Глава 5
Этот день стал для Гарри Поттера итоговым в плане его успешных домогательств пухлой ручки миссис Крампл. Или знаковым. Настолько, что этот день всю оставшуюся жизнь Гарри вместе с новоявленной миссис Поттер, бывшей Крампл, собирались отмечать как праздничный. Да что тут ходить вокруг да около: Гарри Поттер и вдова виноторговца обвенчались в небольшой экономичной часовне имени Жана Кальвина, соратника основателя протестантизма Мартина Лютера. Не путать с Мартином Лютером Кингом, борцом против сегрегации известно кого (помни о политкорректности) известно где. Затем они засели в пабе, заказали скромный ужин и стали праздновать. И всё бы ничего, но в паб ввалился Дадли, и его пришлось угостить сандвичем и кружкой имбирного эля.
- А почему вы не спросите, как я вас нашёл? – поинтересовался Дадли, аппетитно чавкая халявным сандвичем с укропом и колечком репчатого лука.
- Легче лёгкого, - огрызнулся Гарри. – Ты знал о помолвке, легко вычислил с помощью магической логарифмической линейки день свадьбы и – вот. К тому же этот паб находится между моей лавкой и лавкой миссис Крампл… Ну, чтобы далеко не ходить и не тратиться на транспорт. Чёрт его дери вместе с ценами на билеты в нём!
- Между нашими лавками, милый, - проворковала аппетитная вдовушка и игриво лягнула под столом Гарри ногой. – И я теперь не миссис Крампл, а…
- Так за это ещё по кружечке? – подмигнул Гарри проходимец Дадли.
- Не треснешь? – сморщился Гарри и заказал ещё кружку эля.
- А у меня сегодня тоже праздник, - почему-то шепотом сообщил Дадли, снимая с носа пахучую пену.
- Какой? – спросил Гарри.
- Дома скажу, - многообещающе прикрыл свои бесстыжие глаза Дадли.
- Дома у кого?! – угрожающе повысил голос Гарри.
- У вас, - с самым невинным видом возразил Дадли. – Или ты хочешь ограничиться этим?..
Дадли похлопал по скудно сервированному столу.
- …В то время как у нашей дорогой родственницы найдутся в погребах и мадера времён Салазара (4) , и малага времён каудильо Франко. Или я не прав, сестрица?
Говоря так, гнусный Дадли применил кое-какие колдовские чары, и вскоре троица перекочевала в винную лавку вторично новобрачной миссис Крампл-Поттер.
В лавке вдовы Дадли снова применил известные чары, коим он обучился в Хогвартсе, и миссис Поттер стала хлестать марочный портвейн так, как будто за него заплачено из чужого кармана с щедрыми чаевыми в придачу. Портвейн она полировала выдержанной мадерой, и всё это запивала малагой. А так как всю прошлую жизнь, в силу соображений экономического характера, миссис Крампл вообще не пила своего вина, а чужого не подносили, то вскоре вдова была на бровях, дальше некуда. Гарри оказался стойче своей жены и по части чар, и по части выпитого. Поэтому, когда они с Дадли откантовали шестипудовую новобрачную в её прежнюю спальню, Гарри, памятую проигранные на тотализаторе пятёрки и выжратое нахаляву хитрожопым представителем семейства Дурсли эксклюзивное бухло, попытался начистить пятак своему двоюродному братцу.
- Гарри, Гарри! – возопил Дадли, хватая родственника за руки. – Прекрати немедленно! А то, неровён час, раскокаешь очень ценную вещицу!
- Какую ещё ценную вещицу? – невольно заинтересовался Гарри.
- Вот! – молвил Дадли и движением фокусника извлёк из жилетного кармашка своей деловой тройки некий предмет, при виде которого Гарри резко протрезвел. А протрезвев, стал протирать глаза, настолько ослепительно роскошным показался ему предмет, извлечённый из жилетного кармашка способного братца.
- Это… что? – сглатывая слюну, спёртым голосом спросил Гарри.
- Ананас Фаберже! – торжественным тоном провозвестил Дадли. Он держал в руках золотое изделие, обрамлённое рифлёной ювелирной эмалью так, что изделие – не совсем правильной формы шар – отдалённо напоминало ананас. Там и сям на «ананасе» виднелись филигранно вкрапленные в эмаль бриллианты и рубины. Если, конечно, всё это не было искусной подделкой.
-К-какой ещё ананас? – переспросил Гарри, протягивая руки к изделию. – Сколько я помню, старик Фаберже специализировался на яйцах. И, скорее, брал за физический эталон своих работ куриные яйца, а не страусовые…
Тем самым Гарри хотел подчеркнуть впечатляющие размеры ювелирного (если, конечно, это не мастерски исполненный муляж) изделия в руках братца.
