Я не многое помню о своих родственниках: дедушках, бабушках, по линии отца и матери. О прадедушках и прабабушках, у меня практически нет информации, но ведь они жили, работали, любили, плодились, иначе не появились бы и мы, их потомки. Моя бабушка по материнской линии Лукьянова Екатерина Фёдоровна прожила долгую и трудную жизнь. Благодаря ей и, наверное, своей детской любознательности я узнал о некоторых подробностях из жизни этого поколения моих родственников. Моих родителей уже давно нет в живых. Старший брат ушёл из жизни как то странно. В свидетельстве о смерти патологоанатом написал атеросклеротическое состояние, сужение сосудов, приведшее к смерти. Странно, что не были указаны, сломанная переносица и разбитая с левой стороны губа. Следствие падения, когда ему стало плохо в хозяйственном магазине, так объяснили на словах специалисты морга, на мой взгляд, следы побоев на лице. Тело из родственников никто не осматривал, одежду, в которой он был тоже. Патологоанатомы и помыли и одели в новый светлый костюм, сделали неплохой макияж, замазав слегка кровоточащие раны на лице, уложили в гроб и передали родственникам (дочери и зятю) на захоронение.
Конечно, не знали они, что брат ещё с юности имел диагноз, по которому медики его не пропустили при поступлении в военное училище, по тому же диагнозу, отец его от армии отстоял. Если мне не изменяет, память у него были, проблемы в работе сердца и диагноз звучал вроде так «недостаточность нейтрального клапана», да пусть простят меня врачи за медицинскую неграмотность, но я не учился, как они, семь лет в мединституте. Но если бы патологоанатом указал в медицинском заключении, что брат умер от сердечного приступа, что могло быть похожим на правду, а так всё мутно и непонятно. В итоге, из нашей семьи, на белом свете я остался последним. По сему, решил изложить, как умею, информацию, полученную от своих родителей и моей родной бабки уроженки Воронежской области, Борисоглебского района.
Мне хотелось бы, чтобы мои внуки, правнуки, знали о своих корнях несколько больше чем мы о нелёгкой жизни своих дедов и бабок. Получить достоверную информацию о более отдалённом родстве в настоящее время возможности не имею из-за утраты родственных связей в период военной службы в отдалённых районах Советского Союза.
Некоторые моменты из их повествования мне показались занимательными, в какой- то степени историческими. Время ломки Российского государства и становления советской власти. Неоднозначное восприятие двумя разными семьями тех событий, чем живо напомнивших мне нашу действительность. Такой же излом человеческих судеб, при сломе Советского государства, такая же хамская приватизация, как и революционные лозунги « грабь награбленное». Всё движется по спирали, только со смещением во времени, как нас учил исторический материализм, только не могли указать великие философы того времени, в каком направлении по этой спирали наша цивилизация будет двигаться.
По материнской линии мой дед и прадед принадлежали к казачьему роду. У моей бабушки было много фотографий, меня всегда удивляло, что все мужские особи нашего роду носили военную форму. Они что военные? Будучи ещё дошкольного возраста, интересовался я у бабушки. Нет не военные они казаки, объясняла мне Екатерина Федоровна. А что казаки делали? Не унимался я. Они пахали землю. Но почему они в форме? Они служили царю, когда их призывали на войну. А почему у них есть кресты на груди? Так за войну царь награждал, объясняла бабуля. Толком, не вразумив, почему землепашцы, носили форму и служили царю, я уходил к реке переваривать услышанную информацию. Затем снова доставал свою бабку многочисленными вопросами. А кто такой Царь? Почему его свергли, он, что был плохим? Имея, три класса образования церковно приходской школы, бабуля как могла, разъясняла мне события того политического момента. А почему крышка сундука обклеена деньгами? Они уже старые – Катеньки, неутомимо разъясняла мне бабуля. С каждой купюры на меня глядела расфуфыренная, несколько толстоватая дама. А почему мы не ходим с ними в магазин? И так до бесконечности, вопросы, вопросы. И обстоятельные ответы полуграмотной, но имевший богатый жизненный опыт моей бабули. С годами, я всё сопоставлял, что мне было рассказано ранее уже потом став подростком. Очень сожалею, что перестал доставать её расспросами, став старшеклассником, затем курсантом, лейтенантом. Почему то интересовать стало больше настоящее и будущее, а прошлое осталось в тени.
