26. Ветер войны! (часть первая)!
Разность интересов.
В это же время взаимоотношения Ордена с одной стороны и короля Польши Владислава с Великим князем Литовским Витовтом – с другой стороны, стали резко обострятся. 6 января 1408 года в Ковно состоялась первая встреча между королем Владиславом и вновь избранным Великим магистром Ульрихом фон Юнгингеном. Встреча была инициирована польской стороной при полном желании орденской. Территориальные споры между Орденом и Польшей длились на протяжении всего XIV века. Не имея возможности освещать всю историю Польши, отмечу лишь Калишский («вечный») договор между Тевтонским орденом и королем Казимиром III Справедливым в 1343 году. По этому договору были возвращены ранее захваченные Орденом Куявия и Добжиньская земля: Гданьское Пооморье и Хельминская земля признавались в «вечной милостыни» у Ордена. Таким образом Тевтонский орден признавал польского короля своим благодетелем. Немного позднее Польша вернула под свой контроль Дрезденко и Санток, а в 1368 году Чаплинек и Драгим. Встреча в Ковно должна была разрешить территориальные споры. На ней присутствовал ливонский ландмайстер, а посредником выбрали Витовта.
Король Владислав требовал вернуть Дрезденко и Санток находившихся в его вассальной зависимости. Ульрих фон Юнгинген отложил решение до 24 июня и по истечении срока передал дело на рассмотрение третейского судьи, каковым они сами и выбрали Витовта. Попытки повлиять на решение третейского судьи уверениями в преданности и откровенной лести, не решили вопрос в пользу Великого магистра: Витовт присудил Дрезденко вернуть Польше. В приступе ярости магистр приказал захватить караван из 20 судов, груженных хлебом, который Ягайло направил Витовту, а Дрезденок он просто купил у владельца фон Оста, вассала короля Польши.
Вопрос с судами гружеными зерном, связан с тяжелым положением сложившимся в Литве. Чрезмерные дожди уничтожили озимые и яровые посевы пшеницы. Витовт запросил короля помощи, ибо в Литве начинался голод. Король проникся просьбой союзника и велел обмолотить хлеб во всех землях королевского домена в Куявии. Собранный за несколько лет хлеб куявскими старостами, коронным канцлером польским Закликой из Мендзыгожа и сремским был отосланн королем в Литву на 20 больших кораблях по реке Висле до Рагнеты, с тем, чтобы следовать далее вверх по Неману. По распоряжению Верховного магистра Ульриха фон Юнингена, корабли были перехвачены в Рагнете. Иными словами Гроссмейстер Ордена, как всегда спровоцировал военное напряжение, поправ права соседа. Это была его месть за присуждение Дрезденка королю Владиславу.
Не найдя ничего лучшего и, не заморачиваясь поверят ему или нет, Ульрих фон Юнгинген обвинил литовскую сторону в провозе варварам и язычникам оружия под видом зерна. Такое поведение и нарушение рыцарской этики, отвернуло некоторых рыцарей от предложения своих услуг Ордену. Был еще один стимул, который двигал магистром: ему выгодно было чтобы литовцы покупали зерно у Ордена по более высоким ценам. Незаконный захват зерна был одной из основных причин для войны, которая и так уже велась между королевством Польским и великим княжеством Литовским, с одной стороны, и Орденом Дома Девы Марии – с другой.
