6 лет с техасскими рейнджерами Глава 11

Андрей Куликов
Глава 11.

Война Соляных озер и долгий путь.

У подножия гор Гваделупе, в ста милях к востоку от Эль Пасо, штат Техас, расположены несколько крупных соляных месторождений, известных как Соляные озера. Эти месторождения находились тогда на государственной земле. Больше ста лет поселенцы в этой части Техаса и из северных областей Мексики брали соль свободно, не было никакого владельца, что потребовал бы платы. Все, что нужно было сделать – подогнать фургон к берегу озера, лопатой закинуть столько соли, сколько нужно, и можно ехать дальше.
Из Сан-Элизарио до Соляных озер было около девяноста миль без единого источника воды. Укатанная фургонами и повозками дорога была прямой, как стрела, и в хорошем состоянии.  Перевозчики соли привозили воду в бочках в место, называемое «Станция полпути», в сорока пяти милях от Сан Элизарио. Здесь они отдыхали, поили лошадей, а половину воды оставляли на обратный путь. Затем они добирались до озер, грузили фургоны солью и возвращались тем же путем. На станции снова поили животных и уже без остановок ехали в Сан-Элизарио.
Чарли Говард после своего избрания судьей округа поселился в старом городке Франклин. В этих соляных озерах он видел финансовую возможность и написал своему родственнику, Джорджу Зипелману в Остин, чтобы тот приобрел несколько земельных сертификатов и прислал ему для захвата соляных месторождений. Едва получив документы, Говард запретил кому бы то ни было вывозить соль без его разрешения, что вызвало возмущение переселенцев и мексиканцев по обе стороны границы. Субподрядчик сухопутного маршрута между Эль Пасо и фортом Дэвис по имени Луис Кардис поддержал мексиканцев, он сказал, что Говард не имел права запрещать вывоз соли. По происхождению Кардис был итальянцем, он приехал в округ Эль Пасо в 1860 году, женился на мексиканце и стал видным политическим активистом. Кардис был республиканцев, в то время как Говард – демократом. Они быстро стали злейшими врагами, вскоре их противостояние обострилось и привело к тому, что Говард застрелил противника из двуствольного дробовика в лавке «Шульц и братья» во Франклине. Это привело к конфликту, известному как «Война за Соляные озера».
После убийства Говард бежал в Нью-Мексико и оттуда отправил письмо губернатору Техаса с просьбой прислать рейнджеров для его защиты и контроля за порядком во время судебных процессов, где он председательствовал. В то время на расстоянии пятисот миль от Эль Пасо не было ни одной роты Пограничного батальона. Эль Пасо находился в семьсот пятидесяти милях от Сан Антонио или Остина. Путь туда занял бы неделю по крайне неблагоприятной местности, настоящее испытание для любого, кто попытался бы покрыть его.
Губернатор отправил тогда еще майора Джонса из Остина на север, в Топико, штат Канзас, а оттуда по железной дороге на запад в Санто-Фе, Нью-Мексико, после чего верхом до Франклина. Джонс оказался в этой дыре незаслуженно и незапланированно, однако, получив необходимую информацию, приступил к созданию роты рейнджеров из двадцати человек. Джон Таус стал лейтенантом нового подразделения, получившего наименование рота С, расквартированного в Сан-Элизарио, в двадцати пяти милях к югу от Эль-Пасо.
Вскоре после формирования роты Говарду было позволено вернуться в Сан-Элизарио под защитой рейнджеров. Однако, едва стало известно, что судья Говард вернулся в Техас, рота была окружена бандой мексиканцев численностью в двести или триста человек, которые потребовали юриста на расправу. Лейтенант Таус отказал, бои велись на протяжении трех дней с небольшими перерывами. Сержант Маттимор был убит мексиканским снайпером, засевшим на крыше глинобитного здания в соседнем квартале, затем были убиты несколько американцев возле лагеря роты С.
