Прокофьева заключается преимущество, позволяющее молодому композитору сохранять относительную самостоятельность от автора «Царской невесты». Благодаря этой свободе Прокофьев значительно расширяет свой арсенал мелодической выразительности.
Николай Мясковский пишет о «горячей и яркой» душе П. Чайковского и «методичности» Н. Римского-Корсакова. Эти качества определяют характер их замечательной музыки. Сергей Прокофьев широко пользуется интеллектуальным методом Римского-Корсакова. Он оставляет в стороне сказочно-мифологические сюжеты учителя, чтобы приблизиться к актуальным проблемам современности. Он ставит себя в центре кипучей жизни!
В словах Николая Мясковского, что Н. Римский-Корсаков – «исключительный аристократ звукового царства», содержится часть истины. Заменив слово «аристократ» на слово «интеллектуал», мы, пожалуй, лучше поймем, о чём идет речь. При всём этом «рациональная» музыка Римского-Корсакова остаётся поэтичной, как стихи Аполлона Майкова и Афанасия Фета. В дальнейшем композиторы-интеллектуалы теряют красоту и поэтичность музыки. Это ведёт к её кризису. Иной путь избирает Сергей Прокофьев. Для него красота – главный элемент музыкального искусства. Он создаёт эмоциональную, интеллектуальную и красивую музыку. Он достигает синтеза этих трёх компонентов, во многом близкого к греческой софросине. Сергей Прокофьев – классик, охватывающий взором древнее, настоящее и будущее искусство!
С.И. Танеев
Сергей Танеев четвертую по счёту симфонию называет Первой, Николай Мясковский Седьмую симфонию намеревается обозначить номером 1. Налицо «сверхтребовательность» талантливых композиторов к самим себе! В другой ситуации оказываются гении. Петр Ильич Чайковский делает вторые и третьи редакции первых трёх симфоний, после чего создаёт гениальную Четвёртую симфонию. Вновь и вновь переписывая свои произведения, Мясковский не достигает порога гениальности! Благодаря одному лишь труду и настойчивости нельзя стать великим композитором! Это под силу гениям первой величины: В. Моцарту, Дж. Россини, Р. Вагнеру, Дж. Верди, С. Прокофьеву. Надо заметить, что все названные имена связаны с оперой.
Сергей Танеев и Николай Мясковский сочиняют музыку с помощью контрапунктических упражнений. Они уподобляют себя музыкальным «спортсменам», желающим достичь небывалых высот в мастерстве. Впрочем, им не удаётся стать лидерами музыкального искусства. Для создания гениальной музыки нужен большой талант, а не развитый интеллект! Музыкальный гений – исключительное и редкое явление! По воле судьбы гением становится Сергей Прокофьев! Он – Моцарт XX века! Чем раньше мы это осознаем, тем отчётливее будем представлять ход развития музыкального искусства в XXI веке.
А.К. Глазунов
Александр Глазунов приобретает европейскую славу. Его удостаивают ученой степени доктора Оксфордского и Кембриджского университетов. К нему с пиететом относится его учитель Н.А. Римский-Корсаков. Сейчас мы редко вспоминаем музыку исключительно талантливого Глазунова. Прижизненная слава – зыбка! В чём причина забвения творчества русского гедониста? В бесконфликтности его музыки! В идиллическом пребывании над землёй! Александр Глазунов словно парит в океане гармонии и красоты! Но вскоре взойдёт яркое прокофьевское солнце!
А.Н. Скрябин
Камнем преткновения между А. Скрябиным и С. Прокофьевым выступает мелодия: от нее удаляется Скрябин и к ней приближается Прокофьев. Связующим звеном обоих гениев выступает воздушный, небесно-белёсый Александр Глазунов. После огненного скрябинского космоса наступает время сотворения земного мира, в котором живёт и действует разумный человек. Интересно наблюдение русского музыковеда Вячеслава Каратыгина. Он считает музыку Прокофьева антитезой Скрябина. Он прав: скрябинская воля устремлена в космическое пространство, прокофьевская – действует на земле под чистым небом и животворным солнцем.
