Очнувшись от раздумий седой старец ощутил голод. Перекусить пора, однако, подумал он. Высыпав из банки мелочь, ровно на булку хлеба, он вышел сначала из квартиры, а потом из подъезда. Ни на кого не обращая внимания, он пошел через двор, миновал арку и оказался на шумном проспекте. Старик по-прежнему ничего и никого не замечал, но все, что шумело, двигалось и происходило вокруг, прекратило шуметь двигаться и происходить. Все смотрели только на старика, да и то недолго, глаза не выдерживали, до такой степени сильное свечение исходило от него. Поэтому все, склонив голову, замерли в почётном поклоне. Всё встало и машины и пешеходы. Казалось, только светофор не мог понять, что происходит и продолжал менять свои цвета, оттого создавалось впечатление, что красный, жёлтый и зелёный, каждый по-своему, пытаются осознать, что же такого случилось?
Склонившие головы люди, радовались. Кто радовался от того, что в прошлый раз, давно, когда он мельком видел Свет, то находился далеко от Него, теперь же - рукой подать. Поговаривали, чем ближе к Свету, тем лучше результат Его влияния на человека. Оттого и радовался, что теперь-то уж точно, Облучён. А кто радовался от того, что впервые увидел Свет. То слышал только, что в том-то году, в том районе Свет видели, в том-то, в другом, а теперь и сам увидел. Плохо, когда Свет видишь редко, а когда совсем не видишь, то прям беда. От этого и мысли всякие нехорошие, и сомнения в сердце. А тут! Вот Он, Сам ходит, сияет весь, как Солнышко, только маленькое. Какие уж тут сомнения, вся жизнь становится, как на ладони, понятной: живи и достигай! Никаких вопросов, необоснованных надежд, только одна вера своим собственным глазам: ты - видел, ты - знаешь, Свет - действительно существует, и, что самое главное, Светом стал человек.
Многие, склонив головы, плакали. Наверное, эти слёзы радости можно сравнить со слезами прозрений. Когда увидишь какой-то образ целиком, прослушаешь, мгновенно, весь его смысл, в его собственной музыкальной тональности, и поняв, что это действительно образ-странник, плачешь и плачешь, провожая его, не забывая благодарить, что в своём Пути, он позволил себе остановиться у тебя.
Забегая вперёд, стоит сказать, что очень многие из тех, кто видел как Старец ходил за хлебом, не доделали тех своих дел, которые планировали изначально. Кто на работу не доехал, а кто на учёбу так и не явился. Многие, бросив машину прямо там, где она и стояла, вылезли из неё и ушли туда, куда их давно тянуло, но они всё никак не могли оторвать рук от баранки. Поэтому, огромную пробку ещё долго разбирали, в прямом смысле, чуть ли не руками.
Увидевшими Свет, так называли "куда-нибудь не явившихся". Все уже слышали о таких Явлениях.У кого у соседей кто, а у кого и в своей семье уже были Увидевшие. Считалось, что такую семью ожидает счастье.
- А что, Иваныча нет? - спрашивал директор.
- Да, Свет увидел, сами понимаете - отвечали ему.
- Понимаю. Счастливый. Мне вот не довелось - с глубокой душевной грустью, отвечал тот. - Вы, тут, справляйтесь, а я замену подыщу - поразмышляв, говорил он.
В семьях увидевших Свет, тоже была радость.
- Мой-то, может, теперь, тоже засветится. Сердце у него доброе, душа - последнее отдаст. Хорошо бы и сам засиял, первым, в своём роду. Как жалел, что сам ни разу не видел. Увидел, всё-таки, Свет-то.
Более же всего, в тот день, недосчитались молодёжи. Ведь молодость видит иначе. Это нам - свет, а для них - Сияния. Когда увидишь что-нибудь настоящее, то ничего другого уже и не хочется.Фальшивку-то молодой глаз сразу определит. А над настоящим бы, как мухи "почемукали", а почему сюда?, а как ногу поставить?, а спину держать, так же? Поэтому, много кто из молодых, пересмотрел свою жизнь в одночасье.
А старец, сжимая мелочь в кулаке, шёл и думал, какого бы ему хлеба купить? Прошлый год, когда выходил, "Бородинский" брал. До этого, года три не выходил, так тогда, "Украинский" брал. А теперь-то чем себя побаловать? С такими мыслями он подошёл к дверям супермаркета. Двери, "увидев" его, открылись и, как в прошлом году - раньше их тут не было, так и остались стоять открытыми. У них опять полетел фотоэлемент.
В магазине старец произвёл точно такой же переполох, как и на улице. Продавцы, кассиры, покупатели, кто плакал от радости, склонившись, а кто от страха. Сами понимаете, современные магазины никто не проверяет - продавай, что хошь, а тут, мало ли.
Одна из кассирш, на входе в сам отдел, узнала старца. Она и прошлый год сидела на кассе. Теперь она так сильно обрадовалась, что слёзы текли у неё по щекам ручьями, хотя старец прошёл уже мимо неё, то есть, это были слёзы не от того, что Свет появился, а, скорее, результат его появления. От радости и счастья плакала. Ведь говорили, огромное счастье ждёт того, кто увидит Свет, а увидевший дважды, сам им когда-нибудь станет. Вот и она теперь думала, что ж это получается, и ей Гореть?! Выходит, что так, думала она, а от того слёзы текли ещё больше.
