Мы стоим в строю между двумя внутренними стенами зданий Адмиралтейства. Все одинаковые, – если смотреть на бескозырки, погончики с якорьками и галочки из золотистого галуна, подшитые с разной степенью аккуратности, но на одинаковом расстоянии от сгиба локтя. Одна галочка – первый курс. У каждого одинаковые фланки и брюки второго срока, одинаковые ботинки – гады, без шнурков на резинках.
В укладках рундуков лежат ещё более одинаковые, новенькие суконки с брюками, это уже форма первого срока. В баталерке висят чёрные бушлаты с сопливчиками в нагрудном кармане, стоят кожаные ботинки с рантом.
Целый день мы подшивали погончики, галочки и подворотнички, подписывали хлоркой каждый предмет обмундирования. Отличаться на этом этапе мы будем только фамилиями с инициалами.
Мы уже надрессированы в лагере нового набора. Слыша «Товарищ курсант!», автоматически вытягиваемся в струнку и готовимся получить. Получить команду, замечание, направление движения, наряд на работу. Видя офицера, голова сама поворачивается в его сторону, ноги переходят на строевой шаг, а рука тянется отдавать честь. Перед каждым построением автоматически драим обувь и медные бляхи.
Просыпаемся уже после того, как после вопля «Рота, подъём!!!» выпрыгиваем из-под одеял, напяливаем штаны с тельниками, суём ноги в «гады» и выходим строиться на физзарядку.
Мы всё время хотим есть и спать. Больше всего есть, потом спать. Хотеть чего-то другого ещё нет ни времени, ни сил. Девушек и женщин мы видим только случайно и издалека.
Мы без вины виноватые. Виноватые в том, что, будучи бестолковыми прожорливыми рыбками, называемыми в обиходе карасями, захотели стать офицерами Военно-морского флота. Невозможно захотеть и тут же стать. Нужно не просто что-то узнать или усвоить. Нужно измениться и переродиться.
Для этого и создана Система. Система вообще и наше училище в частности. Мы потом так и будем говорить об училище – Система. Сначала не понимая полностью смысла такого названия. Понимание будет приходить медленно и постепенно, по крупицам. Но неумолимо. Система должна обломать все выступы и наросты каждого «я», чтобы они, за что-то зацепившись, не помешали выполнению приказа.
Через день будет принятие присяги. На это торжественное клятвенное действо приглашены родители.
«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь… до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству… не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами...».
Потом мы покажем родне, что уже умеем бряцать оружием и проходить торжественным маршем. И нас отпустят в первое увольнение.
Ко мне приехали родители и младшая сестра. Мы пошли от училища по Невскому проспекту. Я чувствовал себя во вновь окружившей после трёхмесячного отсутствия городской жизни уже не очень уверенно. Точнее, в неуверенном напряжении, потому что уже был не частичкой этого города, а частичкой Системы. Напрягало и то, что приветствовать старших представителей Системы даже в окружении родных я должен был отданием чести. Расслабился только в комнате, которую сняли родители. И из объятий Системы попал в зону душевного комфорта, в объятия семьи.
Письмо 26.09.74 г.
"У нас сейчас самоподготовка, сокращённо – сампо. Так как подготавливаться пока не к чему, решил вам немного написать. Раньше не любил писать письма, а теперь временами даже хочется писать.
В училище я уже почти освоился. Вообще-то здесь вся обстановка, можно сказать, располагает к привыканию. Как будто попал в уже когда-то знакомое место".
Вообще-то это место, Адмиралтейство – самое сердце Санкт-Петербурга, тогда – Ленинграда. Все главные магистрали старого Питера сходятся к нему лучами. С Адмиралтейства началось зарождение военного флота России и морского могущества державы. А внутри было красиво и как-то уютно.
"На следующий день после присяги и моего увольнения наш взвод подняли в 05-30 чистить картошку и выспаться не пришлось. Картошку здесь чистят в машине, но после этого нужно вырезать глазки и вычищать остатки кожуры.
Потом была первая вводная лекция по химии. Учебные аудитории все оборудованы телеэкранами, системами опроса. Лаборатории заставлены разными приборами.
В первом семестре будет 12 предметов. Посмотрел учебник «Курс общей физики», всё понятно, многое – из школьной программы. Математики пока не было. Взял в библиотеке книжку «Как строят военный корабль». Сегодня почти весь взвод был в карауле и занятий не было, я остался работать в кубрике и поработал очень хорошо: уже почти всю эту книгу прочитал.
У нас, корабелов, самые хорошие в училище жилищные условия. Спим в двух больших кубриках на одноярусных койках, в то время как первый и второй факультеты – на двухъярусных.
И ещё мне повезло с объектом приборки. Назначили на внешний объект – это участок Дворцового проезда вдоль стен училища. Нас выводит туда с мётлами и совками помощник дежурного, через двадцать минут принимает работу и ведёт назад. Работы немного, можно попялиться на людей и окружающие красоты «колыбели революции»".
Письмо 14.10.74 г.
"Долго не писал, потому что темп жизни резко поменялся. На второй неделе занятий уже начались семинары, лабораторные работы. Никто ничего не успевает, всё время приходится суетиться, что-то узнавать, выспрашивать. На занятиях много задают на самоподготовку, по распорядку это около четырёх часов в день. А фактически этих самоподготовок может и не быть. Например, на этой неделе была всего одна. Два дня весь класс стоял в наряде и два раза сразу после занятий посылали разгружать картошку на овощебазе.
Там нас разбивают по 8-9 человек на вагон, который забит под крышу, за шесть часов его нужно опустошить. Картошка в мешках, таскаем их на горбу, как негры, бегом. Пыль и грязь с мешков сыпется за шиворот. Перерыв даётся только на ужин. За шесть часов раскидать вагон конечно же не успеть, и в училище обычно возвращаемся около полуночи. Утром в 7 часов поднимают – и бегом на зарядку, а тебя ещё от вчерашних мешков шатает.
Но всё равно, такая жизнь интересная. Ребята в нашем классе подобрались хорошие. Все трудности воспринимаются не сказать, что весело, но с юмором. Такая обстановка, что страдать не дают, да и некогда. Хоть первый курс и называют «без вины виноватые», но такого настроения, чтобы хотелось уйти, нет.
В увольнение ходим не часто, хорошо, если один раз за выходные. Первые увольнения расползались по пирожковым, чебуречным и кондитерским, возмещали «лагерные убытки». А какие здесь мороженицы! Мороженое есть любое – земляничное, со смородиной, ореховое, крем-брюле.
Мне нравится даже просто шататься по улицам, рассматривать дома, каналы и мосты. Потом – в кино. Несколько раз нас прямо строем водили в музеи, иногда дают бесплатные билеты на концерты и в цирк. Я так попал на программу московского цирка с Олегом Поповым".
Письмо 26.10.74 г.
