Нагадала цыганка

        «На что похожа любовь? У нее есть руки, чтобы помогать другим, у нее есть ноги, чтобы спешить на помощь к бедным и нуждающимся, у нее есть глаза, чтобы видеть горе и нужду, у нее есть уши, чтобы слышать людские вздохи и жалобы, — вот на что похожа любовь.»

        Аврелий Августин


        *   *   *
 

        К подарку Стас отнесся вначале с недоверием. Ноутбук – вещь ценная, но совершенно ему ненужная. Дома и на работе компьютеры, а в дороге в нем нужды нет. Но, как говорят, дареному коню в зубы не смотрят. Поэтому принял его Стас с уважением, ответил, как полагается, добрым словом и, повертев в руках, надолго забросил на дальнюю полку прямо в упаковке.
        Так устроен человек: нет у него чего, он и не думает об этом и не обращает внимания на подобное у других до случая. Вот и Стас, доживший до сорока восьми годов без ноутбука, и внимания не обращал, что эта вещь вообще существует. А тут стал замечать: пользуются люди этими предметами и достаточно много. Вообще – ноутбуки вокруг него! Не только молодежь ими увлекается – играет в электронные игры, общается в социальных сетях, но и солидные люди его возраста что-то с ними делают.

        Взглянув однажды на подарок, он взял его в очередной раз в руки и, распаковав, стал изучать. На экране высветились различные символы: Интернет, Сбербанк, Скайп, «Одноклассники». Открыл «Одноклассники». Сайт потребовал регистрации. Попробовал, оказалось все просто. Выставил несколько фотографий из юности и одну в милицейской форме десятилетней давности, что б могли опознать, с кем общался. Интересно узнать о судьбах тех, с кем пришлось раньше учиться, служить, работать. Наугад набрал одного, другого. Все получилось – кто-то трудился, кто-то уже был на покое. От них же узнал, что кого-то уже нет. Социальная сеть увлекла. Все чаще стал он заходить на сайт, набирая все новые и новые, прежде забытые фамилии. Нашел с кем служил, с кем учился, с кем в больнице лежал, с кем в командировках встречался.
        «Кстати, - вспомнилось ему, - Командировка, декабрь 1994-го…» 

        В 1994 году он, по только что полученной юридической профессии, ехал в Саранск, по делам следствия. Поезд с Москвы был фактически пустым, в купе по одному человеку. Бросив одежду и чемодан на полку, вышел в коридор и, упершись в поручень, от скуки стал смотреть на перрон. Пассажиры спешили на посадку, провожающие возвращались обратно – обычная вокзальная суета. Среди толпы снующих его внимание привлекла девушка. Все девушки красивы, но есть особенные. Они красивы не только внешне, но в них есть еще что-то такое, непонятное, внутреннее – посмотришь и душой чувствуешь: эта – твоя.
        «Эта – моя», - подумал Стас. Невысокого роста, в белой шубке с распущенными волосами, на вид лет 18. В сопровождении мужчины и женщины преклонного возраста она шла вдоль поезда и всматривалась в номера вагонов.
        «Родители», - подумал Стас.
         
        К его приятному удивлению девушка распрощалась с «родителями» на перроне и вошла в тот же вагон, заняв соседнее купе. Уложив вещи и раздевшись, она вышла в коридор и стала к соседнему окну рядом со Стасом.
        Искоса Стас осмотрел попутчицу. В коротком черном платьице с открытыми руками и глубоким декольте она была необыкновенно красива. Выдававшая объемная грудь прекрасно гармонировала с полными, темного оттенка помады губками и пышными каштановыми волосами.

        - Вы тоже едете этим поездом? – пошутил он, впрочем, не ожидая ответа – такие обязательно знают себе цену и не идут на контакт вот так вот сразу.
        - Представьте себе – да, - неожиданно улыбнулась она, - Именно этим.
        - И-и… в этом вагоне? - как бы робко спросил Стас.
        - И в этом купе, - также улыбаясь, кивнула она головой в сторону своего купе.
        Волосы колыхнулись волной, на секунду обнажив изгибы плеча и шеи.  Это еще больше взбудоражило Стаса.
        - Будет замечательно, если до Саранска – а то я понятия не имею где это. Мне край нужны провожатые, - улыбнулся он.
        - Нет. Я в Рузаевке схожу – в тон ему ответила девушка.
        - Очень жаль, - вздохнул Стас, - А от Рузаевки до Саранска далеко? Может я с вами, а там пешочком?
        - Далековато будет, - засмеялась девушка, - Да шучу я, с вами – до Саранска.

        Девушка оказалась общительной, познакомились. Звали её Лиза Адмайкина. В купе к Стасу, невзирая на его любезное приглашение, она не пошла, но с удовольствием приняла его у себя с чаем и конфетами, которыми он подсуетился у проводницы. После чая была выпита взятая там же бутылка вина.
Находясь в такой обстановке, Стас не мог не поприставать. Лиза уклонялась, явно кокетничая, и все же подставила губы для поцелуя.
       Что это был за момент! Стас понял, что он влюблен в Лизу. Они закрылись в купе и, переплетаясь в объятиях друг друга, совершенно не заметили, как проплыла мимо Рузаевка, как поезд остановился на вокзале Саранска.

