Я стоял и смотрел, как Ма пыталась разогреть окоченевшее тельце одного из моих младших. Меня съедало изнутри чувства холода и голода, но не это меня беспокоило и заставляло смотреть, а что-то другое. Моего младшего я не чувствовал. Хотел бы чувствовать, но не смог. Наверное, это было от того, что не знал его - не привык к несмышленышу. Значит это беспокойство к нему не относилось! Меня тогда беспокоила Ма и только она. Я задал себе непреодолимый ворох вопросов. Что она делает? Почему не отпускает младшего? Почему она не такая, как обычно, как раньше или, как другие ма нашего племени? Почему, когда моя Ма ловит мой взгляд, её глаза становятся еще влажнее, какими были до этого?
Я думал, что возможно это был, ещё неизвестный мне, обряд какой-то.
За свои семь сошедших снегов и семь опавших листопадов я повидал многое, но не такое. Я тогда уже знал, как у людей порой накатывает кровь в глазах и появляются под ними капли дождя. Я тоже так делал, когда мне было больно... Значит, и им было больно!? Значит и Ма тоже больно? Но почему? Она ведь не была ранена и не была ушиблена? Я несколько раз пытался задать Ма каждый из волнующих меня вопросов и каждый раз меня что-то удерживало произнести хотя бы звук. Да, и имел ли я тогда силу слова задавать вопросы? Наш Старший мог. Имел полную силу слова на это. Но и его, и наших Охотников не было тогда с нами. В этот день была Большая Охота. И остались только другие ма, другие младшие и ещё несмышленыши.
Вечером Ма ушла вместе с несмышленышем на руках. Я не знал, куда она уходит и зачем, но никто её не останавливал, поэтому и я не стал. Но у нас никто никогда не уходил просто так и в никуда. Особенно в одиночестве, если только...! Я вспомнил, что обычно так делали наши старики, когда уходили дорогой длинною испустить дух. Уходили они одни. Но Ма была не стара! Так куда же она ушла? Я так же вспоминаю, как бывало, что Испустивших Дух мы сами выносили поодаль от нашего дома и оставляли лежачими на земле в угоду Лесным Богам, которые забирали их с собой в свой Мир Залесья. Но забирали Боги не всех или не сразу. Как-то выйдя на охоту со Старшим, я видел, как Испустившего Дух поедает зверь,
такой же, на которого мы порой сами охотились. Я спросил у Старшего, как такое может быть, чтобы те, которых мы едим, ели нас? На что мне отвечали, что в нашем мире всё зависит друг от друга, одно вытекает из другого и ни что не уходит бесследно! Прошедший дождь образует ручьи, ручьи реки, которые
впадут на небесах в озера, чтобы упасть впоследствии новым дождем. Мы берем то, что растёт и живёт на земле, а после сами уходим в землю. Наши тела превращаются в траву, а дыхание наше в бабочек. Всё о чем мы когда-то думали, впоследствии обретает форму в теле и продолжает жить нами после нас.
Это не зверь поедал
Испустившего Дух, а Испустивший
Дух вернулся за своим телом.
