Все, кто во тьме, ищут свет.
Но найдя его, они слепнут от сияния.
Ergo Proxy. Sato Dai
Вибрация нарастала, кресло под Элисом натужно скрипело, тщетно пытаясь погасить ее. Он открыл глаза, вырвавшись из плотного и вязкого тумана сна, приподнялся на локтях и посмотрел на панель. Четыре датчика светились красным, четыре из восьми, и это уже было плохо.
- Их было всего два, Оли, - произнес он вслух.
- Один потух около часа назад, второй только что, - ответила Оли. - Вибрация в пределах нормы, не решилась вас будить.
- Да, спасибо, милая.
Элису нравился этот киберразум, подделывающийся под человека. Эдакая кукла-человекозаменитель в далеких путешествиях, с голосом любимой девушки. Не живая, но разговорчивая. Не потрогать, но пошутить. Ирония ее создателей была очевидна, максимально приблизить искусственный интеллект к человеческому, и при том не дать ей тела: Oli-1053, последняя буква в названии - incorporeal - бестелесный, ну разве не насмешка над такими как он, курьерами-одиночками, проводящими в космосе годы. У нее даже эмоции пробивались, вспомнил Элис. Примитивные, плоские, но все же. Беспокоится обо мне, опять-таки. Была бы живая - женился бы, наверное. нет, точно женился бы.
- Однако ситуация все же радикально ухудшилась, - констатировал он, приводя кресло в вертикальное положение. - Диагностику пожалуйста.
- Диагностика на экране, сэр, - экран моргнул и засветился длинным списком проверенных систем.
- Спасибо, дорогая, - Элису не хотелось читать все подряд, проблема была в движках, и он знал это еще на старте, - но это лишнее. Скажи лучше, дотянем до пункта выгрузки, или придется заскочить к ремонтникам по пути?
- Вынуждена вас огорчить, Элис, - в голосе ее и правда прозвучало огорчение, а может это ему так казалось. - Если системы будут отказывать в таком же темпе, мы не дотянем даже до ближайшей станции. Деформация прогрессирует, так как правый двигатель практически не работает - на гиперскоростях это критично.
На субсветовых все критично, подумал Элис, а что критично на субсветовых - на гиперсветовых смертельно.
- В таком случае мне нужен худший вариант, - сказал он, - просчитай точку выхода к ближайшей населенной системе, в которой возможен ремонт.
- Сэр, с вероятностью восемьдесят четыре процента корабль способен дойти к ближайшей системе, дальше вероятность стремится к нулю. К ближайшей, но не к населенной, сэр.
- Господи, - Элис схватился за голову. - И куда же мы вывалимся?
- Звезда класса UY, номер 4572. Переменный гипергигант, три планеты, население отсутствует. Ближайшая к звезде использовалась в качестве форпоста во время Второй войны, вероятно, база роботизирована и законсервирована.
- Нет названия? Боже, у нее даже нет названия, Оли.
- Названия не даются незаселенным системам, сэр.
- Я в курсе. А база, ты говоришь.
- Стандартный форпост класса четыре. Боевые дроны, системы самозащиты, ПВО, планетарные аннигиляторы. Ничего необычного, но и выдающегося тоже. Таких баз во временя войны было три тысячи восемьсот девять.
- Ммм, - задумался Элис. - Атмосфера?
- Близкая к земной. Кислорода достаточно, чтобы дышать, порядка восемнадцати процентов, однако близкое расположение к планете и особенность данной звезды, связанная с ее пульсацией, не позволит находиться без скафандра больше десяти минут. Пятнадцать минут - критическое время пребывания без защиты, согласно данным галактического атласа.
- Боевые дроны, аннигиляторы, нет нормальной атмосферы. Прекрасно, милая.
- Мы летим туда, сэр?
- Ты издеваешься? - усмехнулся он. - Конечно, нет.
Пятый датчик моргнул и загорелся красным. Гул перешел в тихий вой, обшивка вибрировала все сильнее, казалось, корабль уже разваливается на части.
- Черт, - выругался Элис. - Три осталось, не дотянем.
- С вероятностью в восемьдесят... - начала Оли.
- Знаю, - прервал ее Элис. - Тормозимся и выходим на гелиостационарную. Маневр, подходим к планете и садимся. На подлете не забудь отсканировать сигнал с базы и передать шифр. Не хватало еще, чтобы нас сбили наши же роботы.
- Система распознавания не установлена на нашем корабле, сэр.
- Ты точно издеваешься, малышка. Хочешь сказать, что мы попадем под обстрел?
- Нет, сэр, возможно, я смогу с этим что-нибудь сделать.
- Да, - Элис хлопнул ладонью по ручке кресла. - Постарайся что-нибудь сделать для меня. Для нас. А пока - тормози это корыто.
Гул стих, Элис пристегнулся и снова откинул спинку кресла. Корабль тормозился, это чувствовалось по возросшим перегрузкам, он скрипел натужно, словно нехотя сходя с гиперсветовой крейсерской скорости, словно упираясь в пространство всеми соплами тормозных двигателей, затем вибрация снова стала возрастать и гул усилился. Далекий и неясный гул этот, вдруг перешел в громкий и отчетливый скрежет, потом что-то взорвалось, и корабль словно налетел на стену.