После нескольких дней боев главари банды под белым флагом запросили встречи с лейтенантом Таусом. Тот в конце концов согласился встретиться с двумя из них, но в процессе переговоров вооруженные мексиканцы по одному подкрадывались к месту встречи и окружили его. Они потребовали капитуляции рейнджеров и выдаче судьи и двух  его друзей, которые тоже находились под защитой роты.
Нет никаких сомнений, что мексиканцы угрожали лейтенанту смертью  в случае неисполнения требований. Вернувшись в лагерь роты с бандитами, он сказал:
«Парни, все решено. Вы сдаете оружие и лошадей, после чего можете свободно уйти».
Рейнджеры были в ярости из-за позорной капитуляции, но ничего не могли сделать – со всех сторон смотрели стволы вооруженных бандитов. Билли Марш, один из самых молодых бойцов роты, крикнул своему командиру:
«Единственная разница между вами и скунсом в том, что у скунса есть белая полоска на спине!»
Судья Говард пожал руки и вежливо попрощался со своими друзьями рейнджерами. После того, как мексиканцы забрали у роты оружие, Говарда с двумя друзьями подвели к глинобитной стене и расстреляли. Затем на шею судьи надели веревку, привязанную к седлу лошади, протащили по улицам Сан-Элизарио и сбросили в канаву. Затем мексиканцы скрылись, многие пересекли Рио-Гранде и вернулись в Мексику.
Лейтенант Таус подал в отставку с должности командира рейнджеров, рядовой Чарльз Лудвик стал первым сержантом и исполняющим обязанности командира до тех пор, пока правительство штата не пришлет офицера принять руководство ротой. Если бы лейтенант Таус протянул бы еще сутки, он бы избежал позорной сдачи, так как в это время Джон Форд ворвался в долину Рио-Гранде с отрядом ковбоев из Нью-Мексико на помощь осажденным рейнджерам. Разъяренные участью Говарда, его друзей и погибших во время трехдневной схватки горожан, ковбои вихрем пронеслись в Эль-Пасо и линчевали несколько мексиканцев, которых обвинили в участии в банде, убившей американских граждан. Пограничный батальон в его нынешнем виде был создан первого мая 1874 года, и капитуляция Тауса легла черным несмываемым пятном на всю последующую службу.
Потом, когда я приехал в Эль Пасо, я много разговаривал с членами отряда Тауса. Некоторые считают, что он просто намочил штаны, в то время как другие говорят, что он ошибся, согласившись на встречу с главарями и позволив застать себя врасплох и вынудить сдаться.
В настоящее время обстановка в Эль Пасо настолько плоха, что лейтенанту Бейлору было приказано принять командования рейнджерами. Перед отъездом он был вызван в Остин, где имел разговор с губернатором. Тот сказал, что должны быть приложены все усилия для дипломатического разрешения конфликта из-за Соляных озер, что обе  стороны виновны в той или иной степени, сделанного не воротишь, и теперь восстановление порядка – примирительная, но никак не карательная операция.
28 июля 1876 рядовой Молтимер и я приехали в Сан Антонио из Остина и представили наши верительные грамоты лейтенанту Бейлору, который сообщил, что на второе августа намечено отбытие в Эль Пасо. Ожидать этой даты мы отправились в лагерь на реке Сан-Антонио.
Ранним утром 2 августа 1879 года наш маленький отряд покинул лагерь и отправился в долгий путь. Один фургон вез громоздкое старомодное пианино, на вершине которого были свалены пожитки лейтенанта. В задней части фургона был крошечный курятник, в нем четыре цыпленка и один петух. Лейтенант любил свежую курятину и яйца на обед. Его семья состояла из миссис Бейлор, двух дочерей (Хелен, четырнадцати лет, и Мэри, лет пяти-шести) и мисс Кейт Сиднор, сестры миссис Бейлор. Дети и женщины путешествовали в большой повозке, запряженной парой мулов, еще в одном фургоне везли еду для людей и корм для животных. Рейнджеры же ехали верхом, сопровождая фургоны. Двое поселенцев из Нью-Мексико напросились ехать с нами ради защиты. Разумеется, со всем этим мы продвигались крайне медленно. Как сейчас помню, 1879 год выдался очень сухим, ни капли дождя не упало за все 700 миль пути. Миновав форт Кларк и реку Дьявола, мы оказались на фронтире, где все еще оставалась вероятность нападения индейцев, что требовало повышенной бдительности.