        Не хотелось прощаться, но они договорились, что встретятся завтра же, в четыре часа дня на углу улиц Большевистской и Коммунистической.
        В назначенное время Стас стоял с шампанским и конфетами. Были и цветы, но из-за декабрьского мороза они ожидали её в номере. Однако в четыре Лиза не пришла. Не было её и в полпятого, и в пять. Очень расстроенный он вернулся в гостиницу. Не мог понять, почему она его обманула. Стал анализировать вчерашнюю встречу – нет, все было хорошо, всё по-доброму. Правда еще вначале ему показалась подозрительной и странной фамилия Адмайкина, он никогда такой не слышал. Открыв телефонный справочник на букву «А» сразу же наткнулся на эту фамилию. Посчитал – шестнадцать Адмайкиных. Начал обзванивать всех. Где-то отвечали, что нет у них Лизы, другие просто клали трубку, один раз ответила маленькая девочка Лиза Адмайкина. Еще один ориентир, который он знал, – она живет в районе электролампового завода. Поездка к заводу и хождение по тамошним магазинам и аптекам тоже никакого результата не принесли. Лизу он больше так и не встретил, с грустью уехав в свой родной Курск. Эти годы давно ушли, но Стас еще помнил эту девушку и не мог её забыть.

        В поисковой строке набрал «Елизавета Адмайкина Саранск». Интернет сразу же выдал несколько человек с таким именем. Но одни не подходили по годам, другие явно были не похожи на ту Лизу, которую он знал. Лишь одна совпадала и по возрасту и лицом немного напоминала ему Лизу из 1994-го. Приятная спокойная улыбка, добрый взгляд голубых глаз, светлые волосы до плеч, вздымающаяся под красной курткой красивая грудь.
        «Привет, Лиза! Декабрь 1994-го, поезд Москва-Саранск, одинокое купе… Помнишь?» - написал он ей.
        Ответа сразу не последовало. Но через несколько дней он увидел:
        «Нет. Не помню».
        «А я думал, такое не забывается».
        «Память девичья».
        «Бывает. Но поездку-то саму помнишь?»
        «Помню».
        «И чего не пришла?»
        «Куда?»
        «На угол Большевистской и Коммунистической. На следующий день в 16.00».
        «Да? Мы договаривались? Нет. Наверно это была не я».
        «Жаль».
        «И что там было?»
        «Вместе ехали. Купе. Вдвоем»
        «И стоит из-за этого напрягаться?»
        «Вообще-то, как честный человек, после этого я должен был жениться».
        «И чего не женился?»
        «Так ты ж не пришла».
        «Ах да, память же девичья».       
        «Так ты помнишь эту встречу?»
        «Нет, я пошутила. Это была не я»
        «Жаль».

        «Не она или не признается?» - думал Стас.
        Через несколько дней он зашел к ней опять:
        «Привет!»
        «Привет!» - ответила она.
        «А у нас выпал снег, хотя и конец марта».
        «О-о-о! Да вы как на севере. А у нас просто холодно».
        «Скоро весна, отогреешься».
        «Еще долго. А хочется уже тепла».

        «Ты эрзя или мокша?» - написал он в очередной раз.
        «Шокша*» - явно с юмором ответила она.
        «Такой не бывает. Ты скорее эрзя – они круглолицые и симпатичные».
        «Бывает. Смотри энциклопедии. Я русская».

        И так, почти ежедневно, ни о чем. Но Стаса уже затянуло. Он узнал, что она работает учительницей физики – «сухарь», - почему-то охарактеризовала она себя. Есть семья – муж и дочка. Поведал ей о себе. В дела коммерции не стал посвящать – скучно. Рассказал немного о прежней работе – несколько лет в следствии, дела, судьбы. Ей, казалось, нравилось. Обменялись электронной почтой и иногда общались через неё. Попросил телефон, но она никак не ответила на его просьбу. Да достаточно было и этого. И, уже порой, открыв сайт, он видел:
        «Привет, Сташуль!».
        «Меня никто так не называл».
        «Я буду тебя так звать. Не возражаешь?»
        «Напротив, мне это приятно. Я видел тебя сегодня во сне».
        «Как?»
        «Ты стояла с воздушным шариком. Мы смотрели друг на друга и знали, что нас разделяет большое расстояние. Какая-то печаль была в твоих глазах. И вдруг шарик у тебя вырывается из рук. У меня возникло большое желание поймать его, но я понимал, что это нереально. Все же я кинулся за ним и поймал его и вернул тебе. И только потом мне подумалось, почему я не взял тебя за руку, почему не потрогал тебя – ведь если передал шарик, то и это было возможно».
        «Наверно, это улетал мой душевный покой».
        «А я свой, по-моему, давно потерял. Я уже не только стремлюсь на сайт, на нашу виртуальную встречу, я мечтаю о реальности, об этих светлых волосах, об этой улыбке…»
        «Не будем о грустном».