- Выход из строя правого гипердвигателя, сэр, - услышал Элис, - отказ тормозных с третьего по шестой, нестабильный переход с гиперскоростей, возможна деформация обшивки, воспламенение второго топливного отсека, потеря стационарной орбиты...
Скрежетал теперь уже весь корабль, вибрация бросала Элиса в кресле так, что он опасался, выдержат ли ремни.
- Господи, Оли, что происходит, - кричал он, - что, черт возьми, происходит!
- Возможно разрушение обшивки, сэр, вследствие нестандартного выхода с гиперскоростей, - доносился сквозь невероятный шум голос робота.
- Меня не волнуют подробности, просто сделай что-нибудь!
- Включить маршевые двигатели, сэр?
- Зачем, черт побери...
- Это поможет избежать деформации, сэр, и, как следствие, разрушения корпуса.
- Господи, мне все равно, сделай уже что-нибудь!
Двигатели взвыли, корабль дернулся и понесся вперед. Вибрация заметно уменьшилась, исчез и этот ужасающий скрежет, вот только гул, доносящийся сзади, усиливался.
- Оли, что происходит? - взвыл Элис.
- Мы падаем, сэр. Вероятность падения в атмосферу звезды пятьдесят восемь процентов.
- Так поворачивай, дура! - голос Элиса сорвался на непроизвольный визг.
- В результате маневра уклонения с вероятностью в девяносто два процента нарушится целостность креплений биоконтейнера, сэр, что может привести к его потере. Вы уверены, что мне следует начать маневр?
Господи, еще и контейнер, подумал Элис. Контракт, все сбережения и груз, потеря которого означает банкротство. К чертям.
- Плевать на контейнер, Оли, - выкрикнул он, - если ты не повернешь, нарушится наша целостность! Твоя и моя!
- Поняла, - ответила Оли. - Включаю маневровые через три... два... один... пуск.
Корабль дернуло и развернуло, второй толчок ознаменовал повторное включение маршевых двигателей, и они медленно стали уползать прочь от сияющего на полнеба гиганта. Двигатели выли, корабль снова трясся, преодолевая притяжение звезды, выплевывая из последних сил сгорающее топливо.
- Седьмой и восьмой маршевые контейнера вышли из строя, сэр, - сказала Оли. Вход в атмосферу планеты через две минуты.
Это просто невероятно, думал Элис, сжимая ручки кресла. Когда мы отсюда выберемся, напьюсь в первом же баре. Напьюсь, расскажу все это, и никто мне не поверит. Ни одна чертова живая душа не поверит. Если выберемся, поправил себя он. Нет. Обязательно выберемся.
Датчики погасли одновременно, все три, двигатель рыкнул еще раз и потух. А потом они врезались в атмосферу.
Контейнер сорвало почти сразу, Элис слышал, как вырывало крепления из корпуса, как взревела сирена, оповещающая о потере груза, потом корабль тряхнуло и завертело.
- Оли, тормози, Оли! - кричал он.
- Отказ посадочных двигателей, - сообщила бесстрастно Оли. - Выполняется диагностика, повторный запуск через восемьдесят три секунды.
- Боже мой, это не закончится никогда, - взвыл Элис. - Нас хоть не подстрелят?
- Сэр, если позволите повышенный уровень иронии, то корабль больше похож на метеорит. Мы падаем, словно камень, а по камням не стреляют.
- Хоть это хорошо, - нервно улыбнулся он, - значит, упадем целенькими.
- Хотелось бы верить, сэр, - ответила Оли. - Включение посадочных двигателей через десять... девять...
Снаружи раскаленный воздух лизал обшивку, срезая внешние датчики и антенны связи, обрывая лонжероны и стабилизаторы, вырывая из креплений рули и сжигая керамику. Только бы сесть, думал Элис, а там... там уж как-нибудь. Вот сядем и разберемся.
Двигатели включились, его тряхнуло, на несколько секунд тело обрело легкость, потом что-то взорвалось, пламя вспыхнуло прямо под приборной панелью и чуть не обожгло его.
- Пожар на борту, Оли! - закричал он, затем снова что-то взорвалось, кресло сорвало с места, швырнуло к переборке, и он потерял сознание.
* * *
- Элис, - звали его издалека, и голос этот был очень знаком, настолько, что достаточно было лишь немного поднапрячься, чтобы вспомнить его. Но Элис не хотел вспоминать, не хотел думать и двигаться, будто отгораживаясь от этого звука, словно отталкивая его руками и ногами, выжимая из сознания. Там, за этим голосом, было плохо и страшно, Элис знал это, и не хотел туда. Здесь - лучше, думал он, здесь темно и тепло, здесь можно плавать и никогда не выныривать, и здесь не нужно ничего делать, чтобы жить. Просто плыви и не открывай глаза. Впитывай в себя эту теплоту, трогай ее руками, вдыхай легкими и плыви.
- Элис, - продолжал домогаться голос. - Элис.
Элис моргнул - открывать глаза жутко не хотелось.
- Оли, черт побери.
- Да, сэр. Вы пришли в себя?
- Не знаю, - ответил он. - Мы сели?
- Мы упали, Элис.