Вдруг, страшная мысль, долго не дававшая ей покоя, неожиданно вынырнула на поверхности сознания. В прошлый-то раз, ведь это она отбивала ему булку "Бородинского". Она помнила всё, такое не забывается. Он подошёл к её кассе, она сидела и плакала от радости - это был её Перво-Свет - склонив голову, не в силах смотреть на исходящее от него сияние. Он высыпал ей одну мелочь: десюнчики, полтиннички, рубли, ни одного двух-рублёвика даже не было. Но все монеточки были, какие-то светящиеся. Поэтому, когда старец ушёл, она собрала всё эту мелочь и оставила себе. Какие-то монетки раздала тут же, подружкам кассиршам, какие друзьям отдала, какие соседям, родным, много мелочи было. Детям повешала на шею, продев ниточку в проделанные дырочки. И себе оставила рубль, он и сейчас на ней был. Может это он, того, мысль-то, железный ведь, притянул, напомнил ей. Ведь, когда она хлеб-то продала, старцу, ведь не понимала же, от счастья, что наделала. Это уже спустя какое-то время, какая-то старушка у неё спросила: "А что, милая, хлеб такой чёрствый". Её тогда, как током, от этого старушкиного вопроса, ударило. Да как же она продала, тогда, самому Старцу, такой же хлеб, да ещё и деньги взяла за это? И долго не давала ей покоя эта мысль, и ночью будила, и днём, ни с того ни с сего, всплывала. Это что же, старец опять купит такого хлеба? Простым-то людям - думала она - нельзя здесь продукты покупать. Ведь, чем больше людей пройдёт между рядами с "добрым" сердцем, тем ядовитее становится продукт. А тут, почти все добрые, особенно, когда с работы идут. Разве можно СвЕтовым, тут покупать что-нибудь? Ладно в первый раз продала, ослепла от счастья своего, а второй раз?
Она пулей выскочила из-за кассы и помчалась в сторону хлебного отдела. Старец, так и не определился, чего бы ему? Кассирша обошла старца и встала с боку, опустив голову. Она уже собиралась сказать, что не надо бы вам покупать тут, мол, вы только скажите куда, так я сама поднесу, как услышала:
- Вот этого предложи, касатушка. Сама пеку, с душой. Ох, и душистый.
У кассирши в руках оказался чуть тёплый хлеб, но исходящий от него аромат говорил о том, что он действительно самый что ни на есть - настоящий. Не такой, какой теперь ветеранам и пенсионерам со скидкой продают, не "льготный хлеб". А такой, которого теперь ни в одном магазине не купишь.
Кассирша увидела бабушку, которая осматривала одежду старика и могла спокойно это делать, с открытыми глазами. Она отряхнула какие-то пылинки, с него, аккуратно сняла, то ли нитку, то ли волосок со спины, а тот её словно не замечал. На этом осмотр закончился.
- Чего молчишь-то, предлагай - сказала она, отходя от старца.
- Возьмите вот этот, Свет Дедушко - тут же сказала она.
Старец взял буханку из её рук, вдохнул запах хлеба и прикрыл глаза от удовольствия.
- А что, пожалуй можно и сдобным себя побаловать. Ну, пойдём, к машинке твоей. Как время-то твоё проходило? Помню я тебя. Спектр волос у тебя приметный, ни с кем не спутаешь.
На кассе старец опять высыпал ей горсть светящейся мелочи и вышел через "удивлённый рот" супермаркета. За ними по-прежнему, как умная собака, его дожидалась Тишина.
Кассирша опять собрала все монетки и только сейчас заметила старушку, которая одна смотрела во след уходящему.
- А разве нельзя приносить им хлеб домой, и бесплатно? - спросила кассирша старушку.
- А кто ж знает, где его дом? Это когда они отвлекаются от размышлений, то светятся вот так, а когда уже сделают то, ради чего отвлекались, то опять возвращаются в интенсивный режим мышления. Вообщем, подходя к дому он разгоняется до такой степени, что нейронные сцепки, задействованные в процессе мышления, их совокупные вспышки, светятся так, что застят весь квартал. Поэтому невозможно определить не только подъезд, где он исчезает, но даже дом приблизительно узнать не удаётся. А потом душа его путешествует в других мирах, а тело словно впадает в анабиоз. Поэтому, если его найдут ваши врачи, его признают мёртвым и закапают. А бесплатно хлеб он никогда не возьмёт. Говорят, что у них есть прозрачные стеклянные баночки, в которых всегда появляется мелочь, которую теряют люди, и её там всегда ровно столько, чтобы ему хватило на то, что ему нужно. Но таким, не нужно практически ничего, иначе мы бы видели их гораздо чаще. Сама скоро всё узнаешь - сказала она и пошла на выход.
Кассирша, в своё Второ-Светье, казалось, стала мудрее. А что если Он в следующий раз придёт, а старушки рядом не окажется - подумала она, сняла фирменный халат и пошла следом за старушкой.
Долго ещё в супермаркете рассказывали о кассирше Увидевшей Свет.