Только Старший мог научить меня тому, что творилось за пределами нашего мира; только он мог меня научить жизни в нашем мире. У каждого охотника была своя сила, но ни один не мог сравнится с силой слова Старшего, поэтому я старался выходить на добычу, когда пришло моё время, только с ним. Люди нашего племени
поговаривали, что Старший бывал даже по ту сторону Мира Лесного – встречался с Богами. Для других это стало объяснением его сил. Но не для меня и как в подтверждение их кривых языков он мне признался однажды, что хотел бы встретиться, хотя бы с одним из Лесных Богов без сна и в яви, как про него то и говорят. Может поэтому и не сидел он никогда на месте, постоянно гонимый собственной мыслью из племени? Может и поэтому его сила слова и знания были
шире, чем у других наших охотников? И никто тогда не мог, не смел оспорить Старшего. Ведь когда-то, воспользовавшись накопленным его опытом, наше
племя перестало бегать от опасностей окружающего мира, теперь другие, иноки
бегали от нас. Старший подарил нам знания об острых камнях, знания охоты, знания того, какое растение продлевает жизнь, а какое дарит жизнь другим. Но было и такое, чья природа ему была не известна, такое, как яркий свет,
разрывающий с шумом небо,порождающий самого Голодного Зверя, которого я видел за всю свою жизнь. Так бывало часто, когда небесные озера проливались дождем. И бывал этот зверь то маленьким, то разрастающимся выше Мира Лесного. Другие считали, что это Верховное Божество порой спускается на землю, но Старший так не думал, но не знал пока, что ответить против. Он говорил мне, что однажды ответы найдутся и нам со временем будет известно столько же, сколько ярких точек мы видим на ночном небе.Было Старшему так же не понятно, почему порой беспричинно из теплых тел вырывается последний вздох. Как это случилось с младшим, которого унесла семь лун назад из нашего жилища Ма, но так и не вернулась с тех пор. Быть может, она нашла то место, где смогла провести свой обряд, начавшийся ещё при нас, и ни кто ей в этом не мешал? Может даже сейчас улыбается, играясь с младшим?!
На охоте Старший всегда предостерегал меня, что накопленные знания приходится разделять по жизни. Наши знания - наши помощники, но всему своё время. И в охоте нам требовались знания только Охотника. Он всегда говорил, что первый
враг для нас самих – это мы сами! Это испытание!
Научившись быть в ладу с собою, нам
будет всё остальное по плечу.
Когда я на охоте я всегда чту всё, что требуется для охоты. Я прознал многих, кто не чтя так и сгинули в сырой земле, но не я! Мне было нельзя!
Я был Носителем Знаний и должен был приумножить их своими.
Я могу вспомнить, как и когда наступило время моего испытания. Это был день, когда мы - охотники все собрались на Большую Охоту. Небеса тогда с шумом разрывали всплохи Голодного Зверя, бросая вызов моим стремлениям, как Носителя Знаний. Я смотрел на него и в мыслях к нему обращался: "Если я тебе ничего не должен, кроме своего существования, если ты пришёл не за мной, подари мне свою благосклонность.» В ответ пролился дождь, ухудшая видимость и размывая под нашими ногами тропу. Следы неведомого нам ранее зверя, которого мы преследовали стали исчезать. В этот день мы зашли дальше обычного, вторгаясь на территорию Мира Лесного. Многие из наших охотников, в появление Голодного Зверя увидели свыше знамение решили повернуть назад, боясь еще больше в пасть в немилость к Лесным Богам. Другие говорили, что не боги их пугают больше, а гонимый зверь. Они не хотели из охотников превратится в добычу, так как был потерян след зверя. И только Старший отказывался поворачивать, говоря, что страхами племя не прокормить. Понимая это, ему отвечали, что если полягут на этой охоте все, то после будет не кому добывать пищу. Без неё ещё многие протянут, а вот без
охотников не сможет ни кто! Понимая и принимая всё, что было услышано, Старший решает отпустить всех, но сам он не вернется и отправится дальше за зверем. Я рвался пойти с ним, кричал, пинался, но меня силком заставляли идти против своего решения. Я помню, как смотрел в след безмолвно уходящему в дебри леса Старшему и пытался выкрутиться из цепких рук, схватившего меня охотника, но у меня ни чего не выходило. Он был гораздо сильнее меня. Я знал, что меня за это жутко накажут, но по-другому не представлял, как смогу выкрутиться из хватки. Скинув свой остроконечный камень, легко умещающийся в моей руке, я полоснул руку охотнику, которой он меня держал и, пользуясь моментом, когда тот ослабил хватку, скрылся в чаще. Мне с этими охотниками было не по пути! Затаившись за кустами, я наблюдал, как разъяренный охотник, рыщет в округе в поисках моих
следов. Я постарался сильно не навредить ему, но без крови не обошлось. Порез окрасился алым цветом. Охотник злится! Я представлял себе налитые кровью его глаза и тогда заговорил с ним мысленно, чтобы тот не держал ничего на меня плохого в себе. Попросив прощения, я тихо, не издавая ни единого звука, который мог меня выдать, выбрался из своего убежища и поспешил за Старшим. Небеса всё чаще стали разрываться от гласа Голодного Зверя, но меня это не отвлекало. Меня больше волновало вновь заигравшее чувство во мне, которое я испытывал, перед уходом Ма. Теперь тоже самое я испытывал и к Старшему. Я боялся, что он тоже может уйти от нас, как и она. Поэтому я и пошёл за ним, поэтому остальное меня и не отвлекало.
