ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 4.
ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.
Глава 12.
СУДЬБА АРХИВА.
Когда я проснулся и перекусил, то, как мне показалось, начал мыслить здраво. Я замыслил угнать шлюпку с какого-нибудь корабля, наколдованного Таеном, и догнать его и Нату в пути. Они отправились на одном из чёрно-бордовых судов, и мне не будет сложно отыскать их на реке и потребовать ответа: что всё это значит? К чему это странное бегство от нашей компании без внятного объяснения причин? В конце концов, если Нате приспичило зачем-то отправиться во Врата Сна, почему она выбрала спутником Таена? Почему не меня? Или хоть Петрика?
- Ничего не понимаю, - твердил я. – Всё это не в характере никого из них. Вот так, ни с того ни с сего, оставить товарищей и помчаться куда-то… Вдвоём… Записка такая невнятная…
- И ладно бы Ната с Таеном ловили бы в лесу Моро. Так нет! Они вообще свернули в другую сторону, - недоумевал Канеке.
- Может, это происки господина Муравия? – предположила девушка Злата.
Рики пожал плечами:
- Но тогда бы Муравий ловил их в лесу.
Боба спокойно сказал:
- Всё равно нам надо во Врата Сна. Вы не забыли, что я вообще-то, Вару здесь ищу, мою жену. Это предпоследнее дело, которое нам осталось.
- Мы не забыли, - помотали головами Лёка и Чудилка, а я, между прочим, совершенно не помнил ни о какой такой Бобиной Варе.
Мои товарищи принялись обсуждать план возвращения туда, откуда всё началось: к столице чернокрылых. Они обсуждали его так, словно всё было в порядке, и Ната вовсе не уехала никуда по неведомому делу в обществе Таена! Будто Нате вовсе не страшно там, куда она отправилась. И – кстати! – не Таена ли она боится?
В план, обсуждаемый этими копушами, входило, во-первых, объяснение народу нынешней ситуации. Во-вторых, в него входило усмирение непримиримых каких-то граждан, которые то и дело затевали рукопашные битвы и магические побоища за стенами Фиквы, в своём лагере. Это чернокрылые никак не могли договориться между собой кто нынче главнее. А, кроме того, люди племени Отца Морей, почувствовав, что их угнетению пришёл конец, не терпели больше вообще ничего и вели себя соответствующе. Местами даже просто разбушевались. Если не сказать, что распоясались. Их лагерь белел длинными полосами ткани, растянутыми между двух палок. На этих полотнищах вкривь и вкось и чем попало были написаны лозунги и требования. Большинство из них касалось названий, будто это было главное в жизни. Племени Отца Морей обязательно надо было, чтобы прямо сейчас Запретная Гавань стала снова зваться Мидар, Глаз Моря – Аринари, а река Вилюйка – Виляйкой.
- Ну ни в какие ж ворота! – воскликнул Канеке, заметив требование переименовать озеро Дикоглаз в Дикоглазку.
Великаны сбивались в группки и возмущались насчёт главной реки. Они хотели звать её, как и положено, Аринари. Но против этого возражали те, кто с Зокарды. Они желали оставить название Вилюйка. Собственно, именно спор из-за имени основной артерии страны порождал большее число драк и оскорблений. Петрик и Лёка воспринимали это близко к сердцу, и не упускали возможности поспорить и даже поссориться. Чудилка горой стоял за Виляйку, Малёк – за Вилюйку. Боба вносил в их разногласия свою лепту, настаивая на Аринари. Дескать, так правильнее, поскольку город при впадении реки в море носит то же название. И что, спрашивается, по сравнению с этим проблемы разлучённых семей, конфискованных земель, рабского труда продавцов больших магазинов и контроля за тем, как часто смеются твои дети и какого цвета на тебе подштанники? Всё решится к единодушному удовольствию, и обещано, что быстро и обязательно. А вот названия… Столько мнений на этот счёт!..