        Однажды её сообщение повеяло печалью:
        «Привет… Сташуль…».
        «Привет! Тебе невесело? Что-то случилось?»
        «Да как тебе сказать… Ничего не случилось. Но порой так плохо бывает, столько на душе собирается. Излить бы, да некому. И тебя нагружать не хочу. Боюсь, не поймешь»
        «А ты попробуй. По-любому я отнесусь к тебе с сочувствием. Ведь мы уже много знаем друг о друге».
        Она не ответила.
        «Это мужчина? Муж? Друг?» - продолжил Стас.
        «Ты осталась непОнята?»
        «Игнорируют твое мнение?» - сыпал он вопросами.
        «Ты попал в точку. Мужчина. Муж» - пришел, наконец, ответ.
        «А ты пыталась его убедить? Не просто выразить свое мнение, а убедить, чтоб он понял, что он не прав?»
        «Он умный и упертый. Его простыми словами не пробить. У него на все свое сложившееся мнение».
        «Он тебя обижает?»
        «Нет. Он просто меня не видит».
        «Тебе нужна отдушина. Должен быть рядом человек, который будет тебя понимать. Который будет тебя любить». 
        «Но это будет нечестно к своей семье, к его семье».
        «Это должно быть тайной двоих».
        «Это все равно когда-то выйдет. А я не могут так». «Но мне уже лучше стало. Ты мой психолог!»
        «Пытаюсь тебя представить. Ты сидишь?»
        «Я на улице, на качелях. У нас свой дом. Грызу тыквенные семечки».
        «Моя милая! С каким бы удовольствием я разделил твою печаль!»

        С каждым разом общение было все трепетнее, все больше доверия открывалось друг к другу. В свои сорок восемь он уже не верил в любовь и удивился, что она его вновь постигла. Он уже не мыслил себя без Лизы и все чаще стал думать о встрече. С женой они еще были в браке, но уже давно охладели их отношения и они не жили вместе. Дети выросли. Фактически уже ничто не мешает сорваться на край света. Деньги у него были. Бизнес в сфере строительства приносил хорошие доходы. Плюс милицейская пенсия.

        Стас не хотел обнадежить Лизу встречей, - вдруг не получится. Готовился втайне. Пытался поделать неотложные дела наперед, чтобы вырвать неделю и рвануть в Саранск.
        «Надо ж с каким-то подарком ехать - размышлял он, - А что ей купить?»
        «А купи ей часы! Золотые!» - вспомнился ему эпизод старого фильма «Девчата».
        «Нет, часы как-то не то. А может купить ей машину? Недорогую, женскую?» - подумал он.
        «Ты водишь машину?» - спросил её при очередном сеансе переписки.
        «Права есть, но водитель из меня никакой – совершенно нет практики».
        «Это уже хорошо», - подумал Стас и присмотрел ей два варианта малолитражек – пойдет на первое время.

        «Устала сегодня, ног не чувствую», - сообщила она однажды.
        Стас представил Лизу и очень проникся пониманием её состояния. Он увидел её в кресле. Уставшую, расслабившуюся. Ему представилось, как бы он подошел, обнял её, прижал её голову к своей:
        «Моя милая Лизонька, отдохни. Давай я за тобой поухаживаю» - думал он и одновременно писал. Воображение увлекало его: «Расслабься, дай мне твои руки... Какие они нежные… Я целую их, целую твои плечи… Какие шелковистые у тебя волосы…» 
        «Как приятно, - отвечала она ему, - За мной никто так никогда не ухаживал».
        «Обожаю вдыхать твой аромат» - писал он ей и останавливался: не заходит ли он далеко, не обижает ли он Лизу своими воображаемыми ласками.
        «Продолжай, - отвечала она, - Мне приятно».
        Виртуальные ласки были взаимными и стали уже регулярными. Стас окончательно утвердился во мнении о встрече и готов был высказать свои варианты.
        «Не останавливайся» - написала она ему, когда он однажды замер в ожидании реакции на новые ласки.
        Он продолжал. Он как в юности чувствовал эту любовь, и она лилась из души на клавиатуру, летела за тысячу километров, собираясь в абзацы нежности и тепла на том конце связи. Останавливался в надежде получить отклик на его любовь.
        Тишина.
        «Она ждет продолжения», - думал он и строчил дальше.
        Тишина стала подозрительной.
        «Лиза, - послал он ей, - Все нормально?»
        «Да. Да, Сташуль».
        Какой-то сухостью повеяло от этой реплики. Создалось впечатление, что она общается еще с кем-то и не желает прерываться на него, лишь молчаливо читая его сообщения.
        «Лиза, извини, складывается впечатление, что ты занята чем-то другим. Ты с кем-то еще общаешься?»
        «А ты что, ревнуешь?»
        От такого ответа сквозануло безразличием. Даже закралась мысль, она ли это?
        Стас направил ей еще пару сообщений. Без ответа.
        Ответа не пришло и на следующий день.
        Вроде все понятно. Что ж, не бегать же ему в свои годы как мальчишке за выяснением отношений. Пусть будет так.
        Но легко сказать. А пережить это все как. Как унять душевную боль и развеять все сомнения, которые грузом лежали на сердце. Стас по нескольку раз заглядывал в ноутбук и, наконец, написал:
        «Лиза, прости, если обидел чем. Но, может, ты скажешь, что произошло. Давай объяснимся и тогда уж покончим с нашей дружбой».
        «Стас, я тебя чем-то обидела?» - пришел ответ.
        «Нет. Но мне очень непонятно, что произошло?»
        «Стас, по-моему, я все ясно выразила. Немногословно, но должно быть все ясно и понятно, извини – сухарь».
        «Я все понял. Прощай, Лиза»
        Стас был шокирован и он вновь и вновь порывался к ноутбуку, но останавливал себя в последний момент. «Что не так? - рвалось из него, - Почему все так?» - мучился он не в силах понять женскую натуру.
        Через несколько минут увидел новое сообщение. Наконец-то, он верил, что все будет иначе, что это какая-то ошибка, что все вернется.
        «Да, Сташуль, - прочитал он, - Удали всю переписку. Зачем, если кто-то прочтет. Хорошо?»
        «Лиза, а чего тебе-то переживать? Ты себя никак не скомпрометировала. Никто не знает ни твоего адреса, ни телефона. Тебе нечего бояться. Я вот только открылся тебе настежь. Мне стыдно за себя».
        «А я ничего и не боюсь. И тебе стыдиться нечего. Ты классный. Прощай».
        Это был конец.

