Изо всех сил сдерживая себя, чтобы не разогнаться до скорости, обещавшей уже не штраф, а лишение прав пожизненно по причине разбившейся машины и погибших пешеходов, Крис несся по городу, постоянно рискуя нарваться на дорожный патруль.
От стремительной езды огни витрин магазинов, вывесок клубов, ресторанов и офисных зданий сливались в единую светящуюся полосу.
На отчаянно сигналивших автовладельцев сержанту было наплевать. Пусть пишут жалобы – Джонс непременно отмажет своего подчиненного. Осталось только убедить шефа в том, что Крис ехал якобы по следу Палача.
Наконец-то можно свернуть в боковые улочки, затем в трущобы. Хотя и там встречались прохожие, кошки и собаки, перебегавшие дорогу. Им каким-то чудом повезло не попасть под колеса летевшего дикой черной лошадью «Мустанга», оправдывавшего свое название на все сто.
Около тайного ангара, тщательно задрапированного плющом и имитацией каменной обветшавшей стены, поднялось облако пыли, не уступавшей по размерам ядерному грибу. Затормозивший и остановившийся автомобиль окрасился в желто-серый цвет.
– Где? – кратко спросил Оримфаер Ларри Коллинза, прогуливавшегося по вестибюлю ангара.
– Кто? – отозвался первый помощник Брауна.
– Начальство наше! Кто же еще!
– Тут.
– Живое?
– Относительно.
– Это как? – поинтересовался Крис, почувствовав облегчение – Палач хоть здесь не причем. Но на смену улучшемуся настроению сразу пришло негодование на Рэдклиффа: какого черта он игнорирует звонки Кимберли?!
– Пьет с утра, – пояснил Коллинз.
– Что за праздник или, наоборот, поминки? Хотя не отвечай. Где он тусуется?
– Ну… У себя. Сказать ему, что ты пришел? – задумался Ларри, словно размышляя: схлопочет ли он за доклад пулю в лоб или Браун ограничится устным нареканием.
– Не надо.
Сержант двинулся к местному кабинету банкира-преступника. Раз уж с ним все в порядке, Крис захотел выяснить, почему этот негодяй не выходит на связь с Ким? За расстроенную по чьей-то вине сестру Оримфаер готов был застрелить любого.
***
Неровным прозрачным рядом на столе стояли пустые бутылки: из-под виски, коньяка, водки… Навскидку алкоголя хватило бы человек на десять, если тем налить по пятьсот граммов. Впрочем, такому здоровяку, как Браун, и ведра спиртного будет мало.
– Всегда знал, что ты скотина, – сказал сержант, с отвращением глядя на Рэдклиффа, достававшего из шкафа новую емкость – литровую бутылку текилы. Каштановые волосы Брауна были взлохмачены, рубашка до середины расстегнута, пиджак валялся на полу. Словом, опустившийся человек без намека на былую презентабельность.
– С хрена ли ты пьешь?
Молчание снабдилось плеском: в стакан полился алкоголь.
– За тебя, между прочим, люди волнуются!
Крис снова не дождался от Рэдклиффа ни слова и разозлился еще сильнее:
– А ему все равно! Наглая морда! Хватит уже хлебать! Сколько же в тебя влезает-то? Мне кажется, у тебя вместо крови теперь коктейль из коньяка и прочей фигни! Что, язык проглотил? Или стыдно признаться в том, какая ты свинья? И смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю!
Оримфаер поздно сообразил, что перегнул палку до хруста, когда над ним возвысилась фигура Брауна, пугая габаритами. А если еще представить, каким ударом Рэдклифф может его наградить…
– У тебя все? – неожиданно мирно спросил банкир-преступник.
– Эмм… Наверно, да… – промямлил полицейский, ощутив, как по виску скользнула капля пота.
– Тогда сядь.
Крис повиновался, на всякий случай разместившись напротив Брауна, а не рядом. Отсюда он его не сразу достанет.
– Текилу будешь?
– А послабее ничего нет?
– Пивом могу разбавить, – Рэдклифф сунул руку под стол и извлек жестяную банку мексиканского производства.
