- Ты знаешь Дим Сюэ, ты знаешь Дим Чинг… Теперь ты будешь знать Дим Мак.
Учитель Тань Пэй внимательно посмотрел на меня – готов ли. Я оставался спокойным и ничем не выдал свою радость и нетерпение. После долгих лет обучения я стану настоящим мастером. Хотя на то, чтобы освоить эту технику, тоже понадобится время. Я уже много чего умел, но Дим Мак - это вершина мастерства.
Учитель Тань Пэй долго испытывал меня, но я доказал свою надёжность и чистоту намерений.
- Ты должен поклясться, что никогда не применишь свои знания во вред. Только для защиты. Только если это будет необходимо.
- Клянусь.
Я сделал всё, что было нужно, прошёл все испытания. И только тогда я понял, что же произошло на самом деле двадцать лет назад на съёмках последнего фильма Дэна Чжэня.
- Где он? Где?
Я оторопело смотрел, как вокруг бегали люди, суетились, кричали, и ничего не понимал. Потом мимо меня быстро прошёл человек в медицинском халате. Я стряхнул с себя оцепенение и подошёл ближе, посмотреть.
Дэн полулежал на полу, ему придерживали голову. Врач дал ему что-то понюхать, и он пришёл в себя. Засмеялся и вполголоса что-то сказал. Поднялся, отряхнулся, прошёлся взад-вперёд, встряхнул руками, головой – порядок.
И они продолжили снимать кино. Включили прожектора, камеры, снова в павильоне собрались люди из массовки.
- Эй, парень! Ты не видел тут старика-китайца? Куда он пошёл?
Я обернулся. Высокий плотный мужчина в тёмной форме. Охранник, наверное.
- Нне знаю… - пробормотал я, вжав голову в плечи, и ничего толком сказать так и не смог.
А был ли он, этот старый китаец? Может, мне померещилось?
Я ненавидел себя, своё тучное тело. В школе меня дразнили жирдяем, мне оставалось только втягивать голову в плечи и сутулиться. Девчонки хохотали и шушукались, парни подкалывали, кричали вслед дразнилки. Я хотел провалиться сквозь землю.
Нельзя сказать, что я ничего не делал. Бегал по утрам очень рано, чтобы никто не видел. После уроков приходил в спортзал и пытался заниматься. Мне казалось, что ничего не меняется. Зеркала я ненавидел.
У мамы не было денег на спортивную секцию. Всё, что она могла для меня сделать – это брать на съёмки. Она работала гримёршей на киностудии. Я помогал ей таскать огромный чемодан со всякой косметической ерундой. Эти коробки, вместе взятые, были тяжеленные. Мне разрешали ходить по павильону, пока я ждал маму. Смотреть, как снимают фильмы про любовь, мне не нравилось. Но однажды всё изменилось. Мама сказала, что у них снимается кино с Дэн Чжэнем.
Я столько раз видел его фильмы, его трюки, что не мог упустить возможность посмотреть на настоящего Дэна. И убедиться, что он на самом деле такой мастер кунг-фу, каким его считал я и весь мир.
Дэн был звездой. Тощий, невысокий юркий китаец. Казалось, этот парень непобедим. И это вечное слегка презрительное выражение лица… Казалось, к нему не подступиться.
Я смотрел из-за портьеры, как он отрабатывает трюки. У него не было никаких дублёров! Вот здорово! Он так крутился и махал руками и ногами, как вьюн! За ним было не уследить. Я так хотел стать таким же, как Дэн – юрким, храбрым, непобедимым… Ведь здесь ничего особо сложного нет… рука так, нога так, выпад! Удар!
Я увлёкся и выкатился из-за портьеры прямо к ногам Дэна. Неловкая, неуклюжая туша… Ну, всё. Что сейчас будет…
К моему удивлению, Дэн заулыбался и подал мне руку. Несмотря на то, что он круглыми сутками тренировался или снимался, он показал мне пару приёмов и разрешил присутствовать на тренировках. Какое-то чудо. Я не верил собственному счастью. Знаменитый Дэн Чжэнь, и… я. Толстый неуклюжий парень.
На мой вопросительный взгляд он ответил со смущённой улыбкой:
- Надо помогать…
Дэн познакомил меня со своим тренером. Я удивился, но зря. У Дэна была своя школа, он открыл её ещё до того, как пришёл в кино; много учеников, как известных, так и не очень.
Это были мои первые шаги в кунг-фу…
Я слышал про Триаду, китайскую мафию, но здесь, за пределами Китая, она казалась какой-то сказочной страшилкой.
Говорят, что когда-то, ещё в ранней юности, в родном Гонконге, Дэн подрался с троими головорезами из Триады и серьёзно покалечил их. Родители отослали его в Америку, опасаясь мести.
