БУСИНА ДЕВЯТАЯ
Для многих людей, горы — это безлюдный мир, где гуляют ветры и дикие бараны. Мир яркого, ослепительного солнца и абсолютной тишины. Я была воспитана именно на таких представлениях, поэтому очень удивилась, узнав, что и в горах есть жизнь.
За те дни, что мы проходили перешеек, мы видели деревеньки, разбросанные тут и там — в ущельях, на плато и даже с домишками, прикреплёнными к отвесным скалам.
Местные жители, загорелые мужчины и женщины, все как на подбор жилистые и напоминающие вытянутыми лицами лошадей. Крепкие старики и старухи, чумазые детишки, пальцами указывающие на меч Атоса. Воины были здесь в диковинку, но нас не гнали словно уродов, а наоборот — привечали. Мы стали для горцев чем-то вроде почтовых голубей — с нами передавали новости от деревни к деревне, расспрашивали о том, что происходит в мире внизу.
В горных тружениках было гораздо больше энергии, чем в крестьянах на равнинах. Они чаще смеялись, обнажая белые крепкие зубы — и сеть морщинок от яркого солнца разбегалась от уголков глаз. Это были люди, не знавшие ужасов войн.
У них были свои обряды приветствия гостей, и их хлебосольность поражала меня. На стол выставлялись окорока, копчёные в дыму, баранье жаркое, салаты из редиса и репья (кто бы мог подумать). Вино из горного винограда и хмельные кваски. Чистейшая родниковая вода и хлеб из житицы. Об этом странном злаке я узнала от Атоса.
Своих лошадей мы продали ещё в первой деревне. Дороги тут были слишком крутые для них. Местные жители бодро покоряли вершины на мулах, но такой вариант гордый Атос даже не рассматривал. Так что, расставшись с моей Калио и жеребцом Атоса, мы продолжили путь пешком.
На одном из взгорий мы проходили прекрасное поле, по которому волнами пробегал ветер. Упругие растения с крепким стеблем и множеством красных мелких соцветий, идущих от основания до верхушки, заполняли все поля сколько глаз хватало.
— Не думала, что горцы и цветы выращивают, — произнесла я. Нежные красные лепестки развернулись к солнцу, словно следили за ним. Подобные цветы хорошо смотрелись бы даже в букетах.
— Это не цветы. Смотри, — Атос наклонился и сорвал что-то. Он протянул ладонь, и на ней я увидела почти круглое и приплюснутое зерно, довольно крупное, с боб величиной. Посередине странного зерна шла неглубокая выемка. — Это житица, горный хлеб. Культура, которая цветёт и плодоносит одновременно и круглогодично. Правда, лишь на определённой высоте. Поэтому внизу её не выращивают. Иначе крестьяне могли бы кормить всё Королевство.
Я взяла зерно в руку. Оно было упругим, приятно жёлтого цвета:
— Житица… Знаешь, похоже на кофейное зерно.
— Ты знаешь, что такое кофе? — Гардио, отставший на прошлом склоне, наконец, догнал нас.
— Да, я даже пила его в замке.
— В замке? Ты жила в замке?
— Да, и играла на клавесине, — добавил Атос. — А теперь, если позволите дамы и господа, пойдём дальше.
Так состоялось моё странное знакомство с житицей. Именно тогда я впервые задумалась, как легко странный чудак Гардио вошёл в наш, как мне казалось, прочный союз. Он не нарушал идиллию, а только придавал ей своего рода пикантность, периодически подначивая то меня, то Атоса. Он был старше, но никогда этого не показывал. Богаче, но молчал об этом. Единственное, чем он гордился, было рыцарство — и это единственное в чём Гардио был фальшив от и до. Он не был посвящённым рыцарем, не был храмовником, однако чтил кодексы чести и постоянно твердил о них, с видом человека, имеющего на это полное право. И если я пыталась подловить его на лжи, Атос резко обрывал меня — тайны Гардио решено было не трогать, и мне пришлось смириться.
Несмотря на наши обоюдные недомолвки, и его презрение к моей женственности (или вернее к её отсутсвию), мне было жаль расставаться с новым товарищем. Я знала, что наше совместное путешествие почти завершено. Впереди была лишь пара деревень, а за ними — дорога по другую сторону гор Хаурака — неизведанный север. Там меня ждала башня. Но это почти не занимало моих мыслей. Кто знал, может Атос просто соврал о том, что видел это сказочный лес с лисами. Мы больше не говорили о башне, просто шли к ней, наслаждаясь дорогой.
В новой деревне, предпоследней по подсчётам Атоса, мы обнаружили на центральной улице очень неприятную картину. Похоже, собирались кого-то вешать. Самосуд был нормой для горцев, так как в деревнях не было никаких стражников или законотворцев. Здесь любое преступление рассматривал староста и собрание поселян. Нечто вроде суда происходило и сейчас. Поэтому принять нас на постой не могли до тех пор, пока процесс и казнь не будут свершены.
Бледный мужчина преклонных лет с сальными волосами и бегающими глазами стоял на деревянных мостках под крупной липой. Вокруг, кажется, собралось всё население деревни. Другой мужчина, на мой взгляд, мало отличавшийся от преступника, зачитывал приговор. Как выяснилось, муж заподозрил жену в измене и убил её «кяткой». Орудие убийства находилось тут же. Странный железный инструмент с затупленными когтями — напоминавший по форме лапу животного с растопыренными пальцами. От Атоса я уже знала, что такие кятки используют при сборе житицы — им «прочёсывают» растение снизу вверх, собирая зёрна. Я даже представить себе не могла, как долго надо было бить человека таким «оружием», чтобы лишить его жизни.
Обвиняемый не отпирался, он просто молил своих земляков о снисхождении. К тому же, по его словам, неверность жены была мнимой — и худшим наказанием для него стали муки совести.
