- Приветствую тебя, Фома Ильич! О чём поговорить пришёл?
- Помнишь,Яков Антонович как мы мечтали с тобою в молодости стать сватами?
- Почему это ты вдруг вспомнил? Считаешь, пришло время?
- Да что мне считать? Сын мой Михаил заявил, что готов хоть завтра сватов засылать к вам.
- Ну и дела!
- А какую из дочерей он присмотрел? У меня ведь их три. Все вроде «поспели», приданого себе наготовили, сундуки трещат.
-Яков Антонович довольно усмехнулся:
- Вечерами прогуливаются всей гурьбой, только и слышно под окнами:
«ха-ха» да «хи-хи!» Ничего серьезного не замечалось.
- Э! Не то виделось тебе, друг ты мой.
- Так что, дружище? Станем - таки сватами?
-Станем, если Бог благословит.
- Сватать сын хочет твою среднюю дочь, Елену.
- А почему не старшую? Надо бы очередь блюсти, ты как отец поговори с ним, попробуй переубедить.
- А почему я?
-Так дело-то ваше семейное, а не сможешь вразумить, тогда проверку устроим их чувствам. Хотя, видит Бог, очень хотелось бы, чтобы у них с Еленой была истинная любовь. Та, что способна растворить все зло и даже самые страшные проклятья любого рода.
- Мы-то ведь с тобою оба знаем, что для этого нужна чистейшая, огненная, бесстрашная любовь именно женщины, умеющей создавать, творить и менять образы.
- Михаил наговорил мне сегодня семь верст до небес: «Если не разрешите жениться, мы убежим вместе»,
- да и всякую ещё там несуразицу порол. Куда бежать? Вот я и пришел к тебе на совет.
-Коли так всё серьёзно, через три дня, в выходной, приходите вместе с сыном, потолкуем, а пока понаблюдаем, что да как. Наш накопленный жизненный опыт - великая вещь.
-Ну, что ж, до встречи, Яков Антонович.
Дочь Елена была статная весёлая смуглянка, жгучая брюнетка, вся в отца, с пышными, слегка курчавыми волосами. Сестры были очень дружны. Когда они готовились ко сну, расплетая свои косы, из их уютной комнаты долго слышались приглушенный шепот и смех. Затем обычно младшая дочь начинала читать вечерние молитвы. В такие минуты часто, не договариваясь, родители, встречались у их приоткрытых дверей. Девочки стояли у образа Пресвятой Богородицы на коленях. В нежных, кружевных шарфиках, накинутых на головы, связанных ими самими, не без руководства матери. Радость заполняла сердца родителей. Яков ласково обнимал жену, уводя в опочивальню.
Сейчас ему стало как-то грустно от мысли, что дочери выросли. Наступает время отдавать их в чужие семьи, в самостоятельную жизнь.
«Михаил и Елена? Не верится, чтобы это был выбор Елены. Или я плохо знаю дочь, - размышлял Яков Антонович.
- Ладно. Поживем, увидим». Через три дня Фома Ильич с супругой и сыном пришли, как и было договорено. Яков Антонович с особым вниманием отнесся к избраннику дочери, не без любопытства наблюдал он за игрой, которую затеяла Елена.
Старшую дочь Анастасию, сёстры приодели в самые дорогие наряды и украшения, уделяя ей внимание и относясь к ней с большим почтением. Девочки вспоминали всё самое приятное, весёлые истории из их жизни. Весь сценарий вечера разработала сама Елена, желая узнать, насколько же предан ей жених.
Лишь мать видела и чувствовала, чего стоила Елене эта игра. Мать сразу была против любых розыгрышей, но Елена настояла на своем. Вот уж характер!
- Ты только не вини потом никого, доченька, если всё пойдёт не по тобою придуманному сценарию. Ведь твоя уверенность в преданности жениха может раствориться, как дым, от одного слова.