Испытать последствия «тумана»* Оримфаеру доводилось. Однажды в академии после успешно сданных экзаменов он с однокурсниками устроили грандиозную попойку, мешая всевозможные виды купленного спиртного. С той поры прошло много времени, однако впечатления после вечеринки были свежи и малоприятны.
Согласившись на чистую текилу, сержант наблюдал за Брауном, наполнявшим стакан. С похожим состоянием Рэдклиффа, только менее усугубленным общей картиной происходящего, Оримфаер столкнулся, когда он весь вечер обыгрывал банкира в карты, и после очередного проигрыша Браун не на шутку загрузился своими мыслями.
Но сегодня он был вообще ни-ка-кой! Чем-то угнетенный, подавленный, пьяный…
– Что с тобой? – тихо произнес Крис.
– Паршиво мне…
– Полагаю, в банк ты не ездил.
– Сказал, что заболел.
– А на самом деле?
– Ты меня прости, – и Рэдклифф залпом опрокинул в себя содержимое стакана.
– За что? – изумился Оримфаер и тоже выпил. Браун извиняющийся настораживал больше, чем Браун разъяренный.
– Есть за что, – туманно пояснил банкир-преступник. – У меня, друг мой, хандра. Настроения нет.
– Хандра у него! А у меня сестра в слезах! Позвони ей, скажи, что Палач к твоей пропаже не причастен.
– Неудобно. Я же выпил.
– Да ладно? Ты не просто выпил, ты нажрался! Ким сама не своя – неужели тебе на нее плевать?!
– Объясни ей, что я пока не в состоянии контактировать.
Процедив сквозь зубы в адрес Рэдклиффа уйму нецензурностей, Оримфаер связался с сестрой и заверил, что Браун «жив, но неважно себя чувствует».
– Фак, а пить больше нечего, – расстроился банкир. – Как же мне хреново…
– Мне зато весело! Камнем на шее висит дело о Головорезе! – воскликнул сержант, вырвал из рук Рэдклиффа пивную банку и швырнул ее на пол. – Вот мне хандрить-то надо! Потому что в числе подозреваемых мой напарник! Как тебе такой расклад?
– Серьезно?
– Нет, я прикалываюсь! Короче, завязывай бухать, иначе…
– Крис, побудь со мной… – заныл Браун как маленький ребенок, с которым никто не хочет играть.
И полицейский, обозвав себя тряпкой, с лицом великого страдальца от жалоб Рэдклиффа на депрессию остался в ангаре на ночь, зарабатывая хронический недосып.
***
Ларри едва не лишился жизни, когда сунулся в кабинет Брауна узнать, соизволит ли босс наконец-то заняться криминальными делами (вряд ли подчиненные соскучились по нагоняям, но вот так на весь день плюнуть на обязанности? Очень странно). Брошенная в дверной проем бутылка просвистела мимо головы Коллинза в каких-то полутора дюймов**. Первый помощник пробормотал: «Понял» и шустро смылся вслед за стеклотарой, разлетевшейся дюжиной осколков.
Попасть под горячую и пьяную руку Крис желанием не горел, однако слушать сетования Рэдклиффа порядком надоело.
– Я тоже, пожалуй, пойду...
– Сидеть! – гаркнул банкир-преступник, и у сержанта подкосились колени. А Браун тут же жалобно произнес: – Ну хоть ты-то меня выслушай...
Последующие ночные часы Оримфаер с кислой физиономией, сменившейся на угрюмую, а затем на пофигистическую, внимал печальной истории Брауна, стараясь не расхохотаться. И жизнь у банкира тяжелая («Уж кто бы говорил», – с сарказмом заметил про себя полицейский), и с сотрудниками морока: лентяи, прощелыги и тупые как пробки (данное замечание было не вполне справедливо – дураков и не преданных людей Рэдклифф при себе не держал), и в мире стабильности нет... Словом, сеанс принудительной болтологии.
Заткнулся Браун на рассвете, выдохшись и протрезвев. Но Криса это отнюдь не обрадовало, ибо Рэдклифф заснул у него на плече, намертво придавив к стене.
Примечания
* «Мексиканский ёрш». В США его называют «туманом». Это коктейль наподобие русского «ерша», состоящий из текилы и мексиканского пива Corona Extra.
** 1 дюйм равен 2,54 см.