ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.
Часть 4.
ПОЗНАВШИЙ ВСЁ.
Глава 11.
НОВАЯ ПЬЕСА.
Так окончилась осада Фиквы.
Так, на закате, огромная вооружённая толпа, которую уже сложно было назвать войском, явилась к болоту, что южнее и восточнее Молчайного озера, в противном, мокром и чахлом лесу, выросшем в низине. Собственно, в путь вышли далеко не все, кто собрался у Фиквы. Некоторые были осторожны, и предпочитали услышать новости из чужих уст. Моро, всячески давая понять, что презирает каждого из нашей компании и смеётся над каждым из нас, поднял на бой с мифическим Познавшим Всё свою гвардию. С его стороны немного опрометчиво, наверное. Гвардейцы знали Таена, и многие хорошо к нему относились. Был ли он для них Познавшим Всё? Может, и так. Но в первую очередь он был Таеном, который при них никому не сделал ничего плохого. Моро догнал нашу пешую компанию верхом и принялся за своё.
- Вот ты, значит, каким стал, Аарн, - прицепился он к Кереичиките. – Помню тебя мелким таким хулиганом. Тоже любитель издеваться над взрослыми.
- Заткнись, Моро. Я ещё тогда понял: меня бы ты тоже извёл под корень. Не хочу с тобой разговаривать.
- То-то я гляжу, ты всё время молчишь. У пиратов ты был разговорчивей, истории рассказывал. Ты какое место занимаешь среди своих новых друзей? Всё то же: волшебник на побегушках? Знаток Запретной магии на всякий случай? Говорят, ты дошёл до того, что женился на служанке. Ну, так это то, что именно по тебе.
- Ребята, - спросил Аарн, - я вот одного не понял: зачем мы с ним церемонимся?
- Подозреваю, - высказался Боба, - что Моро применил к нашему Миче что-то вроде Недолгого Сумасшествия. Отойди в сторонку Аарн, не связывайся с бандитом.
- Я устала, - пискнула Ная. – И есть хочу. И я тоже не поняла, зачем нам… В смысле, почему Миче такой добрый?
- Потому что он такой, - заступилась за меня Ната.
- Снимите меня с лошади, а Ная пусть сядет, - попросил Рысик. Детям достали пожевать чего-то на ходу.
Я молчал. Я сам не знал, с какой стати мне приспичило миндальничать с мерзавцем Моро. Не понимал, для чего вообще взялся беседовать с ним у всех на виду. Никак не мог сообразить, зачем я взял на себя эту ответственность – выгораживать преступника, и эту роль – Чудилкину роль. Я что, впрямь с ума сошёл? Моро напустил на меня Особые чары, а никто и не заметил? Ладно бы я, но никто из моих друзей, даже Таен, не попытался возразить, не попытался напомнить мне, что я говорю с преступником и диктатором, что я предлагаю ему вести почти прежний образ жизни в обмен… Даже не ясно, в обмен на что. Вроде, нам ничего от него и не нужно, и мне он чрезвычайно неприятен.
Это была настоящая паника, когда начинают хуже соображать, и в панике сказал я себе, что это всё из-за того, что вечером я задумал стать собакой. Это не я говорил, а непонятное, бесшабашное собачье настроение, что-то такое, что помещается внутри у добродушных щенков, любвеобильных и склонных к подчинению.
Склонных к подчинению – это про меня? На самом деле, я ничего не имею против. Меня не беспокоила эта склонность, а беспокоило то, что я натворил. Моро обманщик, данное слово не удержит его и, тем более, не исправит, нам ещё аукнется мой странный поступок.
Я нащупал в кармане ромашку, даже вытащил её на свет и стал разглядывать втихаря. Вдруг, это она даёт дар ненормального красноречия? Нет, не может быть. Эя добра и благосклонна ко мне. Она подарила мне цветок в тяжёлый час, для того, чтобы помочь. Эя не станет подводить меня нарочно. И чтобы наша победа обернулась чем-то плохим для Запретной Гавани, она тоже не захочет, ведь так?
Мои друзья – ни один из них, никто, не осудил меня резко и прямо. Может, потому, что вокруг было много народа? Потом мне достанется, конечно. Караул! Я не помнил, кто из нас, я или Петрик, зачем-то больше всех настаивал на переговорах с Муравием. Для чего они нам были нужны? Я запутался.
- …разоблачить вашу иллюзию. Даже иллюзию сделанную таким мастером, как ваш слуга Аарн, - донеслись до меня слова Моро. Сказал ведь, что он мерзавец.
- Ты плохой человек, - вдруг тихо произнесла Аринар. – Ты не стыдишься так говорить даже при Покровительнице. Поэтому, когда придёт пора, я не пожалею тебя. Не отвечай ему, Аарн.
