Был у меня на Новгородчине, в деревне Замостье, знакомый соседский петух.
Красавец, каких немного: пёстрый, с белой грудью колесом, с пышным султаном белого хвоста и тёмно-золотистой шеей, переходящей в каурую спину и крылья.
Аккуратный двойной гребешок, надвинутый на лоб, и роскошная раздвоенная борода на манер адмирала Макарова довершали его парадный наряд.
Его гарем был от него просто без ума. Куры сбегались на первые же звуки его "Ко-оо, ко-оо... ко-оо-ко-ко..." Прекрасно поставленный глубокий баритон не оставлял равнодушными ни пеструшек, ни белянок...
Мне не раз приходилось общаться с этим замечательным представителем пернатых, поскольку рыба во Мсте водилась, а отходы от ее разделки делились по справедливости между соседской живностью: сторожевому Грому - щучьи и лещёвые головы, кошке Катьке - ёршики, а перед важно выхаживавшим перед домом Петей вываливались потроха. Тут же звучало его коронное "Ко-оо, ко-оо... ко-оо-ко-ко...", и со всего двора сбегались куры. Петя был настоящим джентльменом - пока куры не наедались, сам он не трогал ни крошки, только поглядывал и цыкал на самых нахальных, норовивших утащить кусок покрупнее в сторону. Слушались его беспрекословно.
Но самое интересное даже не это. Как известно, семья семьей, но сердцу не прикажешь. У Пети, кроме законных супружниц, была еще зазноба на другом конце деревни. Как увидит ее издали - и полулётом-полубегом, бросив своих, хлопая крыльями и вздымая дорожную пыль, мчится к ней через всю деревню...
Возвращался он уже не спеша, шагом, победно поглядывая по сторонам и откровенно любуясь произведённым эффектом.
Такая вот любовь!