- Но мы же живы, а это значит, что мы сели.
- Я - не живой организм, Элис.
- Не придирайся к словам, Оли.
Элис улыбался, долгие мгновения радуясь тому, что может это делать, потом осмелел и открыл глаза. Рубка была разнесена в клочья, приборная панель - разбита и местами покрыта пеной из автоматических огнетушителей, в красном свете аварийных фонарей по рубке плыли, медленно закручиваясь, тонкие, почти невидимые нити дыма.
- Боже, - произнес он. - Кораблю конец?
- Да, сэр, подтверждаю. Корабль не способен передвигаться.
- Черт возьми, - выругался он. - У нас есть план?
- Для начала краткое описание ситуации, сэр, если позволите.
- Продолжай, Оли. А я пока выберусь из плена.
Элис потянул ремни, по-прежнему удерживающие его в кресле, теперь уже бесполезном.
- Итак, сэр, мы совершили вынужденную посадку на планету в системе UY- 4572, гипергигант, переменная звезда.
- Помню. Поподробнее, пожалуйста, что это значит.
- Гипергигант, что означает повышенный диаметр звезды, приблизительно в тысячу шестьсот раз больший, чем диаметр Солнца, с присущим таким звездам более низким температурам ядра и повышенным уровнем яркости свечения. То есть холоднее в девять раз и ярче в сто.
- Прекрасно, милая, - ему оставался еще один ремень. - А так как планета - ближайшая к звезде, то температура на ней...
- Средняя годовая температура минус восемьдесят четыре по Цельсию.
- Эээ... - опешил Элис.
- В данный момент температура за бортом повышенная, то есть минус двадцать восемь, что связано с характером пульсации светила.
- Подожди, милая, не гони, - последний ремень никак не расстегивался, Элис выдернул из кармашка на бедре маленький нож и теперь пилил злополучную синтетику, - что значит - пульсации, не понимаю.
- Переменные звезды имеют свойства пульсировать, то есть изменять свой диаметр без увеличения яркости свечения и температуры горения ядра. Это означает, что атмосфера звезды приближается к планете, вызывая повышение температуры на ее поверхности. И это означает, что уровень излучения на пике пульсации превышает допустимый в три тысячи восемьсот двадцать четыре раза.
- А сейчас, как я понимаю... - догадался Элис.
- Именно так, сэр, звезда приближается к пику пульсации и достигнет его через восемьсот двадцать часов земного времени.
- А смертельный уровень?
- Уровень излучения уже предельно опасный, однако скафандр вас еще защитит. Предельно допустимый уровень будет через сто пятнадцать часов по земному времени, или через два оборота планеты.
- Господи боже, - Элис застыл, осознавая услышанное.
- Вы успеете дойти, сэр. Мы совершили вынужденную посадку, но все же мне удалось скорректировать падение и посадить корабль как можно ближе к автоматизированной базе. Более того, при посадке были просканированы частоты, на которой ведется распознавание по системе свой-чужой, а так же выслан запрос на доступ в помещение базы по уровню "потерпевший крушение" - коды, как оказалось, не изменились со времен войны. Итак, вам предстоит пройти порядка сорока километров по поверхности планеты, карта мною подготовлена и сохранена на чип, который будет подключен вами к системе жизнеобеспечения скафандра. Туда же сохранены и коды доступа на базу, кроме всего, у нас с вами будет защищенный канал связи, и я всегда смогу помочь советом. На базе есть корабль, старый медицинский бот, субсветовой, но с криокамерами, на нем вы сможете покинуть планету.
- Постой, Оли, а этот корабль?
- Он разрушен, сэр.
- И невосстановим?
- На этой планете у вас нет ресурсов для восстановления, до другой он попросту не долетит.
- Еще вопрос, Оли. Груз.
- Груз потерян на входе в атмосферу. В связи с грузом у вас возникает еще одна опасность - содержимое.
- Я помню. Существо.
- Да, сэр, оно самое. Мимик с Гортензии Альфа. Так как Существо еще не изучено до конца, есть вероятность, что оно выжило в катастрофе. Так же есть вероятность повреждения целостности контейнера. Существо - плотоядный хищник с невероятными способностями...
- Да, Оли, я помню, - прервал ее Элис. - Существо наделено необыкновенно развитыми хроматофорами в верхних и средних слоях кожи, и это делает его практически невидимым во время охоты. А огромное притяжение в семь с половиной жэ на родной планете - невероятно сильным и быстрым на других. Но атмосфера, Оли. Оно погибнет.
- Не ранее, чем вы, сэр. Излучение еще не достигло своего пика. Если учесть, что поверхность планеты - океан, покрытый льдом, и живых существ, кроме вас, на ней нет...
- Господи. Весь мир против меня.
- И третье.
- Что? Еще что-то?
- Да, сэр. Аннигиляторы. Самостоятельные боевые единицы для контроля поверхности планеты, двигающиеся по низкой орбите и уничтожающие врага направленными точечными ракетными ударами.
- Чееерт... - выдохнул Элис и опустился на пол.
- Два раза в сутки, - сказала Оли. - Дважды в сутки они проходят над одним и тем же местом, не чаще. Если вы найдете укрытие...