— Кошмар, — заметил Гардио, стараясь не смотреть на мостки и липу, на которой уже готовили петлю. — Это варварство. За убийство по страсти отнимать жизнь у преступника, который раскаялся и даже не пытался бежать.
— Он убил свою жену, — заметил Атос в своей обычной немногословной манере. — Родного и близкого человека, доверявшего ему. По-моему всё просто — смерть за смерть. Весьма справедливо.
Они стояли слева и справа от меня — один был жесток, а другой хотел милосердия. Я на секунду почувствовала себя душой, за которую борются демон и ангел. Правда, мои друзья не боролись и вообще вряд ли обращали на меня внимание. Именно поэтому я должна была что-то сказать. А мне так хотелось походить на Атоса:
— Убить самого близкого человека, не ждущего удара — подло. Он заслужил смерть.
Во взгляде, который кинул на меня Атос, почему-то читалось не одобрение, а скорее тревога. Но я не обратила на это внимание и во все глаза разглядывала деревенских жителей. За толпой в отдалении от нас стояла весьма странная пара. Женщина с маленьким мальчиком, державшим её юбку. Сомнений не было — они оба были с Заокраины.
Бывшее государство, располагающееся за Краем, откуда прибыл Атос, было уничтожено каким-то магическим взрывом многие годы назад. Вот так, за одну ночь. Его народ раскидало по соседним странам, но без дома и без надежды его обрести, эти люди быстро стали изгоями. От взрыва образовалось магическое облако, которое накрыло целый народ, наделив их талантом: предсказывать, гадать, создавать амулеты и привороты. Но ни в Королевстве, ни в приграничных государствах никто не любил магию. У нас были свои Поглощающие и Слепящие, и мы не доверяли мистическим искусствам — обычно они вели к смерти.
Внешность заокраинцев (или «ока» как стали называть их после уничтожения страны) была также весьма непривычной для наших земель. Если люди из Края часто как Атос обладали пепельной шевелюрой и смуглой кожей, то ока словно умножали эту внешность в десять раз. Эта была южная нация с шоколадной глянцевой кожей и абсолютно белыми волосами.
Женщина и мальчик были лучшими представителями ока, словно срисованные из книг, которые я читала. Одетые в национальные одежды, пестрящие яркими цветами и множеством слоёв, обвешанные с ног до головы амулетами, бусами, браслетами и кольцами, — они смотрелись дико в этой горной деревне. Словно попугаи, среди серых воробьёв.
Женщина была уже не молода, но всё ещё статна и привлекательна. Мальчику было лет пять, а может и того меньше. Он держался за юбку женщины, словно малыш. Мать и сын ока в таком месте? Взгляды их были прикованы к одной точке. Внезапно послышался резкий хруст.
Я против воли повернула голову, и тут же пожалела об этом. Убийца уже качался под липой на короткой пеньковой верёвке. Обошлось без длительных мучений — когда его столкнули с помоста, он повис, а петля сломала шею. Зрелище было неприятным, и в чём-то неправильным. Я, разозлившись на себя, снова посмотрела на ока, но те уже были довольно далеко от места казни. Женщина с мальчиком направлялись к выходу из деревни, тому, через который мы должны были пройти после отдыха и ужина.
У липы задержался только один селянин. Я не поверила своим глазам, но он покупал кятку, которой убийца совершил своё преступление. Он уверял старосту-судью, что инструмент ещё не плох — и послужит ему. Я лишь покачала головой: у горцев видимо совершенно другие понятия о смерти. Мне пришлось догонять Атоса и Гардио, уже нашедших нам кров на ближайшие часы.
***
Старосты в горных селениях звались главоочами. Именно в дом местного главооча мы и направились, вместе с его пухлой и жизнерадостной женой, пожелавшей «захватить интересных путников» именно для своего стола.
Она рассадила нас и начала заставлять глиняными блюдцами и горшками грубую столешницу, покрытую льняной скатертью. Как по волшебству перед нами возникли суп из житицы, мясное рагу с горным водянистым картофелем, пирожки, жаренные в виноградных листьях и много ароматного чая с лавандовым цветом и мёдом для сладости. Сам хозяин дома вошёл чуть позже, вздыхая:
— Теперь он будет там до утра болтаться. Убрали бы и раньше, да ведь нельзя! Традиция.
Жена, и без того носящаяся по дому словно ураган, мигом подлетела к мужу и перехватила у него шерстяной тулуп, погладила по плешивой голове и подтолкнула к столу. И всё это в одно движение. Будь она мечницей, а не домохозяйкой — у меня не было бы ни одного шанса против такой скорости.
— Ну что ж, пусть висит, — печально сказала она, раскладывая ложки. — Утром похороним в святой земле, и пусть что грешник. Своё уже отмучился.
— Святая? — заинтересовано протянул Гардио, уже набивший сытным рагу обе щеки. — А кому поклоняются у вас в деревне?
— Дай подумать, — староста присел. — Кашми-хлебопашцу, Ириде-ткачихе да и пара идиотов — горным баранам.
Его жена осуждающе громко поставила перед ним плошку:
— Ну и что, что баранам? Люди-то хорошие. Не бродяги какие-нибудь.
— Ах, оставь…
— Таким людям нельзя позволять даже проходить через нашу деревню! Не то, что покупать хлеб, Гейбо.
— Вы об ока? — вдруг догадалась я.
— Моя жена, Сикфа, чересчур болтлива и строга на язык, — староста шикнул на супругу. — Я держусь тех взглядов, что коли без воровства и убийства — так все люди неплохи. А ока даже стоит пожалеть — уж сколько столетий мотаются по чужим землям.
— Они отрабатывают проклятие, которое на себя навлекли их деды и прадеды.
Резкий голос справа, чуть не заставил меня подпрыгнуть. Атос, в общем и целом не любивший застольных бесед, редко вставлял слово. Но теперь он ответил с тихой, едва сдерживаемой яростью. Жена главооча закивала:
— Молодой рыцарь прав. Они прокляты и в том только их вина. Нельзя пытать природу магией и не ждать ответного удара, — но Атос словно не слышал её слов. Он продолжил.