"Сегодня в увольнение не пошёл, конспектирую первоисточники. Иначе потом будет не успеть. Два раза в неделю посылают на овощебазу разгружать вагоны с картошкой, а когда не посылают, старшины всё наше свободное время занимают уборочной эпопеей: драим двери, окна, гальюны. С палубой, то есть с полом, – это вообще ужасно унылая «шотландская песня» под волынку. По два раза в неделю смываем с паркета мастику, потом снова мастичим и натираем. В коридорах можно пройтись полотёрной машиной, а в других помещениях – только ногами со щёткой. Без привычки болят ноги.
С учёбой всё нормально, но времени не хватает. Кроме работ и нарядов много как нужных, так и не нужных построений, осмотров, приборок. Задаюсь целью работать как-то попродуктивнее. Но получается плохо, быстро надоедает, хочется расслабиться, потянуться.
А другой раз, когда чего-то недопонял, мучительно хочется позаниматься и разобраться, но нет возможности. И приходится скакать по верхам, выбирать, что главное, а что второстепенное".
Три пары до обеда. Лекции, семинары, практические и лабораторные работы, задания и чертежи… На лекциях минимум половина борется со сном, а половина просто дрыхнет. Преподавателю бросаются в глаза те, кто борется, особенно на последних рядах аудитории. А кто в первых рядах выключился в позе «внимательного слушания» – выпадают и спят спокойно.
Почти все преподаватели тоже когда-то были курсантами, они нас понимают и постоянно будят, используя разнообразные приёмы, чередование пауз и громких тирад. Нет, предмет лекции бывает интересен, но сон всё равно побеждает. Организм сдаётся и уговаривает голову: ничего, потом как-нибудь разберусь, почитаю, выучу… на сампо… если оно будет…
Обед делит день ровно пополам. Сорок минут можно поспать, если раздеться и залезть в свою заправленную с утра койку. Тогда тебя никто не тронет – законный адмиральский час. Но раздеваться, потом одеваться, снова койку заправлять… Проще где-нибудь в укромном месте или в классе на столе…
Потом – сампо. Самоподготовка первокурсников контролируется особо. Ходят старшины, дежурный по факультету, проверяющие. Заснул или спрятал не относящиеся к предмету книгу или журнал – тут же, не отходя от кассы, получил наряд на работы. Не хочешь учиться – будешь трудиться в поте лица. Или в вони от соратников, убирая бычки и харчки в туалете. Да ещё запишут в журнал, который потом смотрит ротный. И не просто смотрит, а с большим интересом. И не устаёт повторять, что «конкурс продолжается». Но это уже не продолжение конкурса, а методичное и безостановочное вращение жерновов Системы.
Перед ужином – полчаса личного времени. Или подготовка к наряду. Кто не заступил в наряд – вечернее сампо. Потом строевая прогулка, вечерняя поверка и… «Рота, отбой!». За выполнением команды приглядывает старшинский глаз. Если не зафиксировался в койке – значит, не хочешь спать, а хочешь поработать. И такая возможность будет незамедлительно предоставлена.
"Все мои сослуживцы стараются, ведь в училище отобрали наиболее добросовестных. Но бывают и огорчения. После бани постирал и повесил в сушилке три пары носков и трусы, а утром обнаружил на этом месте два грязных носка. А потом прямо из моего рундука стащили казённые спортивные тапочки. Искать бесполезно. Это на брюках, голландках и другой одежде покрупнее мы хлоркой пишем фамилию с инициалами и номер класса. Хорошо, что нам выдали плавки для бассейна, хожу теперь в них. Ну и ещё одни трусы остались. Уже ко всему привык, но вот чтобы трусы и носки пёрли, и в голову прийти не могло. Теперь придётся всё клеймить, даже тельники и трусы.
Так что пришлите мои кроссовки или кеды, если они остались. Если нет, то покупать не надо, я куплю здесь спортивные тапочки, они недорогие. Деньги у меня ещё есть, а в ноябре, числа десятого, выдадут получку.
С погодой всё хуже: наступили холода, ветер пронизывает до костей, всё время моросит дождь. В кубриках и классах тепло, а на территории училища мы ходим по форме-три, в штанах и голландках, кукожимся и трясёмся. Когда сам идёшь, то можно пробежаться, а в строю – не смей шевелиться, мёрзни. Что удивительно, народ не болеет. Действует лагерная закалка. У меня ни разу даже насморка не было".
Письмо 30.10.74 г.
"Спешу вам сообщить, что на празднике мы будем стоять на Дворцовой площади линейными. Уже была тренировка, на которой всех расставляли по местам. Я буду стоять напротив самой высокой части трибуны во второй линии. Так что смотрите телевизор, если после Москвы будут показывать Ленинград, может быть меня увидите.
У меня всё хорошо. Со вчерашнего дня начал заниматься в судомодельном кружке. Кружок считается научным обществом курсантов (НОК). Он работает во время самоподготовки и лучше ходить в этот кружок, чем быть «припаханным» старшинами на какую-нибудь очередную приборку. Приняли меня с радостью, там занимается всего человек пять, да и те со старших курсов. В своё удовольствие полистал журналы, посмотрел модели кораблей. Пока мне поручили отремонтировать одну парусную модель.
Говорят, что после праздников станет полегче, не будут гонять на овощебазу и всякие хозработы. Да и сейчас уже начинаю приспосабливаться и всё больше такая жизнь нравится. Я сейчас даже не представляю, как можно было остаться у себя дома и учиться в каком-нибудь институте. Чем бы там занимался, какими интересами жил?
Сегодня наша рота дежурная, подчиняется только училищному начальству, никому нас куда-то задействовать нельзя. Сидим в классе, каждый занят своими делами. Я из-за нарядов пропустил три дня занятий, приходится навёрстывать. Хорошо, что пока ничего сложного нет и задолженностей не набрал.
Во время увольнения ездил с ребятами в кинотеатр на Московском проспекте, а потом зашли в Парк Победы, нам там очень понравилось. Красивые аллеи, пруды с лебедями. Из дерева вырезаны сказочные богатыри и лешие".
Письмо 16.11.74 г.
"Долго не писал, после праздников не было ни минуты времени. Куча семинаров, зачётов, контрольных и всяких заданий. Сегодня суббота, можно было уволиться, но я решил написать всем письма и подготовиться по начертательной геометрии и истории КПСС, иначе в понедельник могу «влететь».
Праздники прошли отлично. Правда, 7-го помёрзли в парадной линии, а вечером погнали в оцепление на праздничном салюте. Там нас довольно жёстко помяли, народу было – тьма, несколько раз прорывали оцепление. Все орут, на нас лезут, пристают пьяные тётки, обрезают ленточки на бескозырках. Зато потом два дня с 10 утра до «нулей» я был в увольнении. Два раза был в кино, а 9-го ходил на Аркадия Райкина, на роту дали 20 билетов. Было целое представление, сначала разыгрывались с другими актёрами разные смешные темы, потом уже пошли его монологи. Побывал там, где мы жили, когда ещё школьниками приезжали в Питер по путёвке, сейчас рядом построили новый кинотеатр.