Понятно, что подобное вероломство сильно задело короля Владислава и лишний раз убедило в том, что мирным путем разногласия с Орденом не решить. Король направляет к Ульриху фон Юнингену, архиепископа гнезненского Миколая Куровского и каштелянов – сандомежского Миколая из Михалова, калишского Януша из Тулискова и накловского Винцента из Гранова, с требованием полного возмещения захваченного зерна. Однако самоуверенный и заносчивый Верховный магистр, преследуя свои цели на разжигание конфликта, сообщил, что им перехвачено не зерно, а оружие для варваров и язычников, которое, те употребят против братьев Ордена: по этой причине он его не вернет. Не успокоившись на этом, Ульрих фон Юнгинген мстя за обиду: так он воспринимал решение Витовта по присуждению права на Дрезденок королю Польши Владиславу, велел напасть на литовских купцов, торговавших в Рагнете, и захватить их имущество и товары. Верховный магистр ордена хотел, вынудить Великого князя Литовского на переговоры, дабы унизить очередными безрассудными требованиями. Но Витовт даже не счел нужным начинать с ним о чем-то договариваться. Хорошо зная мелочность Верховного магистра, он попросту игнорировал его усилия и заручившись согласием своего сюзерена, короля Владислава, решил отнять назад Самагиттию (Жемайтию), ппереданную им Ордену накануне битвы при Ворскле – 10 лет назад. Сделав молниеносный бросок войсками во главе с литовским маршалком Румбольдом, он захватывает в плен, а затем, изгоняет фогта Жемайтии Михаэля Кухмейстера и ряд других рыцарей-крестоносцев с отрядами, из недавно построенных замков и крепостей. Таким образом Витовт возвратил Жемайтию себе.
Ульрих фон Юнгинген, не обладая ни терпением, ни особым умом правителя, своей заносчивостью превосходил многих современников того времени. Фактически, мелкая мстительность и недальновидное поведение при захвате 20 кораблей с зерном и грабеж литовских купцов, привели к потере Жемайтии. Понятно, что современники да и сейчас мы, догадываемся что за этим прослеживается четкий провокационный план направленный на разжигание войны. Об этом мы уже говорили и еще будем говорить, но психологический портрет человека, приведшего к краху Тевтонский орден, очень четко вырисовывается. Необузданность нрава и положение занимаемое в военной структуре-государстве, вскрыли в нем черты человека, считавшего, что весь мир ему обязан: Орден – тем что он его возглавил, ну а Польша, Литва, должны терпеть его амбиции и забыть о всех своих притязаниях на захваченные его предшественниками территории. Ульрих фон Юнгинген, не совсем понимая на что идет, стал готовиться к войне. Все действия этого руководителя во временном отрезке 1407-1410 годов – это сплошные провокации против короля Владислава и Великого князя Литовского Витовта.
Летом 1408 года Гроссмейстер отправился инспектировать замки, расположенные на границе с Польшей и Литвой.
Шпионы короля Владислава доносили, что Ульрих фон Юнгинген лично объехал приграничные с Польшей крепости и замки Астрод, Торунь, Штразбург, Голуб, Швец, Тильзит, Рагнит с инспекцией на предмет их готовности к обороне. Магистр проследил за подвозом бомбард, снаряжения и продовольствия. В июне 1408 года орденский фогт Новой Марки сжег несколько пограничных польских селений, а фогт Жемайтии, получил указание запретить какие-либо связи жемайтов с Литвой, в том числе прекратить продажу литовцам зерна, меда, скот и прочие сельхозпродукты. Но это было проще сказать, чем сделать. Жемайтия, после взятия Витовтом новопостроенных крепостей и изгнания Михаэля Кухмейстера с рыцарями, могла только формально числиться за Орденом. Кроме того она была наводнена поляками, литовцами и руссами в которых жмудь видела братьев и избавителей от ненавистных псов-рыцарей.
7 сентября 1408 года Дрезденок официально перешел во владение ордена. Барон Ульрих фон Ост, нарушив вассальную клятву своему сюзерену, продал его Ордену. По законам вассалитета, сюзерен мог наказать своего вассала, плоть до смертной казни, но понятное дела, что барон перешел под покровительство Ордена.
Это событие обескуражило и расстроило короля Владислава. Вызвав к себе Януша с Лоренцо, он отправил их уведомить Великого князя литовского Витовта о необходимости встречи. Его величество мог бы провести это свидание и в Вавельском замке в Кракове, но находясь на севере королевства, решил не откладывать его, да, и Витовту, пребывавшему в это время в Новгородской земле, было так сподручней.