Вот тут наглый Моро испугался. Он залепетал какие-то извинения, но Аринар покачала головой:
- Я наблюдала за тобой. Ты уже всё сделал и всё сказал. Не трудись говорить другое, лучше слушай меня. Мои спутники правы. Познавшими Всё на планете Зокарда называли ужасных на вид чудовищ. Они обладали силой и знаниями, возможно, недоступными даже для Покровителей. Но эти существа были зависимы там, на Зокарде. Они работали ради пропитания. Здесь, где мой дом, пришельцы пугали этим именем племя Отца Морей. Чтобы их самих боялись. Имея громострел, можно легко запугать. Добиться подчинения. Ты, Моро, я думаю, надеешься, что страшное существо на болоте – иллюзия. Это не так. Ты увидишь. Наглеть не нужно. Если Миче, королевич победившей страны, был с тобой добр – благодари его. Пока можешь.
Вокруг тихо зашелестело – люди передавали друг другу слова Покровительницы.
- Госпожа, госпожа, простите, это всё от потрясений последних часов, тяжёлых для меня, - трепыхался Муравий. – Эти угрозы с вашей стороны, они…
- Ни слова больше, - презрительно произнесла Аринар. – Ты очень надоел.
Моро заткнулся.
Некоторое время никто ничего не говорил, а потом Аринар подняла голову и брезгливо посмотрела на диктатора.
- Он очень неприятен, - произнесла она. - Давайте отойдём. Не могу быть с ним рядом. Он хуже громострела.
Давно пора было отделиться от наглеца, чтобы не слышать отвратительных речей. Сделав это, мои товарищи тихо-тихо, даже больше знаками, продолжили обсуждать наш план. Я же всё ещё недостойно предавался панике.
Казалось бы, что такого сказал мне Моро, из-за чего стоило бы переживать? Ну, разговорился я сгоряча. Будто бы не бывало со мной раньше подобного! Но почему-то ожили воспоминания прошедшего года… Даже прошедших пяти лет. Даже всей моей жизни, наверное. Это из-за того, конечно, что Петрик не в добрый час упомянул о родителях. Эти наши родители! Я так и видел внутренним взором, как они вчетвером, наперебой, упрекают меня в чём-то… В чём? Ох, они уж найдут, в чём упрекнуть и меня, и Петрика!
«Как вы могли?»
«Как ты мог?!»
«Это самоуправство!»
«Произвол!»
«Недопустимо!»
«Недостойное поведение!»
«Подвергать себя…»
«Подвергать всех…»
«Такой ужасной опасности!»
«Заставить нас волноваться!»
«Переживать!»
«Мама попала в больницу!»
«Петрик, какой был смысл и какой толк…»
«От твоего самоуправства?»
«От проникновения в страну врагов?»
«Ты даже не догнал в пути Рики!»
«Неподобающие знакомства!»
«Неправильные люди!»
«Никакой благодарности!»
«Кто вам позволил?»
«А что вы сделали и в чём ваши заслуги – вот вопрос!»
Всё это ерунда на самом деле. Наверное, все дети слышат такое время от времени – и ничего. Родители имеют право в нервах, сгоряча или от усталости ляпнуть неприятное что-нибудь. Родственники ссорятся, потом мирятся, и снова хорошо и дружно живут. Вспылят, бывает, но потом приходит понимание. Но мне, в наших обстоятельствах, разбирательство с мамами и папами казалось кошмаром. Вот самое страшное:
«В то время как Миче хотя бы уничтожил громострел, и убил какую-то змеючку с крыльями, которую все боялись, ты, Петрик, всего лишь уговаривал людей собраться в кучку под твоё крылышко. Ты снова…»
«Опять…»
«Никак…»
«Ни в чём…»
«Себя не проявил».
«А проявил себя Миче»
Вот, что самое страшное. Слова «снова» и «опять» в нашем случае исключают понятие «сгоряча».
Мы должны выручить Таена – и поэтому Петрику никогда нельзя будет сознаться, что это он в пещерах убил змееподобное чудище, а я всего лишь действовал по сценарию, разыгрывая с Лёкой безопасную пьеску.
«Что ты вообще делал на Запретной Гавани, Петрик?»
В это момент я понял ясно: нас разлучат, едва мы вернёмся домой. Младшему из королевичей Някки, анчу, приёмышу ювелира, нельзя высовываться, нельзя проявлять себя с хорошей стороны. А для старшего позор не показать себя героем в тех же обстоятельствах. Теперь соответствующие меры будут строже. И мои родители – которые мои! – как всегда не вступятся за меня. И за Петрика тоже не вступятся. Трусы.
Это был момент, когда я впервые по-настоящему почувствовал страшную несправедливость, ощутил обиду и унижение. И ужас от предчувствия неизбежности разлуки и плохих перемен.
А Чудилка ухватил меня за плечо, встряхнул и заглянул в глаза:
- Миче, ты что встал? Не время чахнуть. Соберись. Сейчас всё от тебя зависит. Торон уже развернул охоту. Вроде бы для того, чтобы выгнать Познавшего Всё из укрытия, где он затаился.
Не говорить же моему бедному брату...
- Что? – допытывался он. И замолчал, наткнувшись на взгляд Муравия, полный ликования и торжества. Диктатор следил издалека за мной, просто глаз не спускал.