Старшая дочь, Анастасия, с нежной, чудной бело-розовой кожей, была скромницей и красавицей, ею любовались все в округе. Парням она казалась недосягаемой. Многие стеснялись даже подойти к ней. Она всё больше предавалась чтению. Для многих вязала и дарила кружева, которые получались у неё необыкновенно красивыми. Была она немногословна, кротка и смиренна. Сегодня вечером ей было уготовано сидеть рядом с отцом и поддерживать светские разговоры со сватами.
- Ну что ж, Михаил, нам лестно, что тебе полюбилась наша дочь Елена.
А может, тебе больше нравится Анастасия? У неё ведь тоже масса достоинств, да и возрастом она постарше? - спросил Фома Ильич жениха. Михаил зарделся.
-Да нет, я же люблю мою Елену.
- Михаил, а что такое любовь? По твоему разумению?
-Любовь-это сила! Жив лишь тот, кто любит!
-Понятия твои правильные. Да вот только за Еленой ничего, кроме сундука с приданым, я тебе не дам. Поскольку она сама клад для любящего сердца. А вот что очередность между сестрами нарушается - это плохо. А то, может, всё ж возьмёшь старшую дочь, дам в придачу вам 10 баранов и тёлку стельную.
Глаза у Михаила оживились, он даже рот приоткрыл от такого предложения, завороженно уставился на Анастасию. В этот момент вошла Елена с большим пирогом на подносе. Под пристальным взглядом Елены Михаил потупил очи.
- Ну что ты? Ответ держи, Мишенька,
- улыбаясь как можно беспечней, сказала Елена. Она уже с плохо скрываемым волнением наблюдала за женихом. Михаил явно её разочаровывал. Миша, не отрывая взгляда от пирога, тихо сказал:
«Если Настя согласна, я возьму её за себя». Елена побледнела, затем звонко засмеялась, обежав вокруг стола, закружилась в своей иссиня - черной юбке с кружевными оборочками, любовно пришитыми Анастасией.
Быстро выбежала на улицу. Младшая сестра Мария, стоявшая у дверей, вдруг заплакала, стала повторять, как заклинание: «Вот гад! Какой же ты гад! Гнать тебя, Мишка, надо мокрой метлой от дома нашего!» Мать, извиняясь, вышла вслед за Еленой.
- Доченька, я же тебя предупреждала, что ум мужчины нам неведом.
- Мама, не паникуй, мы предвидели с сёстрами и такой поворот. Пусть катится… Проводим гостей достойно. Сейчас Настя его окатит своим отказом, как водой из ведра. А все клятвы его выеденного яйца не стоят. Оборотень!
Обнявшись, мать и дочь вернулись к столу.
- Ну что, Настя, твой ответ всех здесь присутствующих отрезвит. Так что ответишь на предложение Михаила? - спросил отец.
Помолчав какое-то мгновенье, Настя твёрдо ответила: «Я согласна!». В доме повисла вселенская тишина. Анастасия встала, поклонилась Елене в пояс.
- Прости меня, сестра, и вы, родители, тоже простите. Позвольте мне сегодня же покинуть отчий дом. Мать заплакала:.
«Что ж вы такое творите, дети? Анастасия одумайся», - начала было причитать она. Но отец строго сказал: «Вольному воля!».
«А как же бараны?» Негромко, но настойчиво спросил будущий зять.
- И баранов сегодня забирайте, и сундук, и тёлку. А вы не смейте плакать, женщины! Все, что Бог ни делает, все только к лучшему. Вот новую родню нам послал! Радоваться надо сим божьим посланникам, а не плакать.
Тут встал будущий сват Фома Ильич.
-Я рад нашему родству через детей наших. Не знаю, правда, куда заведут они жизнь свою вот такой непредсказуемостью. Дай Бог вам всем здоровья. Елена, спасибо за пирог, очень вкусный.
- На здоровье! А пирог не я, а Настя испекла.