В общем, обитателям Запретной Гавани было что делить. Волшебники, те, что поглавней, не знали угомону в спорах о том, кто главнее кого. Петрик, опытный в таких делах, предположил даже, что если ещё немного потянуть, победят не те чернокрылые, которые хотелось бы. И тогда они могут ополчиться уже на нас. И всё станет как прежде. Как до Муравия. И это очень нехорошо, особенно для нас. Потому что, как известно, здесь никогда не терпели чужаков. Возможно, нас не казнят, помня о разных заслугах, но в жертву из большого уважения принесут обязательно. Глядя на то, как одичал народ за стенами Фиквы, можно было предположить подобный исход.
В общем, требовалось самим показать, кто тут главный: временно главный, конечно, до отбытия в Някку. Требовалось дать всему этому сборищу новые цели и ориентиры. И, лучше бы, распустить его по домам, хотя бы частично.
И уже потом, третьим пунктом плана стояло возвращение во Врата Сна…
- И поиски Вары! – подпрыгнул Боба. В строении великанов он мог позволить себе такие телодвижения.
- Я бы советовал тебе, Боба, пойти в народ и разобраться для скорости дела, - сказал ему Чудилка. А тот ответил:
- Я-то разберусь, а вы за час соберётесь? Чтобы мы могли отправиться за Варой?
- Нам как-то нечего собирать. Если ты так быстро управишься – это хорошо. За час! Скажешь тоже!
Боба молча вышел.
- То есть, мы будем тут торчать ещё час, в то время, как Ната где-то там, где непонятно что, и даже Таен при этом?! – возмутился я. А девушка Злата заметила:
- Миче совершенно несдержанный человек.
Если бы это произнёс, например, Милло или Лесик, я бы пропустил мимо ушей. Но невеста Таена вела себя возмутительно спокойно. Я бы даже рискнул сказать, что рационально. Вовсе не как невеста, а как соседка. Будто бы это не её жених умчался, не предупредив, с чужой, понимаете ли, Натой. Вот при взгляде на Канеке каждый понимал, что он удручён, растерян и встревожен, а при взгляде на Злату – нет.
- Злата, - позвал я. – Можно тебя на минутку?
Я завёл её в помещеньице с крохотным окошком под потолком – очевидно, бывший чулан.
- Где архив пришельцев с Зокарды, Злата? Записи о производстве громострела? – напрямик спросил я. Эту идею: лишить нашу планету всего, что связано со страшным оружием навсегда, я не собирался оставить. Только вот беда: обсудить её мне было не с кем. Лесик и Аарн ссылались на дела и уходили, едва я заговаривал об этом, а Лёка, Милло и Аринар почему-то начинали, запинаясь, рассуждать о красотах природы и вывертах погоды. Я решил, что их коснулось какое-то хитрое колдовство чернокрылых, иначе с чего бы это? Петрику и Бобе было некогда, к ним я даже не приставал. Оставалась Злата, как участница кражи архива. Эйсиль то и дело напоминал мне, что надо с ней побеседовать. Но до сих пор она успешно ускользала, едва заметив меня поблизости.
Злата не стала ходить вокруг да около, восклицать: «Какой архив?» - да: «С чего ты взял, что я вообще его в руках держала?»
- У Муравия, - коротко ответила она. После чего восклицать пришлось уже мне.