- Не подделка и не муляж, - веско возразил Дадли, передавая «ананас» родственнику. – И именно Фаберже. Что, думаешь, на аукционе в Сотсби (5) фуфлом стали торговать?
- В Сотсби? – не поверил своим ушам Гарри. – Какого хрена тебя занесло в Сотсби? Вернее, я хотел сказать: с каким? Ты что, стал мультимиллионером?!
- Так я ж в Хогвартсе не волшебные куличи из дерьма друидов учился лепить, - скромно потупился Дадли, - есть, в общем, с чем в глаза столпам нашего буржуазного общества посмотреть не стыдно…
- Ничего себе: есть с чем, - завистливо пробурчал Гарри, - продолжая ощупывать «ананас». – Сколько отвалил?
- Семь миллионов триста двадцать шесть тысяч евро, как один фартинг! – хвастливо ответил Дадли. – Оставил за хвостом трёх арабских шейхов, четверых техасских нефтяников и одного Вексельберга.
- Самого Вексельберга? – снова не поверил своим ушам Гарри. Но вовремя вспомнил (не без подсказки братца), что Хогвартс, в отличие от Итона, даёт не совсем обычные знания.
- Всё правильно, - раскололся Дадли, - иначе этого коллекционера Фаберже так просто было бы не обойти.
- Но, выходит дело, это действительно ананас Фаберже? – всё ещё сильно сомневаясь, спросил Гарри. – Но почему о таком творческом периоде мастера – когда он перешёл с изготовления пасхальных яиц на тропические ананасы – не упоминалось ни в одном специальном источнике?
- Это был великий секрет мастера! – патетически воздел руки горе Дадли. – Вот, почитай…
И он сунул брату специальный проспект, где имелось подробное описание нового невиданного по своей оригинальности и цене лота. В качестве предисловия к описанию один из ведущих мировых фабержеведов дал пространное учёное интервью на тему: как, когда и откуда. Далее шли «технические» характеристики изделия, найденного неким авантюристом-искателем в одной из третьих стран Латинской Америки среди сокровищ, вывезенных фашистскими функционерами из Германии перед самым окончанием второй Мировой войны. А именно: вес и проба металлов, использованных для изготовления «ананаса», а также общая «каратность» камней, использованных там же. Вышеупомянутый перечень «технических» подробностей венчало авторитетное послесловие не менее авторитетной комиссии из королевской палаты мер и весов при главном ювелирном торговом доме Лондона имени сэра Ротшильда. А в послесловии черным по белому значилось, что, согласно изотопному анализу и заключению экспертов, ананас изготовлен в 1898 году в мастерской Карла Фаберже из натуральных золота, платины, эмали, алмазов и рубинов с добавлением некоторых поделочных материалов, к драгоценным не относящимся.
- Чёрт возьми! – с чувством сказал Гарри и достал из кармана волшебную палочку. – Сам Карл Фаберже! Но какой размах! Одних золота с платиной, не считая драгоценной эмали, четыре фунта и пять унций! И камней…
Гарри помахал волшебной палочкой и материализовал из ничего специальный волшебный прибор, нечто среднее между металлоскопом, голдендефайнером, магическим безменом, счётчиком каратов и ауротестером.
- Умница! – похвалил брата Дадли, заговорщически ему подмигнул и разъял ананас на две части.
- Ух, ты! – воскликнул Гарри и заглянул в одну из половинок ананаса, не забыв задействовать прибор.
- Вот именно! – ухмыльнулся Дадли. – Великий мастер не только создавал ювелирные шедевры, но и снабжал их разного рода сюрпризами. Так, в одно яйцо он поместил миниатюрный обоз с водкой, в другое – бурлаков на Волге, спьяну потерявших свою баржу, а в третье – игрушечную мельницу… Ты бы видел эту мельницу! Какая тонкая работа! Но, главное дело, непревзойдённый ювелир не упустил ни одной её хитроумной детали, каковые детали в совокупности своей дают представление о русской национальной изобретательности. Так, в данной мельнице от водяного колеса – помимо привода к жерновам – оборудованы специальные приводы к большим башенным часам на избе мельника и к его бане. В бане имеется механический веник, а часы, само собой, показывают время, на них бьют куранты и вращаются живописные фигуры всех святых, покровителей мельничного бизнеса, и трёх голых баб, - жены хозяина ближайшего постоялого двора, певички из уездного варьете и средней дочери соседней с мельницей помещицы. Часы, правда, сильно врут и останавливаются на зиму, а механическим веником в разгар половодья можно насмерть запарить какого-нибудь неповоротливого клиента, но в том ли печаль?
- Вот именно, - пробормотал Гарри, с восхищением разглядывая точёные внутренности ананаса.
(4) Португальский диктатор с 1932 года по 1968 включительно
(5) Правильно Sotheby