Командировка началась буднично. Шесть десятков асфальтовых федеральных километров и десяток грунтовых, в качестве бонуса предоставляемых каждому путешественнику, который поставил цель насладиться красотами Благовещенского муниципального образования, остались позади.
В просвете между деревьями приветливо засеребрилась Вага. Возле деревянного моста, услужливо соединяющего берега реки, нырнул под капот «Газели» водитель. Он слегка нарушал идиллическую картинку провинциального пейзажа, но в посторонней помощи явно не нуждался. Однако, любопытство взяло верх:
– Вы благовещенские? Рецептом выживания в условиях села не поделитесь?
– Из Шенкурска мы, но рецептом поделимся. – Водитель азартно подмигнул пассажиру, и ткнул рукой в противоположный берег. – Сейчас картошки во-он на том поле накопаем, и дальше жить будем.
Шутка сработала. Глаза пассажира округлились:
- Шутит он! Раз в неделю сюда приезжаем. Любовь к чернике влечёт. С пунктов приёмки ягоды забираем.
Пока происходил дальнейший обмен уточняющими фразами, работоспособность «Газели» восстановилась. Оставив лёгкий пыльный след, она умчалась в сторону Благовещенска. Колёса редакционной «Нивы» повернули к ближайшей деревне и начали путешествие по земле, многообразность и уникальность которой лучше всего отображает метафорическое «то горушка, то ухаб».
КАРТОШКА С МЯСОМ, ЭТО ПРЕЛЕСТЬ
Столбовская встретила очередью. Не автоматной, конечно. Автолавочной всего лишь. Автолавка Благовещенского сельпо в деревню пожаловала, вот и собрался народ возле неё. Какую-никакую покупку совершить – дело святое, раз работники торговли три раза в неделю заботу проявляют, отправляют машину с продуктами и хлебом на встречу с потенциальными покупателями.
Параллельно с покупками обмен новостями происходит. Их за два-три дня (с такой регулярностью автолавка в Столбовскую приходит) не так много накапливается, но и без них не обходится. Свежайшая по местной грунтовке прикатила, в лице вельских журналисток.
«Их-то чего сюда принесло», - скорее всего подумал каждый в очереди. Но вслух прозвучало скептическое:
- А-а, наверняка, выборы…
- Не-не-не, - заверили мы, отмахнувшись от политики, как от осенней мухи. – У нас повод поинтереснее. Про наши деревни пишем, хотим, чтоб и вельчане о них знали.
- Тогда о нашей свалке напишите. Вон она, в паре километров от деревни. Нелицензированная. Мусор туда все кому не лень, сваливают. Глава обещала, что постарается проблему решить, но пока ничего не делает.
- А, хорошего ничего в деревне нет?
- Есть. Свет к нам в прошлом году провели. Два столба установили, только фонари на них так и не горят. Зимой здесь всего 12 человек жить остаётся. Одни пенсионеры, если не считать сыновей Серёги Ульяновского.
Серёга благодушно улыбался, слушая соседей. Он пребывал в том приятном состоянии, которое случается после принятия на опохмел пары-тройки лечебных сорокоградусных. Причину раннего загула Серёга объяснил просто:
- Ягоды у нас закончились. Поляну мы выбрали, вот и запили. Я пошёл, было, новую поляну утром искать, да дошёл только до соседа… Ой, погодите, за сумкой сбегаю…
Сдвинув кепарик на затылок, Ульяновский подхватился и торопливо скрылся за калиткой своего дома.
- За деньгами пошёл, - вздохнула коллега.
- Когда они у него были последний раз, - то ли спросила, то ли констатировала продавец.
Через пару минут Серёга вернулся. Едва он затарился, под запись, как и предполагала работница сельпо, двери автолавки захлопнулись. Водитель завёл двигатель.
- Картошка с мясом это прелесть, - глядя на разворачивающийся ГАЗ, мечтательно произнёс Серёга. – Своя, обычная. Сын Максим у меня так готовит. В мультиварке. И соус делает. С чесноком, майонезом… Вкусно получается. У меня ведь три сына. Было. Умер один. Ещё один инвалид с рождения. Глухонемой он. А Максим жениться не хочет. Говорит, детей нечем будет кормить.
ДОМА ДВА, А СТАТУС ДЕРЖАТ
Далёк Селигер от Вельска, однако, как его не вспомнить, когда рукописное название «Заполек» на придорожном указателе читаешь. До базы отдыха благовещенской деревушке размерами при всём желании не дотянуть, зато о статусе при желании поспорить можно.
От прежнего богатства в Заполеке всего два дома сохранились. В одном магазин когда-то был. Второй каждое лето собственным хозяевам гостеприимно двери распахивает. В Северодвинске те живут, но едва снег растает, от суетных городских хлопот в деревню устремляются. В этом году вдесятером отдыхают. Самому младшему хозяину дома несколько месяцев. Самой старшей, Гаюне Максимовне, 87 лет исполнилось.