Р.М. Глиэр
Рейнгольд Глиэр поддерживает творчество молодых композиторов: С. Прокофьева и Н. Мясковского. Для этого нужно иметь благородную душу и быть подвижником музыки! У Рейнгольда Глиэра гуманное сердце, в его музыке пульсирует горячее чувство жизни! Не от глиэровской ли музыки восторга и упоения жизнью рождается музыка воли, красоты и счастья его юного ученика Сергея Прокофьева? Вырисовывается прямая линия от созерцательной радости Глазунова к взволнованной радости Глиэра и к естественной радости Прокофьева. Музыка движется навстречу жизни!
Б.Л. Яворский
Болеслав Леопольдович Яворский – теоретик-первопроходец. Только ему одному известны такие музыковедческие острова и земли, куда еще не ступала нога человека. Выдающийся учёный оказывает покровительство молодому Д. Шостаковичу. Подобную роль по отношению к Сергею Прокофьеву выполняет Николай Яковлевич Мясковский. Он делится с другом многим пережитым и перечувствованным. Он по мере сил и таланта расчищает путь гениально одарённого юноши к вершинам искусства!
Б.В. Асафьев
Чтобы дорасти до великой идеи, ее надо выстрадать. Это свойственно академику Борису Асафьеву. В его личности сосуществуют выдающийся теоретик и талантливый композитор, что позволяет ему чувствовать и понимать произведение глубже самого автора! Удивительно тонкие и поэтичные описания музыки в трудах Бориса Асафьева. Столь же уверенно владеет пером Сергей Прокофьев. Его литературный талант вполне сопоставим с композиторским. Прокофьев – человек-синтез, человек-гармония! В Прокофьеве совершаются процессы, формирующие универсальную творческую личность!
Н.Я. Мясковский
Николай Яковлевич Мясковский – неутомимый труженик в музыке. Он оставляет потомкам 27 симфоний – 27 откровений страдающей души! Он, быть может, не гений, однако, ощущаешь, как в его симфониях трепещет человеческое сердце, оказавшееся в капкане одиночества. Напротив, Сергей Прокофьев открыт миру. Композитор находится в гуще событий. Он испытывает радость от общения с людьми. Для них он живёт и творит музыку. Сергей Прокофьев – до мозга костей гуманист, подвижник благоразумного человечества!
Нужно бесконечно любить музыку, чтобы, не имея блестящего композиторского таланта, посвящать ей жизнь. На это идут мужественные люди, вроде Николая Мясковского и Моисея Вайнберга. В их музыке разливаются озёра скорбной лирики. Рядом с ними творит симфонии и оперы Дмитрий Шостакович, несущий вместе с музыкальными потоками житейский мусор! Безусловно, и Шостакович страдает, мучается, смотрит в лицо смерти! И, тем не менее, его музыку отравляют мещанство и пошлость! Антипод Шостаковича – Сергей Прокофьев. Ему, как воздух, нужно общение с людьми. При этом музыка Прокофьева остаётся кристально чистой, эстетически безупречной. Сергей Прокофьев – композитор-солнце, и взирает он на землю с высоты солнца!
Николай Мясковский говорит о своей «немецкой методической крови». Сергей Прокофьев утверждает, что его род имеет шведские корни. Следует добавить, что мать Петра Ильича Чайковского происходит из французского семейства. Этим трём русским композиторам свойственна поистине европейская целеустремлённость и настойчивость. Почему же Чайковский и Прокофьев – гении, а Мясковский – талант? Потому, что первые двое поднимаются до гениальности благодаря русско-украинскому мелодизму, третий же – так называемый «русский поляк»: он обладает остро режущим интеллектом, но не наделён мелодическим даром! До сих пор музыковеды мало обращают внимание на «украинскость» Петра Чайковского и Сергея Прокофьева. Они не изучают, каким образом род, семья или место рождения человека влияют на интонационный язык композитора.