Уже полностью приспособился к жизни в училище. Утром успеваю и умыться, и побриться, и почиститься, на приборке уже не потею, а в увольнение успеваю собраться за 10 минут. Но вот по учёбе никак не успеть, всегда что-то не сделано, что уже пора сдавать. Задания копятся как снежный ком, приходится выбирать, что поважнее и выполнять за счёт других предметов. Больше всего времени уходит на задания по начертательной геометрии, а труднее всего даётся технология металлов.
По математике у меня полный порядок, получил «отлично» за контрольную и уже сдал зачёт по векторной алгебре.
Занятия по немецкому языку ведёт молоденькая преподавательница, только что из института. Сначала попыталась нас грузить по полной программе, разговаривать только по-немецки, но вышел полный завал. Я ещё кое-как улавливал, о чём она вообще говорит, а многие сидят и хлопают глазами. Теперь в основном переводим тексты о флоте и кораблях, ну и задаёт учить кучу слов. Один мой одноклассник из «питонов»* пробует с ней познакомиться поближе, но думаю, шансов у него маловато. Ей больше подходит 4 или 5 курс, зачем ей вечно голодный страдалец-первокурсник?
Вам большое спасибо за посылку. Как раз подошла вовремя, шерстяные носки здорово помогли при «стояке» в линии на параде. Ну а продукты были уничтожены в один вечер, успел себе отложить только несколько яблок. Халву сожрали, даже не дождавшись чая, здесь такой, в баночках, в помине нет. Продают какую-то тахинную в бумажной обёртке, она горьковатая.
А яблоки не успел ещё съесть, как нас послали разгружать не картошку, как всегда, а яблоки. Венгерские, красные, вкусные. Каждый слопал не меньше пары кило, да ещё с собой прихватили за пазухой".
Письмо 22.11.74 г.
"Сейчас в моём распоряжении два часа, хотя сейчас ночь и хочется спать, другого времени писать письма в ближайшее время не будет. Я в наряде дежурным приборщиком по роте, ночью сижу за дежурного, пока он отдыхает. Это считается самым лёгким нарядом – работы немного, можно где-нибудь в уголке книжечку почитать.
Субботнее увольнение нам подпортили, насильно погнали в Дом офицеров на лекцию «Офицер – профессия героическая». Потом осталось погулять всего два часа. Командир роты пообещал, что теперь займётся вплотную повышением нашего культурного уровня и увольнять будет не просто так, а только в музей или театр.
А в воскресенье погода была совсем плохая и я пошёл с ребятами в наш клуб на танцы. Только сняли шинели, как в клуб влетает помощник дежурного по училищу и кричит: «Боевая тревога!». Когда прибежали к себе в роту, выяснилось, что тревога «водяная», из-за ветра поднялась Нева и кое-где по городу затопило подвалы домов. Нас послали в радиоузел, чтобы выносить из полуподвала аппаратуру и документы, если вода будет ещё подниматься. Просидели до двух часов ночи, потом разрешили спать не раздеваясь. Вода больше не поднялась, а в понедельник все дружно сидя заснули на первой лекции по химии.
После наводнения зима отступила и стало совсем тепло. Позавчера меня с сампо откомандировали за хозяйственными покупками, дали список под тридцать наименований. Купил всё за пару часов и успел сходить на новое французское кино «Хорошенькое дельце», это оказалась смешная пародия на ганстерские фильмы. Вернулся в училище, а там построение на обеспечение салюта в честь Дня артиллерии. Ну и сходил на салют. На этот раз народу было мало, не напирали и не было личностей навеселе. Спокойно постояли и посмотрели салют.
Так что жизнь весёлая, не скучаю. Дни летят: подъём, физзарядка, приборка, утренний осмотр, построение на завтрак, потом на занятия, – и можно сказать, что день прошёл. В нарядах время идёт и того быстрее, а этих нарядов не убавляется".
Письмо 25.11.74 г.
"Не собирался сегодня писать, но как-то пакостно на душе, решил выговориться. В тот день, когда отправил предыдущее письмо, обнаружил, что из рундука пропали спортивные тапочки. Расспросил дневальных и дежурного по роте, но без результата. А сегодня собрался в увольнение, уже подшился, погладился, стал одеваться – нет ремня первого срока. Встал на осмотр в ремне второго срока, но не проскочил, вывели из строя – ремень-то облезлый. Пошёл к старшине роты, а он был не в духе и на меня же ещё наорал, мол, сами всё бросаете, а другие потом должны искать. То есть меня послал.
Командир роты в отпуске, он с воровством вёл непримиримую войну, а сейчас палец о палец никто не ударит. Дошло до того, что стали пропадать деньги, а если тельник, ремень или тапочки, то это вроде и не воровство, а взяли поносить. Начальник факультета, когда ему кто-нибудь доложит, прибежит, покричит, что в этом году набрали одних воров, если кого поймают – вон из училища. И на этом дело кончается.
Самое плохое, что у многих появляется такая философия: у тебя стащили – не повезло, а ты, если не хочешь покупать – стяни у кого-нибудь другого. Раньше мне думалось, что ребята все вокруг отличные. Вместе прошли лагерь, дружно таскали мешки на овощебазах, не унывали и шутили. Сидим за одним столом, дышим одним воздухом. А он взял – и тебя обчистил. Так теряешь и веру, и доверие ко многим. Полностью доверяю только пятерым, с которыми дружу и общаюсь. С ними это обсуждаешь, но что сделаешь?
Настроение падает. Посмотришь на сослуживцев как бы со стороны, особенно на камбузе – лезут вперёд, хватают побольше и получше, не допросишься чтобы передали масло или чайник, каждый только для себя, а вдруг не успею, вдруг не достанется. И к некоторым появляется какое-то омерзение.
Не знаю, как это объяснить. Наверное, в наших условиях все недостатки обостряются. Кто-то в обычных условиях был хорошим, а прижало – эгоист, «лишь бы не меня», «лишь бы мне». Когда ты это видишь, сам уже ни за что так не сделаешь, стараешься быть выше. Но и себя, бывает, ловишь на том, что не готов с кем-то поделиться или просто так, в ущерб себе, помочь. А за другими все недостатки тут же подмечаешь.
Может, я всё преувеличиваю из-за накопившегося возмущения. С одной стороны все, кому не лень, произносят правильные фразы: высокая нравственность, идейная убеждённость… С другой – низкие инстинкты, воровство у своих товарищей. А между этими сторонами проскакивают и выходят не куда-нибудь, а в офицеры.