Я шел по размытым следам и просил, непереставая просил Голодного Зверя о благосклонности. Я боялся, что сойду с пути, пойду совсем не той дорогой, которой держался наш Старший, поэтому спешил пока были видны следы и молился. Молился, пока не услышал вдалеке боевой клич моего Старшего, смешивающийся со звериным рыком, подобный которому я раньше не слышал. Этот зверь должен был быть огромным, думал я, раз его голос громче гласа Голодного Зверя. По моему телу прошлась мелкая дрожь - я испугался! Но не за себя, а за Старшего.
Глас Голодного Зверя обрушивается на растущее за мной дерево и охватывает своими языками. Так небеса сами не давали мне отступится от намеченного, и толкали вперед. Но разве я собирался отступать?! Сквозь грохот небесный я слышал крики и рык, и спешил в ту сторону, откуда их ветром несло. Чувство в груди моей твердило, что я могу не успеть. Дождь превратил землю под моими
ногами в жижу, мешающую мне передвигаться. Я спотыкался и падал в грязь, вставал и снова рвался. Сквозь ветки и листву, когда воздух был разорван очередным всплохом Голодного Зверя, я уже мог различить силуэты борющихся человека и громадного зверя. Он и вправду был велик.Огромный зверь, намного выше
охотника, обрушил на человека свои лапы, и я увидел, как Старший упал.
Во мне разом вскричали все голоса животного царства, и я почуял в себе
невиданную силу. Схватив с поваленного дерева, объятую жарким языком Голодного Зверя, ветвь, я кинулся в бой. Я старался криками и ударами ветви прогнать как можно дальше от поверженного охотника это невиданное существо Мира Лесного. В воздухе чем-то запахло, когда жар от ветви перекинулся на зверя. Я чувствовал небывалую силу в себе, используя против животного порождение небес и думал, что уже беру верх над духом этой твари, но тварь выбила из моих рук ветвь. Я не знал, что мне делать дальше! С голыми руками мне не победить! Поняв, что мне нечем больше защищаться или нападать, зверь сам приготовился к атаке, но услышав боевые крики со всех сторон в испуге замешкалось. Это были наши охотники, решившие последовать за нами. Исход битвы был предрешён.
…
С тех пор сошло десять снегов и три полных луны, но я до сих пор помню тот запах и вкус победы, который я чувствовал, сражаясь с Лесным Божеством. Старший тогда испустил дух, а я узнал, кто забирает нас - мы назвали это Марана, порождение мрака ночи. Старший ушёл в Мир Залесья с поднятой вверх головой, ведь он успел при жизни, как и того желая, повидаться хотя бы с одним из Лесных Богов.
Жар Голодного Зверя мы взяли с собой, сделав его частью нашего племени. Он такой же, как и мы – он питается, живет, делится теплом, только он более дикий, поэтому мы не даём ему разгуляться. Мы дали ему новое имя - Агни, отгоняющий тьму.
Я был Носителем Знаний, теперь я Старший. Я дал ответы на старые вопросы, породив новые. И однажды, я знаю, что это время наступит, ответы вновь найдутся и нам будет известно столько же, сколько ярких точек мы видим на ночном небе.