- Ага! – догадался Петрик. Он всегда догадывается, что со мной происходит. – Позор тебе, Миче. Чёртов авантюрист выбил тебя из колеи. Слушай. Мы потому оставили его на свободе, и потому я лично не прикончил его, что он ещё не успел стать плохим в глазах заморышей. Если бы с народным любимцем что-то случилось, прикончили бы нас. А так мы пока милые и справедливые. Но ничего. Я найду способ испортить его репутацию. И вот тогда!..
- Родители… - пискнул я о причине своего остолбенения.
- Нашёл время думать об этом! Думай о Лёке, чтобы не поцарапать его случайно. Эй, встряхнись.
- Да, Миче, ты не вовремя поддался на такую смешную уловку. Хватит. Соберись. И думай о Лёке, - напустилась на меня и Ната тоже.
Они специально намекали мне о том, как однажды я ранил Петрика – чтобы я отвлёкся и пришёл в себя. Или не намекали? Я сам всегда себе намекаю об этом, если речь заходит о безопасности моих друзей. Вспомнив о несчастье моей жизни, я, конечно, и в себя пришёл, и думать забыл о словах проходимца Моро. Нельзя допустить, чтобы ещё и Лёка пострадал по моей вине.
*
Вот стал слышен шум в лесу и рога, и топот, и хруст, и чавканье сырой земли. Я увидел, как подрагивают в сумерках малолиственные, тощие, недокормленные какие-то, деревца. Увидел, как вспугнутые заметно поредевшей вокруг нас толпой лесные и болотные птицы в тревоге носятся над кронами. Услышал, как Канеке переживает, что люди повредят гнёзда: настоящая охота в лесу, ведущаяся целым войском! О! Канеке с Эйсилем моментально нашли общий язык: сын Орумо оказался таким же оголтелым знатоком и любителем птиц.
- Шерстопёрые летуны, - причитал он, - тоже боятся большого шума. Нельзя тревожить пернатых во время гнездования.
- Совершенно недопустимо, - кивал Канеке.
- А лошадки всё равно лучше, - возразила Ная.
- Я кошек люблю. И собак, - признался Рысик.
Возвышаясь на своём жеребце, Моро с края поляны смотрел на меня так, словно я был дохлым летуном, и это вызывало у него смех.
- Возьми мою саблю, - сказал я Петрику. – Действуй сам. Почему мы об этом не подумали?!
- С ума ты, что ли, сошёл? – прошипел он, как разъярённый кот, потревоженный на царском престоле. – Лично МЫ подумали и об этом.
С такими словами он вытолкал меня сквозь кусты на большое свободное пространство.
Пространство это было самой настоящей трясиной, и выглядело, как положено трясине – приятной зелёной лужайкой. В самую топь выпихнул меня мой братец, но я провалился всего лишь по колени. Я должен был не бояться завязнуть в болоте: Аринар твёрдо обещала нам с Лёкой позаботиться о нашей безопасности.
Однако, те, кто знал о свойствах трясин, и видели это с относительно твёрдой земли, закричали испуганно.
- Я же волшебник, - пренебрежительно бросил я в пространство, и услышал издевательский смех Моро. Не подгадил бы он нам с Лёкой, не разрушил бы чары Аринар! Тогда нам обоим конец.
Крики вокруг взвились до небес. Полетели пули – и даже прямо мимо моих ушей. Хорошо, что успел позаботиться о защите, предвидя такое. Я услышал приказ Петрика образумиться и не стрелять – ведь можно попасть в меня. И только потом увидел среди сгустившейся под деревьями напротив темноты нечто ещё более тёмное, шевелящееся и огромное. Оно запыхтело, взревело, метнулось в сторону приблизившихся к топи факелов – и под усилившиеся вопли тоже выкатилось на зелёную лужайку, где немедленно должно было бы завязнуть по самый нос.
- Видите: он тоже волшебник! – находчиво пояснил я для окружающих тот факт, что невероятно огромное, всё крылатое и когтистое чудище двигалось по трясине почти как посуху.
- Познавший Всё! – ахнуло вокруг. Уверен, что кое-кто под покровом позднего вечера дал стрекача. У меня самого по спине пробежали мурашки, а сердце ухнуло в пятки. А ведь я-то знал, что это дружок мой, Малёчек, и уже видел его таким.
Но те, кто смелее, повысовывали из кустов сабли и ружья. Волшебники вовсю старались, не решаясь, однако, тоже сунуться в топкое место. Кто-то сунулся. Его вытащили с трудом. И, честное слово, больше всего меня заботило сейчас, чтобы защита, которую должны были обеспечивать Лёке наши друзья, выдержала всё это.
Я бегом двинулся навстречу, потому что от того, как быстро я смогу приблизиться к Лёке, зависела его безопасность.
Муравий сзади что-то кричал об иллюзиях, приказывал своим магам развеять наваждение. Приближённые волшебники диктатора изо всех сил боролись с несуществующей иллюзией, чудаки. Такого я в жизни никогда не видывал, и поэтому мне было смешно.
- Ага! – согласно сценарию воскликнул я, добежав до Лёки. – Сейчас я тебе задам!
Глаза моего дружка на кошмарной голове очень пугали. Чтобы его не узнали, он, согласно сценарию, измазал лицо в глине. На грязной физиономии красовались коротко подстриженные борода и усы Гапа Секретуса. Малёчек придал им интенсивно рыжий цвет при помощи каких-то средств, известных парикмахерам и их сыновьям.