Вы только не расстраивайтесь, всё будет нормально. Я думаю, что есть ребята, которые разделяют моё мнение. И даже вижу, кто, и от этого уже легче. Может, остальные так же посмотрят на себя со стороны и поймут. Ну и воспитывать нас ещё будут".
Письмо 08.12.74 г.
"Праздник Дня Конституции совпал с выходными и два дня подряд, с 10 до нулей ходил в увольнение. Сходил с ребятами в Русский музей и музей Арктики и Антарктики. И потом каждый день – в кино.
С каждым часом всё веселее становится, продолжают раздевать. Но случились и приобретения. Ремень купил и сразу же подписал. И нашёл свои тапочки у одного товарища из другого взвода. Он их взял, потому что срочно понадобились, а потом «забыл вернуть». Только нашёл тапочки, как кто-то «взял и забыл вернуть» мои плавки.
Конечно, всё это мелочи по сравнению с тем, для чего я здесь нахожусь. Но всё равно неприятно".
Как-то застукал соседа по койке, вытаскивающего из моей тумбочки одеколон. Нимало не смутившись, он заявил, что хотел им только попользоваться и поставить на место. Что в этом такого? Если тебе что-то надо – пользуйся моим. Только у него кроме мыла ничего не было.
"А в остальном всё идёт нормально. Выбрали меня членом совета НОК, так что теперь я «крупный научный деятель». А к двум зачётам и контрольной, которые уже завтра будут, пока не готов.
Погода плохая, днём сыро, а ночью схватывает морозец и на физзарядке и переходах мы летаем в своих «гадах» во всех плоскостях и направлениях".
Письмо 19.12.74 г.
"Дела идут нормально, только учёба давит, к вечеру голова раздувается и в шапку не лезет. До наступающего нового года надо сдать все зачёты, чтобы начать подготовку к экзаменам.
Наш ротный вышел из отпуска и с новыми силами за нас взялся. Но как-то это уже не вовремя, не даёт продыху даже в личное время.
Отдых будет только на Новый год. Для всех, кому негде и не с кем его встречать, организуют факультетский вечер, даже стол накроют".
Письмо 01.01.75 г.
"Сегодня стою в наряде рабочим по камбузу. Почти весь училищный народ в увольнении, осталась только дежурная служба. Еды вдоволь, причём есть и пирожные, печенье, шоколад, кофе. Наелся до отвала, выспался на скамеечке в гардеробе, а теперь сел писать письма.
Вчера был в увольнении, ходил с друзьями в ДК им. Горького на концерт ансамбля «Весёлые ребята» с Королёвым. После этого там был новогодний бал, но на него мы не достали билетов. В училище тоже был бал, пошли встречать Новый год к себе. Бал – одно название, всё было организовано чуть получше, чем обычные танцы. Потом в роте смотрел «Огонёк», а утром проспал на камбуз.
Погода в Ленинграде в эти дни отличная, накануне был сильный снегопад, всё завалило белым пушистым снегом, а сейчас тихо и лёгкий мороз. Пришлось, конечно, поработать лопатами и «вертолётами».
22 января будет первый экзамен. Со всеми заданиями рассчитался, осталось сдать четыре зачёта. Начинаю готовиться к отпуску. В швейной мастерской училища ушил брюки и суконку, всего это стоило 4 рубля. Осталось подрезать шинель и подрастянуть штаны".
У уважающего себя моремана должны быть брюки клёш. А нам выдавали прямые. Брюки были из качественного сукна и «тянулись», для этого из фанеры заготавливались «торпеды». С помощью утюга и мокрой тряпки штанины распаривались и постепенно, сантиметр за сантиметром, натягивались на торпеду. После сушки тем же утюгом они принимали форму клёш.
«Торпеды» прятали за шкафами, рундуками и под матрасами, а за ними неусыпно охотились наши старшины и командир роты. Обнаруженные ротным торпеды тут же с треском ломались, а вот старшины чаще тайком волокли находки в свой кубрик. Если для карасей это была борзость, то на старших курсах тянули все.
Письмо 13.01.75 г.
"Уже сдал зачёты, приступил к подготовке к экзаменам. На прошедшей неделе через день стоял в нарядах, зато во время сессии у меня их будет всего два. В увольнение нас не пускают – карантин, в городе свирепствует грипп, в училище санчасть забита и теперь больных с температурой кладут в малый спортзал. У меня ещё даже насморка не было. Наверное потому, что по утрам обмываюсь по пояс холодной водой, а вечером мою под ледяной струёй ноги.
Снега навалило ещё перед Новым годом, да ещё последние три дня он всё шёл не переставая. Такой пушистый, какого я ещё не видел. Я дежурил в пожарном отделении, так за два часа хождения по дворам на шапке вырастал сугроб конической формы. По утрам сугробы были до пояса, а сейчас, когда расчистили дороги, вдоль стен снежные стены по два метра высотой. Вчера мы резвились, заталкивая друг друга в эти сугробы. Нашего командира взвода его однокурсники раскачали и шуранули в сугроб – только ноги торчать остались".
Письмо 18.01.75 г.
"Усиленно готовлюсь к экзаменам. Я и ещё трое наших ребят попросились сдать досрочно химию. Разрешили, но в отпуск раньше не отпускают, не положено. Ну мы подумали и не стали высовываться. Последний экзамен будет 8 февраля, может быть, вечером 9-го отпустят в отпуск. Последнее время все мысли – о доме. Это хороший стимул в подготовке и сдаче сессии.
Ещё позавчера были морозы –15 и сугробы в рост, а сегодня +5, снега почти не осталось, только большие лужи. Карантин завтра кончается, но пойти в увольнение не получится, надо готовиться. Ничего, отпуск будет наградой за мучения, недосыпания и самоотверженный отказ от радостей жизни".
Письмо 27.01.75 г.
"Сдал на 5 начертательную геометрию и историю КПСС, тоже на отлично. Устал страшно, но моральные силы не иссякли, хочется скорее домой. Тех, кто сдаёт на 4 и 5, отпускают в увольнения, сегодня я тоже пойду, посмотрю в железнодорожной кассе расписание поездов".
Письмо 01.02.75 г.
"Вчера сдал на четвёрку математику. Собрался в увольнение и обнаружил, что спёрли 10 рублей. Специально их оставлял, чтобы купить что-нибудь к отпуску. Командир роты сказал, что за последнюю неделю я уже третий, у кого пропадают деньги. Ещё сказал, что этого жулика он всё равно поймает и отправит на флот с соответствующей характеристикой.
Осталось сдать технологию металлов и химию. Ещё чуть больше недели – и домой".
Первый отпуск я почти не запомнил. Да и был-то он продолжительностью всего 12 дней. Плюс два дня на дорогу. Запечатлелась только встреча со школьным другом, Юркой, оказавшимся в это время в Белгороде. Остальные мои друзья по малой родине или учились в столице, или служили.
