—Чтобы продать что-то ненужное, надо иметь что-то ненужное, - умничала Аня.
Вовка молча морщил свой гладкий десятилетний лоб. Он думал, где бы достать деньги бабушке на лекарства… Дора Израилевна болела. Болела давно, с тех самых пор, как умер её сын - Вовкин и Анин отец. Вовка помнил тот страшный день, а сестра не помнила, она была младше брата на три года и тогда ей только-только исполнилось четыре. На похоронах бабушка с мамой поругались. Бабушке стало плохо, она схватилась за сердце и её прямо с кладбища увезли в больницу. Вообще ссоры и разногласия между ними начались много раньше. Они никак не могли поделить любимого мужчину, каждая старалась перетянуть его на свою сторону…
После смерти отца мама окончательно перестала общаться со свекровью, а детям разрешала посещать старуху не чаще чем два раза в год, в день рождения и на Новый год. Но Вовка, несмотря на запрет, ходил к бабушке часто, благо жили они в соседних домах.
Одно смущало Вовку: ему казалось, что Дора Израилевна любит его больше, чем Анюту. Он объяснял это тем, что бабушка просто его дольше знает, и старался исправить положение. В последнее время он никогда не приходил один, всегда приводил сестрёнку…
Бабушка, вздыхая, усаживала их пить чай.
—Можно подумать у неё заварки нет, - бубнила Анька.
Чай у Доры был бледненький, почти прозрачный, а вместо сахара бабушка доставала из серванта вазочку с конфетами «Мишка на севере», купленными наверно ещё для папы… Брала одну, разворачивала, разламывала пополам. Одну половинку давала внуку, другую внучке. Вазочку снова прятала в сервант… Анька кривилась, она, как и мама, считала Израилевну жадной. Бабушка замечала эти гримасы и вновь вздыхала: «Как ты, деточка, на мать похожа…»
Вовка не считал бабушку жадной. Он помнил, что, когда они приходили с отцом, всё было по-другому. Тогда бабушка поила их душистым и крепким чаем, ставила на стол сладкий-пресладкий леках или «уши Амана», а ещё специально для него приготовленную банку вишни в собственном соку. Он пил чай со сладкими булочками, ел вишню, складывая косточки в синее с золотым ободком блюдце и слушал как бабушка разговаривала с папой. О чем именно они говорили он уже не помнил, но хорошо помнил запах выпечки, горку вишнёвых косточек в блюдце, ощущение доброты, исходившей от бабушки…
Теперь же, когда они с сестрой навещали её, она угощала их лишь прозрачным чаем да одной конфеткой на двоих, но Вовка знал: это не от жадности, а от бедности… Бабушка часто жаловалась на нехватку денег…
Но мама считала, что старуха специально прибедняется, а сама сидит Кощеем Бессмертным на несметных сокровищах…
И действительно, в бабушкиной квартире было множество старинных дорогих вещей: резная, натёртая воском мебель; развешенные по стенам картины в замысловатых рамах; фарфоровые и бронзовые статуэтки, рядами теснившиеся на полках; книги в толстых кожаных переплётах; напольные вазы, расписанные драконами и цветами; хрустальная люстра на восемь свечей; огромное, до потолка, зеркало и всевозможная занимательная мелочь, начиная от хьюмидора и заканчивая щипчиками для подкручивания ресниц. Человек, впервые попавший в квартиру Доры Израилевны, застывал на пороге, боясь сделать шаг, чтобы ненароком не наткнуться на какой-нибудь антиквариат.
Вовка любил эту квартиру, заполненную, как музей, красивыми вещами. Но ему никогда не приходило в голову, что бабушка может что-то продать и на вырученные деньги купить себе чай, пряники или лекарства. Он понимал: бабушке тяжело расстаться с любимыми вещами, ведь она провела с ними всю свою жизнь…
В последнее время бабушка особенно часто стала жаловаться на здоровье. Громко сокрушалась, что у неё нет лишних пятисот рублей для покупки нового лекарственного препарата, разрекламированного по телевидению.