- Ха-ха-ха! – как по писаному произнёс Лёка. – А ты ничего не забыл, человеческая козявка?
Судя по тому, как торчащие среди грязи над рыжей растительностью глаза на меня таращились и подмигивали, я и впрямь что-то забыл. Но вот что? Применить какое-нибудь заклинание для пущего эффекта? Ну, я применил. Вокруг Лёки всё засверкало и загремело. Магия Радо очень зрелищна и сбивает с толку, когда нужно. Кто тут сможет доказать, что это не боевое заклятие? Согласно договорённости, Лёка трещал и махал крыльями, дрыгал конечностями, мотался из стороны в сторону, симулировал хромоту, и крутился по болоту, разбрызгивая грязную жижу по окрестностям, показывая, что не слишком хорошо владеет верхней правой лапой. А то ещё кидался в сторону зрителей. В это время я поддавал жару. Лёка очень убедительно ползал по взбаламученной гадости под ногами, и, кажется, находил в этом большое удовольствие. Потом он, эффектно извиваясь, норовил схватить меня, раздавить, утопить, укусить. Но я, как было обговорено заранее, уворачивался и продолжал изображать магический бой. Причём, мне следовало показать всем, что Познавший Всё тоже маг. Говорят, что это мне удалось и произвело большое впечатление. А нашим друзьям всё это время удавалось заботиться о том, чтобы Лёка не был ранен с берега.
Магия Радо – магия безобидных и зрелищных световых эффектов, часто очень сложная, когда надо – обманная. Настоящая находка для нашей задумки. Со стороны казалось, будто страшное существо бьёт заклятиями не только по мне, но и по кустам вокруг трясины – тоже. Что-то вспыхнуло в лесу, как от молнии. Это, подумал я, наш друг Таен, известный поджигатель, постарался для большего устрашения. Деревья мотало и гнуло без ветра, словно тростинки. Это под шумок развлекался Аарн. Потом мне рассказали, что дети искали камни и палки, а Петрик делал их самостукающими, и эти замечательные штуки вывели из строя нескольких волшебников Моро и особо рьяных стрелков. Было похоже, что они пострадали от колдовства Познавшего Всё. Сам Лёка отвёл душу, нехорошо ругаясь на заморышей вообще и на Моро с Плором и Аттой в частности. Надеюсь, ни у кого не осталось сомнений, что эти четверо знакомы. Малёчик во всеуслышание бросал короткие фразы, из которых можно было составить представление о жизни и подвигах неугомонной троицы. Так и было задумано. Нужно было потихоньку развенчивать Моро. Мельком я глянул на диктатора и порадовался перекошенности его злой физиономии. Однако, мне не понравилось, что он теперь находился слишком близко от моих друзей.
В общем, само действо и впечатления от него были что надо. Однако, бой затягивался, а это нехорошо. Где же Рики с известием о том, что у них всё договорено с тенями из подземелий? Ну и Милло тоже. Где он?
Милло объявился голосом в моём ухе.
- Что у вас тут творится! – в детском восторге выкрикнул он. Не подумал, что в человеческом ухе орать нельзя. От неожиданности я шарахнулся, запнулся за Лёкин хвост, упал и глотнул мерзкой болотной жижи. Лёка не растерялся, издал замечательный рык, схватил меня когтями за шкирку и отшвырнул на островок в центре трясины.
- Ты ничего не забыл, проклятый запредельщик? - в очередной раз рявкнул он на меня.
Вот невозможно взять в толк, что он имеет в виду! В сценарии не было отмечено, что чудище без конца должно задавать мне этот вопрос.
В это время я заметил что-то мелкое, беловатое и круглое возле Лёкиного носа, и догадался, что это и есть Милло, который теперь хочет сказать и Малёчку тоже, что можно переходить к заключительной части пьески.
Ну и что вы думаете? Милло напугал моего дружка также, как и меня. Лёка отшатнулся, и всем своим длиннющим телом грохнулся поперёк этого открытого пространства, хорошо освещённого голубоватой Навиной. Получился из Лёки мостик между ненадёжным, топким берегом и островком в середине трясины.
- Ага! – обрадовался я. - Вот тут-то я тебя и…
Вот тут-то я вспомнил то, что забыл. Вытащить из ножен свою деревянную саблю!
- Вот зараза! – выругался я, торопясь и дёргая её так и этак и лихорадочно вспоминая текст, который следовало произнести, размахивая игрушечным клинком.
- Тут-то я тебя и… - продолжил я, наблюдая, как Лёка, уткнувшись в кочку, аж повизгивает от смеха.
Деревянный клинок благополучно вышел из ножен, и я поднял его над Малёчком, а тот взмахом лапы отбил его и шустро пополз прочь, изображая, что боится.
- Тебя я тут-то… - опять завёл я, вдруг понимая, что что-то произошло. Какое-то событие, грозящее нам бедой.
Ну не прав ли я был, предполагая, что Моро может каким-то образом разрушить чары Аринар? Так что, вместо положенного текста я так и завопил, проваливаясь в болото:
- Аринар, что случилось?