- А чего ты хотел, Миче? Господин Муравий всё знает о Таене. А он, наивный, считает, что сумел что-то от него утаить. Это я потом уже поняла. Если Таен до поры до времени оставался в живых – то только потому, что он был нужен господину Муравию. Что бы Таен ни придумывал, чтобы обмануть его, тот всегда узнавал. Пусть не сразу, пусть даже через год, но всё равно узнавал. Вспомни историю с этим мальчиком, с Эйсилем. Словно враг Радо благоволил Муравию. Тот всего лишь прогулялся пешком, раз в три года, наверное, и так удачно застукал их, когда Эйсиль и Таен болтали. Он знал, конечно, о нас с Таеном. Подумал – и сообразил, кто выкрал тетради. Мы тогда молодые были, шустрые и безрассудные. Всякие идеи в голове бродили. Муравий пришёл ко мне сам. Переоделся, чтобы его не узнали. Сказал, что знает, что это мы с Таеном умыкнули архив. Сказал, что любящая женщина всегда что-нибудь предпримет для спасения любимого. Например, не уничтожит тетради, как ей было велено, а оставит на всякий случай. Вдруг помогут выручить его. Скажи мне, Миче, откуда он знать мог? Муравий заявил, что уничтожит Таена. А потом каждого из моих родных. Даже маленьких моих племянников. А меня не тронет. Чтобы я могла жить и наблюдать за тем, как уменьшается моя семья. Чтобы я горевала о том, что могла их спасти, но не захотела. Потому что он только сейчас предлагает мне отдать тетради. Второго раза не будет. Потому что ещё есть такие мастера, каждый из которых отлично знает свою часть производства громострела. И в своё время готов передать эти тайны преемнику. Записать с их слов то, что требуется – да и всё.
- И ты отдала тетради?
- А что мне оставалось делать? Ты бы как поступил?
- Я бы отдал, если бы не уничтожил.
- Вот то-то же. Я понимала, что мне всё равно нельзя оставаться в городе. К тому же боялась, что Таен обо всём узнает. Обвинит меня. Разочаруется. Ведь Муравий мог похвастаться тем, как легко вернул архив – он такой. Поэтому я бежала на территорию Покровителей, к дальним родственникам. Там меня было не достать. Главное, я должна была как можно быстрее добраться до границы. За мной послали погоню!.. Теперь я стала старше и умней. Прошло время – и мне надо сознаться во всём Таену. Иначе совесть совсем замучает. Поэтому я и вернулась.
Что-то странное было в словах Златы. Она вернулась, чтобы рассказать Таену о судьбе архива. Так вот Ната встретится мне у Врат Сна и скажет: «Я тут потому, что забыла свою сумочку».
- И что, – наморщил я лоб, - это единственная причина, по которой ты искала Таена?
- Я вот думаю, Миче, вправе ли ты меня выспрашивать о моих личных делах? – вздёрнула нос чернокрылая козявка. – То, чем тебе позволено интересоваться, я уже рассказала.
- С ума сойти! И на этой грубиянке Таен собирается жениться! – не сдержался я.
- Какая тебе разница, что собирается делать Таен, и что собираюсь делать я? Не подхожу я тебе в качестве дальней родственницы?
- Знаешь, хорошо, что не близкой, - вздохнул я. – Но понятно, ты расстроена и просто защищаешься. Я не сержусь. Мне наплевать, что у вас там с Таеном происходит.
- Вот и правильно. На твоём месте, я интересовалась бы, что у тебя происходит с Натой.
- Придержи свой язык.
- Это мне наплевать, сердишься ты или нет, Миче, - брякнула Злата. И пошла себе из этой каморки. Но на пороге обернулась и заговорила неожиданно громко. Уверен, специально, чтобы слышали остальные:
- Ты никогда не пришёл на помощь Таену, Миче. А ведь ты предсказатель и волшебник. Почему ты не узнал, что с ним и где он? Как насчёт Зова Крови? Мне не нравится вся ваша компания. Только Аарн и Канеке оказались хорошими людьми. А Лесик ваш – вообще мутный тип.
И она пулей пролетела мимо всех, кто встревожился и подошёл ближе, и выскочила из дверей на улицу. Я стоял и моргал глазами. Лесика-то она с какой стати приплела?
- Мы же не подозревали ни о чём, а Таен закрылся от нас, противился нашим поискам, - только и смог выдавить я из себя.
- Канеке, как ты с ней путешествовал? – поднял брови Рики.
- Нормально. Это она от ревности, наверное. Что её Таен с Натой уехал.
Неловкое молчание.