        Стас был омрачен. Он ходил в забытьи. Его ничто не радовало, днями он разъезжал на машине. Сосредоточение на дороге отвлекало от мыслей о Лизе. Работа была запущена, менеджер стал беспокоиться о спаде в бизнесе.
        «Ничего, - говорил сам себе Стас, - Ничего. Всё забудется и всё наладится».
        По привычке он еще заходил на страничку в соцсети и еще лелеял надежду увидеть родное сообщение. Но все было тщетно.

        Уже стояла осень, когда от Лизы все же пришло сообщение на электронную почту. Оно было полно трагизма:
        «Стас, я попала в беду, я убила человека. Я не знаю, что мне делать. Я на грани срыва, боюсь оставлю ребенка одним».
        «Что это, розыгрыш? Она убила человека – чушь какая-то» - и обрадовался сообщению и обеспокоился его содержанием Стас.
        «Что случилось, Лиза?» - написал он ей.
        «ДТП. Я вела машину, мы перевернулись, он погиб. Я уже была в полиции, меня допрашивали. Мне страшно. Ты ведь следователь, что мне делать?»
        «За рулем – еще не значит, что виновна. Как это было?»
        «Большая скорость, поворот, я в него не вписалась. Меня спасли ремни и подушка безопасности. Он был не пристегнут, и не сработала подушка».
        «Ну что ж, не было бы счастья, да несчастье…», - подумал Стас и ответил:
        «Лиза, я помогу тебе. Для начала: больше никому никаких показаний – ссылайся на статью 51 Конституции РФ, согласно которой ты не обязана свидетельствовать против себя самой. Никто не вправе заставить тебя что-то говорить против себя – это одно. Второе, возьми адвоката. Нужен такой, который вхож к следователю и прокурору. Соглашайся на любые гонорары, но оплату пообещай через два дня. Его данные скинь мне на электронную почту. Пока это все, но это тебе уже поможет. Остальное позже. Поверь мне и делай, как я сказал. Я обязательно тебе помогу!»
 
        Лиза выключила смартфон. После уже трех бессонных ночей, слёз и перенесенного шока она чувствовала себя как в тумане. Муж не разговаривает и абсолютно её не замечает. Он и раньше подозревал, но сейчас она ему сама всё рассказала. Всё равно это выйдет наружу. Да и её состояние требовало объяснений. Ныло плечо от удара о стойку и, наверное, от ремней безопасности болел живот.

        Знакомые посоветовали ей пару адвокатов, и она не спеша поплелась в ближайшую адвокатскую контору. Случившееся не оставляло её память. Она вновь и вновь видела стремительно уходящую под автомобиль дорогу, сплошную полосу разметки, траву обочины и дальше грохот железа, её собственный истошный крик и… безмолвие. Только тихий шум выходящего пара из разбитого радиатора. Его, своего любимого, в ком она души не чаяла на протяжении вот уже года, она нашла вдалеке от машины. На ватных не разгибающихся ногах она подбежала к нему, надеясь увидеть, что сейчас он пошевелится, встанет и, отряхивая с себя пыль, улыбнется ей как обычно. Но нет, он лежал неподвижно в неестественной для человеческого тела позе, в порванной рубашке и грязных брюках. Ей не хотелось верить в это. Он всегда был в чистой, свежей и наглаженной одежде, с аккуратной прической. А здесь волосы были в чем-то черном, в какой-то непонятной грязи. «Боже!» - вскричала она, увидев деформированное, окровавленное лицо с полуоткрытыми глазами. «Это не он, - пришла ей первая мысль, - Боже! Это конечно не он! Он совсем другой! А где он? Где её Сереженька», - стала она оглядываться по сторонам. Ей казалось, что она стоит на месте, а все кружится вокруг неё: деревья, трава, разбитая машина, дорога, люди… Люди бежали со стороны дороги, но она не понимала, кто они, почему бегут и почему к ней. Кто-то дал ей воды, кто-то умыл, усадил на валявшееся на земле выпавшее сиденье.
        «Почему так случилось, - думала она, медленно передвигая ноги в сторону адвокатской конторы, - Почему это с нею? Почему он…»