— Из-за внешнего сходства с крайнийцами — нас часто путают. Считают, что раз мы из соседних стран — то мы тоже неучи, воры и голодранцы. Такое родство выставляет нас не в лучшем свете.
— Ах, душечка, — хозяйка, подлетев к Атосу, неожиданно потрепала его по щеке, да так — что мой друг смутился и покраснел. — Ну, кто же вас спутает? Вы не похожи совсем! Край — развитая страна, я слышала, у вас даже строится университет — куда уж выше. Вы совсем не родня ока!
Атос заулыбался, и атмосфера за столом чуть разрядилась.
Я меланхолично жевала, уставившись на огонь в очаге. Он напоминал мне прошлые дни и костёр Кэрка. А староста был видимо славным человеком.
— Вы не могли бы рассказать сказку или предание?
— Сказку? — Гардио выглядел удивлённым. А вот Атос, кажется, понял мою просьбу. В его радостной улыбке появилась нотка ностальгической грусти.
— Что-то вроде местного предания? — главооч пожевал губами. — Вы путешественники всегда так любите наши местные байки. Что ж, я, пожалуй, могу кое-что рассказать.
Сказание Гейбо: Выбор беспутного Малута
Вы сегодня стали свидетелями не самого радостного события в нашей деревне. Да такое случается и у нас тоже: люди воруют, дерутся, спиваются, а иногда и убивают. Но каждый человек в своей жизни делает выбор: стать злым или нет. И я хотел бы рассказать вам сказание из нашей местности о трудности выбора.
В нашей деревне, во всяком случае по словам старожилов, жил когда-то парень Малут. Он был здоровенный детина и мог бы быть гордостью своих родителей, если бы не одно «но». Парень просто не мог принимать какие бы то ни было решения. От совсем простых до самых важных.
Он хотел бы жениться, но не знал кого выбрать: хохотушку Рыжую Битси или же серьёзную Тайлу. Он хотел работать в поле, но не мог решить, что ему засевать: житицу или горный овёс. Он хотел перемен, но не знал — ехать ему в город, или подниматься ещё выше в горы и обзаводиться собственным хозяйством.
За каждым выбором Малут видел только возможность ошибки, и она страшила его. Он размышлял: «А что если я выберу не то, ведь я же буду грустен и недоволен. Лучше тогда вообще не выбирать». Но жизнь текла, и Малут начал понимать, что в его рассуждениях правды мало. Сверстники переженились и завели детей, у всех процветали поля и огороды. В конце концов наш герой получил в своей деревне прозвище — беспутный Малут. И прилипло оно к нему так, что все — от детей до стариков — называли его только так.
Тогда Малут решил, что единственная, кто поможет ему — это богиня местного родника Калалады. Ведь если не под силу богине заставить его делать выбор, то никто уже не поможет. И Малут отправился в путь.
А надо сказать родник Калалады находится высоко в горах, и дорога туда довольно сложная. Кусты так и норовят столкнуть с тропы, камни осыпаются на горных переходах и земля уходит из-под ног. Много страху натерпелся Малут, но всё твердил себе: «Нельзя же вечно быть беспутным! Уж богиня-то мне поможет». Он перебирался над пропастью по верёвке, перепрыгивал расщелины, и двигало им лишь желание получить помощь богини.
Наконец, Малут достиг родника, над которым, склоняясь и любуясь на своё отражение, проводила дни вечно юная богиня Калалада.
— Богиня, — срывающимся голосом вскричал Малут. — Я больше не могу так жить — никак я не могу сделать выбор, всё мне кажется, что последствия меня погубят. Дай мне своей божественной силы, чтобы делать выбор и не бояться.
Но богиня лишь нахмурилась:
— Ты, беспутный Малут, шёл ко мне через овраги, кручины, горы и расщелины. Каждый раз ты знал — оступишься и упадёшь, разобьёшься насмерть. Но каждый раз, чтобы дойти до меня, ты делал выбор идти дальше, вперёд. Твоё желание увидеть меня было так сильно, что ты делал выбор не думая — плохо ли хорошо тебе будет. Как тело твоё дышит — выбирая вдох и выдох, так и ты, сильно желая чего-то — выбираешь сердцем. Так чего же ты хочешь от меня, Малут?
И парень пристыжено опустил голову:
— Спасибо, богиня. Всё что я желал — то получил.
И Малут направился обратно в деревню. Страх перед выбором отступил, да и был ли он когда-то? Малут сделал предложение Битси, и через месяц начал возделывать рощу дикого винограда. Виноград вышел совсем плох, но Малут больше не боялся — он просто снова сделал выбор и засеял житицу. Вот она уродилась на славу.
В нашем селе мы помним Малута, потому что постоянно делаем выбор, который и определяет наше будущее. Но каким бы оно ни было, чтобы оно наступило, выбор надо делать, и бояться его не стоит.
***
История главооча хоть и была коротка, но понравилась мне. За окном стемнело, и хозяйка дома начала уговаривать нас остаться. Ночевать под открытым небом никто не хотел, и мы с благодарностью приняли предложение переночевать в местном сарае, среди сена, орудий труда и старых вёдер.
На прощание перед сном я обратилась к главоочу:
— Спасибо, Гейбо. Ваша история и впрямь интересна. Люди гор очень отличаются от тех, кого я знала на равнинах. Даже взять историю с кяткой убийцы. Один из ваших селян просто взял и купил её — ведь жизнь должна продолжаться, а хорошее орудие не должно пропадать.
Староста нахмурился:
— Это был не наш селянин. Мы, конечно, все намерены жить дальше, но пахать землю орудием смерти мы не привычны. Видимо этот человек пришёл из других мест, где подобное дурным не считается. Я отдал ему кятку бесплатно.