- Мы будем торчать, как пеньки, или будем что-нибудь делать, чтобы поскорей отправиться куда нам надо? – встрепенулся Лёка.
- Будем что-нибудь делать, - пробурчал я и просветил их, что намерен делать лично я, пока вся компания наводит порядок в рядах взбаламученного войска Запретной Гавани. Я хотел один и прямо уже сейчас мчаться вдогонку нашим таинственным беглецам. Но ничего не вышло. Петрик не отпустил меня. Видимо, только ему самому позволяются всякие безумства. От остальных ему приспичило требовать рационального поведения.
- В прошлый раз, Миче, на Навине, когда ты сбежал ото всех вот также, по реке, произошла революция. Ты всё время куда-то исчезаешь. С меня хватит. Очень скоро отправимся все вместе.
Он как будто забыл, что Лёка и Лесик, например, причастны к революции не меньше меня, а самым главным революционером был как раз Петрик Охти. И это он исчезал, а мы его искали. Но, знаете, бывают ситуации, когда с Петриком не поспоришь.
Злата, обняв колени, сидела на краю площади на каменной приступочке. Она была сердита и грустна, но рационально не проливала слёз. Я заметил её из оконного проёма и подошёл.
- Таену ты успела сказать об архиве?
- Представь себе, успела. Во время вашего представления. Как раз после того, как он поджёг дерево в лесу, и перед тем, как Муравий напал на Покровительницу Аринар.
- Ну ладно, хорошо.
Может, это и есть то дело, ради которого Таен ринулся во Врата Сна? Опередить Муравия, не дать ему скрыться с архивом… Но почему вместе с Натой, чёрт возьми? Почему не со Златой своей?
*
Конечно, не час, а гораздо больше ушло у Бобы и остальных на улаживание текущих дел, но всё действительно произошло просто стремительно. Я тоже улаживал дела. Это помогало мне отвлечься. Если рассказывать коротко, большая часть войска была распущена. Это те, кто был призван на войну с Няккой от своих мирных работ и занятий. Ополченцы и, если можно так сказать, ополченки, явившиеся добровольно для борьбы с Познавшим Всё, тоже должны были отправиться по домам и спокойно ждать результатов произошедших перемен. Боба беседовал с их вождями и то и дело произносил речи с нагромождения какого-то мусора посреди лагеря, утыканного призывами. Потом мы наблюдали, как с песнями, транспарантами и победными криками от стен Фиквы удалялись эти отчаянные люди. Боба стал их кумиром.
Разумеется, пришлось устроить совет с разными военными чинами. Чины должны были увести некоторые вверенные им подразделения к местам их постоянной дислокации. Или куда Боба, Петрик и они сами считали нужным. С нами в Глаз Моря, в город, который уже все единодушно переименовали в Аринари, отправлялась гвардия, те военные, которым положено там быть по долгу службы, а также жители разных мест западного и северного побережья Запретной Гавани, те, кто желал совершить это путешествие водным путём. Командиры распоряжались отбытием из-под стен Фиквы. Высокая фигура Бобы наблюдалась нами то здесь, то там. Неизменно он оказывался в местах конфликтов, и беспорядки сразу же прекращались. До меня не сразу дошло, но когда дошло – я удивился: чернокрылые единодушно сплотились вокруг Бобы и уже под конец дня совсем мало спорили из-за власти. Нашего великана слушались, относились к нему уважительно, а те, кто низок рангом, стремились выслужиться. Некоторые из волшебников каждого в нашей компании считали врагами, но только не Бобу, не Милло и не Аринар. В помощниках у Бобы были ребята Торона и он сам. Торон поделился с Рики мечтой: уйти с военной службы и вместе с семейством поселиться на лесной пасеке, разводить пчёл.
- Это правильно. Я мёд люблю, - одобрил мой младший брат.
Ная спросила Бобу:
- Ты теперь станешь нашим царём? Я слышала, как взрослые говорят, что ты имеешь право.