Ночами возле костра лейтенант Бейлор развлекал нас рассказами о ранних годах фронтира. Он родился 24 августа 1832 года в старом форте Гибсон в стране Чероки, там, где теперь штат Оклахома. Его отец, Джон Уокер Бейлор, был хирургом в армии Соединенных Штатов. Лейтенант Бейлор стал солдатом по призванию и по наследству. В 1879 году ему шел сорок седьмой год, он был ростом шесть футов два дюйма и представлял собой эталонный образец человека фронтира. Он был хорошо образован, писал статьи для газет и журналов, был прекрасным оратором и расказчиком. Он так же был менее сдержан, чем любой командир, с которым я служил. Он участвовал во многих боях с индейцами на техасском участке фронтира, его рассказы были потрясающими. Кроме того, Бейлор оказался добропорядочным христианином, членом Епископальной церкви с детства. За все месяцы, что я служил под его началом, я не услышал от него никакого богохульства или пошлости. Он не пил виски и не употреблял табак. Думаю, если бы он написал книгу о своем опыте жизни на границе, это была бы самая удивительная книга из всех.
У меня не хватит слов, чтобы описать храбрость лейтенанта Бейлора. Он был храбр настолько, насколько только может быть храбр человек, более того, он считал таковыми и всех остальных и искренне не мог взять в толк, как человек может оказаться трусом. Он мог участливо выслушать горе любого человека. Он часто помогал своим людям и старался обеспечить их лучшим снаряжением, даже если платить приходилось из своего кармана. Люди тянулись к нему и он никому не отказывал в свободном месте в нашем караване. Это привело к тому, что худшие люди в долине Сан Симон без конца доставляли нам неприятности, едва не вызвав одну или две перестрелки в лагере.
Бейлор почти не заботился о дисциплине в отряде. Десять или пятнадцать разведчиков порой были растянуты на многие мили. Для того, кто вел полк во время Гражданской войны, наш крохотный отряд, возможно, казался слишком незначительным, и он предоставлял людям больше самостоятельности. Человеку вроде меня, который был вышколен командирами вроде майора Джонса, капитанов Колдвелла и Робертса, лейтенанта Рейнолдса, метод Бейлора казался самоубийством. Казалось, было  вопросом времени, когда нас застанут врасплох и расстреляют в клочья.
Еще одной особенностью этого замечательного человека был оего равнодушие ко времени. Если мы натыкались на индейский след, он мог следовать по нему в самые отдаленные места.
«Нам некуда торопиться, парни», говорил он, «Мы все равно всех поймаем рано или поздно».
Например, возница дилижанса и пассажир погибли в каньоне Квитмана в январе 1800 года, за две недели до возвращения Бейлора из очередного рейда в горы Гваделупы. Несмотря на прошедший срок, он отправил меня собрать отряд и получить припасы на десять дней с приказом выдвинуться на следующее утро. Как второй сержант, я осторожно усомнился в целесообразности такой разведки, на что он ответил:
«Вы лучше, чем думаете, сержант. Это еще один шанс вам убить индейца».
Казалось невероятным, что можно начать преследование через две недели и выследить кучку индейцев, но он это сделал. Дайте команчу или кайову фору в  две недели, и они окажутся в Канаде, апачи были более медлительными, но куда более смертоносными.
