Повстречались однажды булочка с изюмом и солёный огурчик. Повстречались и понравились друг другу. Она была такая пышная, сдобная, а он такой крепенький и в пупырышках. Понравились они друг другу да и поженились. Вот и славно. Ведь, честно говоря, булочка-то была уже не совсем свежая. Её мечты о знакомстве с киевским тортом или там с медовиком, или на худой конец хотя бы с простеньким Наполеоном давно уже растаяли, как пломбир на солнце. Пирожные - эклер да безе - тоже не проявляли к ней никакого интереса. Был, правда, короткий роман со сливочным рожком, но из-за него булочка только выплакала часть изюминок. А огурчик… Его, ещё совсем молоденького, оторвали от родной огуречной плети, вместе с такими же добрыми молодцами загрузили, увезли далёко от родимой грядки и крепко просолили. От чего он стал не таким уже свежим, но зато стойким - просоленое, как известно, не поддаётся быстрому разложению. В общем, эти двое понравились друг другу, как говорится, они друг друга нашли. Подружки невесты, булочки и их мужья слоёные язычки, перешёптывались правда: «Что ж это за брак? И что за дети будут от такого брака? Пирожки с огурчиками? Нелепица!». И булочка наслушалась таких перешёптываний и начала сохнуть: «Ах, если бы красавец эклер, или хотя бы предатель - рожок были рядом, она бы вся пропиталась их кремом, благоухала, а не сохла. Какая неосторожность! Какая ошибка этот, чего уж теперь таить, неравный брак!». А огурчику жалко было свою избранницу. Но что он мог предложить ей вместо сливочного крема? Свою любовь? Так она в ней видела теперь только огуречный рассол и больше ничего. Булочка устраивала скандалы и рыдала, роняя изюминку за изюминкой, черствея и ожесточаясь. Её тянуло в чайные да кофейни к подругам, таким же сохнущим сдобам, как она, что бы поговорить там о бисквитах да коржиках, о перчиках да огурчиках, которые, что с кремом, что с рассолом, а всё одним миром мазаны и всю-то их жизнь загубили. Огурчик в чайные да кофейни не допускался, тем более, что однажды булочка заметила, как её лучшая подруга-слойка, перед её мужем-огурчиком изо всех сил стелилась. Ну а что же огурчик? Что «что»? У него чай своих друзей хватало. Увидят его бывало, и ну кричать: «Смотрите! Да это ж солёный огурчик! Вот и отлично! Пойдём, выпьем». И огурчик всё реже отказывался, шёл и там, в компании друзей, песни пел, про любовь неразделённую да про братство огуречное. В общем, допелся - развелась булочка с огурчиком. И что? Да ничего. Она ж думала: «Я вон какая - белая, с изюминкой» и всё вокруг поглядывала. Да покрутился возле неё один сухарик, но он был ржаной и больше к пиву подходил, чем к сиденью в кофейнё, подходил и пошёл. Так что осталась она одна сохнуть. А огурчик? А что огурчик? Он же просолённый, крепенький. Встретил, говорят, красавицу-помидорку да и женился на ней. И они жили долго и счастливо. Да, чуть не забыл! Друзья булочки-то - помните? - сокрушались, какие у неё с огурчиком дети будут. Так вот, хорошие у них были дети, даже очень, и, хотя на отца были не слишком уж внешне похожи, но отвечая на вопросы взрослых, говорили, что хотят быть, по сути, похожими именно на него. Вот так, такой, значит, карамболь. И, стало быть, такой конец этой сказки.
Хотя, надо сказать, что чаще-то бывает совсем не так, а остаются они оба, и булочка, и огурчик, одни одинёшеки. Да это чаще, а не у нас.