- Вот как? - будущий сват довольно улыбнулся.
Настя вся зарделась, но не поправила ложь сестры.
- Свадьбу, как и положено, сделаем мы, так что Яков Антонович, благодарим за прием, за угощение. Жених и невеста вместе со взрослыми вышли из - за стола, направляясь на скотный двор.
- Лена, ну зачем ты соврала? Ведь пирог ты пекла. И все в селе знают, что только у тебя такие пироги получаются, - спросила её младшая сестра Мария.
- Ну и что ж, а откушала Настенька с Михаилом, да и потом, ты заметила, как Настя красиво зарумянилась, принимая похвалы.
- Лена, а мы что, и на свадьбу к ним пойдем?
- А как же, пойдем. Оттого, что Настенька «надкушенный пирог» прибрала к своим рукам, сестрой нам она не перестала быть. И венчание, и свадьбу проведем по высшему классу. Ведь одна у нас старшая сестра. Когда-то нам с тобою она носы вытирала. Меня дважды из речки вылавливала в детстве, сколько сказочек нам прочла, пока мы сами научились читать. А как она пела нам колыбельную? Разве это можно забыть? Будем любить её той - прежней.
- Лена, ладно, только перестань плакать, а то у меня уже всё платье мокрое от слёз твоих.
- Пусть Господь даст нашей сестре терпение и силы полюбить Михаила с его достоинствами и массой недостатков. Пусть защитит нашу сестру. Мы с тобою меньше её любить не будем. Хоть и непонятным кажется её поступок.
- Теперь ты, Лена, старшая для меня, и я подумаю над твоими словами. Пойдем лучше помолимся и спать. Ой! Лена, смотри, бараны врассыпную от жениха убегают. Вот потеха!
Сёстры припали к окну, хохоча на всю комнату.
- Надо бы помочь! Пойдем!
-Ты что, Лена?! Еще чего?
- Пойми ты, моя хорошая, нам с тобою теперь надо полюбить Михаила, как брата, ради Господа Бога.
Услышав весёлый смех дочерей, в комнату вошли родители. Подойдя к окну, они увидели причину веселья дочерей. Без смеха на это зрелище смотреть действительно было нельзя. Ну что, посмеялись и ладно, Михаил напористый, соберёт своё стадо. Отец обнял дочерей, притянув к себе, и поцеловал обеих в макушки.
- Елена, ты у нас не золото, а настоящий алмаз, оправу вот только надо достойную подобрать.
Мы с матерью гордимся тобою, ты очень правильно повела себя, дочка. Не такой жених тебе нужен. Но Бог милостив. Будем молиться, Он всегда нам помогал и сейчас поможет.
Что бы ни говорили люди, драмы у нас не было, да и быть не могло. Всё случилось так, как и должно. Знать, не твоя это судьба, Елена.
От болезни можно избавиться, но не уйти от судьбы. Для иного человека она бывает хрупкой, как крылышко стрекозы. По-настоящему любить - это тяжкое бремя, и не каждому под силу.
Сегодня ты, Елена, поняла, какова цена любви Михаила. Поняла, что она равна десяти баранам и одной тёлке.
Ты, доченька, прости его. Прости, Христа ради!
-Я уже простила, отец, не переживайте. Как увидела, как Михаил по-хозяйски собирал бегающих баранов в стадо. Простила и его, и Настю. Сразу на сердце легче стало.
- Вот и ладно. Вижу, как вы устали. Но мы с мамой просим вас: спойте что-нибудь.
Елена молча взяла гитару, стала плавно перебирать струны. И полились мелодичные звуки романса, так любимого дочерьми. Явно недоставало голоса Анастасии.
Нежная мелодия уносила присутствующих в неведомый мир покоя и грёз.
А через распахнутое окно всё ещё доносилось беспокойное блеяние растревоженных баранов да нежный аромат ночной фиалки.
.