– И так, Рубикон перейден! – произнес Витовт, поглядывая сквозь стрельчатое окно в голубое небо.
– Назад пути нет! – отреагировал Ягайло. – После твоего захвата крепостей в Самогитии, дороги все отрезаны!
– После твоей утери Дрезденка, думаю все разговоры о мирном существовании с этими торгашами – бесполезны.
– Ты прав, Орден Девы Марии из рыцарского братства превратился в братство торгашей. То, что не могут присоединить по чести, он подло выкупают у нерадивых вассалов, нарушая рыцарский Кодекс Чести и попирая законы устройства королевств – вассалитета.
– Многие рыцари дорожащие своей честью отвернулись от них! – кивнул Витовт.
– Но многие авантюристы-наемники погоне за золотом еще спешат к надменному выскочке Ульриху, а он творит подлости с захватом чужих товаров, хлеба и устраивает грабежи купцов! – резюмировал Владислав.
Братья встретились в Новогородке, точнее Новогрудке, в замке с глазу на глаз. Двое преданных шляхтичей: Януш из Вержбны и Лоренцо из Монкастро тщательно проверив залу замка, сами остались за дверью. Староста новогрудский гостеприимно встретивший короля и своего правителя Великого князя, сам отбыл по поручению Витовта в Полоцк. Охрану державных особ взяли на себя наши друзья: под их командой находилась пинская хоругвь.
– У меня народ голодает, поэтому я не собираюсь мириться с этим тевтонским негодяем! – отреагировал Витовт, закипая гневом. – И раньше были сложные времена! – князь встал с кресла и заходил по зале. – Мы часто ссорились между собой и этим укрепляли Орден, но теперь настало время истины – или мы, или эта моровая чума, поглотит не только Балтийское приморье, но и Польшу с Литвой и Русью!
– Мы с тобой договорились два года назад, выступить единой силой против Ордена и если не уничтожить, то раз и навсегда обескровить. Эта задание перед нами и сейчас стоит! – отреагировал рассудительно Ягайло. Магистр нас провоцирует на войну, но мы еще не готовы к ней!
– Согласен! Но несколько ударов нужно нанести, чтобы отбить охоту у крестоносцев на некоторое время! – кивнул его брат.
– Наши люди донесли что Ульрих укрепил приграничные крепости, значит вскоре объявит войну.
– Это и мне доносят! Спесивые орденские собаки постоянно провоцируют моих рыцарей на столкновения! Я им рога пообломал в Самогитии, но видно мало!
– Значит так: ты собирай у себя хоругви в Литовском княжестве и на Руси. Понятно, что скрыть мы это не сможем, но и уличит нас Орден только в том случае, если мы согласимся с его обвинением. Держим мирную маску, но готовимся к войне. Об этом никто не должен знать – особенно папа. Его послы отбыли несколько дней назад: высказали озабоченность понтифика от наших конфликтов с Орденом.
– Ульрих передал королю Сигизмунду Венгерскому 40 тысяч флоринов, за поддержку Ордена.
– Вацлаву Люксембургскому он заплатил 60 тысяч флоринов! – усмехнулся Ягайло. – Однако, эти правители деньги брать – берут, но реальной помощи от них мало!
– На это и будем надеяться!
– Надежда надеждой, но у нас с Люксембургом, королем Сигизмундом заключен договор о мире и дружбе до 1413 года! Не думаю, что он его нарушит.
– Но и южные территории оставлять без защиты – рискованно! – пожал плечами Витовт.
– Время покажет, а пока храним терпение!
– До каких пор?
– Пока это будет возможно! Войну начнем, как поспеет зерно! – рассмеялся Ягайло.
Эта фраза с двояким смыслом понравилась Витовту, и он, удовлетворенно кивнув, эхом повторил:
– Да, как поспеет зерно!