Но что – то всё - таки сложилось, в тогда ещё свежей моей головёнке и многое сохранилось до сегодняшних дней.
Мой прадед, не был зажиточным казаком и семьянином до поры до времени он был неважным. Частенько со своими собутыльниками, такими же, как и он, небогатыми казаками засиживался до петухов в увеселительном заведении. Возвращался домой навеселе, иногда с трудом добредал до дому, который стоял на берегу реки, на самой «круче», так называли местные жители крутой обрывистый берег реки. И так, наверное, продолжалось бы ещё очень долго, если бы с ним не произошёл необычный случай. Вернее сказать случай обычный, когда допиваешься до белой горячки. Как всегда он возвращался на «бровях». В эту ночь он занемог и ушёл с гулянки пораньше. Он добрёл уже до знакомой кручи, где стоял его дом. Его кто - то окликнул по имени. Он повернулся, и увидел на круче около дюжены чертей, сидевших на круче свесив ноги над водой. Фёдор, Фёдор давай купаться. Они всей гурьбой попрыгали в воду и стоя на её поверхности звали его, Фёдор, Фёдор иди сюда, здесь мелко. Не в силах противиться их воле прадед стал медленно спускаться к воде. Река ему знакома с детства, и он хорошо знал омуты и отмели реки. Он входил в воду по отмели, очень осторожно, передней ногой прощупывая глубину реки. Он знал, что ещё шаг, два и чёрная вода омута поглотит его. Но прохладная вода реки начала оказывать своё отрезвляющее действие. И когда под ногой он не почувствовал тверди дна, прадед осенил себя крестным знаменем. Черти исчезли мгновенно. Прадед же испуганный и мокрый бегом пустился домой. С той ночи, до конца своих дней, прадед не брал в рот спиртного. Это всё что я вспомнил из рассказов моей бабули о моём прадеде.
Одного понять не могу, почему при белой горячке, заболевшему человеку видятся одни и те же видения, черти. Причём при описании больными, черти как две капли воды похожи друг на друга, с козлиными рогами и копытами. Мой приятель из далёкой юности в сорок лет заболел белой горячкой на почве систематического пьянства. Проснувшись однажды утром после обильного вечернего возлияния почувствовал всеобщее недомогание. Жена, обращается он к своей благоверной, дойди до магазина, возьми мне «чакушечку» водочки (250 граммов), что - то мне совсем невмоготу. Услышав вновь о спиртном, жена разразилась бранью. Мой приятель обречённо затих на постели, он знал, как его супруга ненавидела его пьяные выходки. Делать нечего надо подниматься, он с трудом приподнялся. Что далее произошло, он узнал из рассказов его жены. На шкафу, стоявшем в другом углу комнаты, он увидел чёрта. Тот ехидно ухмыляясь, заявляет ему, ну что Санёк облом, хрен тебе в руки, а не «чекушечку». Чёрт грациозно хлопнул в ладоши и своими лакированными копытами стал «бить чечётку» припевая «хрен тебе, а не «чекушку».
Не мог Санёк вынести чертовской наглости. Он схватил, стоявший возле кровати стул и разбил его об угол шкафа. А чёрт уже на столе «бьёт чечётку с припевом». Ах ты ….. рогатая, матерится Санёк, и второй стул разбивает, теперь уже об стол. И пошёл Санёк всё крушить, гоняя чёрта по квартире, пока не свалился без сил. Жена вызвала «Скорую». В больничке вывели Санька из запоя и отпустили домой. С той поры он больше не пьёт, но из начальства его вышибли, мол, в « дурке» (психдиспансер) лежал, диагноз заработал.
Сколько лет минуло с поры дореволюционной, а чертовщина дожила и до наших дней.
В сенях у моей бабушки висела старая икона, на которой были изображены грешники, попавшие в ад, где то кругов шесть ада, где черти в больших чанах варили грешников и ещё что - то в этом роде. А зачем черти людей варят, они, что их кушать будут? С содроганием в голосе интересовался я. Нет, грешники это плохие люди, они будут вечно вариться в котле и испытывать страшные муки. А плохие люди, это которые? Ну, это те, кто убивал людей. Отнимал у них деньги, имущество, воровал, обманывал, разъясняла бабуля. Я никогда так делать не буду, я не хочу попасть в ад, с жаром я говорил своей бабушке.