***
Мы устраивались спать на пахучих тюфяках из соломы. Гардио вошёл в сарай первым и успел мало того, что ухватить самый мягкий из тюфяков, так ещё и выбрал место, откуда сквозь люк на крыше проглядывало горное звёздное небо. Мне достался матрасик с какими-то жужжащими насекомыми.
Гардио же разлёгся и уставился в потолок, потом неожиданно заявил:
— Как мне ни симпатичны наши хозяева, но то, что сегодня произошло в деревне, неправильно.
Атос не стал спорить, а очень внимательно посмотрел на меня. Я тоже решила промолчать, и, воспользовавшись этим, наш блондин продолжил.
— Жители гор считают, что им не нужна власть или суды, но, по сути, без какого-либо закона сами становятся преступниками.
— Это не преступление. Это справедливость, — мне стало невыносимо, что Атос отмалчивается.
— А что такое справедливость, Лис? Кто определяет её границы? Для одного убийство детей врага оправдано его верой, для другого — высшая справедливость заключается в службе плохому и старому королю, — он замолчал, поглощённый то ли мыслями о сказанном, то ли воспоминаниями.
— Справедливость это то, что я чувствую сердцем.
Я понимала, что мое утверждение слабовато, и вновь взглянула на Атоса. Он обустраивал свой угол для сна и решительно не замечал наш спор.
— Твоё сердце, его сердце, их сердца — они все такие разные. Получается, что у каждого своя справедливость — пока нет общего закона. И пока его нет — то, что было сегодня в этой деревне, называется не справедливостью, а местью.
— Разве такого рода месть может навредить? — я вспомнила всех людей, для мести которым у меня были основания. Последнее время список возглавляла Алайла.
Гардио засмеялся:
— Иногда я забываю, насколько ты молода. Лис, месть никогда не заставит тебя чувствовать себя хорошо. Если внутри ты светлый человек, то со временем ты поедом себя съешь из-за неё. И всегда останется возможность превратиться в мстительного Сэма.
— Какого ещё Сэма? — Атоса почему-то развеселил мой вопрос. А Гардио лишь получше устроился на своём тюфяке. Он развернул ко мне свою отвратительно блондинистую голову:
— Ты же вроде всякие сказания собираешь. Неужели не знаешь про мстительного Сэма?
— Это вроде глупого Тома, — поддакнул Атос.
— …или смелого Ральфа.
— Стоп. Том, Ральф — это вроде нарицательные имена. Глупый Том из южных сказок о мальчике… Он так гордился тем, что прочёл одну книгу, что возомнил себя мудрецом. И прожил всю жизнь, не замечая, что все за его спиной смеются над ним. Глупым Томом называют обычно зазнаек, у кого ума нет совсем.
— Ага, а смелый Ральф это реальный человек. Это был военачальник Тилля, который, идя на бой с Королевством, сжигал все деревни за своей спиной, чтобы не было возможности отступить и вернуться назад. Смелость здесь весьма сомнительная, — Атос зевнул и потянулся.
— Хорошо, с этими всё ясно. Но кто такой Сэм?
— Да тоже некий герой народных баек. Парень, который из-за желания отомстить потерял всю семью. Вроде бы он ненароком убил кого-то из родных, кажется, мать.
— Да нет, — Гардио решительно помахал рукой. — Там была речь о сыне. Он так увлёкся местью своей жене-изменнице, что убил сына.
— Неприятный тип.
— Это метафора, Лис. Просто метафора.
Я улеглась к своим насекомым, размышляя о Сэме, Томе и прочих ребятах, чьи имена вдруг неожиданно стали частью нашего мира. Месть, определённо, страшная штука.
Раньше, пока я была в бегах, она меня не притягивала, хотя, видят боги, поводов для неё у меня было предостаточно. Справедливость и месть — как солнце и луна.
Можно подменить одно другим, но разница всё-таки была очевидна.
Интересно, кем был на самом деле этот Сэм. Насколько надо увлечься местью, чтобы потерять всё ради неё. Для того чтобы забыться в мести и получить от неё удовольствие — надо, наверное, иметь другой склад характера. Это что-то вроде риска — есть ведь совсем не азартные люди, а для иного и матица — повод спустить все деньги. Наверное, месть — это тоже чувство, растворённое в крови человека. У кого-то её совсем нет, а для прочего нет ничего кроме неё.
Мои глаза слипались, а в голове зудел какой-то неразрешённый вопрос. Но я была слишком измотана путешествием и легко провалилась в сон, оказавшийся кошмаром, о которых я почти забыла.
Я стояла на деревянном помосте под липой, и на шее у меня была верёвка. Мне захотелось как-то оправдать себя, но рот был словно водой заполнен. Я повернула голову и увидела, что на помосте со мной стоят ещё два человека.
Рядом с такой же петлёй на шее стоял Атос, его лицо было перекошено яростью. За Атосом стоял незнакомый мне мужчина. На голове у него был мой лисий шлем, из-под него по ветру разлетались длинные песочно-золотистые пряди.
Вдруг глаза мне закрыли тёмные руки, о лицо ударились бусины браслета:
— Всэгда приходится дэлать выбор, Ягн’еночек, — прошептал глубокий и низкий женский голос с хрипотцой.
Помост у меня под ногами зашатался и я упала. Я готова была услышать хруст моей ломающейся шеи — моей или тех, кто стоял со мной. Но вместо этого уши залил шум и крик разрываемой ткани. Он был так невыносим, что я проснулась.
***
Утро только разгоралось, когда мы зашли в маленькую деревеньку на северных склонах Хаурака. Собственно название «деревня» сильно польстило бы этим семи домишкам, расположенным в окружении низкорослых горных виноградников. Пора сбора плодов ещё не пришла, и видневшиеся между листьев виноградные гроздья даже на вид вызывали во рту ощущение едкой неспелой кислоты.