Бейлор был лучшим стрелком, что я видел. Он убил больше врагов, чем вся остальная рота, вместе взятая. Когда мы ехали в Эль Пасо, он пользовался Винчестером, но, после очередного убитого индейца, сказал, что это слишком легко и перешел на спортивную винтовку Спрингфилда. Он часто пользовался тем, что называл «палочки для отдыха» - несколько палочек длиной около трех футов и толщиной с мизинец, связанные в пучок  с одной стороны в нескольких дюймах от концов. При стрельбе он опускался на корточки или одно колено, разводил свободные концы палочек и устанавливал связку наподобие прицельного штатива. Ствол его винтовки покоился в развилке и позволял очень метко стрелять. Он постоянно носил эти палочки в руке и использовал их, как арапник, когда ехал верхом. В те дни я гордился своей стрельбой из Винчестера, но обнаружил, что Бейлор опережает меня на милю, если дело касается стрельбы на большое расстояние. Я тоже обзавелся такими палочками, но постоянно забывал ими пользоваться, предпочитая палить с рук навскидку.
Я не могу закончить описание лейтенанта Бейлора без упоминания его прекрасной супруги, что проделала с нами такой трудный путь в Эль Пасо. Ее звали Салли Герлонд Сиднер, она родилась 11 февраля 1848 года. Ее отец был оптовый торговец в Галвестоне, в свое время побывший даже мэром этого городка. Миссис Бейлор была яркой, образованной женщиной, умело игравшей на фортепьяно. Ее доброе, солнечное отношение и золотое сердце быстро завоевали ей друзей среди рейнджеров.
Когда мы миновали Пекан Спрингс на реке Дьявола, то оказались там, где не было ни скота, ни ранчо, вообще ничего, пока мы не достигли форта Стоктон в двухстах (!) милях к западу. Это была просто огромная необитаемая территория, в наши дни огороженная, с пасущимися коровами и овцами. Сейчас там можно встретить тысячи людей на мощных автомобилях, но сорок лет назад это была пустынная местность, опасная даже для вооруженного отряда техасских рейнджеров. На реке Дьявола я узнал, что лейтенант не только отличный стрелок, но и рыбак. Фактически, он кормил весь лагерь, принося отличных окуней, некоторых с тарелку размером.
В сорока милях к западу от озера Бивер мы достигли ручья Говарда, одного из многочисленных притоков Пекоса. Там мы увидели обломки каравана переселенцев, атакованных индейцами несколькими месяцами ранее. Мулов угнали, людей перебили, имущество разграбили, а фургоны сожгли. Если бы индейцы такими же силами напали на наш маленький отряд из десятка мужчин, двух женщин и двух детей, нам пришлось бы несладко.
Наконец, мы добрались до форта Ланкастер, старого правительственного поста на восточном берегу Лив Оак  Крик, чуть выше точки, где эта красивая река впадает в Пекос, и расположились на отдых в тени огромных роскошных дубов. После этого мы устремились на север, вверх по Пекосу, самой удивительной реке тех мест. В то время, до того, как воды Пекоса стали использоваться для орошения в Нью-Мексико, он круглый год нес мутные и солоноватые воды на юг. Не более тридцати или сорока футов, эта река, пожалуй, самая извилистая и коварная в мире, однако она же была местом обитая чудных сомов, весом от пяти до сорока фунтов. Несколько дней путешествия вдоль русла до пересечения понтонной переправы мы объедались свежей рыбой.
На понтонной переправе мы повстречались с парнями из Сухопутной Почтовой Службы, которые ехали из Сан Антонио в Эль Пасо  маршрутом через форты Мейсон, Менар, МакКаветт, Кончо, Стоктон и Девис, далее через Игл Спрингс на запад в район Каньона Квотман, туда, где индейцы совершили больше подлых убийств, чем где-либо еще на этом маршруте. Почтового подрядчика звали Бен Франклин. Неподалеку находилась почтовая станция, выстроенная по стандартному плану. С каждой стороны был вход в большую комнату. Сзади размещался загон с оградой высотой около восьми футов и толщиной около двух футов из высушенного на солнце кирпича. В здании было две комнаты, одна для приема пищи, другая – для отдыха и сна, а также для хранения вещей. Персонал станции следил за потовыми отправлениями и готовил еду для пассажиров, когда такие были, стоимостью пятьдесят центов за порцию, что было своеобразной компенсацией.