- Это просто невероятно, милая, - Элис рассмеялся. - У меня нет шансов, я туда не дойду.
- Шансы на успешный исход семь процентов.
- Сколько? - Элис хохотал в голос, но это был уже истеричный смех.
- Семь процентов, сэр.
- Хорошо, дорогая. А если я останусь здесь? Продовольствия у нас на месяц, если сократить рацион - два. Запасы воды на такой же период времени, в крайнем случае, можно включить переработку и заправлять снегом и льдом, взятыми снаружи. Излучение корпус корабля выдержит, очистители воздуха работают нормально - так зачем же мне отсюда выходить?
- Вы не сможете сидеть здесь вечно, сэр.
- А мне и не нужно вечно. Всего лишь до прибытия спасателей. Не больше.
- Простите, сэр, что не поставила вас в известность, спасателей не будет.
- Чтооо? - удивился Элис. - Сигнальные дроны автоматически отстреливаются при катастрофе...
- Сигнальные дроны не отстрелились, сэр.
- Это невозможно.
- Отсек заклинило еще на гиперскорости, на выходе. Мы вышли ближе к середине маршрута, без уведомлений, то есть искать нас нужно на протяжении порядка двух тысяч семиста световых лет. Никого не будет, сэр.
Элис молчал.
- Приготовить скафандр, сэр? - спросила Оли.
- Черт, - ответил он. - У меня ведь все получится, милая?
- У вас все получится, сэр.
Он встал, нажал кнопку, открывающую шкаф со скафандрами и осторожно влез в ближайший, массивный и громоздкий костюм с сервоприводами и усиленной системой жизнеобеспечения - для самых экстремальных условий.
* * *
Люк откатился в сторону, и внутрь тут же маленькой лавиной внесло небольшой сугроб. Порывистый ветер подхватил легкие снежинки с его поверхности, закружил и вынес наружу, Элис вздохнул, ухватился за поручень и вышел из корабля. Зажмурился от ослепительного света, который, казалось, исходил отовсюду одновременно, прикрыл глаза ладонью, потом вспомнил о светофильтре, усмехнулся и опустил его. Глазам стало легче, но белое марево, которое его окружало, словно слилось в одно мутное пятно, в котором невозможно было ничего различить.
- Черт, - ругнулся он беззлобно, - ну нельзя же, чтоб все было просто.
Закрыл глаза, поднял фильтр, и стал медленно их открывать. Сначала один, полуприщурившись, потом второй: широко открыть не получалось, свет, льющийся сверху, от огромной звезды, занимающей чуть ли не полнеба, отражался от снежного покрова, плотным слоем устилавшего все кругом, резал глаза, словно впиваясь в них миллионами тончайших иголок. Белый ад, подумал Элис. Вот когда ад остынет, он будет именно таким, белым, ярким и неимоверно безжизненным.
Подождав несколько минут и поняв, что глаза, очевидно, никогда до конца не привыкнут к сиянию этого мира, сверился с картой на панели, встроенной в рукав, определился с направлением, выбрав за ориентир далекие, чуть темные на фоне горизонта, горы, и двинулся вперед. Сервоприводы помогали выдергивать ноги из сугробов, однако повышенное притяжение ощущалось всем телом. Два жэ, подумал он, а может два с половиной. Если бы не снег, если бы не аннигиляторы и не сроки, он бы точно дошел. Сорок километров - маршбросок, который он по нормативам сдавал еще в армии. Но там - нормальное притяжение. И там - санчасть для несдавших. А тут - снег, излучение и чертово Существо. Встреча с ним пугало Элиса больше, чем что бы то ни было, и пугало неизвестностью своей, а не самой вероятностью встречи. Мимик на то и мимик, что его не видно. Что там говорил сержант? Тень. Да, следите за тенями, точно. Вы никогда не увидите мимиков, говорил сержант, даже если будете стоять прямо перед ними, лицом к лицу. Но вы всегда увидите его тень, особенно, когда мимик передвигается. Движущаяся тень размером шесть на три метра - прекрасная мишень на открытом пространстве, потому мимики всегда нападают из тени. Потому они всегда прячутся в лесах, в пещерах, в ущельях, там, где нет солнца. Не стойте там, где нет солнца, солдаты, говорил сержант, и всегда следите за тенями.
- Вот видишь, Оли, как все просто, - произнес Элис вслух. - Только на этой чертовой планете нет теней. На этой чертовой планете под этим чертовым гигантом нет теней, ты слышишь, Оли.
Оли не слышала - Элис еще не включал канал связи с ней, экономя аккумуляторы. Минимум потребления, все на сервоприводы и на комплекс жизнеобеспечения. Температура и очистка воздуха, вот что главное, и еще - двигаться. Со скоростью не менее пяти километров в час. И Элис решил - да, хорошая скорость, пять километров в час. Так он дойдет всего за восемь часов. Всего лишь восемь чертовых часов и он будет на базе, а там - медбот, криокамера, курс на ближайшую станцию. И - домой.