Как и везде в горах нас вышли встречать, едва мы пересекли какую-то невидимую черту при входе. Молодой крепко сбитый староста представился Таррой, потом представил свою жену — тоже Тарру, и дочерей… и они звались Таррами. Заметив наши недоуменные лица, главооч объяснил:
— У нас тут сорок шесть душ в деревне, и кого не спроси — каждый будет Таррой. В обычае нашей деревни называть детей двумя именами — Тарра и истинное имя. Истинное имя знают только мать с отцом, да супруги при свадьбе. Мы верим, что демоны могут навредить человеку, лишь зная его настоящее имя.
— Мы не демоны, — на всякий случай уточнил Гардио.
— А-ха, я вижу! Но они могут подслушать разговоры людей, вот и весь сказ.
— А вы не путаетесь? Ведь если вы крикните «Тарра, помоги мне!» — выбегут все ваши поселяне.
— Скорее ни один, — Тарра-главооч поскрёб переносицу. — Ленивые бестолочи они, вот кто. Но для различий мы даём клички — есть Тарра-косой и Тарра-скромница, Тарра-толстый кошель и Тарра-не-туда.
— Интересно узнать, откуда произошло последнее имя. Что именно «не туда»?
— Лучше не надо, моя хорошая. Юным девушкам знать такое не полагается, — староста смутился, а Гардио и Атос расхохотались.
Пока крайниец уточнял карту в доме главооча, мы с Гардио решили прогуляться по деревне. Лучи утреннего солнца из припекающих становились жгущими. И я в который раз в этих горах подумала о сущности сжигающего света. Когда-то в детстве я уверилась, и никто не мог меня переубедить, что Сияющие лучше Поглощающих. Разумеется, в рамках воспитания я понимала, что смерть и проклятие несут и те, и другие — слишком много и часто мне напоминали об этом взрослые. Наш замок находился в дне пути от Удела Света, а в такой опасной близости любопытным детям надо часто напоминать о том, что может произойти за гранью этого мира.
Так или иначе, в детстве я поверила, что свет и солнце, из которых высшие маги черпают силы, не могут служить абсолютному злу. Моя вера продолжалась до тех пор, пока не обнаружили на одном из полей умирающую девушку. Поговаривали, что она ходила за грибами в лес и нередко заходила на территорию Сияющего. Когда её нашли, привязанную к столбу посреди пшеницы, она была иссушена как сухой лист. Жара и зной, умноженные на тысячу раз, сделали за день с помощью магии то, что могло бы продолжаться неделю. В её теле не было влаги, но глаза… Когда девушку нашли, она всё ещё смотрела из-под иссушенных век большими влажными глазами на тех, кто пришёл. Она уже не могла говорить, но её глаза кричали и молили о смерти.
Даже сейчас, спустя многие годы и километры от этой истории, по моей спине пробежали мурашки. Солнце и свет бывают беспощадными, а Сияющие ничем не лучше Поглощающих.
— Ты чувствуешь? — Гардио тронул меня за руку, но я была так глубоко в своих воспоминаниях, что подпрыгнула от страха. — Да что с тобой?
— Всё нормально. Просто невесёлые мысли.
— Прислушайся.
Гардио указывал на строение, находящееся посередине деревушки Тарра. Похожее на прочие дома, только в разы меньше, оно было вымазано какой-то бурой краской, делающей его ещё непригляднее. Вначале мне казалось, что я слышу только гомон селян, что-то объясняющих Атосу но потом я заметила мерный гул, который исходил от здания. Словно внутри находилось что-то живое, издающее очень тихий, но постоянный звук, подобный низкому рёву трубы или боевого рога.
Я подошла к зданию и прислонилась ухом к двери. Звук, несомненно, шёл оттуда.
— Проклятый артефакт, а, — Гардио подошёл сзади. Желваки на его лице напряглись.
— Вещь Поглощающих? Но как ты узнал?
— Я частенько их видел и слышал. Великое множество. А когда их часто видишь, начинаешь что ли чуять их ауру.
— Стоп, — я схватилась за голову. — Что значит ты их часто видел, ты же не... ?
Гардио рассмеялся:
— Успокойся, Лис. Я не Поглощающий. Просто мой отец… коллекционировал такие вещи. Была у него такая тайная страсть. Ему они казались атрибутами власти и силы. Но сам он не мог совладать даже с родственниками, — в голосе Гардио зазвучала неподдельная грусть.
— Он умер?
— Да, уже как пару лет.
— Ты не рассказывал о своих родителях. Это впервые, — я сознательно избегала этой темы с Атосом, боясь, что он начнёт расспрашивать про моё прошлое. На Гардио эти страхи почему-то не распространялись.
— А что рассказывать. Всё как у всех. Отец любил меня, а я его.
В моей голове мелькнула мысль: «О, дорогой, далеко не у всех отцы любят своих детей. Иногда они могут забыть о кровных узах. Дня за три». Но вслух я ничего не произнесла.
— Господа что-то ищут?
Я второй раз за день испугалась подкравшегося сзади человека. На этот раз это был селянин. Кривобокий, с одним плечом выше другого и лицом, покрытым угрями, этот мужчина мог вызвать только неприязнь. Но я была научена горьким опытом и знала, что реальное зло обычно имеет обличье красоты. Поэтому дружелюбно обратилась к подошедшему:
— Я — Лис, это — Гардио. Мы идём на север.
— А я Тарра-Красавчик, — мужчина неприятно захихикал. — Мои земляки любят пошутить. Вы что-то высматриваете здесь?
— Там что-то недоброе внутри, — не стал юлить Гардио. Крестьянин кивнул.