В пути наш маленький отряд был очень измотан и лейтенант Бейлор распорядился расположиться на отдых в нескольких ярдах от дороги. Как раз в это время мимо гнали стадо мулов, они обходили нас по большой дуге, а их погонщики продемонстрировали, как много в испанском языке слов и выражений, которые означают тех, кто устроил лагерь на дороге.
Когда мы оказались на станции, то имели удовольствие наблюдать, как почтовую упряжку готовят к пути. Дилижанс снаряжали в коралле перед отправкой к следующей станции. Пассажиры рассаживались перед тем, как впрягали мулов, затем возница давал сигнал и вся конструкция с треском катила вдаль.
Там следует поставить памятник всем, кто работал на почтовых станциях или дилижансах. Требовалось быть мужчиной с крепкими нервами и огромным мужеством, чтобы заниматься такой работой на индейской территории. Только за последний год (1880) было убито несколько работников почтовой компании на маршруте между фортом Дэвис и Эль Пасо. Некоторые потом присоединились к роте лейтенанта Бейлора и стали отменными рейнджерами.
От понтонной переправы мы устремились на запад, к следующему этапу нашего путешествия. В форте Стоктон мы пополнили запасы еды и корма для животных, впервые после форта Кларк. Форт Стоктон в  то время был весьма живым городком,  переполненным солдатами и гражданскими, здесь процветали салуны и азартные игры. В Леон Холс, в десяти милях к западу от форта Стоктон, нам пришлось задержаться на неделю, так как миссис Бейлор неожиданно заболела. Мы все страдали от холода, особенно по ночам, хотя был только конец августа, так сказывался переход к более высокой местности над уровнем моря. Это была первая холодная погода, которую я прочувствовал летом.
Наконец, 12 сентября 1879 года мы оказались в тишине и спокойствии городка Еслета, округ Эль Пасо, после сорока двух дней путешествия из Сан Антонио. Здесь мы встретили девять человек, все, что осталось от роты лейтенанта Тауса. Первые дни мы провели в штаб-квартире роты, лейтенант Бейлор занимался реорганизацией. Сержант Лудвиг был уволен по его желанию, и я стал первым сержантом, Том Свилинг – вторым, Джон Сиборн – первым капралом, Джордж Ллойд – вторым. Теперь рота была укомплектована до необходимых двадцати человек. Готовясь к зиме, лейтенант Бейлор приобрел прекрасный дом и пятнадцать акров земли, на которых в глинобитных казармах с небольшими загонами были расквартированы рейнджеры. Мы были готовы к новым приключениям на фронтире.
Когда мы прибыли в округ Эль Пасо, война за Соляные озера уже закончилась и порядок был восстановлен. Почти сотне мексиканцев были предстали перед судом присяжных за убийство судьи и его друзей, но никто не был осужден. В бумагах сержанта Лудвига я обнаружил ордера на арест более чем пятидесяти нападавших. После убийства судьи многие из них бежали в Мексику, но потом вернулись в США, в свои дома вдоль Рио Гранде. Я доложил об этом лейтенанту Бейлору и сказал, что с отрядом рейнджеров смог бы захватить большую часть подозреваемых в стремительном рейде вниз по реке. Он ответил, что ему даны указания от губернатора не допустить новых неприятностей после смерти судьи и не предпринимать никаких действий, связанных с оставшейся в прошлом войной Соляных озер, которые приведут к противостоянию мексиканских поселенцев и белых граждан США. Конечно, больше я разговор об этом не заводил.
Несмотря на завершение «Войны Соляных озер» новые приключения были не за горами. Всего через месяц произошла наша первая схватка с апачами, племенем индейцев, с которыми я никогда не сталкивался прежде.