Он остановился, обернулся назад, чтобы определить пройденный путь, и чуть не вскрикнул от изумления. Метров двести, не больше, вон, люк еще не засыпало снегом. Нет, подумал он, нужно ускоряться, нужно идти пять километров в час. Запыхтел, затопал ногами, сервоприводы натужно загудели, пытаясь успеть в такт движениям, вырывая ноги из снежного плена и втыкая их вперед, с каждым метром приближая его к спасению. Горизонт качался перед глазами, тонкой, едва заметной ломаной полоской обозначая направление, и Элис засопел под нос какую-то песню из популярных. Про девочку, которая ждет, и про парня, который воюет, про теплый ствол лазера, что обнимает солдат холодными вечерами вместо любимой, и про далекую звезду, на которую по ночам смотрит она. Ритм песенки хорошо ложился под ритм шагов, и через несколько минут Элис уже почти орал ее:
- Ждет девчонка, ей нет покоя, ждать не долго, но и не мало, а сердечко любить не перестало!
Сугробы пролетали мимо, ему казалось, что он уже не карабкается по ним, не прорывается сквозь их мягкие объятия, а летит над поверхностью, почти не касаясь ногами наста и скользя с вершин. Потом сама песня надоела, и он стал выкрикивать только припев:
- Давай служи, солдат, храни покой державы, давай служи, солдат, и не гонись за славой!
Стекло скафандра слегка запотело, но это ему не мешало, он кричал до одури, до рези в легких, словно безумец в одиночной камере, обитой звукоизолирующей тканью, орал только для себя, только чтобы смочь и чтобы не остановиться. Потом вдруг резко замолчал, обернулся, пытаясь найти корабль, и не найдя, засмеялся. Щелкнул кнопкой на рукаве, включая связь, и крикнул:
- Оли, смотри на меня!
- Сэр, у меня нет оптических сенсоров, позволяющих вас увидеть, - ответил такой знакомый и такой далекий голос.
- Ну, - замялся Элис, - тогда отсканируй как-нибудь. Смотри, я уже далеко, Оли!- и он замахал рукой.
- Датчик положения, встроенный в скафандр, показывает, что вы удалились на полтора километра.
- Сколько? - удивился он. - Не может быть, я иду второй час и уже не вижу корабль.
- Да, сэр, именно так, полтора километра, подтверждаю. Ограниченная видимость связана с тем, что вы спускаетесь в низину.
- Черт побери эту планету! - вскричал он. - Провались она к дьяволу!
- Сэр, ваше сообщение неинформативно. Во избежание преждевременной разрядки аккумуляторов предлагаю отключить канал связи.
- Хорошо, милая. Хотя насчет информативности я бы поспорил, - он отключил связь и обессилено опустился в сугроб.
Полтора километра, два часа. Это мало, очень мало, предельно мало. Элис посмотрел на уровень зарядки - девяносто два процента, прикинул, усмехнулся довольно, встал на ноги и пошел дальше. Песня вылетела у него из головы, остался лишь припев, всего две строчки "Давай служи, солдат, храни покой державы!", и он повторял их, словно мантру, но теперь уже тихо, еле слышно, чуть ли не шепча. На выдохе - первую строку, и на вдохе -вторую. На правую ногу - первую, и на левую - вторую. Потом решил считать шаги - так проще определить расстояние - досчитал до сотни, сбился и начал заново. Дошел до четырехсот, на четыреста двадцать третьем поймал себя, что вторую минуту повторяет одно и то же число, ругнулся, хотел сплюнуть, но понял, что в скафандре, и снова ругнулся.
Вспомнил про карту, остановился, переключил ее в режим ведения, и пошел дальше. Теперь тонкая красная пунктирная линия с каждым шагом перемещалась, удлиняясь, ему нравилось это, и он то и дело останавливался, чтобы увеличить масштаб - так линия двигалась быстрее. Потом понял, что теряет на это действие драгоценные минуты и бросил, но решил сделать перерыв, отдохнуть, и уже тогда смотреть, сколько прошел. Замерил три часа, сначала хотел учитывать и уже пройденные, но передумал, так как силы еще были, и снова затопал по сугробам. Когда же, наконец, отведенные часы прошли, остановился, сел задом в снег, откинулся и только сейчас понял, что устал.
Глаза закрывались, но спать было нельзя, и он понимал это. Встал, пощелкал по панели, переключая подачу жидкости, ухватил трубочку, торчащую около рта, отхлебнул энергетика. Поискал глазами корабль, не нашел, сверился с картой - четыре километра. В принципе - дистанция, подумал он, хотя гораздо меньше запланированной. Одна десятая все-таки. Посмотрел на уровень зарядки, помрачнел - восемьдесят пять. Не хватит, и это плохо. Тем более терять время не стоит, пора идти. Повернулся и, самым краешком глаза, где-то очень далеко, сзади, в районе невидимого корабля, заметил какое-то движение.
Мышцы разом сковало, ужас прошелся по лопаткам липким холодным потом, ухватился за горло, сдавливая и мешая дышать. Элис медленно обернулся и стал вглядываться вдаль. Только белое сияние отовсюду, бескрайнее и бесконечно яркое, на пределе выносимого, жесткое, холодное белое пламя, выжигающее глаза, и ничего более. Отвернулся, собираясь продолжить путь, и снова заметил его - легкое колебание далеко позади. Снова замер, вглядываясь в марево и не видя ничего. Опустил фильтр, превратив сияние в свечение, в мутный белый туман без границ и контуров, выругался, поднял фильтр и опять вгляделся. Там, вдалеке, на грани видимости, то слева, то справа, возникало какое-то непонятно дрожание, но стоило ему перевести туда взгляд, как оно тут же исчезало.