Сначала мы пошли в школу к военруку, капитану Синицину. Он меня встретил как родного. Поговорили об училище, постреляли из мелкашки в школьном тире. Потом мы сбегали за бутылочкой и на троих отметили встречу. Тогда в продаже был портвейн, настоящий. «Бормотуха» с краской появилась уже в 80-ые, когда начали бороться с пьянством, вырубая виноградники.
Далее с Юрой пошли говорить в кафе, а когда оно закрылось, пошли в бар, работавший до часу ночи. Почти всё друг другу рассказали и при этом так наотмечались, что всю обратную дорогу орали песни, больше всего «Прощай, со всех вокзалов поезда уходят в дальние края…», а домой я заявился уже на «автопилоте». Все уже спали. Проснулся ночью, лежу… в пустой ванной. В одних трусах. Из каких соображений улёгся в ванной, не помню. Воду не набирал, значит, мыться не собирался. На полочке идеально ровной укладкой сложена одежда. Как в училище на тумбочке перед отбоем.
Только прочитав свои старые письма, я с удивлением узнал, что бегал встречать после школы свою «довоенную любовь», Таню, которая была меня на год младше и ещё училась в 10 классе. Даже не помню, что провёл увлекательную беседу с учащимися, и получил из школы благодарственную записку. Если бы не письма, все эти дела не стали бы сейчас известны ни мне, ни уважаемым читателям.
Письмо 25.02.75 г.
"Я доехал очень хорошо. Мужик со второй полки сошёл в Курске, и я её занял. Поезд прибыл в Ленинград около 19 часов, я ещё сходил в кино, потом пошёл в училище. И сразу же попал в наряд на камбуз. После свободы тоскливо. Но ничего, здесь это сладкое чувство быстро вылечат".
Письмо 27.02.75 г.
"Начались занятия и это помогло войти в колею. Первые два дня было тоскливо, даже аппетит пропал. С ребятами шутишь, посмеиваешься, а душа вроде как не на месте, не вернулась ещё из дома.
Нашу роту по итогам семестра объявили отличной. Сначала мы обрадовались и возгордились, но старшина сразу сказал: раз назвались отличными, то теперь всё будем делать отлично. Командир роты дал на раскачку неделю, а старшина раскачивает сразу и очень резко.
Учиться становится интереснее, почти все предметы у нас как отличников взялись вести завкафедрами. Из предметов добавились физика и теоретическая механика. Благодаря записочке из школы о проделанной мной во время отпуска военно-патриотической работе, в воскресенье меня отпускают в увольнение с самого утра.
Сейчас стоит замечательная погода, небольшой мороз и весь день солнце. День увеличивается, утром во время подъёма уже светает, а когда на физзарядке пробегаем мимо набережной, смотрим восход. Здания правого берега начинают высвечиваться и расцвечиваться, по Неве идут бледно-розовые блики. Картина неописуемая!".
Письмо 03.03.75 г.
"В марте мне не повезло с нарядами. Почти все воскресенья – на ремень, в праздник тоже. Хотя в выходные и праздники служить легче, но погулять очень хочется.
Весну встретил на боевом посту, стоя у тумбочки дневальным. Через день в воскресенье поставили на камбуз, но мы к 8 вечера всё сделали и уволились на танцы в клуб".
На танцах в клубе училища караси с одной галочкой на рукаве бывали редко. Разве только по погодным условиям или из-за задолженностей по учёбе. Неуспевающим не возбранялось пойти в клуб после вечернего сампо.
Но мало кто из первокурсников целенаправленно ходил на танцы. Там им нечего было делать. Потому что в клубы военных училищ ходили девушки, желающие выйти замуж. Были конечно и другие, с запросами пониже этой высокой планки, но и у них полностью отсутствовал спрос на карасей, у которых ночь заканчивалась в полночь по команде «Отбой».
В конце танцев к «пыльнику» в Шуркином саду подтягивались в небольшом количестве накрашенные и весёлые девки. Но это было излюбленное место, даже вотчина некоторых «питонов»* и выходцев из ленинградцев, которые заманивали туда своих бывших и опробованных подруг лёгкого поведения.
Все мы были ребята уже выросшие и естественным образом озабоченные до состояния «хочу». Но ходить и просить, чтобы дали, не позволяла кому скромность, кому… тоже скромность и неопытность, маскируемые под лень. Такое проблемное и требующее нервных затрат дело можно было заменить на пирожки, кофе с пышками и мороженое.
Были и отдельные специалисты по раскрутке девушек и молодых дамочек на предмет того, чтобы банально и вкусно пожрать. Выбирали ленинградок, которые могли угостить, ходили к ним в гости, а как только начинались разговоры о развитии отношений в направлении брачных уз, уходили «на глубину». По понедельникам на камбузе они морщились и не ели перловку или бигус. Во вторник тоже морщились, но уже ели.
Озабоченным до «уже не могу» лучше было пойти в какую-нибудь общагу. Не в любую, но про некоторые общаги ходила молва о совсем простых нравах среди их обитателей. Тут мало было быть озабоченным, требовалась и рискованность. Потому как весь процесс в общагах запускался через употребление спиртного, следы которого усиленно высматривались и вынюхивались дежурными офицерами при возвращении курсантов из увольнения.
Письмо 11.03.75 г.
"На женский день мне повезло: с меня сняли почти все наряды, потому что в середине месяца пойду в караул. И я почти полных два дня ходил в увольнение. Восьмого марта с ребятами попали на концерт в Мюзик-холл, а потом пошли в училище на танцы. Но там оказалась невообразимая масса курсантов, как будто все одновременно получили побуждение туда явиться. Понятно, что побуждением руководило весеннее желание познакомиться с девушкой. Но с ними-то в этот день был большой напряг. Обычно случалось наоборот. Я там покрутился и пошёл спать, гулять уже порядком надоело, да и погода была сырая и туманная.
А следующий день посвятил кино, посмотрел «Как украсть миллион», а потом после перекуса уже в другом кинотеатре «Подарок одинокой женщине».
Учиться становится ещё интереснее. Были глубоководные испытания в барокамере, сейчас начали проходить спуски под воду и выход из затонувшей подводной лодки. Несколько спусков было в тяжёлом водолазном снаряжении, в нём тяжело просто стоять, а на тебя ещё вешают 40 кило груза. Но под водой в нём же не еле идёшь, а паришь и держишься, чтобы не всплыть. Потом будут топить и жечь в отсеках, но мы будем не спасаться, а бороться за живучесть корабля: тушить и заделывать пробоины. После водолазных занятий дают доппаёк: маленькую шоколадку, масло, сыр и молоко.
На нас надвигается инспекторская проверка и ещё комиссия по ВМУЗам. Задушат теперь строевыми смотрами и дрессировками".
Письмо 24.03.75 г.