Витовт, выдерживая договоренность с братом не хотел торопить события. Поэтому он проявлял предельную терпимость к провокациям со стороны орденской братии. Известен случай, когда уже весной 1409 года посол Ордена, бранденбургский комтур Марквард фон Зальцбах, на сдержанные ответы Великого князя Литовского относительно, чью сторону он займет в приграничных спорах Ордена с королем Владиславом, позволил себе недвусмысленно выразиться в его адрес. Дело в том, что в действительности, в противостоянии между братьями, Витовт часто прибегал к помощи Ордена, но времена поменялись. Посол не учел того, что в тот момент интересы западных славян, заставили их серьезно объединиться против нарастающей угрозы, уже, теряющего адекватность в своей завоевательно-христианской миссии, Тевтонского Ордена. Как некогда орден Храма стал бельмом у правителей Запада в начале XIV века, так и Рыцари Дома Девы Марии перешли все дозволенные меры и стали обузой для Европы в начале XV века. Поэтому вопрос был не только дипломатически некорректен, он был неуместен и оскорбителен. Витовт послал запрос к Великому магистру: его ли точку зрения высказал посол? На что, Гроссмейстеру ордена пришлось извиниться.
Как и договорились в Новогрудке, Ягайло и Витовт держали союз в тайне. В посланиях к Великому магистру Витовт уверял того в намерении соблюдать заключенный в Раценже мир, и это ему удавалось до поры до времени. Ульрих фон Юнгинген и верховный маршал Куно фон Лихтенштейн, равное, как и остальные из пятерки верховников Ордена, не доверяя ни королю ни Великому князю, тем не менее не теряли надежды вбить клин между двумя двоюродными братьями, пытаясь играть на амбициях каждого из них в отдельности. Но они не знали об их тайных договоренностях, а это был тот стержень, который готовил будущую победу союзников.
31 мая 1409 года в Жемайтии вспыхнуло восстание, которого опасался Орден, но на которое постоянно подбивал Витовт. Жмудины напали на Христмемель и сожгли замок. В середине июня к восставшим прибыл литовский маршалок, он же – прежний староста Румбольд Валимунтович, то есть Великий князь ввел свои войска. При этом он продолжал искусно делать вид, что не при чем. У них с Ягайло был уговор начать войну «как поспеет зерно». Эта двусмысленная фраза, как мы помним могла указывать не только на реальное созревание пшеницы и ржи на полях и ее уборки, но и готовность польско-литовских войск к войне с Орденом.
10 июня, король Владислав-Ягайло выслал посольство, в Эльбинг, где находился Великий магистр, с жалобой относительно пограничных конфликтов. Ульрих фон Юнгинген согласился удовлетворить большинство претензий. В свою очередь, он послал к королю комтура из Торна с жалобой на Витовта, указав на то, что восстание в Жемайтии поднялось с его помощью. Затем приезжали еще несколько посольств от ордена, имевших целью разведать, будет ли король помогать литвинам и жмудинам.
Польша в ответ предъявила новые претензии на замок Дрезденок. В этой связи Владислав предложил Тевтонскому ордену решить спорные вопросы третейским судом и потребовал, чтобы рыцари не вторгались в Жемайтию. Тем самым было поставлено под сомнение юридическое право ордена на эту территорию. На вторичное требование Ордена: дать конкретный ответ, останется ли в стороне Польша при объявлении войны Литве, Владислав пообещал определиться после решения на коронном совете, назначенного на 17 июля в Ленчице.
В то же время Григорий XII требовал от Тевтонского ордена смирения, а от короля Польши – терпимости, дабы не начать катастрофическую войну… но это не устраивало ни одну из сторон. Ульрих фон Юнгинген вначале скрытно, а затем уже открыто приступил к усиленной вербовке наемников, открыв бездонную орденскую казну.
Король верный договоренностям с братом, готовясь к войне, не проявлял нетерпения в ее начале. Все те постоянные переговоры, имели целью, затягивания времени. Слишком большие расстояния и занятость Витовта делами на востоке и Жемайтии, не давали возможности собрать войска воедино. Непонятна была позиция чешской стороны в лице Вацлава Люксембургского, который выступил посредником в урегулировании разрастающихся разногласий, но поддерживал больше сторону Ордена и действовал в его интересах. Такая преданность орденским братьям, вполне объяснялась суммой в 60 тысяч флоринов, о которой упоминалась выше.