В той стороне я слышал крики и видел вспышки. Там было смятение и магическая схватка.
- Лёка! – позвал я, и был уверен, что он совсем уже утонул. Если даже я, значительно более лёгкий, сразу увяз по самые плечи.
Но он мне сказал:
- Держись.
Чавкнув трясиной, я с трудом высвободил руку, но не понимал, за что, собственно, держаться.
Своё смешное оружие я упустил, когда что-то произошло с Покровительницей и опоры под ногами не стало. Я только видел, как сабля улетела куда-то к берегу, а в следующий миг на Навину набежало облако, стало темнее. Холодная вода дошла мне до подбородка, и я только и мог, что беспомощно размахивать рукой в воздухе да таращить глаза. Тут меня кто-то схватил за руку и, выдернув из болота, словно морковку, поднял в воздух. Всё это случилось настолько быстро, что я не успел даже как следует испугаться. Освещённый фонарями и факелами, Навиной и сестрой её Ви, поднявшейся над лесом, берег ринулся мне навстречу. Я пролетел мимо изумлённого лица Бобы и с треском и плеском вломился в заросшую тростником канавку.
- Уф! – сказал я Бобе, поспешившему мне навстречу. – Ты видишь… ну… Познавшего Всё?
- Кто ж его не видит? – рационально ответил великан.
Лёка был на островке, отрезанный от меня трясиной, в которую я теперь ни за что бы не сунулся. Между тем, что-то предпринять было необходимо, что бы ни случилось у наших друзей, пьеса требовала намеченного завершения. Это главное. Я мысленно вознёс благодарность Эе за то, что Лёка так удачно оказался в относительно безопасном месте, на островке, и имел при этом возможность спасти меня. Со стороны казалось, что птицезмей хотел меня сожрать, подкинув в воздух, да ему не удалось.
- Ха-ха-ха! – надрывалось чудовище в болоте. – Ну, иди сюда, мерзость гадкая! Где твоя сабелька, ты, вонючка?
Как он только ни обозвал меня согласно сценарию!
- Потерял я саблю-то. Видел, как она улетела куда-то сюда, - торопливо объяснял я Бобе. Он кивнул:
- Иди поругайся с ним. Я поищу саблю и тебе передам.
А куда я пойду? Приблизился, чавкая водой к самой топи, очень рискуя.
- Подожди, каракатица, я вот сейчас!
- Ха-ха-ха! – завёл Лёка.
Он не знал, что я остался без орудия убийства. Думал, жду, что предпримет он, такой длинный, что может достать передними лапами до берега в этом месте. Он и предпринял. Поднялся на краешке острова на хвост и всем своим телом ринулся на меня. По расчётам Лёки тут-то и должен был наступить конец боя. Но сабли-то у меня не было!
В тот самый миг, как наше чудище устроило этот номер, сюда выбежала куча народа, и волшебники, и прочие охотники, горящие желанием участвовать в схватке. А Боба крикнул мне, демонстрируя деревянную саблю:
- Нашёл!
- Назад! – услышал я голос Торона. Некоторые послушно повернули, и при этом наткнулись на меня и повалили в грязь возле трясины. Я перевернулся на спину и увидел длинное чёрное тело змеептица, несущееся на меня с неба. Видя, что у нас тут творится что-то не то, и стараясь задержать падение, Лёка отчаянно трепыхал крыльями. Такие существа не летают, так только, перепархивают.
- Бей! – крикнул я Бобе, замершему с деревянной сабелькой в руке.
Он понял, не растерялся, и на лету сунул клинок под мышку чудовищу.
- Смотрите! – завопил Торон, которого я не видел. – Он его убил!
Лёка тоже всё быстро сообразил. Едва коснувшись берега одной лапой, он живо начал втягиваться обратно на островок. Кто-то из наших, бывший начеку, потушил в лесу горящее дерево и все огни: факелы и фонари. Аарн нагнал на болото туман, а на планеты-сёстры – облака, и, вообще, обеспечил плохую видимость. Лёка на островке поревел и пометался, изображая, будто чудищу и впрямь нанесена смертельная рана, а в единственный миг, когда стало совсем темно, вытащил откуда-то и надел колпак чернокрылых, который заколдовал Чудилка. Лёка исчез, но этого никто не заметил. Потому что тут же что-то грохнулось о землю так, что она загудела. Хрустнули деревца, брызги и волны потревоженной воды от островка полетели во все стороны. Это тени из Дико Страшных мест, стремясь отличиться перед Рики, правильно определили время и швырнули на клочок суши тушу убитого Чудилкой существа. Откуда они его швыряли, я не понял. Наверное, с высоты, судя по грому и плеску.
Теперь гигантский пернатый червяк останется на островке, как свидетельство подвига Бобы, и никто не сможет приблизиться к нему, чтобы определить время, когда он сдох. А уже через пару недель станет всё равно. Лицо его засунули в трясину, чтобы не видно было, есть ли там борода и усы. Боба подал мне руку, помог выбраться на сухое место и отдал деревянную саблю. Уже снова было светло на небе. В лесу, вокруг топи, люди зажигали огни. Царило ликование – все, кто видел, радовались победе над Познавшим Всё.