В начале творческого пути Николай Мясковский публикует произведения за свой счёт (так он поступает с Шестью романсами на стихи Зинаиды Гиппиус, напечатанными издательством Ю. Циммермана). И правильно делает! Не менее активную позицию во взаимоотношениях с издательствами занимает Сергей Прокофьев. Этому надо учиться у Сергея Сергеевича. Уметь сочинять музыку – полдела, доносить её до людей – не менее важная половина творческого процесса!
Николай Мясковский откровенно признаётся, что ненавидит педагогику, хотя из его класса выходит немало выдающихся композиторов (А. Хачатурян, В. Шебалин, Д. Кабалевский). Как же так? Воспитал большое число композиторов и ненавидит педагогику?! Видимо, композиторские амбиции Мясковского преобладают над педагогическими! Здесь заявляет о себе профессиональная раздвоенность личности Мясковского. В противоположность ему у Прокофьева происходит высочайшая концентрация физических и духовных сил в творческом процессе. Благо, что обстоятельства не позволяют Сергею Сергеевичу заниматься преподаванием систематически. Да, и, быть может, сам Прокофьев не видит себя в роли наставника молодёжи!
Николай Мясковский отмечает такой широко распространённый недостаток композиторов, как «схоластичность», «деланность», «насильственность» в сочиняемой музыке. Этим, прежде всего, страдает он сам. Он трудится, не покладая рук, тратит душевные и нравственные силы, надеясь подняться до призрачного совершенства! Что Мясковскому не дано, Прокофьев достигает с лёгкостью гения! Друзей отличает огромное трудолюбие, серьёзная каждодневная работа над музыкой. Только результаты у них разные!
Нередко встречаются авторы, беспощадные к себе. Это композиторы-мазохисты. В их числе – Николай Мясковский. Видя, как трудно даётся ему мало-мальски приличное произведение, он, будто слепец, продолжает мучиться и страдать! Он с ревнивым восторгом относится к феерическому творчеству Сергея Прокофьева. Гений работает напряжённо, с невероятной самоотдачей. Но при этом добивается потрясающих результатов, обретает известность и славу!
Порой одна песня малоизвестного автора, к примеру «Выхожу один я на дорогу» Елизаветы Шашиной, больше значит для людей, чем 27 симфоний народного артиста СССР Н.Я. Мясковского! Удивляешься фанатизму композиторов, отдающих себя творчеству без всяких надежд на признание! Фанатизм гениального художника – положительное явление, ремесленника – вредное. Зачастую он уводит композитора от его истинного предназначения: вместо того, чтобы всецело отдаваться композиции, он мог бы полнее выразить себя в иной сфере деятельности, и был бы действительно полезен обществу. Такой вопрос перед Сергеем Прокофьевым не стоит.
Николаю Мясковскому «Страсти по Матфею» Баха кажутся скучным «докладом на евангельские темы». А что собой представляют его симфонии? Не рапорты ли о достижениях советского народа в ЦК ВКП(б)? Попав в идеологический плен, он забывает о художественной стороне произведения. Не избегает практики сочинения музыки в честь вождя и Сергей Прокофьев. В честь 20-летия Великого Октября он пишет кантату на слова К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина, И. Сталина, сочиняет «Здравицу», прославляющую вождя. Хотя надо иметь в виду, что Прокофьев не восхваляет власть имущих, а следует традициям русской музыки. Известно, что П.И. Чайковский создаёт кантату «Москва» по случаю коронации Императора Александра III. Аналогичную кантату пишет А.К. Глазунов по случаю восхождения на трон Николая II. Тот же Глазунов сочиняет «Здравицу», в которой славит правящую династию Романовых.