Тогда-то Вовка и спросил у сестрёнки нету ли у них чего-нибудь ненужного, что можно было бы продать?
—Чтобы продать что-то ненужное, надо иметь, что-то ненужное, - произнесла Анька заученную фразу.
Вовка долго морщил лоб. Наконец лицо его озарилось улыбкой.
—Придумал! Давай продадим наши ложки, те, что бабушка на первый зуб дарила.
—Ну нет, - ответила Анька. — Я свою не отдам. У Доры таких ложек аж четыре штуки! Пускай сама продаёт, а я свою не отдам!
—Аня, ты не понимаешь?! Бабушка к своим ложкам привыкла, она ими каждый день пользуется, а мы своими давным-давно не пользуемся, они только без толку в коробке лежат.
—Ну и пусть лежат! – упрямо повторила Анька. —Всё равно ни за что не отдам!
Вовка приуныл, он по опыту знал, что переубедить сестру невозможно, в этом она действительно сильно походила на мать…
—Ладно, - сказал он. —Я тогда свою продам, может и хватит…
—Если хочешь продавать, надо в скупку идти, мы с мамой там два раза были…
Вовка достал из шкатулки с семейными ценностями маленькую изящную серебряную ложку.
—Думаешь стоит пятьсот рублей?
—Не знаю…
—Узнаем… Пошли, показывай дорогу.
В скупке милая тётенька-приёмщица, посмотрев на ложку, сказала, что, к сожалению, не может покупать у несовершеннолетних, но она знает человека, который мог бы…
—Будете ждать?
—Буду,- твёрдо ответил Вовка, высвобождаясь из рук тянувшей его к выходу Аньки.
Через полчаса явился старикашка с мясистым носом, выпуклыми глазами, с пучками крашеных курчавых волос вокруг сияющей самодовольствием лысины. Пошептавшись с приемщицей, он взял у Вовки ложку. Достав из кармана увеличительное стекло, оглядел её со всех сторон, особенно внимательно и долго разглядывая клеймо: двуглавого орла, и надпись под ним – «К. Фаберже».
—Скажите, молодой человек, нету ли у вас ещё таких ложек или чего-нибудь в этом же роде?
—У нас только одна ложка, - вместо брата быстро ответила Анька.
—Ну с-с… и сколько вы хотите за эту маленькую ложечку?
—Нам очень нужно пятьсот рублей, - краснея, сказал Вовка.
—Не знаю, не знаю… Цена конечно большая, но если это не подделка, то я, пожалуй, возьму… Впрочем, сначала надо установить подлинность вещи… Сейчас я отвезу её к эксперту, а вы, молодые люди, приходите завтра, в это же время.
Они ждали напрасно весь следующий день, он так и не пришёл, не пришёл он и через день, и через два дня… Ребята упорно продолжали ходить в скупку с самого утра и стоять до закрытия. Наконец неделю спустя им удалось его встретить.
Заметив их, старикашка разозлился, больно схватил Вовку за плечо и оттащил в угол. Вытаращив и без того пучеглазые глаза, зашипел слюнявыми губами.
—Что же вы, молодой человек, людей подставляете?! Ваша ложечка оказалась подделкой! А знаете, что у нас в стране предусмотрено за подделку произведений искусства? Меня чуть в тюрьму не упекли из-за вашего фальшака. Хорошо ещё поверили будто я её на улице нашёл... Вы должны быть мне очень и очень благодарны за то, что я вас не выдал…, а то к вам домой пришли бы с обыском и ваши родные имели бы массу неприятностей… Посему, попрошу вас впредь ко мне не обращаться… Вы меня не знаете, и я вас не знаю! Вот возьми…
Он сунул мальчику десять рублей и скрылся.