Несколько раз я видел, как Дэн, снимая телефонную трубку, менялся в лице, резко отвечал что-то по-китайски, и бросал трубку.
Ходили слухи, что Триада помогла Дэну пробиться в кино, и теперь требовала оплатить долг за помощь. И Дэн платил много лет, но теперь решил – хватит.
По правде говоря, я не слишком в это верил – вокруг каждого человека-легенды полно слухов, скандалов, хотя они и приятно щекочут нервы. Дэн казался мне непобедимым. Какая там мафия – он же добился всего сам, своим мастерством. Никаких сомнений в этом у меня, да и у остальных не было.
Тот старый китаец, кажется, возник ниоткуда. Он как будто ждал подходящего момента.
Дэн тренировал один трюк. Рука ловко и метко резала воздух, потом Дэн резко разворачивался, но каждый раз он падал на колено. Он пробовал снова, снова и снова, падал на одно и то же колено, и было видно, что он недоволен. Дэн явно хотел сделать это по-другому, но не выходило.
- Не получается, сынок? – спросил старик, дотронувшись до его плеча.
Дэн нахмурился и вскинул голову – как это так, у н е г о – и вдруг не получается?!
- Получится. Обязательно. Получалось всегда, получится и сейчас.
Ещё бы. Я видел, как Дэн без замаха проламывал ладонью банку колы и подтягивался, цепляясь за перекладину мизинцем. Отжимался на двух пальцах, взмахом нунчаков зажигал спички. Плёнки просто не успевали фиксировать его удары, настолько быстро он их выполнял. Он мог всё!
- Думаешь, ты сильнее всех? Ты непобедим? – усмехнулся старик. На его спокойном бесстрастном лице смеялись глаза, и даже морщинки.
- Пока ещё я не проигрывал никому, - отрезал Дэн.
Он умел так посмотреть, что его глаза, как маленькие чёрные угольки, пронзали человека насквозь. Хотя более сердечного и душевного парня я не знал.
- Хочешь, я покажу тебе, как это делается?
И старик легко и резко коснулся лба Дэна. Он не ожидал, не успел поставить блок, увернуться – это при его-то молниеносной реакции – и упал как подкошенный.
- Вот и всё, Дэн Чжэнь, - проговорил старик и точно растворился в воздухе.
Я остолбенел, не веря глазам. У меня как будто онемели руки и ноги, я не мог пошевелиться. Неужели он убил Дэна, одним касанием руки?
Казалось, старый китаец ошибся – Дэна быстро привели в чувства, и съёмки продолжились.
Казалось…
Но через два месяца Дэн действительно умер, не закончив съёмок. Совершенно неожиданно, ведь этот тридцатилетний парень был молод, физически крепок и абсолютно здоров. Причина смерти была невероятной – отёк мозга после приёма таблетки от головной боли.
И только тогда я вспомнил о том ударе китайца, точечном ударе в голову. И его странные слова.
Тогда я уже вовсю занимался восточными единоборствами и понемногу осваивал искусство Вин Чун, которым в совершенстве владел Дэн.
Винь Чун ориентирован на поединки. Техника и жёсткость. Поэтому на его освоение не требовалось долгого времени. Но мне этого было мало. Мне было мало развивать только тело. Нужно было совершенствовать дух.
Только потом, продолжив обучение, я услышал от учителя Тань Пэя о Дим Мак. О том, что техника таких ударов позволяет наносить отсроченные удары смерти. После такого удара могут пройти дни, месяцы и даже годы, но человек будет обречён. Похоже, старик-китаец был киллером, нанятым Триадой.
Он применил своё мастерство для убийства признанного мастера кунг-фу, пойдя против правил Дим Мак. Но восточная мораль сложна для понимания европейца. Возможно, Триада сочла это справедливым возмездием. Так сказал мне учитель Тань Пэй. Мне трудно это понять; я действую, исходя из собственных пониманий справедливости и вреда. Возможно, как и каждый.
Через год меня никто уже не дразнил жирдяем. Меня боялись и уважали.
Особенно после того, как я заступился за своего приятеля, уложив одного из обидчиков наземь, дотронувшись до него двумя пальцами. Видели бы вы глаза тех, кто на это смотрел!
В рослом и юрком парне никто бы уже не узнал того увальня, каким я был. И вот прошло уже двадцать лет…
Я благодарен Дэну и никогда его не забуду. Для меня он останется сердечным и добрым человеком, а не просто звездой кунг-фу с телеэкрана. Он показал мне путь, которым я следую увлечённо и с благоговением.
И своё искусство я никогда не применю во вред.