— А как же — главное сокровище нашей деревни. Бедренная кость Тарра. Однажды через наши земли шёл Поглощающий, и в благодарность за нашу доброту он оставил нам один из своих талисманов. Бедренная кость человека по имени Тарра. Поглощающий рассказал, что смог убить того только лишь, когда узнал его имя. С тех пор эта кость хранится здесь, а все в нашем селе носят её имя, чтобы истинное имя не было известно никому из демонов или магов. Хи-хи-хи.
Я нахмурилась, а Гардио заметно побледнел.
— Как вы можете хранить этот предмет. От него же просто несёт злом.
— Именно, — ничуть не смущаясь, кивнул Тарра-Красавчик. — И это знают все, включая равнинных бандитов. Мы находимся ниже прочих деревень на Хаурака, и раньше набеги к нам совершали по три раза в год. Теперь они боятся. Мы этих мерзавцев уже десятки лет не видели. К тому же кость Тарра может излечить.
— Вот это что-то новое. Проклятый артефакт и лечит, — не выдержала я. Мой сарказм Тарра воспринял как восхищение.
— Именно! Именно. Правда, чаще убивает, — добавил он. — Но рискнуть ведь стоит. К нам приходят со всей горной цепи, несут безнадёжных больных, которым терять уже нечего. Это как игра в дум-каа, либо выиграешь, либо проиграешь.
Гардио силой развернул меня за плечи и стал уводить от сарая, даже не попрощавшись с Таррой. Вслед нам понеслись его мелкие смешки.
— Проклятые артефакты всегда будут привлекать людей.
Эта фраза заставила меня вспомнить про Алайлу. Ясно как день я увидела, как она подбирала ключ из травы, когда я баюкала мёртвого Кэрка на коленях. Её взгляд был холоден, но жаден.
— Такой артефакт может лишить человека воли?
Гардио покачал блондинистой головой:
— Редко. Чаще люди просто показывают свои пороки, гоняясь за властью обладания такой вещью.
— Я знала кое-кого… У неё есть ключ, сводящий людей с ума, — я задумалась. — Как думаешь, такой предмет может быть связан с теми монстрами, которых мы встретили в Крылатой пещере?
— Вряд ли. Иногда страшные и таинственные вещи происходят независимо друг от друга.
— Этот ключ и вправду был жутким. Он заставлял слышать свои страхи, — Атос не хотел слушать меня. Каждый раз, когда я пыталась завести разговор об Алайле и ключе — это приводило к ссоре и длительному молчанию. Поэтому я так стремилась поговорить о ключе хоть с кем-то.
— Ну и сказка на ночь. Теперь я стану шарахаться ещё и от ключей, — вздохнул мой друг. Он явно не хотел продолжать разговор.— Пойдём, Атос у ворот нас уже заждался.
Крайниец и, правда, метался у ворот, выходящих на север, как запертая в клетке белка.
— Я устал от этих чёртовых Тарра. Их тут слишком много.
Когда мы уже вышли из деревни, Гардио махнул в ее сторону рукой и произнёс:
— Как им может помочь то, что они скрывают свои имена от демонов? Их личный демон живёт посреди деревни и ежесекундно отравляет их жизнь.
***
Обычно кажется, что горы заканчиваются резко. То есть, ты идёшь сначала вверх или вниз, и тут, бац, и уже равнина. На самом деле я толком даже не поняла, когда мы перешли Хаурака и оказались на северной стороне. Просто вдруг мы там очутились.
Был полдень, и солнце всё так же беспощадно жгло. На моей памяти это было самое безоблачное лето за долгие годы. Наверное, крестьяне уже волнуются, как бы солнце не спалило их посевы.
— Полдень. Время тренировки, — Атос остановился. На протяжении всего нашего путешествия он продолжал следовать этому правилу, заведённому ещё тогда, когда мы были легионером и генералом Алой Розы.
Гардио обычно на время наших тренировок растягивался на траве и читал какую-то маленькую книжку (мне так и не удалось узнать язык на её обложке, а он упорно молчал об этом). Словно скрывшись за книгой, он пытался изо всех сил не замечать, как неподобающе я себя веду, когда сражаюсь с Атосом. Однако сегодня что-то изменилось. На самом деле всё было просто, и я могла бы догадаться и сама: мы спустились с гор.
— Пожалуй, это время сказать «прощай», — он произнёс это таким искренне грустным голосом, что мне тоже стало печально. Его запылённый в путешествии зелёный камзол, копьё в креплении через спину, идеально блондинистая голова — я привыкла к этому, как и к Атосу.
— Мы не прощаемся. Я же сказал, что найду тебя, чтобы узнать то, что ты выяснишь.
— Атос, похоже, не сомневался, что сможет найти Гардио на просторах Королевства без особого труда. — После дел на севере. У нас уговор.
— Я бы хотел попрощаться с каждым из вас… отдельно, — с этими словами наш блондин подхватил Атоса под локоть и увёл от меня подальше. Я видела только, что он волнительно что-то говорит Атосу и несколько раз ударяет себя кулаком в грудь.
Атос молча кивал, а затем похлопал его по плечу. Этот жест был чем-то вроде высшей похвалы от бывшего генерала. Он мог не говорить этого, но я знала, что и мой хмурый учитель полюбил болтливого и непутёвого Гардио.
Закончив с Атосом, «противный блондин» подошёл ко мне. Выше меня может лишь на полголовы, он производил впечатление подростка более чем кто-либо из нашей команды. Сейчас его глаза сверкали:
— Послушай, Лис. И постарайся не перебивать, — добавил он с нежной улыбкой. — Ты знаешь, что я не одобряю твой стиль жизни и тот по-детски упрямый настрой, с которым ты его отстаиваешь. Я всё ещё считаю, что место женщины у очага. И я искренне надеюсь, что ты найдёшь и свой дом и своего мужчину…
Он сделал небольшую паузу, ожидая потока возражений с моей стороны. Но сейчас было не время и не место, поэтому я лишь мягко улыбнулась.