– Мамины родители всем детям необычные имена дали: Рудольф, Римма, Гаюна, – поделилась историческим семейным фактом дочь.
– Почему Заполек, кстати, не подскажите? – интересуемся напоследок.
– Наверное, потому, что за полем лежит…
РЕЦЕПТ РУМЫНСКИХ БЕЖЕНЦЕВ
Блюдо готовится просто, как всё гениальное. Кабачки нарезаются, укладываются на противень, а сверху – слоями – помидоры, баклажаны, капуста, в общем, все овощное, что найдётся в хозяйстве. Сверху витаминное великолепие посыпается сыром и запекается в духовке в течение получаса.
- Мама это блюдо готовит так, что пальчики оближешь. Она его в каком-то журнале вычитала и рецептом румынских беженцев окрестила, - рассказывают сёстры Анастасия Гусельникова и Татьяна Елисеева.
Вместе со своими детьми девушки гостят в родительском доме деревни Бревновской. Он очень напоминает сказочный дворец. Двор буквально утопает в цветочном изобилии: так и манят яркие соцветия георгин, петуний, лилий, источают аромат флоксы всевозможных расцветок… Дорожки выложены камушками, а в глубине, за домом, скрыт под сенью хозпостроек небольшой ухоженный пруд, в котором живут караси.
Оформление усадьбы, конечно же, дело рук хозяйки дома – мамы девушек. На зиму она остаётся в деревне одна, зато с наступлением тёплых дней пятеро детей и девять внуков друг за другом спешат в родные пенаты, потому что считают, что лучшего отдыха, чем в деревне, никто ещё не придумал.
- В деревне нам нравится, - улыбается Настя, которая несколько лет назад обосновалась в Архангельске. - Спокойно здесь, тихо. Всегда с удовольствием сюда едем. Даже если выбор стоит, море или деревня, я деревню выбираю. Мама у нас в совхозе на заправке работает. Она у нас молодец. Столько сил на одни цветы положила!
Отдых в родительском доме отдыхом можно считать только условно. Понятно, что без помощи дочерей и внуков Нина Александровна не обходится. В большом хозяйстве любая пара рук лишней не бывает. Пока она на работе находится, девчата и в доме прибраться успевают, и в лес за ягодами-грибами сбегать. В это лето они планируют ещё поездку к брату в Ярославль, так что лесные гостинцы с малой родины придутся весьма кстати.
ЗАВЯЗАЛАСЬ ДРУЖБА ВОЗЛЕ «ДРУЖБЫ»
Вера Ивановна и Леонтий Викторович выросли недалеко друг от друга. Но Вага, как крепкая пограничная зона, знакомству и дружбе до поры до времени способствовать не желала. Ещё бы: хоть и ровесники, хоть и апрельские оба, учились в разных школах, знались с девчатами и ребятами своего берега, и никак иначе.
Так бы и дальше шло, если бы однажды вельская реченька романтический настрой не взялась примерять. Да так ловко у неё это вышло, что взглянула на юношу, взглянула на девушку и решила: сколько ж можно параллельными берегами ходить, когда созданы друг для друга?
И начала Вага действовать. Для начала нашептала Леонтию, что на экскаваторщика ему выучиться нужно. А Вере всё про профессию каменщика камушками прибрежными позванивала. Дождалась, когда определятся оба, и в Архангельск их отправила: скучно же ей одной было в Двину бежать, вот и позвала с собой молодых вельчаков.
В Архангельске серьёзная стройка в ту пору начиналась: ресторан «Дружбу» молодёжь строила. Вот там-то Леонтий Веру и наглядел. Долго ли, коротко ли, подняли «Дружбу» общими усилиями и по домам разъехались. Не забыл экскаваторщик красивую девчонку. Через Вагу начал к ней на свиданья бегать.
- Река-то глубокая, а он переберётся с того берега, велосипед – на горбу, но в галстучке, - Вера Ивановна вспоминает. – Я его рубашку закину на плечо, вот и идём, гуляем, на Вагу любуемся… Много не говорили. Неболтливый у меня Леонтий, а мне такие как раз и нравятся.
Золотую свадьбу Вера Ивановна и Леонтий Викторович в прошлом году отметили. В Архангельске они живут, но в Бревновскую все эти годы вместе ездят. То одного, то другого деревенский дом требует. Сейчас супруги его в собственность оформляют. И всё бы ничего, да волокиты с бумагами не оберёшься. Сколько раз уже в Вельск только за это лето скатались, не сосчитать, но ещё надо.
Проблема-то, кажется, яйца выеденного не стоит, а силы отнимает. Стародавняя шутка чиновника супругам боком вышла. Родители сына Леонидом при рождении нарекли. И мать с отцом, и братья всю жизнь Лёнькой и звали. Но паспортист, когда на младенца документы оформляли, непонятно, о чём думал: взял, да и обозначил его как Леонтия. А брат, когда дом Леонтию Викторовичу отписывал, его Леонидом по привычке в бумаге назвал. Недолго бы новую бумагу составить, да нет теперь того брата в живых. А Леонтию Викторовичу – маета. Попробуй нынешним чиновникам доказать, что он и есть тот самый Леонид, что в братовой бумаге значится. До суда уже дело дошло.