Боба пожал плечами:
- На Мидар, с самого захвата её чернокрылыми, не было царей или королей. Зачем что-то так жёстко менять в государственном устройстве, если всех это много веков устраивало? Достаточно изжить привычку существовать закрыто от всех стран, исправить то, что натворил Моро, ну и так, по малости… Хотя, суеты предвидится много. Если мне позволено будет занять место среди тех, кто управляет страной, возражать не стану. Я это делать умею, и в голове у меня много разных идей. Но сначала на повестке дня Вара, её подруги и мои товарищи, оставшиеся в недрах Цветной горы.
- Ты хороший, - похвалила великана Ная.
На самом деле, все мы понимали, и Боба тоже, что его судьба теперь связана с судьбой Мидар, и от управления ему не отвертеться.
- Ты остаёшься, - вздохнул Лёка. – Грустно.
- Но буду приезжать в гости, - обнадёжил его наш друг. – Или вы к нам.
Милло и Аринар полюбили болтать с Лесиком Везликом. Очень он пришёлся им по душе. В отличие от Златы, ничего мутного они в нём не замечали. А замечали, что он интересный человек, отличный рассказчик, и со стороны их компании то и дело слышался смех. Меня, если честно, очень зацепило недоброе замечание невесты Таена. Заставило проникнуться к ней неприязнью.
Из городов, пострадавших от колдовства Познавшего Всё, приходили вести, что жители возвращаются в свои дома. А Милло принёс нам ожидаемое известие с моря. Я не говорил? Ладно, сейчас скажу. В родной нашей Някке наш дорогой изобретатель, дядя Ник Анык, придумал способ посуху переместить тяжёлые военные корабли за пределы волшебной черты, которой Канеке замкнул акваторию. Колдовство юного волшебника было очень сильнО до сих пор, снять его было невозможно. К работам по строительству необходимых приспособлений подключились даже простые обыватели, кто хоть чем-то мог оказаться полезен. Жители Някки и других городов и селений собрали деньги, чтобы оплатить работы и материалы. Дружественные страны оказали финансовую помощь и прислали свои корабли. Военный флот Някки вышел в море и теперь двигался в направлении Запретной Гавани. На выручку нам. С какой-то стороны это даже хорошо. Ведь может потребоваться поддержка в столице волшебников. И будет на чём добраться до дома. С другой стороны, на флагмане «Великая Някка» Милло заметил нашего с Петриком папу. Того, который король. Поэтому я даже не знал, радоваться этому обстоятельству или нет. Присутствие любого из моих четырёх родителей в том месте, где находимся мы с Чудилкой, грозит большими неприятностями…
Милло узнал обо всём этом, когда невидимо переместился в Някку за Натой. Теперь он пытался по-человечески описать расстояние, которое осталось пройти кораблям, но понять его вычисления было очень сложно. Даже Аринар затруднялась точно перевести их на простой язык понятных чисел.
Вспомнив вдруг одну важную вещь, я выудил Рики из компании его приятелей – наших малолетних спутников, и задал ему такой вопрос:
- А скажи-ка, когда ты успел передать Таену его всевидящее око?
- Чего передать? – оторопел мой ребёнок. - Я Таена и в глаза-то не видел с тех пор, как мы с Милло отправились в вонючие пещеры.
- Так значит, Милло передал, - с облегчением вздохнул я.
- Ты о чём, Миче, никак я в толк не возьму?
- О волшебном камне с Зокарды. О том, который был у Таена, в котором он видел, что происходит в мире. Который Петрик бросил в пасть вонючему птицезмею, а тот сдох. Ты, наверное, забыл попросить теней вынуть артефакт у него из глотки? А я ведь тебе говорил.
- А! Вот ты о чём! Забыл. Да. А что, это плохо? Только не говори, что теперь мне придётся лезть в болото и добывать для Таена эту штуку.
- А почему нет? Ты уже принюхался. Привык.
