колючая трава пробивала рубашку и росла внутрь, пропитывая меня кислородом. кометы падали за горизонт, серые тучи орошали дождем, солнце изредка согревало, и ничего не менялось, пока не пришла девочка и не спросила: "папа, а какой рай?"
я смущенно замолк, велел мыслям замолчать и собравшись с силами проговорил: "он красивый, дорогая, как самый лучший город на земле, там много добрых животных, и каждая пони готова покатать тебя бесплатно, или за морковку".
"а где я возьму морковку?" - спросила она.
я прошептал: "ее выдадут на входе, милая, целый ворох, а еще сладкой ваты, вишневую жвачку, много красивых платьев и разных кукол, все со счастливыми глазами".
она молчала, мне хотелось говорить ей еще много всего приятного, но она молчала и я вновь оказался в одиночестве, с травой и яркой кометой, что с силой ввинчивалась в небосвод, разгораясь красным и охватывая заревом кроны деревьев. под рубашкой проступал пот, все тело чесалось и будь у меня возможность вертеться, то я бы протер до дыр свое тело, пытаясь избавиться от зуда.
самым главным успехом, который покорил меня своей простотой, уникальной, беспричинной простотой, стало то, что я, похоже, осознал, где находится этот небосвод и эта комета. внутри моей головы. вот уж разгадка на миллион. что было травой? теперь терзало это.
проходила вечность и ночь сменялась днем, коротким и непогожим, лучи скользили издалека, сквозь стекло, и почти не грели. в другие вечности было очень жарко и хохоча, издалека, меня обрызгивала лавой комета, на которой не было лица.
самой страшной потерей из всех было то, что я не помнил о чем разговаривал с теми, кто приходил ко мне, садился рядом и задавал вопросы. девочка, женщина, мужчина, мужчина, женщина, с неприятным голосом, мужчина, от которого пахло табаком. я помнил их всех, но о чем они спрашивали - нет.
никто не говорил о комете, кроме женщины с визгливым голосом. и этот голос, словно на поводке, притаскивал за собой ее триумф, ее схватку со мной. трава тогда была особенно колючей и крутиться хотелось втрое больше. я кричал на нее, но она обладала глухотой, врожденной, и для того, чтобы ей услышать, мне требовалось открывать рот.
холодная ночь с обилием звезд. продолговатая луна мерцает в тишине. умиротворенно гудит земля. стрекочет в интервалах сверчок. я представил себе, что еду в машине, в спортивной машине мчусь по шоссе, увидел руль, матово поблескивающий в полутьме, мягко утопивший мои ладони в своей поверхности, вертикальное положение позвоночника, а еще - запах новизны. что-то поменялось? ощущения скорости не было. а когда я открыл окно, то ничего не произошло. устало упал в траву, уперто уставился в небо и стал ждать кометы. пусть уже долетит и исчезнут эти колючки в спине, жара, недоумение, страх и боль, а особенно голос женщины, противный, словно лезвие лесопилки. может дальше мне дадут покататься на пони бесплатно, или за морковку?