Мираж, подумал он. Или с ума схожу, что, наверное, даже лучше.
Глаза слезились, он опустил веки, но яркие разноцветные пятна все еще плясали под ними, и он стоял так, пока узоры эти не исчезли. Открыл глаза, мельком глянул назад и, теперь уже не оборачиваясь, двинулся дальше. Въедливый припев вернулся и снова завертелся ужом в мозгу, он принялся твердить его, как тогда, в начале пути, переходя на крик и срываясь в тихий шепот. Дорога пошла в гору, он радовался этому, потому что вершины, взятые им за ориентир, из низины видны не были, и он двигался, ориентируясь только по карте. Прикинул время, понял, что будет наверху как раз к следующему отдыху и зашагал веселее. И только на вершине вспомнил про Оли.
Включил канал связи и захрипел, пытаясь выровнять сбитое дыхание:
- Оли, это Элис.
- Элис, слышу хорошо, - отозвалась Оли. - Если бы у меня были полноценные эмоции, я бы, очевидно, была возмущена в данной ситуации.
- Прости, я забыл о связи, ты знаешь... в голове лишь одно - дойти.
- Это прекрасно, Элис, - и все-таки нотки раздражения пробивались в ее голосе, - однако вынуждена тебе сообщить, что ты вышел в зону сканирования аннигилятором.
- Черт, - выругался Элис, - совсем забыл о них.
- Зря, так как он выйдет из-за горизонта через сорок восемь минут.
- И... - растерялся Элис. - У меня есть выход?
- Впереди и чуть левее есть нагромождение ледяных торосов, прикрытое снегом. Воспользовавшись атомным резаком, что встроен в скафандр, вы, вероятно, сможете вырезать в них углубление, достаточное для того, чтобы укрыться. Если, конечно, у вас хватит времени.
- И что мне делать, Оли?
- Бегите, сэр.
И Элис побежал.
Резак не резал лед, он попросту его плавил, крупные прозрачные куски откалывались легко, но все же, как казалось Элису, не достаточно быстро. Он попробовал вырезать кусок побольше, но не смог его отколоть, и потому разрезал на несколько более мелких, кулаком сбил их и оттолкнул ногой в сторону.
- Пятнадцать минут, сэр, - Оли словно насмехалась над ним, Элису казалось, что она видит, как он тут мучается, пыхтит, словно загнанный зверь, потеет и ругается, видит и смеется. Хотя краешком сознания он понимал, что это не так, однако чувство стыда за свой страх заполняло изнутри и он прятал этот страх под гневом, то и дело выкрикивая ругательства одно страшнее другого.
- Три минуты, сэр.
- Знаю, Оли, знаю, - пыхтел Элис, - не торопи, тварь, не гони меня, я же стараюсь, ты разве не видишь.
- Нет, сэр, - ответила Оли, - у меня нет оптических...
- Молчи, дура, - прервал ее Элис, - вот так, кажется, хватит.
Отключил резак, попытался втиснуться в ледяную пещерку, вырезанную только что, зацепился кислородным баллоном, выругался, включил резак и, срезав выпирающий кусок льда, все-таки влез. Чуть поерзав, развернулся, выставил резак перед собой, словно тот мог его защитить, и замер.
- Оли, сколько? - прошептал он.
- Тридцать секунд. Пролет - двадцать четыре с половиной минуты.
- Хорошо. Буду ждать. Двадцать четыре минуты - это не долго.
Ветер поднимал клубы снега, сбитого с торосов, кружил их в маленьких торнадо и швырял в стороны. Элис смотрел на них, улыбался краешком губ и думал, что, скорее всего, на этот раз проскочил. Какой-то особо буйный порыв ветра подхватил рой снежинок и подбросил его вверх, тут же затихнув. Снежинки плавно опускались до какого-то момента, а потом, словно наткнувшись на что-то невидимое, замирали и, будто соскальзывая с бока огромного животного, опять плавно опускались вниз.
Элис окаменел.
- Оли, - тихо позвал он. Глаза его уставились в одну точку, в ту, в которой снежинки на миг прервали свое падение. - Ооооллллииии...
- На связи, - ответила Оли.
- У тебя есть сканер биологической активности, милая, - шептал он настолько тихо, что сам едва слышал свои слова.
- Подтверждаю, - Оли же наоборот, говорила в полный голос - это напугало его, затем он, поняв, что это просто настройки громкости стоят на максимуме, чуть успокоился и попросил:
- Ты можешь просканировать мое местоположение? Они ведь дотянутся сюда?
- Могу, сэр. На пределе возможностей, но дотянутся.
- Тогда сделай это и доложи.
- Сделала, активности нет, кроме вас там никого.
- Абсолютно?
- Да, сэр.
- Черт, померещилось опять, что ли... - Элис заерзал.
- Сэр, аннигилятор в апогее, - предупредила Оли, и он снова замер.