"Сегодня в увольнение не пошёл, хочу подогнать задания по черчению и выспаться. А на завтра у меня есть билет в театр Муз комедии на «Севастопольский вальс». Погода в Питере тёплая, уже ходим в бескозырках и греемся на солнышке.
В четверг был совет НОК, там решили возобновить запущенную работу судомодельного кружка. Дали помещение и обещали денег на материалы. Вместе с ребятами со второго курса буду делать модель экраноплана.
Неумолимо близится комплексная проверка командованием ВМФ. Комиссию по ВМУЗам прошли нормально, но потом сказали, что на проверке основное внимание будут уделять физподготовке. Теперь три раза в неделю бегаем кросс 3 километра, в остальные дни, кроме воскресенья, – дополнительные занятия в спортзале. Взялись даже за мичманов и офицеров, они по средам и субботам трясут животами, готовятся к сдаче нормативов".
Письмо 01.04.75 г.
"Полгода в Системе кое-что дали. Уже всё успеваю, особенно не напрягаясь. В учёбе даже появляется время читать учебники, а не только листать конспекты. Сейчас самый трудный предмет – это теоретическая механика. На этой кафедре все преподаватели старые и требовательные до дурости. Старшекурсники нас предупреждают: хоть раз проколешься – и прямая дорога в академию. Хотя до этого пугали, что будет совсем трудно на математике, но никакой трудности я до сих пор не испытывал, всё доходит, и даже легко.
С нашей роты неожиданно сняли внутренние наряды на камбуз и в дежурный взвод, и посылают работать на Балтийскую торговую базу. Это прямо-таки отдых. Работы мало, больше сидим. Но и сидим, и работаем с песнями. Особенно весело на переездах, тут мы устраиваем из-под брезента грузовика настоящий концерт для петербуржцев. Орём может и без вокального мастерства, но вдохновлённо.
В прошедшие выходные дни промучился с больным зубом. Врача не было и увольнение было испорчено. А сегодня мне зуб запломбировали".
Письмо 14.04.75 г.
"Свой день рождения отметил хорошо. Дедушка и тёти прислали мне в общей сложности 15 рублей, получил пачку открыток и телеграмм. Командир роты мне вручил поздравительную открытку с увольнительной запиской и торт. За обедом именинника сажают за отдельный стол, за который берёшь двух своих товарищей. Нам поставили бачок компота, принесли жареную картошку с огромными бифштексами, потом ещё пирожное и конфеты.
Сразу после занятий сходил в увольнение. Посмотрел кино «Хлеб и шоколад», потом взял билеты на концерт «Поющих гитар» и попил кофе с мороженым. А в 19 часов выпустили в увольнение ребят и мы пошли на концерт. Там в кафе перед началом ещё маленько отметили, как полагается, по сто грамм, правда, сухого вина. «Поющие старички» и пели неплохо, и слушалось хорошо".
Письмо 21.04.75 г.
"Сегодня был субботник. Мы его, как говорится, «с воодушевлением восприняли». Мне выпала участь мыть кафель в лаборатории. Даже перестарался, заработал благодарность.
Но сейчас сижу без увольнения. Все силы бросил на теормех и математику и не успел сдать задание по черчению. А завтра заступаю на трижды проклятый камбуз.
Проверка закончилась для всех благополучно. Но дяденьки из штаба ВМФ объявили новые нормативы по физо, по которым будут принимать зачёт, а в этом семестре ещё будет и экзамен. По ним я не укладываюсь с подъёмом переворотом и подтягиванием на перекладине, тяжеловат. Надо бы сбросить пару кэгэ и поднакачаться".
Письмо 30.04.75 г.
"Каюсь, что не поздравил вас с Первомаем и долго не писал. Был в патруле, потом в карауле, и с учёбой не успевал. Завтра праздник, а настроение плохое, опять запихнули на уже мною трижды проклятый камбуз. Тянет отдохнуть, погодка совсем весенняя, всё зеленеет, цветёт и пахнет. Много всяких концертов, в кинотеатрах – неделя итальянского кино. Только 4 мая пойду на американский балет на льду «Холидей он айс».
Получил письмо от Тани, в котором она очень удивляется, откуда её классная Мария Николаевна знает о том, что она со мной переписывается. И даже намекает на отношения. Пришлось ей написать, что это мать проводила разведку. Мам, я, разумеется, хочу узнать её результаты. Только больше ничего не предпринимай".
Письмо 06.05.75 г.
"Праздники прошли, а отдохнуть мне так и не удалось. Думал, раз стою на камбузе, то больше никуда не забреют. Ан нет, запихнули и в линию, и на салют. В линии стояли на солнышке, и я здорово загорел. Но половина лба под бескозыркой осталась белой. После всех этих мероприятий всю ночь в ушах гремела музыка и звенели крики. На обеспечении салюта в сравнении с ноябрём было спокойнее, народу было не меньше, но так не напирали. Вероятно потому, что на Неве не было кораблей и не было смысла лезть к парапету.
Погода сейчас просто бесподобная, весна будоражит голову и в неё больше ничего не лезет. А у меня висит и никак не даётся задание по теормеху. Надо конечно себя перебороть".
Письмо 08.05.75 г.
"Сейчас сижу на крыше, загораю. Должна быть диспансеризация, но в санчасти что-то не организовалось. Вчера ходили играть в футбол на поле за Петропавловской крепостью. На обратном пути зашли на пляж, но купаться так никто и не рискнул, вода в Неве ещё холодная. Я только поплескался, не окунаясь.
В Неву вошли корабли, вместо крейсера «Киров» зашёл «Железняков», а старичок, говорят, уже своё отплавал, разбирают на заводе.
Во всех парках и скверах сейчас чудесно, цветы, зелень, бьют фонтаны. Просто так погулять за удовольствие".
Письмо 14.05.75 г.
"Сегодня нас подвергли окуриванию хлорпикрином, чтобы проверить противогазы. Благодаря этому появилось свободное время написать про все последние события. Событий много, начну по порядку.
9 мая почти всех повезли на Пискарёвский мемориал, а я проскочил. Отпустили в увольнение до 17 часов. Посмотрел корабли, прокатился на трамвайчике по Неве. Вечером обеспечивали салют. Опять было что-то кошмарное. Давили так, что за руки было не удержаться, двигали нас волоком вместе с ограждением. Салют был небывалый. Обычно палят из четырёх орудий, а на этот раз бухали из девяти.
В воскресенье, 11 мая, поехали строить метро. Конечно, под землю нас не загнали, работали наверху. Я увидел, как метро прокладывается. Сначала бурят скважины, проводят трубы и замораживают участок протяжённостью метров пятьсот. По всей поверхности тянутся трубы, покрытые льдом. Потом под этим участком роют тоннель.