Тевтонский орден усилил давление на Жемайтию, угрожая ее захватом и требуя от короля Владислава не поддерживать Великого князя Литовского Витовта. Король Польши, после обсуждения с шляхтой на сейме в Ленчице 17 июля 1409 года, отношения с вероломным соседом, отослал архиепископа гнезнинского Миколая Куровского, воеводу сандомежского Миколая из Михалова и каштеляна калишского Януша из Тулискова с дипломатической миссией уладить разгорающийся конфликт. Почему уладить? Да, потому что король по-прежнему хотел избежать войны, или делал вид, что хотел избежать, но в любом случае, бросить Великого князя Литовского Витовта одного, не мог. Причем не только из-за договоренностей, но и потому, что именно сейчас это было бы неправильно и роковой ошибкой. Реакция его была достаточно мягкая. На требование Ордена вернуть Жемайтию, которую Витовт забрал назад в ответ на захват 20 кораблей с зерном отправленных королем в помощь Литве, Владислав ответил отказом. Вызывающе-агрессивное поведение Великого магистра Ульриха фон Юнгингена, требовавшего остаться в стороне и отказать в поддержке Витовту, привело к вполне предсказуемым разногласиям во время переговоров.
Работая над этим романом, я стараюсь создать обстановку того далекого времени. Масса материала как исторического так и из области легенд, переработано для того, чтобы герои произведения соответствовали эпохе. Однако, считаю за необходимое приводить и некоторые выдержки из хроник, чтобы, роман был не растянут, вызывая скуку. В этой связи ознакомлю чуть ниже читателя с некоторыми фрагментами из трудов почти современников и почти свидетелей тех далеких событий.
На угрозы со стороны Великого магистра Миколай Куровский ответил весьма недвусмысленно, как пишет Ян Длугош в «Истории Польши»:
«…Миколай же Куровский, архиепископ гнезненский, один из королевских послов, не вынося столь сильных угроз магистра, произнес, вопреки запрещению короля и советников, необдуманное и неосторожное слово: «Перестань, — сказал он, — магистр, страшить нас, что пойдешь войной на Литву, так как, если ты решишь это сделать, то не сомневайся, что, лишь только ты нападешь на Литву, наш король вторгнется в Пруссию». Сказал ли архиепископ по своему личному почину необдуманные свои слова или, как утверждают, потому что ему было так велено, — неизвестно. Обрадованный этой речью, магистр сказал: «Благодарю тебя, достопочтеннейший отец, за то, что ты не утаил намерения твоего короля. Ибо я, узнав и удостоверившись в нем из твоей речи, лучше нападу на голову, чем на члены, лучше на населенную землю, чем на покинутую, и лучше на города и села, чем на леса, обратив оружие, назначенное против Литвы, на Польское королевство. Ведь больше пользы мне и моему Ордену поразить голову, чем ноги, больше пользы пойти на возделанные земли, а не на поля, леса и чащи».
Несдержанный и заносчивый Великий магистр ордена Ульрих фон Юнгинген, 6 августа объявляет войну Польше и Великому княжеству Литовскому. Тевтонские войска вторглись в приграничные северные земли и захватили замок Добжин на Висле, города Рыпин и Липно, а также: Бобровники, Злоторыю, Быдгощь, фактически оккупировали выкупленную из залога за 40 тыс. флоринов согласно Рацежского договора с Орденом (1404/5 гг.), Добжиньскую землю. Захват сопровождался большими жестокостями, уводом в плен женщин и детей а также истреблением многих рыцарей.