        Вдруг страшное воспоминание пронзило её и она, побледнев, остановилась. В далекие студенческие годы она шла с однокурсниками по рынку, когда к ним подошла цыганка и предложила погадать. Ребята, резвясь перед ними, девчонками, стали шутить, предлагая угадать их судьбу, но почему-то цыганка замерла на мгновение и всмотрелась в неё, в Лизу. Из устремленных на неё бездонных черных глаз веяло страхом и холодом. «Жизнь твоя будет долгой и красивой, но смерть ты несешь. Погубишь ты двоих любящих тебя людей», - сухо произнесла она. Лиза тогда неловко заулыбалась, почувствовав дискомфорт. Это предсказание было очень неожиданным для неё и абсолютно нелепым. Кого она может погубить? Кто эти люди? Почему их двое? Двое любящих людей – это её родители. И она их любит и никак не может их погубить. «Глупость какая-то», - подумала она тогда. Но сейчас она с ужасом это вспомнила. Неужели счет начат? И кто второй? Неужели дочь, неужели её пятнадцатилетняя Танечка? Родители умерли, муж давно не любит её, как, впрочем, и она его. А больше ведь её никто не любит. Нет! Нет!! Этого она уж точно не допустит! Она живет для неё, для своей красавицы-дочки!

        Адвокат, выслушав Лизу, скучно повел взглядом в сторону.
        - Ну, что я вам скажу… По таким делам, когда есть труп, девяносто девять процентов – лишение свободы. Можно говорить лишь о сроке наказания. А для этого собирайте положительные характеристики, ходатайства, справки. Есть дети несовершеннолетние? Берите свидетельство о рождении ребенка. И еще: вы на машине?
        Напоминание о машине заставило Лизу вздрогнуть.
        - Я к тому, что нам надо будет на чем-то ездить. У меня масса дел. Прокуратура, полиция, суд, арбитражный суд – везде надо успеть. Нет транспорта – будем ездить на такси. Разумеется, за ваш счет. Возможно потребуется привлечение специалистов – тоже расходы. Будьте к этому готовы.
 
        Впервые Лиза почувствовала свою беспомощность и безысходность. Ей уже не хотелось плакать. Душа и весь организм находились в постоянном, каком-то надрывном, состоянии, граничащем с плачем. Хотелось плакать, но не плакалось, и это чувство было очень тягостным. 
         
        Стас просмотрел балансы на банковских картах, собрал наличку. Времени только два часа дня. Если выедет сразу, то к утру будет на месте. Вызвал директора и менеджеров, сказал, чтобы объем работ в течение недели не увеличивали и проработали вопрос о возможном сокращении численности и штата работников. Это вызвало удивление у подчиненных, но объяснять им ничего не стал. А что он мог сказать, что едет за любовью? Все разрешится само собой.
        Вскоре пришло сообщение от Лизы: «Адвокат Саляхов Асхат Ахатович», также была указана адвокатская контора и телефон.

        Сборы были недолгими. Ехать Стас решил на внедорожнике Тойота Ленд Крузер, машина мощная и безопасная, - мало ли чего в дороге.
        Выезжая со двора, пропустил пешеходов, женщину с ребенком. Что-то знакомое ему отдалось в этих лицах. Это были цыгане. Год назад он был в Париже и на Северном вокзале к нему подошла такая же цыганка с ребенком. «Давай погадаю, хороший мой, судьбу твою предскажу», - обратилась она к нему на чистом русском. Стаса это не удивило, - у Эйфелевой башни негры за сто метров видят русских: «брат, купи сувенир». А цыгане – они везде цыгане. Стас отрицательно относился к ним, но в чужой стране, не зная её обычаев и нравов, не стал отказываться и протянул гадалке пять евро. Мастерски развернув к себе его ладонь, та вгляделась в неё, затем посмотрела Стасу в глаза и, вложив деньги обратно в его руку, медленно свернула его пальцы в кулак. «Добрый ты человек, хороший мой», - грустно сказала она. И ушла. Что это означало и почему цыганка не взяла денег, он не понял и вскоре забыл. Но эта встреча вновь напомнила ему то событие и вселила в душу какую-то тревогу.
        «С Богом!» - мысленно перекрестился Стас и тронулся в путь.          

        В пути ему не давал покоя вопрос: к кому он едет? Та ли это Лиза? Узнает ли он её? Наверное, все-таки не та. У той фамилия Адмайкина была девичья, а у этой приобретена уже в замужестве. Да и по годам, эта на пару лет моложе будет…
        Да какая, в конце концов, разница – он-то любит уже эту!
        «Как же все-таки устроена жизнь! - философствовал Стас, - Встретить одну, чтобы потом найти другую… Да в этом же, наверное, и был смысл первой встречи! – осенило его – В этом и есть божий промысел их отношений! Именно поэтому не пришла та Лиза в 94-м, чтобы в поисках её с годами он нашел эту Лизу! Вот же хитросплетение человеческих судеб!»   

        Как Стас и предполагал, Ленд Крузер с курскими номерами въехал в Саранск в девять утра. Добравшись до центра города, набрал адвокату:
        - Здравствуйте, Асхат Ахатович. Я представитель Адмайкиной Елизаветы, хотел бы с вами встретиться и обсудить вопросы оплаты ваших услуг.
        - Да, конечно, - обрадовались на том конце провода, - Вы подъедете в контору или встретимся в другом месте?
        - Я могу подъехать к вам, но вы выйдите и все вопросы мы обсудим в машине.
        - Договорились.