Остаток дня Вовка бродил по двору, пиная камушки, хмурый, неразговорчивый. Ему жалко было пропавшей ложки, но ещё больше он жалел бабушку, которая теперь точно останется без нового лекарства, и не сможет поправиться… Он даже хотел просить маму дать ему четыреста девяносто рублей в долг, в счёт будущих подарков…
Но Анька сказала, что говорить маме пока не следует, а вот предупредить бабушку насчет фальшивых ложек надо.
Вове было стыдно идти к бабушке и он остался дома. Сестра впервые пошла без него… Она с достоинством отказалась от чая и конфеты, спокойно выслушала жалобы старухи на самочувствие, погоду, нехватку денег, неблагодарность невестки и забывчивость внука…, а потом взяла и всё выложила… И про то, как Вовка продал «зубную» ложку, чтобы купить лекарство и как эта ложка оказалась фальшивой, и что если у кого такую ложку найдут, то того обязательно посадят в тюрьму… Но пускай бабушка не беспокоится: дяденька их не выдал… Только не надо в скупку ложки продавать…
Дора Израилевна от услышанного сначала пришла в замешательство, потом в волнение, до того сильное, что неприлично открыла рот и задышала, как паровоз. Прижав руки к груди, она попросила внучку подать ей капли с трельяжа. Накапав и проглотив, прилегла на диванчик, закрыла глаза… Аня тихонько сидела около бабушки. Дора Израилевна не сразу пришла в себя, но овладев собой, не поблагодарила внучку за предупреждение, а потребовала адрес скупки…
…Что там ни говори, человек - поразительное создание! Удивительно живучее! Ещё совсем недавно Дора Израилевна тяжело болела, не выходила на улицу, да и дома всё старалась прилечь. Ей не хватало сил не то, что на прогулки, а даже на заварку чая… Тут ещё неприятности с фальшивой ложкой… Они могли стать той последней роковой каплей, способной окончательно подорвать и без того слабое её здоровье, но она не только не ослабела, а наоборот выздоровела и взбодрилась настолько, что начала выходить из дома, с кем-то встречаться, куда-то бегать…
В конце концов, однажды вечером она, раскрасневшаяся от волнения, оказалась на пороге невесткиной квартиры с букетом цветов и пакетом, из которого вкусно пахло сладкими булочками.
—Милая моя! - сказала она нелюбимой когда-то невестке. — Анечка мне всё рассказала. Володя ради меня расстался со своею единственной ценной вещью… Я, когда об этом услышала, то во мне словно что-то перевернулось… Сына моего любимого - твоего мужа, нам не вернуть… Но ты сумела воспитать детей, привив им благородное качество бескорыстной любви, что он несомненно гордится ими, взирая на нас с небес. Спасибо тебе, милая! И прости вредную старуху за придирки и непонимания... Теперь я словно очнулась от тяжёлого сна. Поняла для кого, для чего ещё живу… Сказано: «Не поможет богатство в день скорби, правда же спасёт от смерти». Дети спасли меня, напомнив о святом долге бабушки… Впредь я постараюсь быть рядом с ними, помогать по мере сил… Мне так хочется видеть, как они растут и взрослеют… Вы - моя семья, моё самое большое сокровище! Обнимите же меня, родные! Дайте вас расцеловать…
И не в силах больше сдерживаться, вдруг разрыдалась, задрожав всем своим сухеньким телом, а за ней заревела Анька, уткнувшись бабушке в живот, потом заплакала мама, обняв обеих, и последним, как он ни крепился, захлюпал Вовка.
С тех самых пор Дора Израилевна стала образцовой бабушкой. Она полностью посвящала себя внукам, не забывая помогать невестке.
А через несколько месяцев в Вовкин день рождения, среди прочих подарков, бабушка преподнесла внуку серебряную ложку… Ту самую…
Как ей удалось разыскать и вернуть её, она никогда не рассказывала, это навсегда осталось тайной.
Главное, что ложка-то - не поддельная, а самая что ни на есть настоящая, такая же настоящая, как и любовь, связывающая их маленькую дружную семью.