Здравствуй, Барабашка!

Олег Ал Новожилов
 
Корифеи науки нам говорят: «электрон - это материальная частица, имеющая вес   9.107х10-28 грамм и отрицательным зарядом». Отрицательный заряд можно уверенно обнаружить, имея индикатор магнитного поля  подобно ктодно-лучевой трубке телевизора или частицами с положительным зарядом.  Эти же корифеи говорят: электрон – это волна. «Так частица или волна?»  Спрашиваем их. Отвечают: « И частица и волна! Есть веские аргументы в пользу волны и частицы». Вещество или поле? Одной и той же частицы?
Принять это абсурдное утверждение сточки зрения логики - значит совершить насилие над психикой, причем в наглой изощренной форме, с элементами издевательства и скорее садизма. Нам говорят: если вас не убеждает интерференция  пучка электронов, характерная для волны и полей  ( а не частиц и пучков ), примите этот  ( не факт ) а домысел на веру, доверяясь высоким авторитетам. (Вы же верите в Христа, хотя никто из создателей евангелия не видел Христа, не жил с ним в одну эпоху, а первые евангелия написаны через 100 лет после распятия Христа).   Но и авторитеты временами выражали сомнения в истинности некоторых теорий, требующих насилия над психикой. Например, великий Ньютон не принял  волновую теорию света Гюйгенса, жившего в одну эпоху с ним, продолжая утверждать, что свет это не волна, а  поток частиц ( корпускул ). Тем более, трудно было  уйти от частиц к волне, когда обе теории как бы скользили  одна вокруг другой, то расходясь, то сливаясь. Ведь лучевая (корпускулярная) картина отражала некоторую долю истины, несмотря на явное противоречие с волновой картиной. На базе лучевой теории  был  рассчитан ряд оптических устройств - телескопы, фотоаппараты и т.п. Лучевая теория (корпускулярная) отлично работала без объяснения того, какая частица или материальная точка движется вдоль луча. Вот и сейчас лучевая  теория  электронов отлично сосуществует с волновой. Ведь в последние десятилетия электронная оптика сделала огромные успехи, в которой изображения создаются не  световыми лучами, а пучками летящих электронов. Благодаря электронной оптике удалось достичь гораздо больших  увеличений в микроскопах, чем в обычной световой, и проникнуть в самые сокровенные тайны материи. Одни и те же факты  объясняются и описываются  с двух противоположных  точек зрения одинаково хорошо.
Световое восприятие в глазу производится  электромагнитными волнами с длинной волны от 0.0004 до 0.0007мм. Колеблющимися величинами при этом являются напряженности  электрического и магнитного полей в пространстве. Это стало известно после работ Дж. Максвелла  около 1870 года. До этого  главной трудностью был ответ на вопрос: что же колеблется в световой волне?  Какая материальная величина периодически изменяется? Не зная как ответить на этот вопрос, Ньютон, ознакомившись с трудами Гюйгенса, не согласился с ним. Долгое время и после Ньютона очень многие не верили  в волновую теорию по тем же причинам, что и сам Ньютон. И в самом деле, если волны в воздухе и на воде можно описать, рассматривая движение частиц вещества, то электромагнитные воны уже никак к перемещениям  материальных элементов не  сводятся. Говоря об изменении электромагнитных полей, невозможно представить их как  перемещение каких-то частиц вещества. И, несмотря на разную сущность этих движений, законы и тех и других  очень сходны и как бы скользят друг об друга и переплетаются.  И вот электрон, сто раз доказанная материальная частица, ни масса, ни заряд которого, ни  при каких обстоятельствах и условиях никогда  не делятся, и части заряда и массы  его никто никогда не наблюдал, вдруг предстает перед нами не как частица, а как волна!? Но как бы это парадоксально ни казалось, пучок электронов- это- экспериментальный факт- проходит через кристалл как волна. Но ведь  в то же время, не вызывая никаких сомнений, электрон движется как частица, не проявляя никаких волновых свойств. Например, в кинескопе телевизора  электроны движутся по строгим траекториям, которые предвычисляются,  в принципе,  так же строго как орбиты планет.
С другой стороны теоретически предсказанное Дираком превращение световой волны в вещество позже было экспериментально доказано. Световые кванты при определенных условиях могут превращаться в две противоположно заряженные частицы - электрон и позитрон. Происходит «чудесное превращение мелодии в скрипку».
  Что же делать в этой путанице? И корифеи придумали и нашли очень удобный выход: они объявили, что открыт новый фундаментальный закон природы и дали ему название: «принцип неопределенности». Вот что они пишут, опираясь на  принцип неопределенности:  «следовательно, частица, импульс которой задан точно по величине и направлению, не имеет никакой координаты (пучок в этом случае имеет бесконечную ширину, т. е. его «траектория» бесконечно размыта в пространстве». Желающих опровергнуть принцип неопределенности путем мысленных экспериментов  ждет грустная судьба изобретателей вечного  двигателя.  В этой абракадабре сомневался даже сам великий Эйнштейн,  и пытался придумать мысленные опыты, которые опровергли бы этот «фундамент» мироздания. И даже этот корифей не смог оказаться сильнее природы. «Теперь этот пример должен служить предостережением для критиков принципа неопределенности, которые еще не перевелись среди людей, интересующихся физикой, и в малом числе, среди самих физиков».