— … Но я в самом деле желаю тебе счастья, каким бы оно не было. А главное, береги себя. Мне почему-то кажется, что впереди у вас с Атосом много проблем. Пожалуйста, — его голос чуть дрогнул. — Будь осторожна, девочка моя.
Он неожиданно обхватил моё лицо ладонями и по-отечески поцеловал меня в лоб. Затем, не давая мне опомниться, развернулся на каблуках и зашагал на запад. Этот поцелуй, может глупый и нелепый, показался мне таким искренним, что у меня защипало глаза. Чтобы не выдать себя я сильно прикусила губу — обычно боль помогала отвлечься от грустных мыслей.
Атос подошёл сзади и положил руку мне на голову. Он не стал заглядывать мне в глаза, за что я была ему благодарна.
***
— Та же самая ошибка! Что с тобой делать?
Я упала на траву, перед глазами всё плыло. Мне казалось, я блестяще провела несколько атак и почти добралась до Атоса, но он исхитрился вывести меч слева и рукояткой ударил мне в солнечное сплетение. Боль была ужасной. Атос сел на траву:
— Лис, это уже третий раз, когда ты попадаешься на этот манёвр. А ведь его довольно легко парировать.
Мне нечего было ответить, и я молчала, со свистом втягивала воздух, пытаясь унять боль и восстановить дыхание.
— Беда в твоей памяти.
— Что не так с моей памятью?! — спросила я, сорвавшимся голосом.
— Помнишь, мы видели поле житицы?
— Ну…
— На какой высоте она росла?
Я встряхнула головой:
— А какая разница?
— Какого цвета была рубашка главооча? Сколько кружек на стол выставила его жена? Сколько ночёвок мы провели при переходе по Хаурака?
— Да разве это важно, — я была раздосадована. Все эти вопросы не имели смысла и совсем не относились к тренировке и моему поражению.
— В этом и беда, — Атос приложил палец к своему виску. — Ты делишь все сведения на важные и бесполезные. Ты запоминаешь только то, что, как тебе кажется, может пригодиться. Это расслабляет твой разум, и ты перестаёшь управлять собственной памятью.
— По-твоему, если запоминать все мелочи, это поможет мне в бою? — я вроде бы начала улавливать его мысль, но от обидной правды лишь больше хотелось поспорить.
— Конечно. Запоминай каждую деталь, каждую травинку. Поворот тропы, узор на рукаве, трещину в миске. Запоминай, и твоя память станет шире. Она позволит запоминать больше движений, больше атак в битве. Она начнёт управлять телом, а не наоборот. Каждая хозяйка зажиточного дома упражняет свою память лучше, чем ты. Она идёт на базар и помнит, что у одной торговки молоко всегда не свежее, а хлеб надо брать именно этот, у которого корочка твёрдая. Ты сочла бы эти сведения глупостью, но именно они позволяют ей расширить память и выучить красивые мелодии, — он не удержался от лёгкой улыбки. — Чтобы сыграть их на клавесине, например.
Я покачала головой. Иногда Атос любил поумничать.
— А ты сам? Думаешь, твоя память так хороша? Например, когда мы в первый раз встретились?
— Когда я ссорился с Аусси по поводу его перехода в нашу армию. Я оставил барда у шатра и пошёл узнать о поставке продовольствия. С дороги я случайно столкнул мелкого паренька в странном шлеме. Ладно, вставай — начнём тренировать твою память прямо сейчас.
Я поднялась, и почему-то почувствовала, что краснею. Он помнил. И это показалось мне безумно важным.
***
Мы стояли на распутье. Впереди перед нами лежала широкая дорога, мощёная тяжёлыми серыми плитами, а направо уходило несколько мелких тропок. Погода всё-таки испортилась (к радости крестьян, наверное). Дул сильный ветер, грозящий за пару дней набрать ураганной силы.
— Сейчас у нас небогатый выбор — мы можем двинуться ближе к морю и идти рыбацкими посёлками, но при этом заложим нехилый крюк. Или же идти напрямую — но на пути у нас город Штольц.
— Серебрянный Штольц, — удивилась я. С географией у меня всегда было плохо, это отмечал даже старый лорд, иногда посещавший уроки. Но я была уверена, что этот город мы оставили далеко на западе. Интересно…
— Он самый.
Взглянув на Атоса, я поняла, что ему совсем не хотелось появляться в больших городах, где его могли узнать. Но у меня были свои причины.
— Разве это не северная столица оружейного дела и мастеров по броне? — он кивнул.— Помнишь, мы договаривались с Хиалом-монстром о том, что в обмен на «спасение девушек» местный кузнец выкует мне броню. Ну вот — броня мне всё ещё нужна.
— Я и так тебя кормлю за свой счёт, — со смехом ответил Атос. — Теперь я должен тебе ещё и броню покупать?
— Я сама заработаю, — его ответ уязвил меня, и он это знал.
— Как неужели решила сыграть на…
— Даже не начинай!
— Я не уверен, найдём ли мы для тебя…
— Умоляю!!
— На худой конец бубен, не клавесин, конечно.
Я в сердцах швырнула в него мелким камнем с дороги, но он увернулся и только рассмеялся.
— Неужели для мечника не найдётся работы в крупном городе?
— Допустим. Но броню тебе в один день не выкуют, даже на переработку имеющегося образца уйдёт неделя в лучшем случае.
— Ну а мы куда-то спешим? Башня-то не исчезнет за неделю. Я никогда не бывала на севере, Атос.
Он задумался. Порыв ветра растрепал его волосы, откинув их со лба. Почему-то мне захотелось вернуть их на место, и даже рука дёрнулась, но я вовремя остановила себя.
— Хорошо. Делаем броню и идем дальше.
Я едва не затанцевала от радости. А волосы на лоб Атос вернул сам.