Сон наваливался на него, плотной пеленой обволакивая сознание, и Элис, не выдержав, уснул.
* * *
Идти оставалось более десяти километров, когда неожиданно сильный порыв ветра, чуть не сбив Элиса с ног, пронесся мимо и, врезавшись в огромный, высотой метров двадцать, ледяной пик, обломил его вершину. Хруст был слышен даже в скафандре, сверкающая глыба откололась и с грохотом рухнула вниз, снежная пыль, поднявшаяся от удара, стояла еще минут десять, и только когда она улеглась, он обратил внимание на то, что происходит вокруг. Поднималась буря, огромные серые, местами свинцово-черные тучи скапливались на горизонте позади, усиливающийся ветер толкал в спину и завывал, словно угрожая Элису.
- Оли, - позвал он, включив связь.
- На связи, сэр, - донеслось до него сквозь помехи.
- Буря? - спросил Элис, хотя и так все было понятно.
- Да, сэр, буря. Циклон.
- Я успею?
- Нет, сэр, ветер усиливается и это становится опасным. Нужно найти укрытие.
- Здесь нет укрытия, Оли. Здесь только снег и лед, и я только что видел, что делает ветер со льдом.
- Скорость ветра внутри циклона достигает трехсот километров в час, это абсолютно небезопасно для вас, сэр.
- Но у меня садится аккумулятор, Оли. И мне осталось совсем чуть-чуть.
До темного пятна базы, прячущейся в низине около высоких, настоящих, из камня, скал, и правда оставалось немного - Элис уже свободно различал ее.
- Если я остановлюсь, я не успею до выхода следующего аннигилятора, последнего. А там, - он непроизвольно махнул рукой вперед, словно указывая невидимой Оли, - там равнина. Негде спрятаться.
- Я не в праве вам советовать, сэр. Решение принимаете только вы.
- Но ты можешь проанализировать ситуацию.
- У меня мало данных.
- Не ври мне, Оли.
- Роботы не способны на ложь, сэр.
- Но они способны на сокрытие информации, если это угрожает безопасности человека, не так ли?
- Сэр, - Оли словно колебалась. - По имеющимся данным и, исходя из расчетов, вы не успеете.
- Врешь, дура кремниевая. Успею.
И он отключил связь.
Буря гудела сзади, но он не оборачивался, боясь, что увидев, тут же сдастся. Тут идти вниз, думал Элис, а вниз - всегда легче. Да и ветер в спину. Все за меня, куда же мне сдаваться.
Ветер и правда будто помогал ему, иногда даже приходилось наклоняться, чтобы не потерять равновесие и не рухнуть в этот рыхлый, мягкий и такой манящий снег. Словно перина, думал Элис. Словно пуховая перина у бабушки, в которую ныряешь, и представляешь себя в снежном море. Когда тебе четыре года - фантазия кипит, и везде видятся чудеса. Когда тебе сорок четыре, фантазия уже умерла, но вот чудеса... Он, не выдержав, обернулся назад. Серо-голубая стена, бурля и медленно ворочаясь, надвигалась все ближе, огромные клубы снега и куски льда, видимые даже отсюда, то поднимались, то опускались в ней, изредка вываливаясь наружу, и только легкая вибрация, передающаяся по земле, давала понять их истинные размеры. Буря закрывала уже большую часть неба, огромная сияющая звезда почти скрылась за ней, и тонкая фиолетовая полоска на границе тучи и света казалась сюрреалистичной границей между яркостью солнца и мраком, что укрывает под собой циклон. Нет, подумал Элис, фантазия на такое не способна. Никакая и ничья. И еще, ошибался я насчет ада. Думал, что уже увидел его, ан нет...
И ускорил шаг. С Оли уже не связаться - буря через считанные минуты накроет место крушения и слышимости не будет совсем. Теперь он один, сам по себе. Один против этого мира, против дронов и аннигиляторов, против Существа и против этой адской бури. Сколько там еще, на скафандре? Пять процентов? Ничего, дотянем. Как там в песне-то. Давай, солдат. Служи, солдат. Терпи, солдат. Девчонки храни покой. Или державы. Но не важно. Ты главное давай и терпи.
И Элис терпел. Втыкал непослушные уже ноги в сугробы и двигался вперед. Скрежетал зубами и шагал. Выл и поднимал ногу. Кричал и опускал.
А потом налетел настоящий ветер. Он понял это не сразу, просто, как будто немного усилилось давление на скафандр, как будто та невидимая рука, что толкала его все последние часы, чуть усилила нажим. Он поднял голову, и понял, что тень от тучи уже совсем близко, что клубы снега уже лижут его спину, и что глыбы льда, окружающие его, вибрируют легкой дрожью. Мимо головы пронесся камень размером с футбольный мяч, потом еще один, слева в землю врезалась глыба льда величиной с автобус, и в этот момент Элису стало страшно. Он заорал что-то нечленораздельное и побежал, сломя голову.