И мы сочувствуем корифеям, добывающим  информацию из дебрей материи с глубины 10 – 28  миллиметра. Причем не имеющим никаких инструментов кроме камеры Вильсона фиксирующей сгущением капелек тумана путь пролетевшей микрочастицы, которая пролетает камеру Вильсона размером 2.5 см. за одну десятимиллионную  долю секунды. Мы склоняем голову перед корифеями, вспоминая, что английский физик П. Блеккет  получил и обработал 23000 фотографий камеры Вильсона, на каждой из которых было в среднем 18  треков ( путей  пролета частицы через камеру Вильсона), всего следовательно 400000 треков. И лишь на восьми снимках  оказался зафиксированным след протона. Трудно представить нам, обывателям, титанический труд корифеев. Если скажем, камера Вильсона выдает снимок каждые три минуты (а в действительности, первые камеры с ручным управлением были более медлительны). За час можно нащелкать 20 фотографий, за восьмичасовой рабочий день – 160, а для получения 23 000 снимков потребуется  150  дней. И это при условии, что  камера работает бесперебойно, чего на самом деле  никогда не бывает. И так, по крайней мере, полгода однообразной, до одури утомительной работы: нажимать курок, включать дуговую лампу, щелкать фотоаппаратом, открывать и перекрывать вентили воздушных коммуникаций, а потом вновь нажимать курок и т. д. и это для каждой фотографии. И так 23 000 раз. Все ради каких-то восьми снимков. Но ведь и эти восемь надо отобрать, тщательно изучив 23 000 фотографий и проанализировав имеющиеся на них 400 000 линий треков! Но что значат эти восемь фотографий, когда иногда один Вильсоновский снимок совершает переворот в науке. Мы преклоняем голову перед корифеями. И должны окончательно и бесповоротно принять необъяснимый с точки зрения логики факт: электрон - материальная частица может неожиданно для нас предстать пред нами как призрак, не имея ни массы, ни точного  местоположения. Как призрак!? И страшно и смешно… Призрак: это что–то нематериальное, необъяснимое. Призрак? А почему бы и нет. Если мы принимаем факт трансформации  электрона из материальной частицы в неощутимую, с неопределенным положением в пространстве волну электромагнитного поля, то, наверное, мы имеем право принять феномен   существования  трасформации  материального живого существа  в целом в необъяснимую форму  его призрака. А дальше один шаг до пришельцев и НЛО со всем пакетом феноменов: необъяснимых появлений,  исчезновений, изменений скорости при перемещении т. д. И нас не должно после принятия  их принципа неопределенности удивлять  и вызывать у нас ужас при мягкой трансформации привычных восприятий понятия: сгусток  электронов и протонов в абрисе Барабашки! Пришельцы? Они существуют среди нас. И возможно это аборигены из прошлого, и существовали на земле и до нас. Или прилетают к нам  с других планет с высочайшей цивилизацией по заданию, как разведчики или исследователи. И если корифеи придумали себе в усмешку над  логикой и над нами с вами принцип неопределенности как постулат  фундамента мироздания, то мы вправе, как ответ на их издевательство над нами,  изобрести «принцип Барабашки», основанный на их принципе неопределенности. И этим обобщенным принципом Барабашки  будем объяснять  все феномены НЛО. Теперь, когда вопрос существования Барабашки решен, встает почти правовой вопрос статуса Барабашки и его прописки на земле. Абориген он, или эмигрант гастрабайтер?  Корифеи говорят: «никто, никогда не мог и не сможет в будущем прилететь к нам на землю с других планет». Прекрасно. Аргументы?
Если бы вдруг Полярная звезда сгорела или взорвалась бы в данный момент и перестала бы существовать,  еще 460 лет мы могли бы определять  направление на север по ней (ровно столько,  от  полярой звезды, идет свет к земле). Единственный случай, когда мы видим в реальности событие, произошедшее  460 лет назад. Таким образом, если Барабашку в виде не материальных лучей, а поля  аналогично лучам света 460 лет тому назад послали к нам «полярники» с Полярной звезды, то при максимально возможной  скорости разрешенной  Эйнштейном, в 300.000 км в секунду он приземлился бы  только вчера на Северном вокзале. Нам возражают: навряд ли за 460 лет полета «полевой» пакет информации с абрисом Барабашки смог сохраниться, продравшись через мириады  частиц нейтрино, которым нафаршировано космическое пространство.  Позвольте возразить. Нейтрино ни с чем не сталкивается и ни на что не реагирует, пронзая например, беспрепятственно земной шар.
  В потоке космических лучей корифеи обнаружили частицы, неизвестные на земле (из семьи мезонов). И только потом научились получать их при помощи сверхмощных ускорителей. Облучив  свинцовую пластинку, они получили две частицы: позитрон и электрон, которые встретив друг друга, взаимно аннигилируются  (исчезают). Значит, могут исчезать материальные частицы.  И так же эта пара частиц может возникать  при известных обстоятельствах.  И это исчезновение и возникновение материальных частиц  не вызывает ни у кого удивления.
Не будем просить Барабашку рассказать, из каких частиц, в каком порядке он собран. И что это за структура, которая при определенных обстоятельствах, собирается  в форму летающей тарелки или в человекообразных пассажиров в серебристых скафандрах, почему, три человека из группы землян видят  над головой НЛО, а  пять не видят, стоя рядом. И не будем ломать голову над тем, куда исчезают (аннигилируются) вдруг увиденные объекты. Тем более, не будем интересоваться, сколько тысячелетий  они летели к нам в виде набора частиц и как они были расположены в лучах, в соответствии с пакетом информации, который был размыт в длинную кодовую последовательность программы. Вопросы эти не имеют смысла, пока корифеи наши  умеют всего лишь ловить отдельные, неизвестные на земле частицы в космических лучах, а не анализировать их  последовательность и оправдываться перед нами в своем бессилии, придумав « принцип неопределенности». Примем пока  доступную нам данность и скажем с улыбкой:
 «Здравствуй, Барабашка!».