(Крушение Мира – рабочее название.
Когда все идет в жизни пусть не шик и блеск, но и без особых проблем... когда есть планы на девчонку и на будущее... когда вроде есть тылы, это деловые богатые предки за границей, но хочется жить как парню самостоятельно... Вдруг врывается обстоятельство, что рушит все и переворачивает жизнь с ног на голову. Когда ты не знаешь куда идти и сколько... когда у тебя уже нет веры в дорогу назад к родному привычному миру, но ты хоть потерян, но не зол и не скажешь - да пропади все пропадом и не пойдешь напролом мстить всем и всея... Остается какая-то зыбкая надежда, неизвестно на что, но что поддерживает твой оптимизм. И ты словно возвращаешься в свое забытое прошлое, дабы начать жизнь снова, с чистого листа и по иному... Ты познаешь, что "нормальная" жизнь все-таки - борьба, без права проигрыша)
На лозе дикого винограда сидела оса, когда с неба что-то просвистело и раздался бумм, сотрясая землю. Это согнало осу с лозы и она увилась рядом в хаотичном полете кругами и в ее жужжании чувствовалось какое-то неподдельное раздражение, напряженность нервов, жажда кого ужалить, кто бы не был повинен в лишении ее покоя. Эта малая кроха желто-серого колера была как бомба состоящая сплошь из взведенных клеток нервов, готовая в любой миг взорваться как атомная бомба. И Валера вдруг подумал, что вот так, где-то на самой тонкой оси мироздания, где покоится все глобальное равновесие мира, достаточно не то что такой осы, а даже блохи, песчинки потревоженной легким ветерком, чтобы с потерей баланса, весь мир рухнул в пучину хаоса, катаклизма, конца света. И такие представления могли породиться только в напряженном уме, ожидающем в любой миг опасности для существования. Когда чувствительность достигла самых тонких высот, как струна до предела напряженная. Что там ухнуло с неба, тут не имело никакого значения, а самое глобальное значение имел только раздраженный полет осы, как некий ритуальный танец колдуна, свершающего магический обряд для возмездия врагу. Валера снова закрыл глаз и постарался найти в себе покой, вовсе не ради спасения всего мира от гибели, а для передышки, перерыва в нескончаемой войне с превосходящими силами врага. Где он был скорее как кролик в облаве на него хищников, голодных и злых. Он еще молод и не отказался от мечты на Ленку, а мир... пусть он рушится, туда ему и дорога, когда короли такого мира – мафиози. Все так банально и до безумия сложно заплетено в сей хитрости просчета хищников на его тушку. Его просто взяли, и не с того подставили и так, хоть сразу вешайся. В дерьме своем они увидят теперь свои бабки! Пусть изойдутся сами на дерьмо в ненависти к нему и в жажде его поимки. Ишь короли мира сего, грязь дорвавшаяся до статуса князя. Это их более всего и бесит, как эту осу, но куда им до этой осы... одни дутые пузыри соплей. Какие они все крутые, наглые, бесстрашные с пушками наперевес, а из нутра несет только гнилью и трухой. Вот таков у нас ныне мир, короли те, кому драться за объедки на помойке как своре бездомных псов. Валера просто мысленно пытался разрядить свои эмоции и душу, дабы хоть на какое время успокоиться и забыться. А ведь он был вроде всегда спокоен, до того момента, впрочем...
Его тупо подставили, и была бы то какая хитрая, продуманная подстава, где бы он сам вдруг да облажался, поддался бы искушению, или купился бы на веру слов... Но нет, его спихнули как мелкую шавку, как бездарное быдло, как пустое место. Ему подсунули сумку с тыщ двадцать пять зеленых, косых, с наказом передать это боссу Кальяну при очередной встрече и когда он уже готовился к встрече, ему позвонил правая рука Кальяна, Кумпол, и объявил, что он зажал у себя бабки, которые были нужны боссу пару дней назад. А тут и гадать нечего, за каждый просроченный день или даже час, ему накрутят столько в процентах, что он до конца дней своих не рассчитается. Это закон мафии, к которой он вроде никакого прямого отношения не имел, а Кальян был для него как добренький дядюшка Николай Артемыч Сухоруков, по своему интеллигент с намеками на аристократа. К чему Валера учился пять лет на юриста финансовой системы, по настоянию матушки? Единственное, что он умудрился сокрыть факт, что служил в ВДВ и научен любым боевым приемам, ибо по характеру был весьма миролюбив и не любил никакого насилия. Сначала он даже работал небольшим рекламным клерком при банке, но вскоре, при даже, вроде, видимом успехе, ему устроили отставку по непонятным причинам, а потом его пригрел дядюшка Кальян, якобы для юридических консультаций в теневых сделках меж акулами бизнеса и мафии. Теперь для него словно повторялась история службы в армии, но без оружия и формы, командования и однополчан. Он вдруг все ясно понял по тону Кумпола, хотя у того и на физии было написано ясно, каков он бандюк из бандюков, когда Валера его изредка изволил созерцать рядом с боссом, - у него обратного пути нет, и никто не станет уже слушать никаких его объяснений и оправданий. Тон у Кумпола был исключающий все иные варианты разрешения сей недолги и потом Валера вспомнил, как изредка Кумпол на него поглядывал искоса презренно, как на пижона, дешевого щегла и рохлю. И сразу все становилось ясно, что Кумпол его в душе презирал и дай ему