Скакал казак...

               
     Будулай не обманул. Лучший мерин из конюшен графа Невзорова, чутарик видоизмененный при помощи пергидроли и дипломатических номеров, мчал нас через чудеса печальной действительности среднерусской равнины. Будулай бежал следом, он почему-то думал, что с ним расплатятся по-честному, но мы  аккуратным почерком выписали ему вексель " Американ-экспресс" на обратной стороне картонки от пачки " Бонда" и погнали; конокрад, обостренным изощренным нюхом, почуяв неладное, ломанулся следом, он не отставал вот уже вторую сотню километров, когда, наконец, терпение мое иссякло.
     - Да газани ты, в- натуре, это ж не " Порш" !
     Она послушно газанула, втянув голову в плечи и еще глубже упрятавшись в капюшон наиковской олимпийки, на крутом вираже обогнув кортеж местного губернатора, ехавшего прямиком в Лефортово, умный человек, быстро угадал маршруты и направления ,угодные Богу, не стал дожидаться велений Аллаха, ибо там путь лежал бы напрямую в рай. Я помахал ему ручкой, но он отвернулся, гордец, и хрен с ним, когда такая красуля за рулем, вот оно, преимущество поэтов и звездочетов перед любым власть имущим, оттого их жаба и душит, толкает на коррупцию и необдуманное предательство национальных интересов, меняющихся каждые десять лет,казалось бы, с изменением интересов надо и губернаторов менять, ну, там, расстреливать, что ли, на-крайняк, пэжа прописывать, но столь рациональное решение вопросов не приходило на  разум  никому, кроме экстремистов и отщепенцев и китайских товарищей,ревизионистов и маоистов, прущих в гору эшелон мировой экономики. Интересно, когда гора закончится, а она по-любому закончится, спуск с горы заставит нас всех вспомнить Михаэля Шумахера или нет ?
    - Почитай мне стихи, - тоненьким голоском попросила она и шмыгнула носом. Запросто.
    - Дорога, дорога, лежит на просторе,
     По ней громыхают копыта,
     Би хэппи, донт ворри,
     Комбайны ебош...т по житу,
     Х...рят овес и пшаницу,
     Страда, урожай, вся ху...я,
     Ликуют деревни, станицы,
     И ты пришпорь-ка коня,
     Братэлло поручик Голицын,
     А в комнатах наших сидят комиссары,
     Считают купюры могучей рукой,
     По улицам бродят чучмеки и ары.
     Вот такой пейзаж непростой.
     Я выдохнул " Иыыых" и ударил кулаком по столу.
     - Какой стол, мы же, вроде, едем куда-то ?
     Она удивленно посмотрела на меня. Я закурил и грустно улыбнулся.
     - Вы-то, может, и едете, учитывая твою дислокацию, единственная моя, а вот мы...
     - А разве "вы" и " мы" - это не одно и то же ? - Хитренько хихикнула она и погладила меня по голове.
     - Только анатомически, и то - сомневаюсь.
     Я залез в штаны, пошебуршал там, заглянул за отворот своей черной рубахи, а потом сосредоточенно полез ей под юбку.
     - Ты куда ?
     Оставив этот наивный вопрос без ответа, я очень скоро эмпирическим путем убедился в наших различиях. Различия мне понравились, даже очень, никогда не думал, что это так клево : убедиться эмпирически. Часа через два она выхватила у меня сигарету и глубоко затянулась.
     - Дааа, - протянула, - это лучше спорта. А теперь : историю.
     ... через долину. По древней привычке хотелось добавить привычную байду о маньчжурских полях, но после барона Унгерна-Штернберга эта тема была неактуальной, как песня про зайцев, как подспудное желание справедливости, коренящееся глубоко в спинном мозге народа, так и не ставшего нацией, как зов швейцарского Ктулху ко всем социально близким и потенциально импотентным, вцепившимся в несчастную синицу привычного бытия, нутряным нюхом чуя нашего коричневого журавля, заранее трепеща и ужасаясь, зная свою судьбу и возможные пути к кирпичной стене, выщербленной свинцом, медью и никелем. Варианты уменьшались, теория игр заводила в тупик и уже не суперкомпьютеры, а обычные дешевые калькуляторы выдавали результат,не желаемый, нежданный никем, кроме немногих разумных пошехонцев, страшный результат, хотя вся бессмыслица исторического развития последних двадцати лет упорно и настойчиво вела к нему, блистательному, долгожданному, конечному для всех на этой планете, постепенно окутывающейся красно-коричневыми испарениями, исходящими от потных тел разноплеменных, разноязычных и многоконфессиональных обитателей несчастной страны, разорванной алчностью и сиюминутными желаниями в клочья...
     - Не хочу ! - Закричала она и как-то странно моргнула, вот-вот расплачется. Вот я дебил, напугал девочку, ну, прости, миленькая, я же не виноват, что ты там, а я здесь и не хочу туда, хочу и буду здесь, и пойми, любимая, я хочу этого журавля или орла, хочу, за миг до вспышки, потому что она, вспышка, будет, по-любому будет, пусть уж лучше коричневой, нежели зеленой, а конец - один.
     - Не хочу ! - Снова заорала она, а уж орать она умеет, многие курвы трепетали и жаловались, да только клали мы на них на всех, она ракетку, я - прибор.
     - Ну ладно, не хочешь - не буду, чё делать будем ?
     Она зажмурилась, сладко так потянулась, улыбнулась.
     - А то, что лучше спорта.