Прошло много лет. Жизнь показала, что не все убийцы и воры бояться попасть в ад. Видно там уже давно не хватает мест, и наши нувориши об этом хорошо осведомлены. К тому же грехи можно отмолить или искупить благими делами или деньгами. Так что не все грешники будут жариться в аду. Многие бывшие коммунисты, занимавшие при той власти высокие посты, и в наше время не остались не у дел. Но сегодня они умело, и привычно осеняют себя крестным знаменем, постоянно общаются с высокопоставленными представителями Российского духовенства и учат нас простых смертных, как выживать в этом искажённом «кривыми зеркалами» мире. Моё поколение в большинстве своём не грабило, не убивало, но разве только по приказу властей, не воровало, в долг давало без расписки, и долги возвращало по первому требованию. Тогда совесть, честь, порядочность, не были простыми словами, ведь недаром «моральный кодекс строителя коммунизма» большевики списали с библии. А мы безбожники, его чтили как большую святыню и старались в жизни им руководствоваться и со всем не потому, что боялись попасть в ад, а потому, что так воспитывали дома, в школе, в спортивных секциях и просто на улице. До сих пор мы не умеем, или стесняемся креститься, понимая, что не ведёт нас эта дорога в рай.
Мой дед Серёга, как называла своего мужа Екатерина Фёдоровна, унаследовал от своих родителей только бедность. Так и жили они в этом неласковом мире, в сезон пахали свой надел земли на чужих лошадях, а затем половину урожая отдавали владельцу лошадей. Как правило, по весне зерна на очередной посев снова не хватало. Занимали у того же казака, владельца лошадей, под будущий урожай. В холодные зимние вечера «клепали» детей и нарожали аж семерых. Для того времени это обычная семья, но прокормить её при таком достатке было совсем не просто. Но они старались, не выжил в их семье только один Володя. Оставшиеся в живых, шестеро детей выросли выносливыми, крепкими и жизнелюбивыми. Но о них чуть позже. Революционные события 1917 года мои дед с бабкой приняли спокойно, терять то им было нечего, а приобрести они могли весь мир, если верить большевикам. Надел земли им сохранили, с расчетом на каждую мужскую особь. Но проблемы с её обработкой сохранились и при советской власти. Вступать в коммуну и потерять землю они не хотели, посему так и влачили нищенское существование. Казаки, что побогаче, при советах аппетит поубавили и давали деду лошадей в пользование уже за умеренную плату или возможность отработать долг на своём поле. Так дед Серёга стал потихоньку выкарабкиваться из нищеты, работы он не боялся. Зажиточный казак, у которого дед одалживал лошадей на посевную страду, имел белую кобылу красоты необыкновенной. Сколько раз дед заглядывался на неё и не скрывал от хозяина, что отдал бы всё, что имеет за такую красоту. Когда до села дошли слухи о раскулачивании зажиточных крестьян и казаков, владелец кобылы пришёл к моему деду и предложил ему купить кобылу. У меня нет таких денег, честно признался дед, зная реальную цену лошади. Сколько есть? Настаивал владелец, дед назвал сумму, имеющуюся у него в наличии. Я согласен отдать тебе мою кобылу за эту сумму. Так мой дед перестал быть безлошадным. А тут деду ещё раз «несказанно повезло», ручную крупорушку ему продали по сходной цене, как оказалось впоследствии на его беду. Тот зажиточный казачёк, оказался далеко не глупым человеком. Он не стал дожидаться, когда начнётся ликвидация класса эксплуататоров и его в числе других кулаков. Хозяйство своё он привёл к уровню среднестатистического середняка за короткий временной период, чем несказанно удивил своих односельчан. Чудит казак, говорили о нём. Раскулачивание, которое давно ожидали в селе, началось по «большевистски» с огоньком. Секретари парткомов села провели собрания с местным населением. Там же были избраны «комбеды» (комитеты бедноты) из наиболее горластых и наглых изрядно поддающих представителей бедноты. В первую очередь составили и утвердили списки селян подлежащих раскулачиванию. Он не