- Миче!
Внезапно оказавшийся возле, Лёка обнял меня и прижал к груди мою измазанную болотной грязью головушку.
- Дружочек! Я думал, что ты утонешь!
- Вот! – вспомнил я, и отцепился от Лёки. И сразу же осел на кочку. – Там что-то случилось! Надо бежать!
Люди, уронившие меня, побежали, конечно. Они, собственно, как раз и мчались в том направлении, привлечённые шумом и вспышками магического боя, когда на это место прямо с островка ринулся Лёка в таком ужасном обличии. Мы же втроём еле поплелись, потому что Боба и Лёка поддерживали меня, пересчитавшего все канавы, коряги и корни. Потом Боба решил, что их двоих на меня одного слишком много, и опередил нас с Лёкой. Однако, на нас тотчас наткнулся Аарн, который заблаговременно отошёл подальше ото всех, чтобы никто не заметил его колдовства по сотворению темноты. Хотя, в таком переплетении различных энергий вряд ли можно вычленить одну, и понять, что дело рук Аарна, а что – другого кого-нибудь. Втроём мы вышли на поляну, где остались наши друзья и остолбенели просто.
*
В центре, лицом вниз, лежала Аринар. Её руки были широко раскинуты, а волосы красны от крови. Тут же, на поляне, мы увидели ещё одного нашего друга – Олетта, приёмного отца Таена. Скорчившись, он лежал возле ног Аринар. Нашей лошадки, на которой он ехал, не было видно. Только что закончился бой, и Вранна, горестно причитая, опустилась на колени рядом с мужем. Но стоит подивиться крепости организма Олетта: раненым вступив в схватку, и получив новое ранение, он был жив.
- Что случилось? – ахнул Аарн. И, прыгнув вперёд, склонился над Аринар.
- Вас невозможно оставить ни на одно мгновение! – обернувшись, крикнул он мне. – Как дети малые!
- Ната, где ты? – испугался я.
Вокруг царило смятение. К нам с Лёкой подошёл Канеке, чумазый до невероятности. Размазывая по лицу грязь, кровь и злые слёзы, он рассказал, что произошло. Я видел, что Моро потихоньку подобрался ближе к моим друзьям на своём жеребце. И, когда все, захваченные эффектным зрелищем, наблюдали за тем, что происходит на болоте, он занял позицию позади Аринар. Судя по всему, гнусный авантюрист догадался, кто не даёт мне и тому с кем я сражаюсь – кем бы он ни был – увязнуть в трясине. Верил ли Моро, что тоненькая девушка, называющая себя Аринар, Покровительница и сестра Отца Морей или нет, но он ударил её чем-то тяжёлым. Может, камнем, может кистенём. Олетт заметил это, потому, возможно, Аринар и не погибла, его вмешательство смягчило удар. Аринар упала, Ная обернулась на шум и закричала. В ту же секунду разгорелся бой. Моро скрылся, бросив на произвол судьбы, тех чернокрылых, что были с ним до конца и помогали ему.
А зачем он сделал это – вот вопрос. Странный человек. Мы собирались выполнить всё, что обещали ему: сохранить жизнь, оставить на свободе и предоставить самому разбираться с местным правительством и влиятельными людьми. Мы обещали ему не трогать Атту и Плора – чёрт с ними. Я мог бы предположить, что диктатора разозлили высказывания Лёки во время боя, но не верится. Это меня можно разозлить, а Моро слишком расчётлив, рационален и холоден. Может, он не верил, что мы сдержим слово? Обманщики никогда не верят.
- Какой-нибудь фокус-покус у него в запасе, - сказал Лесик Везлик, и я, конечно, согласился.
И всё равно. Какой бы фокус в запасе ни был, не стоило Моро так поступать. Покушения на Покровительницу не простят на этом берегу. Покушения на сестру Отца Морей не простят даже на нашем берегу. Напав на Аринар, Муравий подписал себе приговор и зачеркнул своё будущее. Неужели ему до того хотелось утопить меня в болоте, что он не подумал о собственной шкуре?
- Удерёт, наверное, на Навину или ещё куда, - хлюпнул носом Канеке. – Сто лет ему теперь не нужна Запретная Гавань. И не пойму я, Таен-то где?
- Ой, - простонала Аринар в объятиях Милло. – Больно-то как!
Она попыталась потрогать затылок, но Аарн решительно отвёл её руку. За Покровительницу можно было не волноваться. Если вашим здоровьем занимается Кереичиките, значит, он вас быстро поставит на ноги. Лёка пристал к Бобе и узнал от него, что с Олеттом тоже должно быть всё нормально.
- Тут главное покой, - хмурился великан. – А вы орёте. Чего орать-то? Давайте выбираться туда, где посуше.
Орали действительно много и громко до самого утра. Для заморышей победа над Познавшим Всё – не хухры-мухры. Так что возле трясины я слышал даже музыкальные инструменты, песни и ритмичный топот ног. Люди праздновали. Но одновременно поступок святого Муравия потряс всех до глубины души. Он уже не был народным любимцем. Он стал врагом. А с ним вместе врагами стали его сестра Атта и Плор Паг, её муж. Это обсуждалось всеми и повсюду.