***
Серебряный Штольц — город получивший своё название из-за огромного количества серебряных и золотых дел мастеров, составляющих основную массу местных жителей. Так как серебра в этих краях было больше чем где либо, то и ремесленников, работающих с ним, тут оказалось в достатке. Разумеется, на время войны город хоть и сохранял своё название, но производимый в нем товар сильно изменился. Мечи, кинжалы, алебарды и топоры, броня и шлемы, — все это расползалось по Королевству из Штольца со скоростью заразы.
Местные мастера умело работали не только с мягкими металлами, сталь и различные сплавы также были в ходу. Оружие, выходившее из Штольца, считалось самым лучшим в нашей стране — это знали все.
Однажды к нам в замок заезжал друг лорда, старый раздутый петух в серебряной броне. Металл так чудно светился на солнце, что я была очарована доспехом целую неделю. И нашему учителю по бою пришлось, наверное, в течение месяца заверять меня и юного мастера, что серебро не годится для настоящего боя и вряд ли сможет служить надёжной защитой.
Нет, серебряной брони мне уже не хотелось.
Мы вошли в город в сумерках. Серебряный Штольц сильно отличался от южных городов, где я бывала, и уж конечно был несравнимо прекраснее всех горных деревень на свете. Дома здесь, высотой в три, а иногда четыре этажа были покрыты белейшей штукатуркой, а углы и проёмы обрамляли балки красного и коричневого дерева. Крыши были сплошь черепичные. А дорога под ногами, думаю, мало отличалась от столичной. Отличный камень, отшлифованный сотнями ног.
На нас тут не смотрели как на диковинку, все были слишком заняты своими делами. Люди в опрятных одеждах: женщины в чепцах, мужчины в суконных камзолах. После сёл Хаурака я словно попала в высший свет, и мне вдруг стало неловко за свою испачканную одежду и растрёпанные волосы. Атос, судя по всему, испытывал то же самое чувство, но ни за что не признался бы в этом, даже самому себе.
Внезапно мирно шедшие люди побежали, послышались крики. Идиллия тихого вечера взорвалась женским визгом и мужской руганью. Атос встал передо мной, и его рука легла на рукоять меча. Однако его тревога оказалась напрасной, на нас не обращали внимания — все люди бежали в одном направлении. Откуда-то из-за зданий валил чёрный плотный дым.
— Пожар, — сказал Атос, снимая руку с меча. — Беда крупных городов. Пойдём, я знаю тут неплохую гостиницу.
Здание оказалось в паре кварталов, и это бурое и замшелое строение я бы никогда не назвала «гостиницей». Снаружи дом сильно отличался от однотипных бело-штукатуренных домиков. Деревянный терем с грубой отделкой в два этажа. Окна были покрыты копотью, и я внутренне содрогнулась. Атос каким-то образом почувствовал мою неприязнь, и улыбнулся:
— Может снаружи и внутри неказисто, но это лучшее место для наёмников и бродяг, ищущих работу. Недорого, сытно, можно услышать слухи и получить заказ на работу. Такие места есть в каждом городе. Если ты не собираешься последовать советам Гардио и обзавестись малышами, тебе стоит запоминать такие логова.
Мне было нечего ответить, и мы вошли в «гостиницу». Изнутри она была ещё гаже, чем снаружи. Может поэтому, посетителей там не было совсем. Стол неспешными движениями протирал сухой старик с длинной бородой и печальными блеклыми глазами. Он указал нам на стол у мутного окна и подошёл принимать заказ.
— Привет, Кристофер. Как твои дела? — Похоже, что Атос и хозяин неплохо знали друг друга.
— Не очень. Но богам душу пока не отдал. Накопил денег и отправил старшего сына в Ларгориум, изучать науки. Глядишь, будет толк, — Кристофер говорил усталым и безжизненным голосом. Так обычно выглядят люди, которым всё осточертело, но изменять они свою жизнь всё равно не намерены.
— Добро. Но что-то у тебя пусто сегодня.
— Так пожар. Все убежали к приюту Фриоса. Уже шестой на этой неделе.
Атос пропустил столь интересные новости мимо ушей.
— Что насчёт работы, Кристофер?
— Не сезон, — владелец гостиницы задумался. — Можно податься к купцам в телохранители, место-другое там всегда есть. Но там же полугодичные контракты, а ты никогда не любил задерживаться надолго в Штольце. Ну и разумеется охота.
— Охота? В лесу с собаками? — уже задав вопрос, я поняла, что выгляжу круглой дурой в глазах обоих мужчин. Мне не привыкать…
— Охота, моя дорогая, это поиск преступников. А у нас сейчас крупный лов — ищут поджигателя.
Атос указал за окно, и Кристофер кивнул.
— Проклятый «любитель погорячее» спалил уже шесть зданий за шесть дней. Неуловимый как сам Войя. И главное запаливает всё сплошь приюты, библиотеку, монастырь, церковь, школу. Как будто какой-то больной ублюдок решил изнасиловать разом все общественные устои, — старик вздохнул.
Мы поужинали в молчании сваренными в молоке овощами и поднялись на второй этаж.
— Спокойной ночи, — Атос произнёс эти слова как-то неловко. И до меня только дошло, что он заказал две разные комнаты, хотя это было дороже, чем одна. Всё время, что мы были в путешествии, мы просто желали друг другу спокойной ночи, и каждый отворачивался от затухающего костра. Но город и общество диктуют иные правила поведения.
В горах мы были друзьями и приятелями, напарниками в битве, учителем и ученицей. Но в Штольце мы внезапно превратились просто в молодого парня и девушку, которым аморально спать в одной комнате.
Вся эта правда обрушилась на меня как холодный душ. Я пробормотала что-то невнятное и ушла в свою комнату. Спать на кровати я почему-то не могла. Устроилась на пол и представила, что я снова под открытым небом.
Следующая глава-бусина ждет вас по ссылке: http://www.proza.ru/2015/09/06/1272
Иллюстрация - Александра Гладыш.
Сайт книги - http://foxlot.ru/