Ян Длугош пишет в «Истории Польши»:
«…ибо лишь только королевские послы удалились (переговоры на которых Миколай Куровский, не удержавшись: предупредил Великого магистра поумерить пыл с требованиями и угрозами в адрес короля Владислава и великого князя Витовта), магистр берется за оружие, снаряжает войско; затем, отправив Владиславу, королю польскому, находившемуся в Новом городе Корчине, послание о разрыве, в канун успения пресвятой девы Марии..., облагает осадой замок Добжин и с помощью непрерывных ударов бомбард и частого метания зажигательных стрел завоевывает и сжигает его, а защищавших его польских рыцарей казнит. После этого он опустошает города Рыпин, Липно, Добжин и убивает много девушек и женщин, оказавшихся там. Таким образом, неловко и неосторожно произнесенная речь гнезненского архиепископа Миколая ускорила войну, наступление которой до сих пор задерживалось; и тот, будучи посредником и уполномоченным в делах мира, неуместной речью разжег войну. После взятия Добжиньского замка магистр отрубил голову захваченному в плен старосте добжиньскому Яну из Пломеня, шляхтичу герба Прус, и учинил много жестокостей в отношении польских рыцарей и крестьян. Затем, проследовав к замку Бобровники, он подобным же образом после долгой осады принудил его сдаться; ибо знатные польские рыцари, посланные Владиславом, королем Польши, для защиты упомянутого замка (старостой которого был Варцислав из Готартовиц, рода и герба Лис), сдают замок магистру, хотя положение их нельзя было назвать тяжелым, ибо продовольствия у них было достаточно, а стены замка, кроме одной части, и укрепления были целы. За это упомянутый Варцислав должен был после долговременного пленения претерпеть еще и в Польше тяготы тюремного заключения в темной башне. Остальные же рыцари, а именно Бартош Пломиковский, герба Помян, Миколай Рагошович и другие, сдавшие упомянутый замок, все были лишены королем Владиславом доброй славы и чести…».
В ответ король объявил «всеобщее посполитое рушение» («всеобщее ополчение») и 10 августа разослал большинству правителей европейских государств «Жалоба Владислава, Короля Польского на крестоносцев Пруссии». Такого содержания:
«Владислав, божией милостью король Польши, верховный князь Литвы, наследственный владетель Поморья и государь и наследственный владетель Руси и проч. Праведный боже, сильный судия, благой сердцеведец, призываю и молю тебя, не попусти меня погрешить в провозглашении постигающих меня бедствий или обличить что-либо вопреки истине! Итак, узнайте, слушайте и внемлите все и каждый, короли и государи как духовные, так и светские, графы, бароны, вельможи, рыцари, городские общины и прочие, и все, кто населяет землю, исповедующие святую католическую веру. Подобно тому как в обстоятельствах, которые возникают и случаются между нами и братьями-крестоносцами Пруссии, нет у них никакого чувства уважения к нам, в силу чего они терзают и подвергают оскорблениям терпение наше, которое мы должны были миролюбиво сохранять по завету царя нашего…».
В послании изложены обиды короля Владислава и упреки в адрес Ордена.
«…Вследствие этого, отбросив и исторгнув из сердец старые обиды, мы дали место в нем чистой любви, погасив всякое пламя обид благочестивой кротостью. Для восстановления более прочного договора и ради блага мира мы даже землю Добжинскую, принадлежащую короне польской, но несправедливо отнятую у нас и у нашей короны этими же крестоносцами и в течение нескольких лет, в нарушение договора, заключенного с королевством польским при блаженной памяти Казимире, некогда короле Польши, занятую Орденом этих братьев, выкупили за большую сумму денег. Но мы и от этого не получили пользы и во время мира не могли найти мира, ибо вскоре после утверждения мирного договора они стали тревожить нас и причинять ущерб еще более тягостными, чем прежние, жалами обид. При этом, помимо множества других оскорблений, нанесенных нам, они дерзко захватили наши замки, именно Дрезденко и Санток, вместе с некоторыми землями, принадлежащими нам и брату нашему Яну, князю Мазовии, и с иными нашими статьями дохода, пренебрегши всяким правом и правилами справедливости.»