- Не полезу. Я боюсь болот, - насупился Рики. – К тому же, кристалла, я думаю, не существует больше. Ведь его осколки перестали всё видеть в тот самый момент, как чудище окочурилось. И не действуют до сих пор. Это можно проверить. Поймать кого-нибудь из главных чернокрылых, да и спросить. К тому же, ты знаешь, у меня тоже есть кусочек, и я ведь научился с ним управляться не хуже Таена. Вот, гляди. Видишь? Абсолютно ничего. Так-то.
- Всё это странно, Рики. То, что осталось от злого существа валяется в болоте. Но ведь ему была предсказана гибель от детской игрушки. Ладно, пусть кристалл его всё-таки убил. Но где сам кристалл? Большой и твёрдый камень? Если он внутри страхолюдины, то и ладно. Вряд ли его найдут, да и искать не будут. Мы ведь не распространяемся о том, от чего на самом деле сдох людоед. Конечно, от соприкосновения с пастью чудища шар с Зокарды мог рассыпаться, раствориться, исчезнуть. Но вдруг его кто-нибудь вытащил? Какой-нибудь преданный слуга Муравия? Плор Паг?
- Да нет, Миче. Это вряд ли. Ты не видел, поэтому так говоришь. Существо неповреждённым было. Никто ничего из него не доставал. Или ты думал, что Моро удрал от нас вместе с кристаллом? Нет. Нет и нет. А пусть бы и так даже, ведь он не сможет его включить, как лампу. Иначе сделал бы это уже. Не переживай. Кристалл не игрушка, конечно, но нам-то какая разница, если он не работает и при этом птицезмея прикончил.
- Что-то тревожит меня всвязи с этим. Моро удрал неспроста.
- И не будь таким нудным. Лучше послушай, что Эйсиль рассказывает о всяких духах, которые водятся у них тут в амбарах, в банях и всяких там погребах и закромах. Как думаешь, у нас такие тоже водятся по всамделишному, или мы о них просто выдумываем?
Голова у меня была забита совсем другими размышлениями, поэтому духи в погребе сейчас меня совсем не интересовали. Даже если это мой собственный погреб. Духи – и духи, что такого? Если им нравится жить в подполе, это их проблема. Я так и ответил Рики.
- Ничего не понял, - вздохнул он и пошёл к своим друзьям.
С теми же расспросами и предположениями о волшебном кристалле я пристал и к Милло тоже. Покровитель отнёсся к этому делу спокойно. Он задумался, но потом сказал:
- Знаешь, Миче, мы все уже обсуждали это, и мне всё-таки кажется, что соприкосновение изнутри с глоткой чудовища-морковища убило такую полезную, интересную вещь. Не стоит больше думать об этом. Вообще не рационально.
- Вот видишь, - сказал мне Петрик, когда мы с ним смотрели с борта одного из созданных Таеном кораблей на стены Фиквы. – Раз-два, и мы уже в пути. Кто угодно на нашем месте провозился бы дольше. Теперь мы будем двигаться быстро, даже быстрее всего каравана. И очень скоро разберёмся с нашими беглецами.
Без Наты двигаться по реке быстрее? Я только фыркнул. Мысли о скорости и расстоянии угнетали меня.
Боба крикнул Петрику:
- А что это ты расселся, королевич?
- Разуй глаза, я стою, а не сижу.
- Это без разницы. Кто будет придавать летучести этой большой раскрашенной скорлупке?
- Летучести?
Даже я рассмеялся. Петрика тоже расстраивали все эти странности в поведении Наты и Таена, к тому же, он устал, поэтому соображал с трудом.
- Что, опять я?
- А кто?
- Мы полетим? На корабле? Вот здорово! – пришли в восторг дети.
Все мы снова потянулись к сходням.
- Ладно, я - так я, - не стал спорить Чудилка. – Хотя, и Миче мог бы уже научиться. И ты, Милло.
- Мне это совершенно не нужно, если ты не заметил. И я не волшебник.