Буря подхватила его в следующее мгновение, швырнула далеко вперед, метров на тридцать, скафандр врезался в сугроб, почти полностью зарывшись, потом налетел еще один порыв ветра и сугроб смело вместе с Элисом. Его бросало из стороны в сторону, спасала только тяжесть костюма, рассчитанного на критические условия эксплуатации, скафандра, который оторвать от земли могли лишь самые сильные порывы ветра. Тем не менее, его периодически отрывало, несло куда-то, он врезался в невидимые препятствия, колотился об ледяные скалы и втыкался в сугробы, пока, наконец, не ударило во что-то большое, прижало к поверхности и расплющило бешеными порывами воздуха. Удар был настолько силен, что Элис на секунду отключился, но ад, взбесившийся вокруг него, не давал послабления - Элис тряхнул несколько раз головой, присел, уцепился за что-то, торчащее из земли и стал ждать.
Буря ревела, беснуясь и разрушая все вокруг, гигантские тени то и дело проносились мимо Элиса настолько быстро, что он не успевал их замечать, темнота, прорезаемая частыми, почти беспрерывными всполохами молний, настолько контрастировала с привычной уже яркостью света, что пугала одним своим наличием.
Удержаться бы, думал Элис. Карта на рукаве была плохо различима - его то и дело заносило снегом - однако он понимал, что буря сыграла ему на руку, пригнав скафандр с ним внутри близко к базе. Сколько было до цели, он не понимал, может километр, а может метров сто - она была столь же недосягаема, сколько и в начале его пути. И, понимая это, понимая, что времени все меньше, что заряд аккумулятора, скорее всего, уже почти на нуле, что буря продлится еще неизвестно сколько, и что теперь уже ясно, чем все закончится, Элис плакал от бессилия.
Одна из теней, промелькнув над ним, глухо стукнулась в препятствие, благодаря которому он задержался на этом месте, и разлетелась на мелкие куски, которые тут же унес ветер. Элис поднял голову, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в этом хаосе, и взгляд его наткнулся на черный силуэт, замерший неподалеку, огромный черный холм. Следующая вспышка молнии и он понял, почему взгляд задержался именно на этом холме - у него были четыре лапы, которые холм отчаянно цеплялся за поверхность. Мимик, подумал Элис. Существо, кому же еще тут быть, пришло за мной и попало в бурю. Но буря однажды закончится, и вместе с бурей закончится история Элиса, думал он. Снова посмотрел в ту сторону, но холма уже не было на месте, и Элис отчаянно завертел головой, боясь увидеть Существо совсем рядом, уже почти чувствуя на спине его взгляд и ощущая на плоти зубы.
Нет, нет, нет, истерично думал он, тебе привиделось, там нет никого, не может ни одно живое существо упасть в транспортном контейнере с орбиты и выжить, не может оно разодрать бронированную обшивку, пройти сотни километров в этом ледяном аду только для того, чтобы сожрать меня. Я просто трус, я просто боюсь до жути, еще бы не бояться, тут бы сам дьявол наделал бы в штаны, в этом чертовом аду, в котором даже черти вымерли... И это Существо, которое я себе придумываю, мой персональный хищник, мой личный Дьявол, оно не снаружи, оно внутри меня и пожирает мои силы, высасывает мой разум, сжигает мою волю, а ведь стоит всего лишь сделать рывок... Всего лишь оттолкнуться, и либо меня разобьет о скалы, либо принесет к этой чертовой базе, и если в первом случае я сдохну, то во втором у меня появится шанс выжить, а шанс выжить...
Он не успел придумать, что такое шанс выжить. Просто в этот момент Элис понял, что выбор очевиден, что выбор неизменен, что выбор всегда был один и тот же: либо ты борешься и, возможно, побеждаешь, либо ты сдаешься. И те, кто сдался, мертвы изначально. А он - он не сдался. И потому, мельком лишь определив по карте направление, Элис вскочил на ноги и побежал. Ветер толкнул его вперед, рванул в сторону, но Элис не сдавался. Вперед, только так, думал он. Терпи солдат. И девчонки, и родина и слава. А ты терпи.
Потом его подхватило сильным порывом, подняло над землей, пронесло и вмяло в твердую металлическую стену. Стекло на скафандре лопнуло сотнями ледяных брызг, и он закричал, растерявшись на мгновение, затем выплюнув снег, набивающийся в рот и в нос, щелкнул по панели на рукаве, увеличил масштаб и снова заорал - на этот раз от радости.
Пятнадцать метров, поворот и дверь. Сполз на пол, почти вжавшись в металлический настил, ухватился руками за скрежещущие поручни и пополз вперед. Метр, второй, третий, стряхнуть сто миллионов чертей, вцепившихся в руки. Дверь. Приставить рукав с чипом к сенсору на входе. Дотянуться до края распахнувшегося люка, оттолкнуть три миллиарда тысяч тонн груза, держащего за ноги, перевалиться через порог и нажать кнопку закрытия. Все. Финал.
Пальцы дрожали, когда он включал канал связи.
- Оли, слышишь меня?
Шум помех, треск и скрежет электричества.
- Вызываю корабль, Оли, как слышишь?
Далекий и еле различаемый голос:
- ...нулевая... лектричество... буря...
- Я лечу домой, Оли. Ты слышишь меня, дорогая? Я всех победил, и я лечу домой.
Впереди была яркость, не такая бескрайняя и страшная, как та, через которую он прошел, а простая и обыкновенная яркость жизни, понять суть которой дано лишь избранным.