Заключалось послание следующими фразами:
«…Поэтому нам приходится принести жалобу на них и со смущенной душой изъяснить тяжесть наших обид, которые мы описываем вашей светлости по отдельности в особом перечне. Мы настоятельно просим вашу светлость, чтобы вы соблаговолили лишить благосклонной веры слова, извещения и даже обвинения тех же крестоносцев, если они направят таковые против нас и нашего брата, князя Витовта, пользуясь проворством языка; ведь своими несправедливыми и коварными обвинениями они порочат нас, тогда как только они одни погрязли в пороке испорченности. Благоволите также, просим вас, отвратить ваш ум от их несправедливых подстрекательств; если же они будут призывать и требовать каких-либо людей из ваших владений прийти на помощь против нас и упомянутого брата нашего князя Витовта, то запретить переход туда ваших людей; ведь крестоносцы поистине вооружаются и требуют помощи вооруженной силы против верных исповедников католической веры и против тех, которые давно уже стремятся быть приобщенными к католической вере».
Януш из Вержбны и Лоренцо из Монкастро неотступно находились при короле. Множество поручений связанных со сбором войск ложилось на их плечи. Они рассылали гонцов и принимали поступающие отряды ополчения. Сбор войск был объявлен в Вольжбоке, спустя восемь дней от рождества Девы Марии, то сеть 15 октября 1409 года. Именно отсюда готовилось наступление на Пруссию.
Они же, с Зенеком во главе отряда воинов из Лощины лично отвезли послание короля Владислава к князю Витовту в Плоцк, с просьбой выступить всеми силами к границе Пруссии. При их приезде в Плоцк, город-крепость был похож на потревоженный улей. Масса всадников в легкой броне и множество летучих конных отрядов татар и литвинов неслись друг другу навстречу, вступая в схватку на мечах и саблях. Князь проводил учебные бои, обучая жмудин и литовцев татарской тактике ведения боя. Заметили наши друзья и тяжеловооруженную конницу, по всей видимости из восточной Руси. Все как на подбор, они держались несколько обособленно, но тоже проводили тренировочные атаки на предполагаемого противника.
Князь Витовт приветливо принял их, и, выслушав и, перечитав два раза послание брата, коротко произнес:
– Я завершаю переговоры со старшим сыном хана Тохтамыша – ханом Джелал-ад-Дином. Татарская конница нужна в этой войне как воздух и первые отряды уже прибыли ко мне.
– Король просит помощи! Недостаточно сил для вторжения в Пруссию! – пояснил Януш пожелания своего сюзерена.
– Передайте на словах его величеству: мои основные ыоинские силы в Жемайтии. Перебросить их сейчас, значить оставить восставшу. Жмудь без помощи. Но я не только успешно веду переговоры с Золотой Ордой, я формирую новые хоругви воинов из центральной, восточной и северо-восточной Руси. Это – непросто, но зато, это будет мощная и надежная сила, способная противостоять самому опытному противнику. Войска еще не готовы, но вскоре я соберу их воедино. Независимо от необходимости, сделаю рейд по крепостям прусаков, но пока мой сюзерен пусть обойдется без меня.
– Мы передадим ваше высочество все его величеству и расскажем, какие воинские силы вы уже собрали! – произнес Януш, но Витовт знаком остановил его, добавив:
– Мне неприятно говорить, но нам сейчас необходимо перемирие! Любой ценой, чтобы собрать войска воедино но придержать их на постое в крепостях. Грядет зима – большое войско трудно будет накормить и обогреть! Передайте моему сюзерену: перемирие сейчас – победа в будущем! Пусть он проведет от королевства мирные переговоры и добудет месяцев восемь-десять мира. Я, не участник договора, тем временем нанесу ряд серьезных походов в Пруссию.
После короткого отдыха друзья заспешили к ставку короля – они хотели принять участие в штурме Быгдоща.
А ставка Владислава была временно размещена в Вольбоже, где собралось уже внушительное воинство. Ополчение выставили Краков, Сандомеж, Люблин, Галиция и Подолия – ждали из Великой Польши.