- Всё перепуталось в мире, - вздохнул Боба. – Всё наоборот. Кто волшебник, тот говорит, что это не так, а кто так себе, считается волшебником. Как жить дальше?
- За «так себе» сиди на месте, - обиделся Петрик. – Будешь корабль на летучесть испытывать.
- Опять я? Почему всегда я?
- Судьба у тебя такая, - просветил его Лёка. – Миче, знаешь, как Бобу дразнили в школе? Какое у него прозвище было?
- Вот только попробуй скажи! – одновременно запротестовали и великан, и Петрик.
- Чудилой его дразнили, - не обращая внимания, закончил Малёк.
- Да ладно! Не может быть!
- Может-может. Ты просто ещё мало с ним знаком.
Пока на берегу веселились над этим обстоятельством, сердитый Петрик колдовал над кораблём. Наверное, от раздражения у него вышло заколдовать Бобу. Летучий Боба забавно кружил вокруг мачты и очень сильно ругался на своего «тёзку».
- Какого чёрта ты мне сказал оставаться в проклятой скорлупке, когда надо было уйти с неё? – злился великан, хватаясь за канаты.
- Так ведь ты же потом не захочешь вернуться и испытывать корабль на летучесть, - рационально возразил мой родной дружок.
- Теперь точно не захочу.
- А я захочу! – подскочил к Петрику Эйсиль.
- Оказывается, люди тоже летают, - поделился с ним наблюдением птицевед Канеке. Матросы, солдаты и пассажиры радостными воплями приветствовали приземление Бобы на берегу.
Чёрно-бордовое судно было успешно заколдовано, и поднялось над Наивой, роняя в воду тяжёлые струи и капли. А затем мы взяли курс над Наивой, к устью этой реки, намереваясь догнать Таена и мою жену. Лесик угнездился на самой верхотуре и распевал весёлые песни навинских путешественников и циркачей. Эйсиль и Ная, перегнувшись через борт, махали руками Орумо, Нодо и разным знакомым…
Я не рассказал о встрече детей с их отцом? Орумо и Нодо присоединились к нам, нагнав по пути из Фиквы к болоту. Точнее, почти присоединились. Поблизости маячил Моро и разные чернокрылые, парочка заговорщиков боялась их и близко не подходила. Эйсиль и Ная убежали от нас к ним, потом прибежали обратно. И так их носило туда и сюда, пока великий господин Муравий не затерялся на просторах Запретной Гавани. Тогда Орумо и Нодо подобрались ко мне – и я от них такого наслушался! Будто виноват в чём-то, вводил их в заблуждение, не оправдал надежд, расстроил женщин, обитающих в «Птичьей Роще», навлёк на их головы проблемы и несчастья и даже пошатнул их собственный авторитет. И лишил семью главного заговорщика драгоценных браслетов из лиура. Всё это было глупо и несправедливо. Я не стал слушать. Почему Стана любит этого зануду – своего мужа, вот честно, понять не могу. Загадочна женская душа.
Я сказал:
- Вот твои дети, Орумо. Я обещал их матери, что буду защищать их, и только это обещание я давал на вашем континенте. Наш с вами уговор не скреплён никакими бумагами. Даже честным словом не скреплён. Да, я знал, что громострел опасен, я собирался, на самом деле, уничтожить его, и потому мне в помощь нужен был Таен, за которым я вас услал. Но и вы хотели меня обмануть. Орумо, вы с Нодо честолюбивы и лезете в те сферы, куда вам лучше бы не соваться. Защищаете летучих зверьков, но подвергаете опасности людей. И готовы были использовать ядовитый громострел. За вами будут теперь всегда следить, я лично позабочусь. Всё, что вы пытаетесь втолковать, мне не интересно. Если хотите со мной дружить, давайте общаться как-то иначе. Например, мне очень нравятся твои, Орумо, отважные дети. Можем поговорить о них.