        Лиза явилась на допрос к одиннадцати часам. Уныло сидя в коридоре полицейского участка и неотрывно глядя в пол, она терпеливо ожидала вызова следователя. Перед этим она выслушала истерику жены покойного, которую признали потерпевшей и также допросили по делу. Таких слов в свой адрес она никогда не слышала и поэтому впервые не нашлась, чем ответить. Что можно ответить в этом случае, когда тобою загублена чужая жизнь. Жизнь человека, который принадлежал не тебе, а ей. Надо ли было ей, Лизе, лезть в чужую семью? Но она и не лезла. Она его не искала и не знала кто он и что он. Это он пришел к ней с просьбой о репетиторстве дочки. Это он ей носил цветы и караулил по дороге домой. Он покорно стоял у входа в дождь и стужу, чтобы подвезти её до дома. И она сдалась. Она ведь женщина. И совесть не позволяла игнорировать его ухаживания – они ведь были добрые и искренние. А потом не заметила, как сама стала ожидать его подкарауливаний, как влюбилась в него. Это была взаимная любовь. Они были счастливы вместе. Они вместе были днем, а ночь напролет переписывались через социальные сети. Им суток было мало. Но он не мог уйти от жены, она не могла оставить мужа. Так и жили.
      
        - Здравствуйте, Елизавета Павловна, - услышала она знакомый голос, - мимо прошел адвокат. Вслед увидела, что с ним был седоватый мужчина годов под пятьдесят с легкой залысиной на затылке. В нем угадывалась то ли армейская выправка, то ли простая педантичность. Он держался уверенно, одет был в серый, из хорошей ткани, костюм. По сравнению с ним адвокат, хотя тоже был в костюме, смотрелся небрежным и помятым.
        «Специалист» - вспомнились Лизе слова адвоката. 
        Человек слегка, явно формально, стукнул в дверь с табличкой «Старший следователь Матвеев Алексей Алексеевич» и смело вошел в кабинет, оставив адвоката за дверью.

        - Здравствуйте, Алексей Алексеевич. Меня зовут Станислав Иванович. Долго проработал в следствии, ушел важняком**, сейчас на пенсии, - протянул Стас удостоверение отставного полковника милиции следователю майору.
        - Здравствуйте, товарищ полковник, - ответил следователь рукопожатием и жестом указал на стул.
        - Знаете, думал, что отошел от дел и больше не придется окунаться в омут предварительного следствия. Но жизнь заставляет, - многозначительно посмотрел Стас на следователя.
        - Чем могу быть полезен? – спросил он, понимая, что такой визит неспроста.
        - Вы человек с опытом, не стану ходить вокруг да около. У вас дело по Адмайкиной Елизавете Павловне. Какой по нему расклад? Меня интересует она.
        - Адмайкина… - отвел майор взгляд в окно и задумчиво постучал костяшками пальцев по столу, - ДТП рядовое, скажу я вам, но дело далеко не ординарное. Он известная в городе личность – Сергей Сергеич Сиверцев. За ним сеть автомастерских и магазинов запчастей. У жены – парикмахерские. Ловелас. Женщин любил, на чем и погорел. Посадил за руль подругу. Она с правами, но водительского стажа фактически нет. На сто сорока не вписалась в поворот. Её спасли подушки и ремень, его выбросило – не был пристегнут и почему-то не сработала подушка. Подмяло под машину, смерть от сочетанной травмы грудной клетки и головы. Адмайкину опрашивали гаишники. Мало что сказала, но пояснила, что ехала она. Была в шоке, твердила, что «я убила, я убила». Дело на контроле у прокурора. Жена в истериках бьется по инстанциям.
        - Любила?
        - Какой там! - отмахнулся Матвеев, – При его похождениях от любви давно уж ничего не осталось. Он для неё был источник дохода, всем управлял он.
        - Что у нас из доказательств?
        - Показания двух гаишников, следы пальцев рук на руле и рычаге переключения передач, кровь на подушке безопасности водителя – но это пока на экспертизе. На сегодня допрос её в качестве подозреваемой.
        - В принципе неплохо. Гаишники не очевидцы, подъехали скорее всего последними. Для анализа следов крови на подушке не всегда бывает достаточно биологического материала для исследования. Следы пальцев рук на управлении – наверняка там есть и его пальчики. Думаю, что будет и очевидец, который все это видел своими глазами, - заговорщески улыбнулся посетитель. – А поскольку следователь должен быть беспристрастным в расследовании дела, он должен рассматривать и версию невиновности в этом подозреваемой. Так ведь? – устремил он лукавый взгляд на Алексея Алексеевича.
        Следователь посмотрел на Стаса и, разведя прежде скрещенные на столе ладони в стороны, тоже изобразил лукавую улыбку, мол «как знать, как знать». Вслух сказал:
        - Вы же знаете, пока с потерпевшей вопрос не будет решен…
        - Знаю. С ней решим.
        - Она леди при деньгах, её на компенсацию морального вреда не возьмешь. Только ушла отсюда, по её поведению явно просматривается коварство женской мести.
        - Алексей Алексеевич, все люди одинаковы и всем нужны деньги. Нужны они и потерпевшей. Вопрос только в их количестве.
        - Ну… Это ваш вопрос, - согласился следователь.   
        - Начальник следствия, прокурор адекватные?
        - Разговаривать можно.
        Разговор продлился еще полчаса.