Было жарко. Работали мы полтора часа, а потом загорали и купались в холодильнике. Это такая решётчатая башня, сверху течёт вода, распыляется и охлаждается. Наверху вода тёплая, ложишься на решётку, а она брызжет. Рядом автобусы, троллейбусы и трамваи проходят, люди смотрят на нас и удивляются. Мы написали мелом лозунг «Чистота – залог здоровья» и продолжили водные процедуры.
Вчера в порт пришли американские корабли с визитом дружбы. Мы было собрались сходить посмотреть, но увольнение прикрыли даже для женатых старшекурсников. Мы глазели на американцев, гуляющих по Дворцовой площади, из окон буфета. А сегодня американский адмирал и офицер расхаживали по училищу, мы облепили окно и такого шуму наделали, что из соседнего класса прибежал преподаватель физики узнавать, что случилось.
И ещё сегодня произошло ЧП. Курсант второго курса вскрыл себе вены, но его обнаружили минуты через три, так что кровью он не истёк. Говорят, что его собрались отчислять за самоволку, из которой он пришёл пьяный. А заложил его командир отделения, с которым он постоянно конфликтовал.
Вроде бы выходит, что мужик расстроился, что его отчислят. Но более вероятно, что порезался, чтобы не отправили на флот".
Письмо 21.05.75 г.
"Замучила жара, в училище духота. Три раза в день двор поливают из машины. А через полчаса уже сухо и пыль. Хорошо сейчас только в Шуркином садике, там, где старые большие деревья, сумрак и относительная прохлада. На зарядку и на физо ходим туда.
Вчера пахал на камбузе, в нижней мойке. Там же и камбузная котельная. С мужиками испытали адово пекло, работать можно было только в трусах, выливая на себя каждые полчаса ведро воды.
Учиться стало совсем тяжело. Если раньше многие стремились сдавать задания и зачёты на 4 и 5, то теперь настроение – только бы спихнуть".
Письмо 28.05.75 г.
"Вчера денёк выдался – не дай боже. Накануне вечером сыграли неожиданную тревогу, причём неожиданную по-настоящему. Я оповеститель курсантов 5 курса, многие из которых ночуют дома. У меня в списке их трое, и все в разных концах города. Промотался до двух ночи, пришёл в училище, а тут боеготовность номер 1, спать нельзя. Все остальные, кроме дежурной службы и оповестителей, ушли в марш-бросок за город. Им, бедолагам, здорово досталось, пол училища сейчас хромают и каждый третий – в тапочках.
Отбой дали только в 4 часа, а в 6-30 уже будят на чистку овощей. Чистили картошечку до обеда, а после обеда была контрольная работа по физике. Я всё сделал за час, а потом час проспал. Весь день голова была как чан с водой, только где-нибудь прислонишься – и поплыл.
Погода сейчас испортилась, холодный ветер и частые дожди. Воскресное увольнение просидел в кино, посмотрел два фильма.
Получил письмо от Сашки. Он попал в учебку в Уфе, из него делают специалиста по аппаратуре на самолётах дальней авиации. Пишет, что гоняют не очень и иногда достаётся от старшин. Потом полтора года в полку, вот и вся служба".
Письмо 04.06.75 г.
"На днях уточнились сроки сессии и практики. Сессия будет с 20 июня по 10 июля, сдавать 6 экзаменов. Потом едем в Североморск на крейсер, ещё две недели в морской пехоте, а в конце августа будет отпуск.
В наступающие выходные едем в училищный лагерь на стрельбы, а потом будем устанавливать палатки для новых «карасей». Отдохнём на природе".
Письмо 11.06.75 г.
"Полдня субботы и всё воскресенье были в лагере, вкалывали. Я с напарником разбивал деревянные щиты и пилил доски, работа тяжёлая, но на свежем воздухе и сдельная. Закончили в воскресенье до обеда, потом пошли на залив, искупались и позагорали. Вспомнили молодость и наш «новый набор». А ребятам досталось красить казармы, трудились там до упора.
Вода в заливе у берега, где мелко, совсем тёплая. А зашли на глубину метрах в двухстах то берега – водичка обжигает холодом. Сразу же повернули назад. Я на солнце обгорел и потом ночью мучился.
А вчера ходили по Неве на шлюпках, от Петропавловки до Литейного моста и назад. Теперь до отъезда на практику будем так ходить каждую неделю.
Сходили ещё в караул, прошёл он гладко, только один раз подняли ночью в ружьё, гоняли по двору кошку, которая замкнула сигнализацию. Летом караул тяжёл только тем, что мало спишь".
Письмо 19.06.75 г.
"Через 30-40 минут ожидается неожиданная воздушная тревога, поэтому пишу наспех.
Все зачёты и задания сдал, ещё денёк передохну и начну готовиться к экзаменам.
Вчера на сампо читал журнал и не успел его спрятать, когда зашёл проверяющий. Начфак порешил: раз мне делать на сампо нечего, то надо потрудиться на благо факультета. И мне было поручено покрасить все радиаторы отопления на первом этаже. Вот и приобщайся к печатному слову.
День выборов прошёл очень хорошо. Встали в 5-30, а в 6-45 уже всё училище проголосовало. Потом спали до 9 часов, откушали праздничный завтрак и уволились в город.
Несмотря на то, что периодически собиралась гроза и орошали сады и парки летние ливни, народу везде было много. Часть нашего курса двинулась в Петергоф, а нашему третьему взводу путёвок туда не досталось. Кому-то в голову пришла отличная идея – покататься по Неве на теплоходе. Маршрут был между островами с выходом в Финский залив, вдоль берега. Вокруг – красота, а в буфете было пиво. Впечатления под пиво – это было здорово".
Письмо 28.06.75 г.
"Сегодня сдавали первый экзамен – теормех. Сдавали с 9 утра до 5 вечера, так ещё не пытали нигде и никогда. Выходили все мокрые, со слипшимися волосами. Из двух классов завалили пятерых. Я отстрелялся на 4, такой результат можно признать за счастье. До сих пор ещё не отошёл от истязаний, голова как бубен.
Сейчас можно увольняться, но за окном с обеда шпарит дождик. Если соберусь, то только до ближайшего кинотеатра «Баррикада»".
Письмо 01.07.75 г.
"Вчера сдал математику на «хорошо». В увольнение ездили с ребятами в Петергоф, время провели отлично. И вчера ещё был выпуск молодых лейтенантов. В нашем училище в клубе был банкет. Когда возвращались из увольнения, на всех улицах, и особенно в Шуркином садике, только и попадались пьяненькие лейтенантики. А некоторых, сильно перебравших, из клуба тащили жёны и подруги на своих плечах.
Нам сказали переодеваться и погнали убирать клуб. Работали до 2-х ночи, выносили тарелки, бутылки и рюмки, потом столы. Банкет был грандиозный, пустые бутылки сначала выносили в фойе, так там не хватило для них места".
Письмо 06.07.75 г.