В этой парочке более спокойным и разумным являлся Нодо. Он, как я понял, провёл с Орумо воспитательную беседу, и мы действительно смогли нормально общаться. Ещё на пути на Запретную Гавань Нодо восхищал меня, как рассказчик. От него я узнал много сказок и легенд племени Отца Морей, которые потом, прозрев, записывал на досуге по памяти. Было бы славно познакомить с Нодо Хрота Корка, собирателя народных сказаний и песен. Я даже спросил Милло, не заметил ли он на кораблях флота Някки парня, которого ему старательно описал.
- Ты что, Миче, стану я обращать внимание на всяких там Корков, - фыркнул тот. – Говоришь, любит послушать предания? О! Я знаю несколько. Из жизни Покровителей, да. И ещё из жизни вирклей, водяных, лесовиков, подорожников, великанов и даже этих чудаков с Золотых Холмов. Рассказать?
Легенды из жизни Покровителей, рассказанные одним из них, могли бы стать жемчужиной в собрании Хрота, а Кохи, его брата, сподвигнуть на создание ещё одной пьесы о Запретной Гавани. А мне, как назло, было сейчас не до них. Потому что рядом не было Наты, которая мигом бы схватила карандаш и бумагу и, шепнув мне с горящими глазами: «Ты что, Миче, такую возможность нельзя упускать!» - приготовилась бы записывать.
Нодо быстро подружился с Канеке, потомком старшего сына Отца Морей. Кроме того, мальчишку, опять же, на пути к болоту, отыскали какие-то его родственники, уцелевшие много лет назад, и он теперь купался в любви и внимании. Рассказывал им про Кануту и вежливо отказывался от предложений немедленно уехать в родные места. Канеке был бы счастлив, но отсутствие старшего друга и непонимание странного поступка Таена угнетали его.
- Я буду жить с Таеном, - говорил он родственникам. – Если он захочет поселиться в наших землях, я поселюсь с ним. Захочет – уедем в Някку. Но я буду в гости к вам приезжать. Вместе с Канутой. Я передам ей привет. Вы можете написать ей письма. Вы слышали, да? Она влюблена в короля Акти, а он влюблён в неё. А то, что Таен сейчас куда-то уехал – так это его дела. Значит, так надо. Он знает, что нужно. – И на все лады верный Канеке превозносил Таена.
Он был грустен и обижен, но Лёка не удержался и сказал ему:
- Понял ты, птицевед, каково это: ни с того, ни с сего удрать неизвестно куда? Думай в следующий раз, как затеешь что-нибудь этакое.
Лёке не меньше других не нравилась история с побегом, но он всё время старался подбадривать и меня, и воспитанника Таена. Злата держалась независимо. При взгляде на девушку казалась, будто на лбу у неё написано: «Отстаньте все. Спасибо. Не нуждаюсь». Ну и ладно, пусть её как хочет. Только с Канеке она нормально общалась.
Когда мы собрались во Врата Сна, Орумо и Нодо были вынуждены отпустить с нами Эйсиля и Наю: попробуй-ка, удержи подростков, когда им хочется попутешествовать, да ещё на летающем корабле. Предполагалось, что по пути мы забросим их в «Птичью рощу», но я был уверен, что Ная и Эйсиль будут с нашей компанией до тех пор, пока корабли Някки не отойдут от берегов Мидар. Или пока мы не скроемся в портале, пользуясь благословением Покровителей. Канеке донимал всех расспросами о том, как мы намерены искать Таена и спасать его от затаившегося где-нибудь Моро. Пока мы этого сами не знали.
В общем, под восторженные крики провожающих, мы отбыли не слишком высоко над землёй. Слегка оклемавшийся Олетт и его жена, конечно, тоже были с нами.
КОНЕЦ ЧЕТВЁРТОЙ ЧАСТИ РОМАНА "ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ"
ПРОДОЛЖЕНИЕ (часть пятая "Шутка Отца Морей"): http://www.proza.ru/2015/08/25/1538
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".