        Время вызова для допроса явно затягивалось. Наконец в кабинет был приглашен адвокат. Он быстро возвратился, объявив о переносе допроса, но назначил личную встречу Адмайкиной у себя на три часа дня.

        Выйдя вслед за уходившей Лизой, Стас с сожалением и великим сочувствием к этой женщине проводил её взглядом. Подойти к ней, и сказать, что часть дела уже сделана? Чтоб она кинулась к нему и расцеловала его? Чтоб он, наконец, прижался к ней, как давно мечтал, вдохнул аромат её волос? Хотел он этого? Конечно, хотел. Но он хотел, чтоб это было по любви. А она ведь его не любит. И даже теперь, когда ей любить некого, станет она любить его? Нет. Она его уже не полюбила. И она не виновата в этом. Не виновата, что тот встретился ей раньше, чем он. А ему просто не повезло. И сейчас пользоваться её беззащитностью и зависимостью от него он не станет. Она вообще не должна знать о его присутствии. Он сделает для неё всё и это будет от неё тайной. 
 
         В три часа Лиза пришла в адвокатскую контору. Адвокат был дружелюбен.
         - Я так полагаю, что возможно вашей вины в ДТП нет, вам надо подумать хорошо. Вспомните, кто был за рулем, какая обстановка была в машине...
        Лиза удивленно посмотрела на адвоката. Как «нет вины»? Она ехала за рулем, она давала объяснение полицейским, все записано, везде она расписалась.
        - Понимаете, - стал объяснять адвокат, - Вы были в шоке, вы не могли еще осознавать произошедшее объективно. Из-за трагизма ситуации вы могли ошибочно воспринять это как последствия своих действий…
        - Я ничего не понимаю.
        - Одним словом, вам надо поменять показания. Вы не ехали за рулем. Вы сидели на заднем сиденье. За рулем был сам водитель. Более того, с вами был еще пассажир, который это подтвердит.
        Лиза ошалело посмотрела на адвоката. Она слышала, что так делают. Но как можно так нагло врать! Она всю жизнь на преподавательской должности, она детей учит не врать. И вдруг сама?
        - Елизавета Павловна, поймите, следствие по уголовному делу основывается отнюдь не на святых истинах, а на субъективных доказательствах. Все сомнения толкуются в пользу обвиняемого – это закон. А по вашему делу сомнений – хоть отбавляй. Вы ведь не хотите в тюрьму?
        Уткнувшись в ладони, Лиза всхлипнула и отрицательно закивала головой.
        - Вот! Я не поверю, что вы сами напросились за руль, что сами разогнали машину до безумной скорости… Не поверю, что он не мешал вам в движении – небось руки на коленках были? Поэтому Бог ему там судья, а здесь дела земные. Подумайте хорошо. О себе, о семье. У вас есть о чем задуматься.

        Невольно Лизе вновь вспомнилась дорога. Нет, он не держал рук на её коленях. Зачем? Они и так давно принадлежали ему. Они были доступны ему в любое время и в любом месте. Она вся была его. Она настолько любила его, что позволяла ему все, порой даже оглядываясь по сторонам – не слишком ли они откровенны. В тот раз он просто сидел рядом. Совсем рядом. Он обнимал её и целовал. Потому и был не пристегнут, потому и не сработала подушка на пассажирском месте. А когда машина выехала на обочину, он попытался помочь ей вернуть её обратно. Но не получилось… 

        Джип с курскими номерами еще три дня колесил по городу. Его неоднократно видели возле отдела полиции, у прокуратуры, у экспертного учреждения, у банков, у автосалонов. Водитель ездил по окраинам, выискивал гаишников и о чем-то активно с ними беседовал. Днем он возил туда-сюда каких-то людей. Одни садились и выходили из машины суетливо, как бы прячась или просто не желая себя обнаруживать; другие, напротив, несли себя со всей важностью, открыто демонстрируя свое величие. По вечерам и заполночь его видели подолгу стоящим у ресторана «Раки».
        На четвертый день адвокат сообщил, что, наконец, Лизу вызывает на допрос следователь. Велел, если уж не менять показания, так хотя бы держаться статьи 51 Конституции РФ – не давать в отношение себя никаких показаний.