*
Меня тоже кое-что потрясло. Признание Петрика. Он явился из темноты в сопровождении Эйсиля и Рысика и, увидев меня, сразу подошёл и опустился рядом на кочку.
- Слушай, какой кошмар, - горячо зашептал он мне в ухо. – Это всё я.
- Что всё ты?
- Всё я натворил. Помнишь, я говорил тебе, что придумаю, как вывести этого кумира народных масс на чистую воду?
- Ты говорил, что придумаешь, как сделать так, чтобы он перестал быть кумиром.
- Да. И вот я не знаю, как мне теперь жить.
- Не понял. Какая связь?
- Миче, я наслал на этого нравственного урода Получасовое Помешательство.
Я уставился на Чудилку. Так значит, это он виноват в покушении на Аринар. Моро не ведал, что творил, руководимый моим братом. Караул! Мы попали в беду.
Петрик рассказывал сокрушённо:
- Специально отговорился от больших обязанностей в нашем представлении. Специально торчал рядом, чтобы он треснул меня по башке. Ну или ещё что-нибудь сделал со мной. Поэтому даже не оглядывался. Вроде, я не при чём. Помнишь, какая у Моро цель жизни? Нас с тобой угробить. Вот я и решил, что он начнёт с меня, раз уж я тут.
- Чудик, да ты что? – ужаснулся я. – Ты перещеголял нашего друга Таена.
- Нет, всерьёз я не собирался дать ему себя прикончить, я принял все меры, чтобы этого не случилось. Но надо было дать Муравию шанс показать себя с плохой стороны. А он почему-то сконцентрировался на Аринар. Не на мне. Вытри уши от грязи, а то я губы испачкал.
- С плохой стороны, - повторил я задумчиво. И вдруг кое-что вспомнил, и мне стало так смешно, что я хохотал до слёз. Я размазывал их грязными кулаками по грязным щекам до тех пор, пока на меня из леса не бросился мой Рики, изрядно провонявший дохлым птицезмеем.
- Ой! Что это тут у вас творится? – голосил он. И тут же, вспомнив о тайне, заговорил едва слышно: – Наконец-то отделался я ото всех этих теней! Помчались они домой со страшной скоростью, к своим жёнам. Вы не представляете, как это мерзко – торчать возле здоровенной падали и ждать, пока там у вас потемнеет! А что смешного-то? Все вокруг ранены, а ты смеёшься. А, Миче?
- Рики, - попросил я. – Вспомни-ка одну вещь. Когда мы с тобой кое над кем подшутили. Над Петриком подшутили.
- Если ты имеешь в виду, что мы сделали его самопридвигающееся кресло самоотодвигающимся, то мне уже за это влетело.
- Чему мы его научили вместо заклинания Получасового Помешательства?
- Ой, Миче, да стоит ли говорить?
- Стоит-стоит! Скажи.
- Сам скажи.
- Хочу, чтобы ты.
- А что, очень надо? Ну хорошо. Только ты не ругайся громко, ладно, Петрик? Я вообще не при чём. Это Миче сказал: давай, мол, подшутим немного.
- Ну и… - сдвинул брови Чудилка.
- Ну и научили мы тебя другому. Да это вообще уже очень давно было, правда, Миче?
Петрик протянул руку и ухватил Рики за шиворот.
- Хорошо, хорошо! – засмеялся тот, ничуть не испугавшись. – Научили мы тебя заклинанию Пустопорожнего Импульса.
- Как это? Что за штука такая? Не слышал об этом.
- Под его воздействием человек моментально и не раздумывая делает то, чего больше всего хочет именно в этот момент. Иногда для него всё складывается удачно. Например, он бросает всё и уматывает в путешествие, о котором давно мечтал. Но бывает и неприятностей огребает. Смотря чего очень хочет именно прямо сейчас. Вдруг на начальника наорать? На самом деле, чаще всего бывает просто смешно. Выскочил из-за стола, опрокинул стул, побежал в туалет…
- Честно? – обрадовался Чудилка. – Это же здорово! Значит, я не знаю заклинания Получасового Помешательства?
- Нет, не знаешь. Если только тебя потом кто-нибудь другой не научил.
- Какое облегчение! Значит, Моро именно в этот момент был зол на Аринар, и от злости сам же напал? Ура! Ребята, вы молодцы!
- Никогда не видел, чтобы человек, которого обдурили, был бы так счастлив, - пожал плечами Рики, а Петрик сказал ему:
- Помылся бы ты, что ли. Нюхать тебя невозможно.
- Сам очень мечтаю об этом.
Мыться было негде, переодеться не во что. Так мы и сидели рядком. Я до того устал, что клевал носом и наконец заснул, привалившись к Чудилке, который опять проворчал что-то о том, будто у него не братья, а поросята какие-то.
- Милые поросёночки, - хихикнул Рики.
