Папа с сыном Женей идут утром в субботу с рынка домой . Идут мимо недавно построенной аккуратненькой маленькой церкви, сияющей своим позолоченным куполом.
В этом новом жилом районе, на небольшом участке между двумя школами, в одну из которых ходит Женя, давно планировался скверик. И даже обещался небольшой закрытый бассейн для учащихся обеих школ. Но прошли годы, вырытый под бассейн котлован зарос бурьяном. А на единственной аллее, проходящей через участок, давно плодоносили мощные деревья.
Но внезапно, как раз после очередных выборов мэра, прямо на аллейке выросли заборы, отхватившие половину участка и перекрывшие прямую дорожку в одну из школ. А через год здесь уже стояла церковь.
И вот сейчас в ней идёт служба. Мелодично звонит колокол. Яблочный Спас, прекрасный праздник. Несут прихожане корзины с желто-зелёными яблоками и с другими плодами позднего лета. Подходя к церкви, крестятся.
Женя вопросительно смотрит на папу, зная, как обычно перед выходом на работу, папа всегда медленно осеняет себя размашистым крестом.То ли крестится, то ли проверяет,на месте ли кепка, застёгнута ли ширинка, не забыл ли паспорт, и лежит ли в левом нагрудном кармане расчёска.
Но папа сердито смотрит в сторону, а уловив невысказанный вопрос сына, отвечает:
- А ты не заметил, сын, куда исчезли шесть мощных орехов, которые посадили мы с мамой 15 лет назад?- Папа помолчал и сквозь зубы добавил: - Я им этого простить не смогу! Ведь деревья им совсем не мешали..- У папы влажно блестнули глаза. Жене стало очень жаль и папу и деревья. Папа говорил о том, что болело у всех.
Все жители близлежащих домов отмечали, как исчезают деревья, по два за ночь. Одни пеньки остаются. Кто-то неравнодушный,вероятно атеист, написал
"куда-то". Может, и приезжал "кто-то". В результате, пеньки исчезли, а большие ямы тщательно засыпали песком. И получилась отличная стоянка для машин - то ли батюшки, то ли богатеньких прихожан.
А скверика и бассейна у детей теперь никогда здесь не будет. И даже не будет тени на аллейке, что вела от школы к школе.
И святить куличи мы теперь ездим, хоть и далеко, но в другую церковь.