Если композитор наделён властью, успех его музыки обеспечен. Сколько знаменитостей попадается на крючок ложного общественного признания! Таковы Н. Мясковский, Д. Шостакович, В. Шебалин, Т. Хренников. Они думают, что трудятся на благо общества, тогда как заботятся о собственном благополучии! Скажи им: «Бросьте лукавить», и они обдадут тебя холодом презрения. К счастью, такой гений, как Сергей Прокофьев, не подвержен бытовой мелочности. Он творит! Он созидает! Его место – в истории!
С.С. Прокофьев
Чтобы воспитать в ученике чувство мелодии, ему надо дать послушать «Фауста» Ш. Гуно, «Князя Игоря» А. Бородина и «Спящую красавицу» П. Чайковского – те спектакли, которые впервые видит в оперном театре маленький Сергей Прокофьев. Впоследствии он становится величайшим мелодистом XX века. Напротив, первой оперой, какую слушает мальчик Дмитрий Шостакович, оказывается «Сказка о царе Салтане» Н. Римского-Корсакова. В ней много иронии и сатиры, играющих в музыке Шостаковича значительную роль. Впечатления детства и юности навсегда остаются в глубине души, что композиторы иной раз не осознают.
Поставив перед собой цель стать выдающимся пианистом, молодой Сергей Прокофьев не «миндальничает». Он оставляет учителя по фортепиано А. Винклера и переходит в класс ведущего профессора консерватории А. Есиповой. Видимо, не слишком порядочно уходить от одного педагога к другому, более сильному и авторитетному. Но именно так рекомендует действовать Прокофьеву его старший друг Мясковский: «Когда Вы идёте к цели, нечего смотреть на трупы, через которые приходится ступать». В противном случае творческая личность может погибнуть! Надо выбирать, кем быть: художником или порядочным человеком. Неразрешимая дилемма!
Если в консерватории нет талантливых преподавателей композиции, студенты учатся друг у друга, как это происходит между Сергеем Прокофьевым и Николаем Мясковским. Их соединяет творческая дружба на протяжении всей жизни.
Переписка С.С. Прокофьев и Н.Я. Мясковского
Переписка между Сергеем Прокофьевым и Николаем Мясковским становится мощным стимулом для творчества. Их послания действуют друг на друга, как говорит Сергей Сергеевич «взаимно ободряюще». Каждый из корреспондентов, присылая новые сочинения, выступает в роли ученика, когда принимает советы друга, и в роли учителя, когда предлагает ему свои рекомендации. По существу, их переписка – своего рода «балакиревская лаборатория» мастерства, существующая более сорока лет. Обмен мнениями даёт возможность поддерживать на высоте профессионализм, удовлетворять потребность в музыкально-критической деятельности. Не последнюю роль играет элемент соперничества между ними, хотя их соревнования носят скрытый характер.
Письма друзей содержат богатый материал для преподавателя композиции. Они показывают, как надо строить взаимоотношения с учениками.
Выделим те правила, которым следуют выдающиеся композиторы:
- их дружба основывается на взаимной моральной поддержке;
- они содействуют пропаганде и распространению своих произведений;
- Мясковский высоко ценит талант Прокофьева;
- Прокофьев любит Мясковского братской, если не сыновней любовью;
- товарищи обмениваются благожелательными отзывами о новых произведениях;
- оба следуют правилу нелицеприятной взаимной критики;
- их критические замечания сопровождаются иронией и шутками;
- Прокофьев благожелательным тоном отмечает недостатки Мясковского;
- в ответ ему звучит самокритика Мясковского;
- Прокофьев советует другу совершенствоваться в технологии и мастерстве;
- Мясковский сетует на своё «невладение оркестром»;
- Прокофьев настаивает на «красоте тем»;
- Мясковский жалуется, что педагогика отнимает у него время и что он ненавидит педагогику.
- оба композитора критически относятся к музыке Игоря Стравинского.
Во вступительном слове к Переписке Дмитрий Кабалевский справедливо называет Прокофьева «восторженным певцом жизни, солнца и молодости». Действительно, прокофьевская музыка проникнута духом жизнелюбия и оптимизма!