волю, раздавил бы как таракашку... А те орлы, из боковой шайки Кальяна, что поддудонили ему эту сумку с зеленью, хоть открыто вроде к оному боссу причастия не имели, работали прежде всего на него. Факт вырисовывался сам собой, накосячили чего-то в самих рядах мафии, а крайним решили выставить его, негласного экс-юриста сбоку-припеку. И тем паче, что он причислен к докам финансовых дел и соглашений. Не знался он прямо с мафией и еще бы тысячу не знался бы, ан нет, его теперь решили пришить с сей братве намертво и в качестве жертвы. Со стороны казалось что Кальян интеллигентный человек, что стал вынужден считаться с мафией и ее условиями, ради своего бизнеса и с того ему и приставили своего братана Кумпола, чтобы он был под контролем мафиози. Но на деле теперь Валера понимал, что эта внешняя показная интеллигентность, лишь ширма скрывающая у босса еще куда более криминальную натуру, чем у самого Кумпола, и Кальян на деле натуральный криминальный босс. А такой за свои бабки и маму родную порежет не моргнув глазом. Деньги теперь – это все, высший авторитет и власть от бога и дьявола, без всяких законов, и стать боссом тут мог только такой суровый делец, с натурой хитрого, расчетливого мизантропа, с манией гонора и амбиций. И такой не станет даже и чесаться в адрес какого-то там мелкого юриста-неудачника, коего по непонятным причинам выперли из банка. Валера подумал теперь только одно, что это увольнение Кальян и подстроил, что ему нужна была такая шестерка с юридическим образованием в делах финансового расчета с другими боссами города или крупными дельцами. Однако странно, что на него никогда не давили и не требовали какой подтасовки или махинаций в делах такого сорта переговоров. И он даже был условно оформлен как сотрудник фирмы «Вятка-Тренд Консалтинг». Понапридумывали объединение липовых шарашек с грозным названием под западную моду, что являлись в большей мере прикрытием, крупного нелегального бизнеса, где и крутились основные миллионы. Слухи ходили что они связаны и с западом, то есть Европой, но Валера не встречал ни единого представителя иноземца на переговорах.
...Все начиналось с придорожной кафешки, на шоссе из Вятки. Валера уже проколесил более трехсот верст от города и утомился, к тому и проголодался малость. Тут у него ни с того включилось обостренное восприятие антуража, а значит интуиция подсказывала об опасности. Тут присутствовало каждой твари по паре и какой-то местный криминал, и типа дорожных грабителей, и путаны и кое-какие сомнительные гости, но видимо местной братве знакомые. Все подавали вид, что никого в кафе, кроме своей малой компашки не знают и знать ни желают. Валера заметил краем глаза одну накрашенную молодуху, что кидала на него прищуренные взоры, типа примерялась на амуры, но абы в чем-то в нем сомневалась и Валере казалось что опасность в большей мере исходит от нее, и она не кошка сама по себе, а тут от лица какой-то шайки-лейки, которая нарисуется в последний момент. Сценарий складывался в его сознании сам по себе, типа она подъедет к нему, потом закатит каков каприз и тогда объявятся страстные ревнители, мол кто тут посмел обидеть местную даму. Но его внимание отвлек ментовский уазик, что подрулил на стоянку. С кабины выпрыгнул лихой молодой, и заломив фуражку назад оглядел публику – похоже все кадры ему были тут знакомы и у всех с ментовкой все схвачено и уплачено. Судя по погонам он был в чине лейтенанта. Проходя от стоянки к кафе, мент замер обратив внимание на машину Валеры, явно было что тачка ни местная судя даже по номерам и чего бы не срубить бабок с какого проезжего гуся, например прикопавшись до подфарников? Такой проныра всегда найдет за что стрясти штраф себе на карман. Но похоже водителя среди гостей кафе, мент искать не собирался. И хоть машину Валера спер у мафиози, номера на ней были липовые и вряд ли мафия подала бы на эту колымагу в общий розыск. Им не было резона лишний раз из-за этой левой тачки подставляться и платить ДПС бабки за ее поиск. Скорее мафиози даже и не хватились ее пропажи, а как и хватятся – он уже будет очень далеко. Валера не покупал себе машины, ибо в уценке брать старье не имело смысла, а на новую тачку копить долго и много. И тогда ему от Кальяна предложили пользоваться такой левой тачкой с подставными номерами для «деловых поездок», что мафия и использовала на раз для своих каких маклей. Менты были в курсе этих машин и их не проверяли. От Валеры только требовалась заправка машины. И таких свободных машин у мафии было несколько. Но когда Валера отвлекся на мента, крашенная подружка встала и прошла мимо него, после чего Валера только почувствовал укол в шею, и...
– «Ну что прочухался дружок? Теперь ты наш. Будем принимать тебя в нашу дружную семью и учить нашим порядкам. Обживайся, работки тут всегда хватает, чтобы не жить впроголодь. Конечно одет ты не для наших хором и неплохо было бы поделиться хорошим костюмчиком. Но нам наказали что ты хороший паренек и при деньгах. А так знаешь порой хочется не просроченной колбасы, а чего-нибудь свеженького и из деликатесов, да еще запить дорогим коньячком, а?», - приветила Валеру старая мегера, похожая на прожженную стерву и захохотала, что было более похоже на воронье карканье.