Люди оставались на этом болоте до рассвета. Очень уж всем хотелось получше разглядеть измазанную в грязи тушу убитого Познавшего Всё. Пострадавших отнесли на более сухое место, делали для них носилки. О подвиге Бобы рассказывали так и этак и превозносили его до небес. Некоторые начали называть его полным именем: «господин Бариамитукаип». Вы же знаете, что это фамилия Бобы. А его полное имя Абобинадуинад. Легко и просто запомнить. Он спокойно кивал, давал желающим рассмотреть деревянную саблю и напоминал, что это ведь Миче схватился с Познавшим Всё, и это он убил бы лютого недруга, если бы Муравий не напал на Аринар, и Миче, от потрясения забывший, что под ногами трясина, проваливаясь в болото, не потерял бы игрушечное оружие.
- Я случайно саблю нашёл и случайно в том месте оказался, - объяснял он с поистине царской невозмутимостью.
- Вообще-то, это и правильно. Так лучше, - сказал Петрик.
- Что лучше и почему? - спросил я спросонья.
- Спи. Потом расскажу.
- Где Ната?
- А действительно, где она? Рики, ты видел?
- Нет.
- Странно.
Услышав, что никто не видел Наты, я вскочил, как встрёпанный. И моментально ушёл от моих братьев её искать. Я ходил и бродил, и у всех спрашивал. Было очень холодно, одежда не сохла, грязь отваливалась от меня пластами, из волос я то и дело вытаскивал ветки, листья, мох и кору. Казалось, это были и не волосы вовсе, а мокрый комок земли. Потом ко мне присоединился зарёванный Канеке, который искал Таена. Потом мы нашли двух парней – учеников Торона, которые тоже нас искали.
- Ну что? – сразу же спросили парни. – Не вернулись они?
- Кто?
- Таен и Ната.
- Как это?
- В смысле?
Оказалось, что видели, как Моро один мчался верхом по лесу, а через какое-то время по той же дороге, на нашей лошадке скакала Ната. И Таен тоже был с ней. Верхом на другой лошади. Там, где развилка при выходе из леса, Моро отправился налево, а Таен и Ната – прямо.
- Так это они в Фикву отправились! – воскликнул Канеке.
- Но почему так срочно? И почему без меня? – озадачился я.
В таком озадаченном состоянии я встретил рассвет у этой самой развилки, вообще ничего не понимая. Воины Запретной Гавани проходили мимо меня в направлении Фиквы, а я торчал там, у дерева, пока мои друзья не поравнялись со мной.
- Идём, - сказал Чудилка и поволок меня за собой. – Сейчас там всё выясним.
*
Мы нашли в Фикве обеих лошадей и записку, написанную Натой и оставленную в том помещении, куда по традиции поместили раненых.
«Извините, что так спешно покинули вас, ничего не объяснив. Я так думаю, что у нас, очевидно, какое-то очень важное дело в районе Врат Сна. Мне и Таену кажется, что оно очень срочное, вероятно. Если мы не успеем раньше Моро – быть беде. Ждём вас там. Миче, пожалуйста, приезжай скорей, а то страшно. Ната и Таен».
И это что – объяснение? Понять послание было невозможно. Девушка Злата тоже была сильно удивлена. Что за дело? Если Таен и Ната случайно узнали о том, что затеял Моро, то почему нельзя было потратить полминуты, чтобы поставить кого-нибудь об этом в известность? Беда случится, если мы не будем иметь важных сведений. С какой стати Ната употребляет не свойственные ей слова: «кажется», «вероятно», да ещё и неуверенное «я так думаю»? Если бы речь шла об Ане, жене Лёки, я бы не сильно удивился. Но Ната?! Решительно покинув нашу компанию, она теперь словно в недоумении. Почему Нате страшно? Или это Таену страшно?
Вообще, сочетание «Ната и Таен» мне не нравилось. Да, именно это и не нравилось мне. Оно меня не то чтобы бесило, но выводило из себя. И чем больше я не понимал, в чём тут дело, тем больше я не понимал вообще ничего! Почему Таену нельзя было просто догнать и пристукнуть Моро в лесу, а потом вернуться к нам? Зачем в этом деле Ната? Меня даже начало познабливать от всевозможных чувств. А может, от того, что я всю ночь был мокрый и холодный и нахлебался болотной воды?
- Идём мыться, Миче, - позвал Рики.
Но я продолжал торчать столбом.
Тогда Рики подтолкнул меня к зеркалу, уцелевшему на стене. Я заорал и отпрянул. То, что таращилось на меня напротив, не было похоже на человека. А было похоже на вертикально стоящего червяка из глины.
- Мама моя! Это я, что ли?
- Вот потому жена от тебя и удрала, Миче! – отпустил шутку кто-то из воспитанников Торона. Эта глупая молодёжь!.. Язык бы оторвать!
Я покорно поплёлся к реке, ведомый за руку моим младшим братом. Потом меня напоили чем-то горячим и алкогольным, уложили где-то, тепло укрыли, и я заснул. Всё-таки, третьи сутки пошли, как я не спал и не отдыхал даже.
Ната и Таен! Во сне я так и этак разглядывал эти слова на всевозможных бумажках, обрывках и даже на свидетельстве о браке. Лучше бы они были написаны как-то по отдельности, что ли!
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2015/08/25/1506
Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".