        Следователь принял с улыбкой. Перед этим от него вышла потерпевшая Сиверцева. Они встретились взглядом с Лизой и на этот раз её взгляд был не тем пронзающе жестоким, а как бы ироничным, с легкой улыбкой и в то же время хищническим. Это был взгляд победительницы. Но почему она так посмотрела, в чем её победа, Лиза не поняла.
        - Елизавета Павловна, - начал следователь, - Я должен допросить вас в качестве свидетеля и разъясняю вам соответствующие права и обязанности.
Далее последовал перечень прав и обязанностей свидетеля и предупреждение за дачу заведомо ложных показаний. Лиза, не разбираясь в процессуальных моментах следствия, не очень удивилась тому, что её допрашивают как свидетеля, но обратила внимание, что ранее её называли подозреваемой. Хотя и это понятие ее удивляло – ведь и так все было ясно, чего подозревать-то.
        - Расскажите, что вам известно по делу?
        - Ну… - промолвила в нерешительности Елизавета, взглянув на адвоката, - Я уже давала показания полицейским. Я не справилась с управлением…
        - Да полно ж вам оговаривать-то себя, - засмеялся следователь. – Вы давали объяснение работникам ГИБДД, говорили, что не помните ничего. Вот, - открыл он папку: «Ехали, разговаривали, от удара я потеряла сознание и очнулась, когда меня приводили в чувство незнакомые люди». Вас приводили в чувство посторонние люди, брызгали на вас водой?
        - Да, меня кто-то умывал.
        - Вот и хорошо, - записал что-то следователь.
        - Вы были на заднем сиденье с женой водителя, разговаривали, он на вас отвлекался по дороге. Так?
        - Не-е-т, - удивилась Лиза, сделав округленные глаза.          
        - Ну как же, вот показания Сиверцевой: «С Лизой мы разговаривали на заднем сиденье, Сергей постоянно отвлекался на нас». Вам нужна очная ставка с Сиверцевой?
        Ничего не понимая и не веря услышанному, Лиза посмотрела на адвоката.
        - Нет, очная ставка не нужна, все было именно так, - сжал адвокат руку Лизы.
        - Я… Я ведь могу не говорить об этом? - нерешительно спросила Лиза.
        - Это ваше право. Согласно справке эксперта-биолога крови, изъятой с подушки безопасности водителя, недостаточно для определения её принадлежности. Согласно дактилоскопической экспертизе на руле, ручке переключения передач, рычаге включения указателей поворота, на внешней и внутренней ручках водительской двери имеются отпечатки пальцев рук Сиверцева. Согласно электротехнической экспертизе подушка безопасности пассажира в рабочем состоянии. Не сработала из-за того, что на пассажирском сиденье рядом с водителем попросту никто не сидел. Всё сходится. Поэтому, - усмехнулся следователь, - И при большом-то желании вас на статью, простите, не «натянуть».

        Допрос был окончен быстро. Лиза подписала протокол не читая, и они вышли с адвокатом на улицу.
        - Ну вот и всё. Постановление о прекращении уголовного дела я вам потом привезу. А пока вот, - подал он ей листок бумаги.
        «…претензий не имею, ущерб возмещен полностью, - прочитала Лиза рукописный текст, - Сумму… - далее шла средней величины цифра с шестью нулями, - …получила. Сиверцева».
        - Что это?! Это мне платить?! Откуда у меня такие деньги? – подняла на адвоката полные слез глаза Лиза.
        - Нет, вы не поняли. Это уже оплачено. Всё оп-ла-че-но, - успокаивающе тронул он её за плечо.
        Лиза остолбенела. Она вспомнила мужчину-«специалиста» в сером костюме.
        - Это… - дошло до неё, - Это был… он?
        - Станислав Иванович…
        - Почему вы не сказали мне об этом?!
        Адвокат развел руки в стороны:
        - Это было его желание.
        Лиза растерянно стояла с распиской, совершенно не понимая, как ей на это реагировать.
        - И еще вот это, - достал адвокат из кейса пухлый конверт.
        В конверте нащупывался какой-то плотный предмет. Раскрыв его, Лиза увидела ключ с брелоком «Volvo C30».
        - Вам надо доехать до автосалона подписать документы и забрать автомобиль. Это его подарок вам. Не бойтесь, он выбрал самый безопасный автомобиль.

        «Почему ты не сказал?!» - пришло сообщение на электронную почту.
        Стас не ответил – ни к чему это. Или не сейчас. Он сделал свое дело. И, чувствуя необыкновенную легкость в душе, был увлечен тем, что обдумывал, где и сколько взять кредитов, чтобы удержать на плаву бизнес. Ему вновь чертовски хотелось работать. Но прежде – надо хорошенько отдохнуть.

        Ленд Крузер легко набрал нужную скорость и уверенно понес своего хозяина к дому. Дорога была свободной и сулила скорое прибытие в родной город. Впереди догорали отблески заката.

        Первые лучи рассвета обагрили кровавые пятна на асфальте. Тяжелый внедорожник, оборвав отбойник фуры, влез под неё по самое лобовое стекло, сникнув, как бы встав на локти. От удара его слегка развернуло с выносом задней части на встречную полосу. Водители проезжающих машин и их пассажиры с ужасом рассматривали аварию через открытые стекла. Растерзанная ножницами спасателей крыша как раскрытая пасть страшного чудовища зияла над окровавленной подушкой безопасности водителя.
        - Пап, а чей это регион «46»? - спросил мальчик из проезжающей легковушки своего отца водителя.
        - Курск, сынок. Догнал дядя фуру, видимо слишком спешил…   
        Машины медленно продвигались мимо аварии и разъезжались в обе стороны, каждая по своим делам.
        Лиза безмятежно спала под боком у простившего её мужа, впервые уснув спокойным сном после ДТП.
        А в одной из строительных компаний Курска суетились рано вызванные на работу люди. Они готовили катафалк и эвакуатор, не понимая, как это могло произойти с их любимым начальником.
        Никто из них не знал, что это просто сбылось предсказание цыганки.

        *   *   *

        *  Эрзя, мокша – народности мордвы, шокша – этническая группа эрзян.
        ** Важняк – профессиональный сленг, следователь по особо важным делам.

        Фото с сайта https://yandex.ru/images/search?text


        Июнь 2015 г.