- А дом-то ничего не стоит. Сто лет уже ему. Старенький. Он, может, гроша ломаного не стоит, но зарегистрировать нужно. Дочке его отписать хотим, - рассказывает Вера Ивановна. – Дали бы там, наверху, добро, чтобы регистрацию домов упростили. Мы столько уже нервов с этими юристами и нотариусами потратили, живыми бы после этой регистрации остаться.
КАК ИТАЛЬЯНСКАЯ ПИЦЦА В ПЕРШИНСКОЙ ОЧУТИЛАСЬ
Чтобы до Пабережья – Першинской по-писанному – добраться, сначала от Олюбинской лесом семь километров отмахать нужно, а потом ещё полями километра два. Всего один дом в той деревне летом полной человеческой жизнью дышит – огромный, с летними и зимними избами и горенцами, весь резьбой украшенный. Когда-то дом Никите Васильевичу Некрасову принадлежал, а ещё раньше – отцу его, Василию. Тот, собственно, дом и строил. В 1902 году строительство завершил и семью с новорожденным сынишкой Никитой туда перевёл.
Сейчас в доме все лета проводит сын Никиты Васильевича, Клавдий Никитич. Супруга Маргарита Ивановна вместе с ним по хозяйству управляет. Сами они в Северодвинске прописаны, но малую родину не забывают. А как иначе? Дом-то, хоть региональное значение имеет, родной до самого дальнего уголка. Хорошо здесь в любую погоду, в любое время года, а летом – и подавно.
Не зря к семейным истокам дети Никиты Васильевича и Маргариты Ивановны тоже стремятся. Сын из Питера приезжает, дочь – из Москвы. Вот и сейчас она вместе с мужем и свекровью в Першинской гостит.
Юле и Артёму Казуровым в деревне очень хорошо. Поженились они год назад. Ещё до свадьбы взяли за правило в некрасовском доме неделю-другую проводить. И каждый раз, как вдохнут деревенского воздуха, так и задумаются, а не остаться ли здесь насовсем. Не удаётся пока – зов столицы пересиливает.
Для мамы Артёма, Елены, поездка в далёкую северную деревню оказалась в новинку.
- Хорошо здесь, свежий воздух, - восторгается она. – От Москвы отличие кардинальное. Природа такая удивительная, более голубое небо. Я впервые на болоте побывала. Ощущение необычное, когда по нему ходишь. Впервые видела, как брусника и черника растет, впервые их собирала. Не очень привычно, но очень интересно. Мы и собаку с собой из Москвы привезли. В деревенских условиях она себя очень хорошо чувствует.
А ещё, балуют москвичи обитателей северного дома пиццей по-итальянски. Тесто Артём из муки, воды, сухих дрожжей и соли готовит. Даёт ему два часа походить, затем раскатывает тонко, как бумажный листок, сверху жареные лисички кладёт, и в печь отправляет.
Такое уникальное смешение культур только в северной деревне возможно: итальянская пицца из русской печи.
В ПРИКАНАВЕНСКОМ ЛЕСУ
- Простой российский безработный, - представился Иван Булатов. В компании друга и двух собак он собирал грибы в окрестностях Олюбинской. Килограмма три лисичек и красноголовиков ко времени нашей встречи в его пакет из травы и мха уже перекочевало.
По специальности Иван водитель. Только в «Важском» работы для него нет. Правду-матку резать любит, потому, похоже, начальство его долго держать и не стало.
- В нашем совхозе со стороны специалистов охотней берут, - открыл секрет Иван. - Хотя местные не хуже работают, но они и цену своему труду лучше знают.
А, вообще, Булатов считает, что у всех историй только хорошее окончание должно быть. И чувства юмора терять не собирается. Удивился, конечно, что посередь леса с журналистами встретился, однако, про достопримечательности животного мира не отказался поведал:
- У нас гадюки черные водятся местами. Правда, случаев, чтобы людей кусали, не было. Одну такую змейку я домой привозил – детям своим показать. Сантиметров семьдесят длиной. Поймал за хвост, и она укусить даже не пыталась. Чего бояться-то? Живых людей надо бояться, а не животных. А змейку я потом обратно в лес увёз.
На этой добродушной ноте оставили мы Ивана и его друга с дарами леса наедине, пересекли озерцо с мелодичным названием Канава, глянули, как совхоз «Важский» новые фермы в Олюбинской возводит, и поняли: пора завершать путешествие по левой стороне Благовещенского муниципалитета. Иначе правая сторона без должного внимания останется, а допустить этого никак нельзя. Жизнь-то на Кокшеньге и Устье не менее уникальна, чем на Ваге. И о ней я в следующий раз обязательно рассказ продолжу.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/08/26/581