вызвал особых споров и составлялся согласно спущенного сверху перечня, по количеству голов скота, размерам земельного участка, а также наличия средств производства и наёмных работников, предписывал к раскулачиванию селян. И дело пошло, у зажиточных казаков и крестьян отбирали скот, земли, добротные дома если дом приглянулся кому - то из представителей новой власти. Раскулачили, отрапортовали в высокие партийные инстанции о ликвидации кулака как класса. Но партия требовала всё новых и новых сводок по раскулачиванию. Это давало возможность комбедам проводить акции по раскулачиванию по своему собственному разумению. Но с разумом у комбедов были большие проблемы. Чтобы избежать раскулачивания селяне откупались первоклассной самогонкой, салом и ещё множеством разнообразных продуктов. Любители поддать, комбеды спивались напрочь. С трудом дойдя до конторы, после вчерашней попойки, долго колдовали над списком, кого сегодня идут раскулачивать? Сразу не могут вспомнить, кого раскулачивали вчера? Наконец определились, к Лукьяновым идём. А к ним - то чего? Голытьба же, как и мы. Так не скажи, над кобылой своей трясётся, так ещё мельница у них (это про крупорушку они вспомнили), по всем статьям в подкулачники можно определить. Так и порешили, сегодня раскулачиваем Лукьяновых. Запрягли лошадь, для острастки винторез прихватили и медленно поплелись к подворью моего деда Серёги. Екатерина Фёдоровна копошилась в огороде, подводу с людьми заметила издалека. Это к кому «архангелы» едут? Забеспокоилась моя бабуля. Фёдоровна, открывай ворота, раскулачивать вас приехали. Господь с тобой « Хлимон», а нас - то за что? Не прибедняйся Фёдоровна, зови хозяина, уверенно требует представитель комбеда. Дед Серёга, с нескрываемым беспокойством появился на подворье. На его кобылу, засматривались многие и он ревностно её оберегал. Дед Серёга давно был знаком с подобной публикой и отреагировал живо. Фёдоровна накрывай стол, тащи всё, что есть и самогона побольше. Представители комбеда, поломались для порядку, тряся перед лицом деда постановлением о раскулачивании. Затем важно уселись за накрытым уже столом и нехотя сменили гнев на милость. Ладно, Фёдоровна угощай, глядишь, не тронем вас сегодня. Пили, ели, насколько сил хватило. Фёдоровна уже второй раз к соседям за самогоном бегала. Наконец, угомонились, уронив пьяные лица в недоеденные харчи. Дед Серёга неспешно запряг свою красавицу кобылу, поочерёдно погрузил тела на подводу, брезгливо отряхнул мокрые от мочи руки, загружая последнего. Ну, Фёдоровна, кажись, отбились, а этот, он назвал имя даже обоссался. Ну, милая, трогай, развезём этих зассанцев по домам. Голод 1918-1921годов, казалось бы, обошёл стороной село моих «предков», но, увы, не всю страну. В крупных городах страны ощущалась нехватка с/х продовольствия. И пошли по сёлам и деревням продотряды для изъятия у крестьян излишков зерна. Работали совместно с комбедами, которые знали обстановку на местах. Слухи шли впереди бумаг на изъятие хлеба и вооружённых продотрядовцев. Крестьяне и кто по богаче и беднота пытались прятать хлеб, в основном семенной фонд и излишки, которые подлежали изъятию. Хлеб пытались прятать , зарывая его в землю в деревянных ящиках. Дед Серёга семенной фонд спрятал в огороде в деревянных коробах. Нашли, металлическим щупом продырявили весь огород и изъяли всё под чистую и семенной фонд и зерно, оставленное на пропитание семьи. Бабка голосила, что же вы делаете? Дети с голода помрут. Нечего было прятать, в Питере уже мрут от голода и дети и взрослые, огрызнулся командир продотряда, загружая мешки на подводы. Зиму кое - как пережили, снова залезли в долги. Весной стало несколько легче, крапиву, лебеду, молодые побеги одуванчика заваривали, мешали с отрубями и пекли вместо хлеба. Едва встали на ноги, новая встряска для крестьян и казаков, коллективизация. Дед Серёга категорически отказался вступать в колхоз, Екатерина Фёдоровна его в этом вопросе поддержала всецело. Так они попали в разряд единоличников. Работали