Король решил не задерживаться долго в Вольбоже и выдвинулся к Ленчице, где сделал на четыре дня остановку, в ожидании подхода войск. Здесь Януш с Лоренцо и Зенеком и догнали своего сюзерена.
Доложив о состоянии дел у Великого князя Витовта, они передали пожелания, точнее совет, искать хотя бы ненадолго мир с Орденом.
– Мой брат, не понимает, что просит! – немного раздраженно отреагировал король. – Добжиньская земля захвачена Орденом. Многие славные рыцари сложили головы! Шляхта требует отмщения за смерть добжиньского старосты его милости Яна из Пломеня. Это мой верный рыцарь! Он шляхтич герба Прус!
– Его высочество Великий князь Витовт, понимает это и горит жаждой отмщения, но считает, что время для полномасштабной войны не наступило! – произнес Лоренцо.
Король Владислав испытывающе посмотрел на него и вдруг спросил:
– А как, вы, ваше высочество, поступили бы в данной ситуации?
– Так же как и вы ваше величество, – отреагировал Лоренцо чуть подыгрывая королю. – Взял бы Быгдощ – это сейчас важно и умерит пыл Великого магистра. Он обязательно пришлет послов с требованиями, но под ними, будет скрываться тайное желание на передышку. Идет зима – она не на руку ни вам, ваше величество, ни Ульриху фон Юнгенгену. Перемирие даст возможность сосредоточить войска в направлении Магдебурга.
– Орден тоже сосредоточит свои войска? – вопросительно глянул король на друзей.
– Ваше величество, в братстве все не так просто. Ливонские рыцари ненадежны. Они недовольны слишком большой концентрацией власти у Ульриха фон Юнгингена и его агрессивностью. Ганзейские города деньги дадут на наемников… но и все! Империя слаба, у них свои неурядицы, так что не все рыцари устремятся под знамена Великого магистра. Шляхта Померелии и Хельмии, давно стремится вернуться под вашу руку, ваше величество. – Высказал свое мнение Януш.
– Вы считаете, что нужно собирать войска и ударить по Мариенбургу? – спросил король, не адресуя никому конкретно вопрос. – Мне, кажется, так поступил бы даже Александр Македонский! Бить врага в его логове! – живо отреагировал Лоренцо, подавив улыбку.
Владислав заметил это и уже с хитрецой констатировал:
– Владиславу Польскому и Александру Литовскому не зазорно учитывать опыт столь прославленного полководца. Ну, а теперь ваши милости, отправляйтесь в Империю, мне нужны сведения об отношении к нам и Польше правителей Запада.
– Если ваше величество позволит – после освобождения Быгдоща.
– Нет, ваши милости. У вас задача намного сложнее! Отправляйтесь в намеченную вами поездку в Авиньон, решайте свои вопросы.
– Здесь война… – начал было Януш.
– Мне ценю каждого нашего воина, каждого шляхтича, но вас я ценю намного больше. Вы стоите тысячи воинов, потому что, то что ваши милости делают для королевства и своего короля – измерить сложно. По дороге, не знаю где, ваши милости встретит уже знакомый вам человек и передаст ценные сведения, точнее устроит вам встречу с нужными людьми. После этой встречи, прошу уже поспешить к моему двору! Буду Ждать!
– Да, ваше величество. Мы тотчас трогаемся в путь!
– Нет, не тотчас! Поезжайте в Лощины и только услышите о заключении перемирия, сразу в путь!
Лоренцо и Януш поклонились своему сюзерену и вышли из залы. Через полчаса, они уже выезжали со своим отрядом из замка Ленчице.
– Король говорит о перемирии, как о безусловном факте! – произнес Януш другу.
– После взятия Быгдощи, так и будет! – усмехнулся Лоренцо переходя на рысь на своем арабе. – Согласен! – кивнул Януш: друзья были довольны что вскоре увидят своих любимых жен и детей.
– Вы мне нужны здоровыми и целыми, крепость есть кому брать.