"Сдал на «4» технологию металлов. В этом семестре отличника из меня уже не получилось. На очереди через два дня физика, потом история партии.
На нашем курсе ЧП, один бывший товарищ со второго взвода, бывший суворовец, когда чистили оружие к караулу, выстрелил боевым патроном в ребят, сидевших на скамейке. Пуля шлёпнула в стену в 20 сантиметрах от головы комсорга. Было расследование, у кадета** нашли ещё один патрон, он их стащил в Суворовском училище и сохранил. Сейчас этот стрелок в клинике для психов, говорят, что признают душевнобольным и комиссуют.
А в роте опять пошло воровство, у двоих украли по 20 рублей, причем у одного вместе с документами. И никак вора не поймают. Может, он и не один, потому что тащут даже жратву, оставленную в тумбочке".
Письмо 15.07.75 г.
"Сдал все экзамены. Завтра вечером едем на практику. Дел по горло: ремонт в казармах, сборы, перед ужином строевой смотр. Хочется ещё вечерком сходить в город. Так что писать некогда. Ждите писем из Североморска".
На практику нас возили поездом, путь от Ленинграда до Мурманска занимал больше суток. Выдавали сухой паёк, но для курсантов это было просто несерьёзно. Скрасить дальнюю дорогу мог только хороший стол. Сделать эту дорогу «душевной» помогали домино и картишки. Готовились основательно, скидывались. Несколько человек снаряжались в город за продуктами.
Спиртное категорически запрещалось, употребление каралось, но умудрялись. Помогали друзья курсантов-ленинградцев, они конспиративно передавали «пузыри» при нашем переходе на вокзал или доставляли прямо к поезду. Грамм сто за успешную практику – это было «святое дело».
Письмо 21.07.75 г.
"Шлю вам пламенный привет уже с холодного Севера! Сегодня дождь и ветер, даже в бушлате пробирает до костей.
Попали мы на флагман Северного флота, крейсер «Мурманск». Он стоит на рейде в Кольском заливе недалеко от Североморска. Махина основательная и грозная, артиллерия на каждом шагу и мощная броня. Пробудем здесь долго, до середины августа.
Поселили в тесном матросском кубрике на второй палубе, с койками на цепях и железными рундуками. Сейчас пока ничего не делаем, только едим, спим и ходим глазеем. Несмотря на некоторые бытовые неудобства, кормят здесь намного лучше, чем в системе. Растолстеть можно элементарно.
С понедельника подъём в 6-00, начнётся всё с участия в приборке, в осмотре и проворачивании боевых средств, потом занятия и боевая учёба".
Письмо 08.08.75 г.
"Выходили в море на трое суток. Сначала, когда с полста миль шли вдоль берега, было интересно – высокие скалы, дикие сопки. Погода была отличная и часто проглядывало солнце, в одно мгновение изменяя все цвета вокруг. А потом только шпарили, так, что ветер в ушах свистел. Ушли в район Северодвинска, а потом назад. Пришли и встали на своё место, на бочку. И погода сразу испортилась, пошёл дождь.
Практика идёт нормально, только уже становится скучновато. По кораблю лазить уже надоело, занятия проводят прямо в кубриках и так плохо, что одуреваешь и в конечном итоге засыпаешь.
Корабельному начальству мы вообще не нужны, лишь бы только за нас отвечать не пришлось. Как суббота, все наши руководители сматываются на берег, а нас жмут, и ни про какие увольнения даже думать не моги. Должны были организовать поездку в музей Северного флота в Росте, но даже это «не получилось». В отместку потихоньку саботируем построения и приборки, все уже нашли хорошие «шхеры», где не без скромного комфорта можно поспать или почитать. Чаще приходится спать, потому как читать-то особенно нечего, нет ни журналов, ни газет, только книжки про войну в библиотеке.
После ужина кто ловит треску на «самодур», кто забивает козла. Я себе сделал тройник из стальной проволоки, леску и свинцовое грузило купил у матросов. Первый раз вышел – поймал 4 рыбы, на следующий день – уже 7, причём одну килограмма на полтора. Треску отдаём на камбуз, но её там не всегда берут. Тогда рыбу потрошат, вынимают печень, а тушку - за борт, крабам на пропитание.
Кино показывают по средам, субботам и воскресеньям, все фильмы исключительно патриотической или производственной тематики. Но наконец-то остаётся всего неделя, там пересаживаемся на десантный корабль и отправляемся в полк морской пехоты, к самой границе с Норвегией".
Письмо 20.08.75 г.
"Остаётся всего 8 дней практики – и в дорогу! А сейчас мы в полку морской пехоты под Печенгой. Добирались сюда из Североморска на большом десантном корабле. Шторма не было, но даже на зыби плоскодонный БДК*** хорошо так качало. А нас загнали в большой, душный, воняющий суриком кубрик ближе к трюму, так что многие не избежали тошниловки.
Места здесь живописные: высокие сопки с каменными грядами, реки и озёра. Тишина – в ушах звенит, воздух чистый и холодный, пахнет мхом и грибами. За каждой сопкой – озеро, вода в них кристально чистая, дно видно на глубину метров до пяти, потом начинается бездна.
До границы 16 километров, с самой высокой сопки видна наблюдательная вышка НАТО.
Привезли нас в субботу и два выходных дня мы только и делали, что лазили по сопкам, собирали грибы и набивали животы черникой и морошкой. Потом пекли картошку и жарили грибы. Насквозь провоняли березовым дымом, здесь дрова – только засохшие карликовые берёзки.
Нас почти не гоняют, было несколько небольших марш-бросков до полигона, где мы катались на БМП и БТРах, и смотрели, как стреляют из миномета, гранатомёта и ПТУРСами по мишеням. Сами стреляли из пулемёта и бросали гранаты. Проходили обкатку танками, сидя в окопе. После прохода танка нужно было метнуть в него гранату, а если высунешься раньше, получаешь от нашего училищного тактика-морпеха**** удар дубинкой по каске.
Кормят хорошо, каши не жалеют, а на ужин каждый день картошка с мясом или рыбой. Но на свежем прохладном воздухе, да после систематических променадов по окрестностям жрать хочется постоянно. И сны здесь не снятся, только лёг – и не заметил, как подъём. А на «крузере» почти каждую ночь «бывал» то дома, то где-то ещё".
После практики был настоящий отпуск. Целый месяц. Ещё перед ним, при возвращении в училище, мы приобрели новые нарукавные галуны, две галки – второй курс! Приказ о зачислении на 2 курс будет после отпуска, но уже в поезде мы отпарывали знак принадлежности к карасям и пришивали новый, выстраданный.
* питон – так обзывали нахимовцев
** кадет – обиходное название суворовцев
*** БДК – большой десантный корабль
**** тактик-морпех – преподаватель кафедры тактики морской пехоты, он был руководителем практики в полку