много и дело понемногу спорилось. Появились излишки хлеба, их продавали на «базаре» в Борисоглебске. С городскими покупками старались миновать мост на Чигорак засветло, опасаясь на мосту повстречать «лихих» людей из местных. Так бы и жили, но пришла беда. Засуха, неурожай 1932 года, поставили на грань выживания большинство населения села. Голод в Поволжье, в центральной России, на Украине, который там теперь называют «гладомор», или проведение политики большевиками на уничтожение населения Украины. Глупость, конечно, несусветная, на национальность тогда никто не смотрел. И голод пришёл, страшный голод. Единоличникам было труднее всего. Вступившим в колхоз на трудодни хоть понемногу, но выдавали и зерном и мукой. Одноклассница моей матери приносила в школу пироги из пшеничной муки, её родители вступили в колхоз. Она видела, с какой голодной завистью мать смотрела, как та поедала ароматные пироги. Не выдержало сердечко девчушки, и она стала делиться с моей матерью частью своего пирога. Мать её помнила всю свою жизнь и всегда с благодарностью вспоминала о ней, к сожалению, не могу вспомнить её фамилии, но они с моей матерью сидели за одной партой. В семье, кроме «тошнотиков», смеси травы отрубей и жмыха кушать было не чего. Одна из соседок моей бабушки, видя как начала «таять» её семья, в это время умирает у Екатерины Фёдоровны сын Владимир, посоветовала ей попробовать употреблять в пищу перловицу, которых в реке было несметное количество. Бабуля, засучив подол длинной юбки, полезла в реку, в надежде накормить семью калорийной пищей. Перловицы в реке размера были знатного, экземпляры достигали более десяти сантиметров. Набрав в корзину достаточное, по её мнению, количество, чтобы накормить семью, принесла улов домой и высыпала в большой чугунок. Привычно, бабуля растопила печь и водрузила на неё чугунок с перловицами. Пока не закипело на плите варево, надежда накормить семью ещё сохранялась. Но вот по хате стал распространяться неприятный душок от кипящих перловиц. Фёдоровна открыла крышку чугунка и едва не задохнулась от неприятного запаха источаемого кипящими перловицами. Она отыскала ухват и, подцепив им внушительного размера чугунок со словами «умирать буду, но есть эту гадость не стану», опрокинула его содержимое в помойную яму. Тяжёлое было время, но и его пережили, хоть и не все, но всё же большинство.
22июня 1941 года, в первый день Великой Отечественной Войны в Киеве при бомбёжке погиб один из сыновей Лукьяновой Екатерины Фёдоровны. Ей была назначена, за погибшего на войне сына небольшая пенсия. Когда просохли от слёз глаза и немного притупилась боль утраты, Фёдоровна оформила пенсию на себя, так как дед Серёга не дожил до того времени. Екатерина Фёдоровна гордилась своим сыном, павшего смертью храбрых от рук фашистских захватчиков, как написано, было в похоронке, а пенсией назначенной за погибшего сына, распоряжалась единолично.
Лукьянов Иван Сергеевич, другой сын Екатерины Фёдоровны, принимавший участие в ВОВ призыва 1943 года, был направлен на восточный фронт. В качестве ротного миномётчика воевал в Маньчжурии и Корее. Он вернулся с войны целым и невредимым, и был для меня в детстве самым любимым, в юности самым уважаемым родственником, моим родным дядькой, который с раннего детства заразил меня страстью к рыбалке и охоте. Это увлечение помогало мне выжить в трудных жизненных ситуациях, в которые и в советское время не редко приходилось попадать. На мой вопрос, что было на войне самым тяжёлым? Я получил совсем не тот ответ, который ожидал услышать. Самым тяжёлым на той войне было, носить на спине станину от ротного миномёта ответил, мне Иван Сергеевич. Боевые же действия на войне им воспринимались как обычная работа. Его миномётный расчёт был настолько подготовленным, что мог положить несколько мин в одну воронку. Он прожил короткую и трудную жизнь и умер, не дожив до пятидесяти лет.
О родственных связях по линии моего отца, будет другой рассказ, название которому «Рюрик».
Виктор Тельпов 27.08.2015г.